Как оно есть. Этюды, эссе, рассказы

Даша Белозерова

Мысли, эмоции, реальности, сны – калейдоскоп внешнего и внутреннего. Искреннего, немного с солью и необходимостью рассветного ветра.

Про любовь

«… Меня низвергает до уровня «НИКУДА» и даже чуть ниже фраза «Я не могу без тебя». Это невозможнейшая пошлость и просто тупик. Не можешь? Не моги. И точка. Это же веерные признания бессилия, торжества ликующего эго и бессовестных размеров масштаба мультикапризного «Я». Вот если человек говорит «Я могу без тебя», и при этом его взгляд, интонации и паузы между словами выражают безмерную теплоту и любовь — это высший класс. Этим владеют очень немногие. К такому необходимо идти скрупулезно и, по возможности, рано или поздно дойти!

На мой взгляд, есть несколько форм, степеней, стадий, ступеней, уровней любви. Одна из них самая примитивная, но я не говорю этого в негативном смысле. Это та, которая, скорее, у животных. Если её вообще можно назвать любовью. Наверное, с оговоркой. С чиханьем, подкашливанием, извинениями и перхотью во взгляде.

Вторая — это когда «Я так люблю тебя, что не могу без тебя, мне так плохо, так ужасно,… я страдаю, я так скучаю, я не нахожу себе места» и прочая. Налицо вопль ЭГО. Тугой и беспринципный вопль ЭГО. Это «МНЕ плохо, это Я не могу без тебя». И всё в таком же духе.

Далее следуют истории про взаимное растворение, бесконечную гармонию и радость. Они предательски притворяются самыми искренними и бессмертными. Но это не так.

Следующая, — это когда ты начинаешь осознавать всю комичность и приземлённость второй формы… уж не говоря о первой! Это когда твое существо, твой дух трезво и, порой, во многом цинично, оценивает свою значительность. И понимает, что главнее в жизни — не зависимость от «МНЕ плохо без тебя», а — свобода! С примесью внутреннего ликования от сознания того, что ты любишь кого-то. Но чтобы никого не обременять этим, решаешь сам для себя, как именно вести себя дальше. Не следуя стереотипам. Не прыгая на поводке у сиюминутности.

И перестает тогда духовное нутро причитать. И начинает праздновать. Праздновать в самом изысканном стиле.

При этом совершенно не исключен чисто секс, чисто дружеский секс или по принципу взаимопомощи, да и приятное времяпрепровождение. И даже порой он не с тем, о ком недавно спорили сердце и душа. Такое случается, и нередко.

Но когда любишь — это НЕСВОБОДА. В любом случае. А зачем это нужно?

А ведь кому-то нужна зависимость. Иллюзия взаимности. Иллюзия заботы и гармонии. Хотя и такое по-настоящему тоже встречается. Но в очень видоизмененном виде. В очень завуалированном виде, испуганном и виновато прячущимся. И нечасто. Очень нечасто.

А зависимость нужна не всем. Повторим для закрепления.

Посягательство на свободу для очень и очень многих является личным оскорблением.

Кому-то без кого-то плохо. И он хочет себя дополнить этим кем-то.

Именно так.

И это уже несвобода — для того, кем хотят дополнить.

Кто-то идет на уступки заарканивания, а кому-то это претит.

Кто-то идеалист, и никак не может найти в одном человеке сочетания множества качеств, которые ему кажутся необходимыми.

Брак — это компромисс.

Но не каждый готов на компромисс.

А даже если не брак, а просто взаимные чувства?

Доставлять второму человеку радость, — всё, что от тебя зависит? Или не доставлять? Или делать вид, что доставляешь?

Но ведь это называется «благотворительность». Или широта души. А вот любовь ли?!».

Именно так она хотела объяснить свои взгляды одной из приятельниц. Но вдруг поняла, что фантазия отказывается работать. Причем, именно та часть фантазии, которая обычно подсказывает ей верные решения.

Да не надо ничему придавать большое значение!!! Ничему и никогда. Потому что даже при глубоком взаимопонимании каждый бессознательно уверен в том, что вот «как раз-то его история, его чувства — отличны от других, уникальны и не такие, как у иваново-петровых».

Совершенно искренне: проснувшись и приоткрыв глаза, она никак не могла вспомнить, кто разбудил Герцена? Журналисты? Специалисты?…

Общение накануне было бурным, высокоэмоциональным, и спать все легли не рано, очень не рано… Далеко не рано. Скорее, совсем не близко, чтобы назвать это поздним.

Слово вертелось на языке, традиционно.

Да всплыло скоро, к счастью, — да ДЕКАБРИСТЫ же!.. Они разбудили.

И скоро она поняла, что идти по улице Герцена для многих — очень знаково. В любую сторону. Особенно в той ситуации, в которой оказалась она: снилась эта улица.

И еще вспомнила, что в одном из домов на улице Герцена, когда она шла там с любимым человеком, цвел декабрист. Цветок в горшке. Опять же — то ли во сне, то ли в идее о сне. Как всё это взаимосвязано! И хорошо. И смысла в этом искать не нужно. Не взаимосвязаны только мысли о том, что несуществующий город Тёткинск и подгнившие груши — совершенно невзаимосвязаны. Что не может не радовать!

Во-первых, Тёткинск ещё могут оперативненько отгрохать. Кто же знает, насколько неисповедимы пути!?.. Во-вторых, если его построят, то, вероятно, там, где груши не растут. Просто по той же причине, что и северные города строили. Так проще. Следовательно, климат там совершенно другой. Ну и ещё потому, чтобы потенциальные мужья не подвергали себя риску объеданий.

Климат другой? Другой. А построят его там именно потому, что в стране много неохваченных никем территорий! Свободных, пригодных для строения. И если кто-то решит возвести такой город с ироничным названием — пусть!..

Кстати, «пусть»: такое интересное слово.

И еще много неохваченных тёток. Но это другая отрасль.

Не сейчас.

Дело-то всё равно не в фантазии. А в том, что её собственное существо не хочет делиться собой с окружающими на максимально полное количество процентов. Именно поэтому она не стала актрисой: подсознание же не обманешь. Актерство подразумевает бессознательно откровенную отдачу, готовность восхитительно податливо вращаться в руках режиссера, некий пластилиновый низкий старт. Кто-то без этого не может. Кто-то не может быть с этим ни секунды.

С ней же — другая ситуация. «Собирай меня по частям, по любым осколкам, отражениям, конструкторам, схемам, лепесткам и частям облаков! Но не выйдет. Поскольку я не поддаюсь инструкционным сборам. Без пафоса и апломба. Хорошо это или плохо… но это так» — еще одна фраза, которая внезапно образовалась в голове. Видимо, для того, чтобы тоже пойти в закрома сознания, — как и многие другие, которые всегда были зорко наготове.

Неожиданно ей понравилось её собственное отражение в зеркале. «Люблю провоцировать» — призналась сама себе и снова включила музыку. Музыка — безоговорочно зелёный свет для настроения. Чтобы его сохранить, ей нравится выхватывать лица из подлетающего к перрону поезда в метро. Чуть меньше, чем наслаждаться музыкой, но больше, чем болтать ни о чём.

А недавно она придумала фразу для поднятия настроения: «Игра. Основана на реальных эмоциях». Всё потому, что ей в последнее время очень нравится ошибаться, — ведь это стало крайне редким развлечением. Остро редким! И таким изысканным. Ошибаться приятно, это же подтверждение подлинности жизни, поиска эмоций и многовариантности решений. Важно оставаться искренним, не фальшивить и не притворяться. И тогда, не впадая ни в какие рамки, остаешься на всё свое будущее — собой. Потому что недавно стало известно, что, оказывается, времени суток для разрыва сердца ещё осталось. «Все будет так, как надо, даже если будет иначе» — эта фраза принадлежала не ей, но давно была ей знакома, она уже с ней сроднилась — больше, чем жена с мужем после юбилей золотой свадьбы. Эта фраза ей близка. И, несмотря на банальность, невесомо мудра в рутинных перегонах метро.

Или еще фраза образовалась: «Иду на любые крайности. Дорого». Зато друзей развеселила. И самой было забавно.

Что-то, безусловно, должно завораживать. Одно — но точно. А если ВСЁ — это скучная утопия и самообман псевдоидеалом. Разве поспоришь?..

Ну а дальше она сказала бы приятельнице так: «Это сложновыразимое чувство. Хотя я, прости, и не в курсе — меня не бросали, именно от меня шла инициатива разбега в противоположные векторы. Но это щемяще-стыдливое чувство под условным бесконечным названием «А КАК ЖЕ, НУ КАК ЖЕ ТАК, НУ МОЖЕТ БЫТЬ, НУ МОЖЕТ ТРЕЩИНА НЕ В СЧЕТ, МОЖЕТ РАЗРЫВ ПОДЛЕЖИТ ВОССТАНОВЛЕНИЮ?..» — и всё в таком духе — ЭТО ЧУВСТВО вполне резонно для мыслящего человека. Но не более. И не насовсем.

Главное — не остаться в прошлом друг у друга. На это нужно особое умение. Ювелирное. С лупой. И порой незаметное — для себя, и тем более для окружающих. В обоих смыслах — не остаться в прошлом: и когда вы вместе, и когда вы расстались. Когда человек это освоил, взаимодействуя с одним человеком и не умея того же самого с другим — вот парадокс! Но это факт. Кто-то общается, общается. Потом раз — пауза — и потом понятно, что тот человек у тебя уже совсем даже из прошлого, и вообще только из него! А кто-то общается с паузами, но все равно тот человек у тебя — в настоящем. Вот это ценно и важно. Хорошо, что хоть вообще вы встретились!!! И не смейся. А то бывает и так, что люди рождаются в разных веках, и тогда просто никак им на Земле не увидеться. Хотя тоже поддаётся коррекции. Но опять же другая отрасль. И не сейчас.

Сумела же вырвать. Себя из обыденности. Ситуацию из сердца. Монотонность из образа мышления! И так далее. Одним словом, вовремя сумеешь рвануть лишнее — это только во благо. Когда падает снег, хочется дать себе слово говорить всё, выворачиваясь наизнанку. Весь спектр внутреннего мира. Потом думаешь — а зачем… что это даст? Давишься от смеха, от своей внутренней псевдозажатости, и решаешь: нееееееет, дамы и господа, не будем мы ничего перелицовывать наизнанку. И как решено — так и сделано».

Она, конечно, знает, что он невероятно близко, хотя, понятно, его рядом нет. Но как поделиться своим видением с теми, кому это необходимо? Она знает, да, что он невероятно близко… И, вполне возможно, что женщины чаще чувствуют иначе. Чем мужчины. Даже не в плане широты, или наоборот — раздробленности ощущений и сердечных итогов. Но приятельнице… — как объяснить, что она всегда всё чувствует, как это обычно бывает у людей, которые не могут не подключать все свои природные ресурсы!.. Поддаваясь импульсам, у нее в неощутимой, неосязаемой глубине образовалось что-то невыразимо доступное, до которого нельзя было дотронуться, потому что этого не существовало материально. Она боролась с признанием банальности определения. Боролась с необъятной всепоглощаемостью этого чего-то странного. Странно близкого, потрясающего и дорогого.

Ей было легко и нестрашно — разве она может чего-то не услышать? Потому что существовало одно, которое гораздо главнее всех составляющих желающего настигнуть ее сомнительного недоумения. Можно дотронуться ладонью до глади воды, можно влюбиться в беспечность зеленого светофора, можно вглядываться в каждый кадр жизни, ловить движение жизни, летящей вокруг, можно примерять свое «я» к силуэтам и походкам прохожих… Можно всё. Позволительно всё, и это оттого, что нечто новое тянулось к сердцу лепестками. А главное — можно любить. Любить!

Можно кружить высоко-высоко, иногда подлетая ниже, не боясь быть замеченной. Скучать по нежности голоса. Снисходительно мечтать, слушать и слушать себя и весь золотой воздух осени.

Правда, неутешительно жаль, что, взяв любимые песни, самую лучшую можно включать бесконечно, напролёт, постигая все звуки по-новому каждый раз… но этого никак нельзя сделать с гордым календарным чередом дней. Нельзя прожить десятки раз снова и снова один особенный день или вечер. И эту сладко щемящую безвозвратность мига в жизни она безумно ценила, и старалась как можно бережнее пронести, не забыв, не упустив ни полуповорота, ни полувздоха.

Безумно жаль спугнуть нечто хрупкое, сокровенное и беззащитное. Наверное, чтобы этого, не дай Бог, не случилось, лучше всего меньше смотреть пристально и больше нырять в бесценное состояние мгновения, которое сумел — если сумел — поймать, выхватить. Чтобы остался огонь, не пепел. Огонь Любви — в первую очередь.

Бесценно то, что мысли о нём никто и никогда не может отнять. Никто не может их изменить, запретить, урезать, случайно вылить, вырвать или выкрасть. Это самое важное: мысли — это навсегда, это то, что никогда не исчезнет и не предаст, не станет неузнаваемым или до смешного нелепым. Мысли можно вести до последнего дня. Их можно всегда везти с собой. У мыслей свои векторы, они летят по своим собственным направлениям, встречаясь с мыслями кого-то другого. У мыслей своя собственная жизнь, они свободны, — чаще всего они позволяют себе эту роскошь.

Главное — чтобы не унесло бездарной и бестолковой волной. Это, понятно, придаёт горечь, включает слабость-правду разочарования. Лучше всего нести в себе исключительные ноты чувства, когда нет необходимости что-то кому-то доказывать, по схемам ли это или без них.

И еще всегда лучше, если верить и быть. Удивительно, что один и тот же факт вызывает у каждого неожиданную и непредсказуемую реакцию.

Самым главным было то, что можно не прерывать невидимый диалог с тем, с кем хотелось бесконечно то молчать, то круглосуточно говорить. Пусть даже с завязанными глазами и неподвижными губами. Ведь души имеют удивительное свойство — быть гораздо мудрее, тоньше и ранимее, чем мы о них думаем.

В автобусе было мало воздуха. И много звуков. Хотя пассажиров было меньше, чем раздражённых машин за окном: всего трое. Девушка на одном из передних рядов. Молодой человек, который дремал в срединной части автобуса. И еще одна девушка.

И тут история прерывается. Потому что каждый волен устроить продолжение истории по своему вкусу.

Весь парадокс сложности новоизменений в том, что человек просит такого, какое было раньше. Не догадываясь о том, что на все нравящееся его вдохновлял он сам же.

И, входя в новую, возможно, фазу своего развития, он время от времени перестает быть таким, какой вдохновит.

МЕНЯ.

Следовательно, оставаться такой, какая его вдохновляла я, с учетом новшеств его характера и поведения — вдвойне непросто.

Требуя от других, не следует отходить от требований к себе. И от своего вдохновения — прежнего и нынешнего.

Это — всё для подбрасывания дров в костёр того бессмертного тоста ЧТОБЫ БЫЛО ТАК, КАК НЕ БЫЛО.

Емкий, интимный и точный тост. Эксклюзивный. Полный энергии.

А когда плохо, что само по себе редко, то тело, и абсолютно вся кожа перестают дышать. Поры перекрываются чем-то липким и тревожным, и весь ты — сплошное оцепенение в ужасе. В душе — состояние тоннеля, которому не знаешь, где конец. И это — состояние паническое, ибо ведь ты — человек ищущий и вдохновенный. Но в силу обстоятельств — ты в эпицентре тоннеля, и порой тебе кажется, что до сего часа ты не научился ничему абсолютно. Ничему. И от такого чувства необходимо немедленно сойти с ума; но… сойти с ума не так-то просто.

И поэтому!

Мне нравится делать оборот. Новый виток. А те, кто не успел запрыгнуть в завершённый — ждите нового поворота к вам.

Аромат кофе и запах йода, совместимость несовместимого в системе одновременности — это всегда притягивает. И подбрасывает в жар активность идей вдохновения. Льстит это. Льстит.

Прекратить вздрагивать.

Это было сильно и неподражаемо полно, и срок закончился именно в этот период, иначе потом стало бы скучно и тупиково, безысходно и лишне. И всем было бы неловко, а так — очень даже ловко! Да даже не до ловкости дело. Поскольку, с одной стороны — шок, с другой — шок, музыка-то осталась и помогла остаться самой по себе, а не мутировать в скандальную грусть обыденности.

А вообще — никто не любит никого. Все любят только себя в преломлении кого-то.

Но в любом случае нужно уметь ускоряться — когда быстрее перестаешь думать и вздыхать, когда снова возвращаешься к себе, в себя, когда не считаешь нужным терять время — вот тогда, тогда начинается обратный неожиданный процесс! Которого подспудно ждёшь и веришь в него.

…Ну, а можно приятельнице сказать так: «Я готова написать ему: «Люби меня на самых разных расстояниях, и чем дальше, тем ярче это и будет доказательством твоего бескрайнего и неиссякаемого чувства. Смешно? Да, мне тоже. Очень смешно, и совершенно не грустно, не зло и не досадно. Ибо так хочется порой раскрутиться в пышном фуэте минуты на полторы — и чтобы крутить его на льдине под слепящим солнцем, и уже ничто больше не заставит меня грустить и сокрушаться. Кружась в этом фуэте, думать о приятной бесконечности и независимости чувства. Капельки воды будут разрывать пространство, и это увидят только те, кому удалось постичь дистиллированность чувства. То, что незыблемо и не требует подтверждения сертификатами качества… Да пошел ты! Тебя не было. Это был сон? Не сон. Сон — это нерешенная проблема. А ты — решенная. Ты можешь возразить словами «Чем счастливее время — тем короче оно» (приписывают Плинию младшему). Так вот, если коротко: очень осторожно, аккуратно, но совершенно бесповоротно на несколько минут опустить голову в прохладу глыбы льда. Пусть эта глыба стоит в жаркой пустыне, и через несколько минут растает. Но вертолет же все равно доставил ее для тебя. И восточная дудочка с причудливым музыкальным орнаментом пусть гипнотизирует змею. Но не тебя: ты вовремя успела погрузиться в лёд… И вот так кружиться, думать, повторять таблицу умножения, подбадривая глубину сарказма… Но фуэте закончилось. И не нужно мне себя навязывать, понимаешь?».

Можно еще буквально на пальцах, вот в такой форме: понимаешь, дорогая приятельница (какая ж она у вас тупая, скажет кто-то!), всё это — как медицинская карта. Допустим, как врачи, так и любовники вписывают свои слова в этот сборник «поскрёбышности» с твоей души и сердца. Вклеивают чистые листы, создают объем и многообразие диагнозов. Ищут тепла, холода, драк и выяснений отношений. И при этом каждый остаётся сам по себе, — нравится ему это или нет.

Ну или же диалог цветами. Цветами на стеблях или цветами палитры красок? Вот какой фокус! Хочется взять дыхание — как в детстве чисто, не задумываясь — и полететь вместе с голосом высоко и легко. Но летать пока ещё учусь.

И когда думаешь про ВЫСОКО И ЛЕГКО, в мыслях возникает обрывок письма, найденного в старом осеннем сарае под заржавленной лопатой. Оно, судя по всему, было написано не очень давно, и осталось неотправленным: «Что-то магическое есть в его лице. Магически-родное. Это опять? Опять? По кругу? Все стадии любви? Цинизм и трезвость души снова в сторону? Не до них? Или до них? Вибрации колышащейся нежности и сердечная зависимость замесили тесто? Готовятся отчебучить? Или не готовятся? Смешно. Вот это моё письмо к тебе: отнесу ли я его на почту?».

В любом случае — создадим-ка, друзья, воодушевляющий финал! — любовь даёт ощущение безбрежности, буквально осязание того, как состав твоей крови меняется. Ничего не нужно — никаких обязательств, банальностей и рутины. Любить и дарить лучи, как бы пошло это ни звучало, лучи и даже лучищи радости, густо окрашенные любовью. Молча и немного торжественно.

А ещё очень нравится и глубоко ценно та эмоция, которая не имеет названия: человек считает, что не интересуется тобой, как обычно это бывает у большинства противоположных полов. И даже непротивоположных. Но именно это «неинтересование» порождает более глубинное, яркое, искристое и уникальное чувство, нежели половая связанность между мужчиной и женщиной. Это тоже любовь. И анализируя один из постулатов современных философий — «Мужчина становится свободным и способным действовать, когда женщина, любя его, отказывается от обладания им» — любезная моя приятельница, я скажу: ДА! Это было известно ежу еще до нашей эры. А ёж не дурак.

Ибо во все времена каждое животное имеет право на своё собственное видение, свободу и любовь.

Сентябрь 2008 — сентябрь 2011 — декабрь 2014 — январь 2015,

другие годы и месяцы