Пёс и его Человек. Повесть

Денис Вепс

Бродягами становятся только поневоле. Никто в здравом уме не откажется от тепла и сытости. Лишь обстоятельства могут вынудить зверя или человека пуститься в путешествие, которое непременно окончится смертью.

V

Если брать в целом, то, как ни крути, весь мир — одна большая помойка. Ни для кого не секрет, что в этом повинны лишь двуногие, возомнившие себя Венцом Творения, а на самом деле не превосходящие разумом слепого щенка, что ходит исключительно под себя.

Желчью этих мыслей я пытался вытравить смрад, пока мы с моим Человеком рылись в помоях. Имени своего спутника я так и не узнал, а причислять к общей массе двуногих после того случая с женщиной просто не мог. И теперь я вполне мог позволить себе называть его «моим». Так у меня и появился мой Человек. Конечно, у него не было тёплого дома и миски с моим именем, доверху наполненной кормом, зато у него было нечто большее, чего не передать словами.

Поиски шли не так чтобы удачно — из-за висящего над баками амбре от моего носа не было никакого толка, что уж говорить о неполноценном обонянии моего Человека. Сквозь завалы помоев мы продвигались практически вслепую. Так или иначе, но нам не удалось наткнуться на что—либо съедобное, чем просто можно набить брюхо. Ко всему прочему, мы были на чужой территории — помеченные углы ясно давали об этом знать, а потому следовало убраться, пока хозяева не вернулись с обхода владений.

Переворошив последний бак, мы двинулись дальше. На этот раз вёл я — Человек понуро плёлся следом, ни на что не обращая внимания. Казалось, отведи я его прямиком на бойню, он бы и этого не заметил.

Солнце уже поднималось к зениту и радостно светило с безоблачной небесной тверди, согревая выстуженную землю. Однако даже его лучи не могли обогреть наших душ, измученных голодом и долгой зимой. Настало самое время посетить ещё одно место.

Уже на подступах я почуял, что желающих поживиться дармовыми объедками у дверей служебного входа в ресторан собралось уже предостаточно. Я обречённо вздохнул, хотя и не рассчитывал на лёгкую добычу — это не укрылось от внимания моего Человека. Он ничего не сказал, лишь молча заиграл желваками, будто моё предчувствие предстоящей драчки передалось и ему.

У неприметной утопленной в стену двери столпилась разномастная свора. Все они сидели, уставившись на закрытый проём, ожидая появления сердобольного повара, несущего кастрюлю с объедками. Бросавшие друг на друга недовольные взгляды, псы затравленно оглянулись, стоило нам только вынырнуть из тоннеля подворотни. Четвероногие нищие поднялись и направились к нам, злобно скалясь и тихо рыча. С трудом терпя друг друга, они явно не хотели делить место на своей паперти ещё и с чужаками. Человек, увидев подступающую широким полукругом свору, отступил в тень переулка и приготовился дать голодным тварям отпор. Исход кровавой резни не сложно было предугадать. К счастью для нас бойни так и не случилось. Тихий многоголосый рык оборвал едва различимый щелчок замка и свора, вмиг потеряв обличье кровожадной стаи, повизгивая и поскуливая бросилась к двери, встречая своего благодетеля. Яростно молотя в воздухе хвостами и заискивающе заглядывая в глаза, они вились вокруг радушно хохотавшего краснощёкого толстяка. От двуногого пахло теплом, достатком и едой. Манящий аромат приготовленных блюд впитался в его белоснежную одежду. Источаемый ею, он стал окутывать морозный воздух улицы, заглушая смрад сырости и помоев. Прочих моих собратьев этот запах приводил в исступление, дразня беснующиеся от голода желудки. Все мысли их сейчас были заняты только внушительной старой кастрюлей, которую повар уже намеревался поставить на землю. Я же чувствовал и другой запах. Сквозь благоухание горячей пищи незаметно струился слабый смрад пота. В каменной коробке без единого окна, среди десятка газовых костров, медленно пожирающих кислород, целый день кромсая мясо и овощи для блюд, многие из которых не по карману ему самому, мужчина всё же находил время, чтобы собрать оставленные посетителями объедки и вынести на задний двор — подарить ещё один день жизни лохматым бродягам.

Стоило только алюминиевому дну коснуться мостовой, как свора тут же набросилась на объедки. Они пожирали милостыню молча, хотя я чувствовал, как измученные голодом собратья с трудом сдерживают рвущийся из глотки рык. Они были готовы вцепиться в глотку любому, кто попытался бы сунуть морду вперёд них, но смиренно глотали свою ярость вместе с очередным куском, не рискуя гневить благодетеля. Тот, тем временем, устало привалился к двери и с улыбкой смотрел на подопечных.

Конец ознакомительного фрагмента.