Шито-крыто!

Дарья Калинина, 2010

В мире высокой моды переполох. Кто-то похищает самых успешных моделей. Прелестные девушки исчезают в неизвестном направлении, и их дальнейшая судьба окутана туманом. К сыщицам Кире и Лесе обратилась за помощью мама модели Оленьки. На днях по настоянию директрисы своего агентства девушка подписала контракт с журналом, печально известным тем, что все красавицы, сотрудничающие с ним, пропали без вести. Оленька смертельно боится попасть в беду. И она уже заметила за собой слежку!!!

Глава 4

Аристарх снял трубку с первого же звонка.

— Это вы! — воскликнул он, услышав, кто говорит. — Слава богу! Я так боялся, что вы мне не позвоните! Чуть с ума не сошел! Что с Марианной?!

В его голосе слышалось такое неподдельное волнение и даже страх, что Кира тут же сочла Аристарха непричастным к исчезновению девушки.

— Ее похитили, — просто ответила она Аристарху.

— Как? Что?

— Похитили!

— О боже! А я места себе все эти дни не находил! Думал, что я чем-то обидел ее! Думал, что она не хочет со мной больше общаться! Что встретила другого мужчину, которого и полюбила! А она… Похищена! Мне такое и в голову не могло прийти!

Почему-то влюбленным в голову всегда вместо нормальных вещей лезут самые несуразные предположения. Вот и этот Аристарх не лучше. Даром, что магистр и великий колдун. Нет бы предположить, что Марианна тяжело заболела, попала под машину, угодила по другой причине в больницу. Нет! Влюбленный магистр думал о чем угодно, но только не о том, что действительно могло случиться с Марианной.

— Я думал, что она меня бросила. Что не хочет меня видеть, поэтому и не отвечает на мои звонки!

Какой наивный! Деньги гребет лопатой и думает, что какая-то девушка сможет отказаться от него за просто так! Смех да и только! Да таких богатеньких Буратино еще поискать! А этот к тому же вполне ничего, на вид приятный, и лысина его ничуть не портит. Обаятельный такой мужчина. И видно, что очень открытый. Аристарх в самом деле при ближайшем рассмотрении производил еще более приятное впечатление, чем со сцены. Подруги заметили и лучистые глаза, и прямой упрямый подбородок. Да и обаяние у Аристарха было выше крыши. И почему он так не уверен в себе?

— Вы не понимаете, — забормотал Аристарх, когда подруги задали ему этот вопрос. — У меня в жизни было много женщин. Конечно, ведь я мужчина, а не мальчик. И женат я был. Но такое, как с Марианной… Вы не поверите! Едва я ее увидел, едва заговорил с ней, как сразу же понял! Это моя женщина! Моя половинка! В мире есть только она для меня, а я для нее. Это — судьба!

— Если уж вам судьбою суждено быть вместе, то чего вы так нервничаете?

— Я чувствую, что ей грозит опасность!

— А раньше не чувствовали?

— Чувствовал! Чувствовал и предостерегал Марианну, чтобы она была осторожнее. Да она и сама чувствовала приближение беды.

— В самом деле?

— Да! И она связывала это со своей работой в этом модном журнале. Как его там… В «МВМ»!

Вот как! Значит, у Марианны тоже были предчувствия? Впрочем, чему тут удивляться? Она ведь и не скрывала этого ни от товарок, ни от Эстель, ни вот от своего любимого мужчины, который появился в ее жизни буквально накануне похищения. Видимо, Марианна испытывала к своему магистру известную долю симпатии и доверия, раз поделилась именно с ним своими страхами.

— Я умолял ее бросить свою работу, но она не соглашалась! Ни в какую ни соглашалась! А ведь я ради нее был готов на все! Я звал ее с собой в очередную поездку. И если бы она мне хоть намекнула, я бы позвал ее и замуж! Я был готов. А теперь…

— Теперь Марианну надо искать, — строго сказала ему Кира, которой уже начал надоедать восторженный монолог в честь пропавшей Марианны. — Вы хотите нам в этом помочь?

— Я?! С превеликой радостью! Но что я могу? Увы, даром ясновидения я сам не обладаю. Только могу сказать, что Марианна пока что жива. Хотя и находится в очень и очень угнетенном состоянии духа.

Ну что же, жива и то славно. В сложившейся ситуации и это тоже хлеб. Правда, подруги не особенно верили во всякие такие штучки. Какое там предчувствие может быть у мужчин? Они же все прямолинейные, словно телеграфные столбы!

— Конечно, я мог бы подключить к делу своих коллег — ясновидящих, — задумчиво бубнил Аристарх. — Не всегда их прогнозы оказываются верными, существует слишком много условий, чтобы работа оказалась успешной, но попробовать ведь всегда можно? Как вы считаете? Ведь можно же?

Подруги в недоумении уставились на этого странного человека. О чем он толкует? Он что, в самом деле собирается искать похитителя Марианны и ее саму с помощью колдовства? Но, когда подруги сказали самому Аристарху об этом, в свою очередь, обиделся уже он.

— При чем тут колдовство! — воскликнул магистр. — Колдовство не имеет решительно никакого отношения к ясновидению! Это совершенно разные методики. В основе ясновидения лежит практика духовного созерцания и…

И дальше Аристарх пустился в такие пространные рассуждения, что подруги окончательно потеряли нить повествования. Просто стояли, кивали головами и делали вид, что внимательно слушают. А сами только и дожидались паузы в монологе, чтобы начать задавать Аристарху те вопросы, которые интересовали их самих.

Подходящей паузы пришлось ждать долго. Но когда она в конце концов наступила, Леся поспешно воскликнула:

— Скажите, а когда вы в последний раз видели Марианну?

Аристарх замолчал и так изумленно уставился на Лесю, словно она скинула его с облаков на землю.

— А разве это имеет значение?

— Для следствия имеет значение абсолютно все!

— Ну… Я уже и не помню.

Посмотрите на него! Экстрасенсов он на подмогу вызывать собрался! Ясновидящих и гадалок! А самому немножко напрячься и припомнить подробности исчезновения любимой девушки — это ему слабо!

— А Марианна что-нибудь рассказывала вам про условия своего контракта?

— Она говорила, что они ее вполне устраивают. Платят отлично. Главный редактор — душка. И внешне придраться не к чему.

— А с кем она имела дело, работая в журнале?

— Ну… Много с кем. С фотографами, стилистами, визажистами, редакторами.

— И с главным редактором тоже?

— Если вы имеете в виду Варфоломея Владимировича, то да. С ним Марианна и заключала контракт. Ну то есть заключала она его с журналом, но от имени журнала подписывался именно Варфоломей Владимирович Козявка.

— Козявкин, — машинально поправила его Кира и воскликнула: — Как вы сказали?

— Варфоломей Владимирович Козявка. А что?

— Вы назвали человека козявкой?

— Это его фамилия! — снисходительно пояснил подругам Аристарх. — Фамилия, вот и все!

Значит, Козявка — это фамилия, а не прозвище? Странно. Кто-то сказал подругам совсем иное. Но сейчас им некогда было додумать эту мысль. Она царапнула их подсознание и ускользнула прочь, испугавшись громкого голоса Аристарха, который вновь принялся оплакивать свою исчезнувшую любовь.

Несмотря на все доводы девушек, Аристарх все равно склонялся к мысли, что для поисков пропавшей возлюбленной ему следует прибегнуть к помощи коллег по цеху.

— Ах, как много времени упущено! — сокрушался он. — Теперь уж и не знаю, получится ли у нас.

— У вас? То есть вы позовете еще кого-то?

— Не со всеми у меня хорошие отношения. В нашем экстрасенсорном полку тоже имеются свои дрязги, интриги и творческие разногласия. Но у меня есть свои единомышленники и друзья. И вот они, я уверен, и помогут мне разыскать мою Марианну.

Подруги не стали с ним спорить. Что возьмешь с блаженного дурачка, который сам верит в те сказки, которые сочиняет? Как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Если поиски Марианны с целым взводом экстрасенсов сделают Аристарха счастливым, то пусть себе развлекается. Все равно в настоящем следствии проку от него не было никакого. Он лишь подтвердил факт знакомства Марианны и ныне покойного главного редактора журнала. Но, что из этого следует, пока что сказать не мог ни он сам, ни подруги.

Когда поздно вечером девушки вернулись в свой «Чудный уголок» — так назывался их коттеджный поселок, находящийся всего в нескольких километрах от КАД, — они обнаружили у своей калитки стопку журналов, аккуратно перевязанных белой шелковой лентой. Эта лента была настолько гламурна, а бант настолько изысканно завязан, что подруги даже не усомнились, от кого им презент.

Эти журналы могла принести только Оленька. Подруги так сразу же подумали и не ошиблись.

— Я решила, что вам будет интересно взглянуть на всех пропавших девушек, — сказала Оленька по телефону.

— Да. Интересно. Но тут нету Иришки.

— Кого?

— Ну той девушки, которая угодила в больницу и не смогла принять участия в съемках для журнала.

— Ах, Ириша! Да, ее там нету. Но я могу взять у Эстель ее фотографию для вас.

— Лучше мы посмотрим на нее вживую, — возразила Кира. — Иришка ведь еще никуда не пропала?

— Нет. Куда ей пропадать? Лежит у себя дома и не встает.

— Серьезно?

— Девчонки мне рассказывали, что она со своим гипсом лежит в лежку. И дальше туалета никуда ходить не отваживается.

— А ты могла бы узнать для нас ее адрес?

— Адрес? Запросто! Только знаете… У Иришки такие родители…

— Какие?

— Ну, такие…

Было понятно, что Оленьке трудно четко сформулировать свое отношение к родителям Иришки.

— Такие, со странностями, — наконец произнесла она. — Но адрес Иришкин я вам все равно добуду! Обещаю!

— Вот и чудно, — повеселела Кира. — Узнай и позвони нам.

Оленька пообещала все выполнить в точности, но вешать трубку почему-то не торопилась.

— Ты хочешь нам еще что-то сказать?

— Да… Тот не определившийся номер… Мне снова с него звонили.

— И что сказали?

— Ничего. Послушали, как я аллекаю в трубку, и отключились.

— Возможно, сбой связи?

— Не знаю. Соединение произошло. Я слышала в трубке чье-то сопение.

— Сопение?

— Да. Такое неприятное тяжелое сопение. Вроде бы даже с одышкой. А потом трубку повесили. А вдруг мне звонил маньяк? Какой же он противный! Еще и сопит с одышкой!

— Брр! — передернуло Киру. — Ну, не переживай! Скоро мы во всем разберемся. И ты будешь в безопасности.

— Хотелось бы, — уныло произнесла Оленька. — А пока я решила, что не буду брать трубку, если номер не определится.

— Вот это правильно! — одобрила ее Кира. — Вот это ты хорошо решила!

Оленька от похвалы немного приободрилась и пошла узнавать адрес Иришки. А подруги вернулись к своим собственным делам. Для начала они поприветствовали своих домашних любимцев — пожилую кошачью чету Фантика и Фатиму.

— Как поживаете, наши хорошие? Как дела?

При этом Кира взяла на руки своего любимца — Фантика, а Леся подхватила Фатиму, которую в глубине души всегда жалела и потому потихоньку подбрасывала кошке лишний кусочек.

Кошкам жизнь за городом очень даже нравилась. И если Фатима, вспоминая свою юность, которую она провела на помойке, что Кира никак не могла ей простить, время от времени рвалась удрать с участка, и ее приходилось разыскивать с фонарями по всему поселку, то Фантик вел себя безупречно. Он почти никогда не покидал пределы отведенной ему территории. И следил, чтобы его супруга тоже была при нем. Все-таки именно он в кошачьей семье был самым старшим и самым главным. И Фатима своего супруга слушалась беспрекословно. Ну, почти беспрекословно. Но где вы видели женскую особь, которая была бы послушна на все сто процентов?

Покормив кошек филе трески, подруги приступили к своему собственному ужину. Сегодня у них с самого утра во рту, как говорится, маковой росинки не было. И сейчас им очень хотелось плотно подкрепиться, наплевав на все диеты в мире.

— Чем будем ужинать? — жадно поинтересовалась Кира у подруги и жалобно прибавила: — Есть очень хочется.

Леся и сама умирала от голода. Но сейчас она была растеряна.

— В доме ни крошки, — развела она руками.

— Не может быть! — не поверила ей Кира, несмотря на то что именно Леся была ответственной в их доме за кулинарную сторону.

Кира знала свою подругу слишком хорошо, чтобы поверить в сказанное ею. Может быть, полного обеда из трех блюд с десертом в холодильнике сегодня и не имелось, но там наверняка было что-то из остатков.

И точно! Кира нашла вполне приличных размеров кусок сыра. Головку чеснока. Сливочное и оливковое масло. А также огурчик и пару помидорок, устроившихся на полке столь эротичным образом, что Кира долго не решалась разрушить эту невероятную композицию. И даже Лесю позвала в качестве независимого эксперта решать — трогать или не трогать огурец и помидоры.

Лесе композиция из вертикально лежащего огурца и двух удобно устроившихся по обеим его сторонам помидорок тоже понравилась.

— Это ты их так положила?

— И не думала даже! А ты?

— И я не клала!

— А кто же тогда?

И девушки снова уставились на вполне еще бодрый огурец и две небольшие помидорки по его бокам. Молчание затягивалось, пока Леся внезапно не сказала:

— Я знаю! Это знак!

— Какой знак?

— Одна из нас скоро выйдет замуж.

— Не может этого быть! — не поверила ей Кира.

— Ну… Тогда, по крайней мере, в нашем доме появится мужчина!

Вместо ответа Кира со вздохом смела в миску и огурец и помидоры.

— Что ты делаешь? — испугалась Леся.

— А что?

— Надо было их оставить до тех пор… До тех пор, пока пророчество бы не сбылось!

— Пророчество сбудется, даже если огурец и помидоры дождутся его исполнения у нас в желудках! — заверила ее Кира. — А пока… Как ты смотришь на гречневую лапшу с овощным салатом?

Леся вообще смотрела на лапшу положительно, пусть даже и гречневую. И Кира быстро схватила кастрюлю, в которую плеснула кипятка из чайника. Так получалось быстрее, потому что не нужно было ждать, пока закипит вода на плите.

Лапшу из гречневой крупы подруги брали впервые. На вид она была очень симпатичной. Ровные порционные столбики были перевязаны аккуратными зелеными бантиками. И упакована она была в красивую картонную коробочку. Да и на вкус, как выяснилось, была очень даже ничего. Особенно сдобренная солидным шматком сливочного маслица.

Рассматривая во время ужина фотографии в журнале мод, который принесла им Оленька, Леся запоздало пожалела всех этих тощих девчонок. Небось они не могут позволить себе навернуть целую тарелку макарон с тертым сыром и толченым чесноком. Страдают хроническими гастритами, падают в голодные обмороки, у них низкий гемоглобин, но от цели своей они не отступают ни на шаг!

Любые жертвы не страшно принести ради красоты! Но вот красивы ли сами эти изможденные постоянными голодовками девушки? Привлекательны ли их торчащие мослы в обычной жизни? Или все-таки лучше, если прикрыть кости не только тряпками, но и молодой упругой плотью и бархатистой кожей?

— Не верю, чтобы все эти девчонки — такие красавицы, как тут нарисовано, — разглядывая фотографии в журналах, вынесла свой вердикт Кира.

— Я тоже.

И Леся с удовольствием прислушалась к довольному бурчанию у себя в желудке, где уютно устроились и сакральный огурец с помидорками, и все прочие ингредиенты их сегодняшнего ужина.

— Оленька в жизни совсем не так хороша, как на своих фотографиях в журналах.

— Да уж, — с удовольствием подтвердила Леся.

Как все-таки хорошо, что диета и в высшей степени стройная фигура отнюдь не залог женского счастья! Оказывается, фотомодели точно такие же люди, со своими прыщиками и морщинками, только вдобавок еще очень и очень худые, голодные и уставшие от такой жизни. Если снять с Оленьки и ее товарок все эти модные тряпки, они будут выглядеть просто ужасно. А вот она, Леся… Она будет выглядеть совсем даже ничего и без одежды.

Но эти мысли прервал звонок в дверь.

— Кто это там? — встрепенулись обе подруги.

Час был уже совсем поздний. И в гости они никого не ждали. И девушки вопросительно взглянули на своих кошек. Однако ни Фантик, ни Фатима не проявили ни малейших признаков волнения.

— Значит, кто-то из своих, — расслабилась Кира и оказалась совершенно права.

За дверью обнаружился их давнишний приятель — Лисица. Он частенько заглядывал к подругам в гости, у него даже была своя комната у них в доме, так что в его позднем визите не было ничего странного.

Однако сегодня он был не один. Его правая рука покровительственно обнимала странное тщедушное существо, одетое в бесформенные брюки и коротенькую маечку. Волос на голове у существа не было вовсе, зато макушка была обильно разрисована цветной татуировкой. Уши, ноздри и даже губы были украшены множеством колечек. А под носом у существа красовалось что-то отдаленно похожее на миниатюрный колокольчик.

— П-привет, — слегка заикаясь, поздоровалась с приятелем Кира, донельзя изумленная внешним видом его спутницы. — Ты к нам?

Вопрос был по меньшей мере глупым. К кому же еще мог явиться Лисица? Но удивление Киры тоже можно было понять. Раньше Лисица всегда являлся один. А тут он притащил с собой дружка. Или все же подружку?

— Ну, заходи… заходите.

Лисица шагнул, не отпуская своего спутника. При этом раздался странный мелодичный звон. Кира недоумевающе повертела головой, не понимая, откуда идет звук. И наконец ее осенило. Это звенел колокольчик под носом у нового знакомого или знакомой Лисицы!

Кошки при виде этого существа вскочили со своих подушек и на всякий случай отошли подальше. Лисица же, не обращая внимания на смущение хозяев дома, расположился в лучшем кресле, откуда только что удрали кошки, удобно вытянул ноги и спросил:

— Ну как у вас дела?

— Ты приехал в начале первого ночи, чтобы спросить, как у нас дела? — поинтересовалась в ответ Кира. — Говори сразу, что тебе нужно?

— Говори или проваливай. А то мы спать хотим, — поддержала ее Леся.

— Вот вы какие! — ни чуточки не обиделся на них Лисица. — У вашего старого друга проблемы, а вы даже не желаете его выслушать. Вот и верь после этого в людскую дружбу.

Подруги слегка устыдились, но не слишком сильно. Спать им хотелось отчаянно. А Лисица не производил впечатления человека чем-то очень уж удрученного. Обычный его в меру наглый тон. Упитанные румяные щеки. Цветущий вид. Нет, не похоже, чтобы его жизни или здоровью что-то угрожало.

— Проблемы не у меня, — не стал обижаться Лисица. — Проблемы у Цветика.

Цветик? Это кто такая? Или такой?

— Это моя младшая сестренка, — пояснил Лисица, кивая странному существу, которое до сих пор мялось в дверях, не решаясь пройти дальше.

Ах, сестренка! Что же, это несколько меняло дело.

— Мы никогда не слышали, чтобы у тебя была сестра, — заметила Кира. — Мама, тетя, бабушки, но сестра… Родная сестра?

— Появление Цветика в нашей семье — это целая отдельная история. Если хотите, потом я вам ее расскажу. Но пока мне надо, чтобы вы спрятали Цветика у себя.

— Спрятали?

— От кого спрятали?

— Не беспокойтесь, — отмахнулся Лисица. — Ничего общего с криминалом тут нет. Ни милиция, ни ФСБ, ни другие правоохранительные структуры не имеют никаких претензий к Цветику. Да, Цветик?

Застывшая в дверях девушка робко кивнула головой. И над гостиной снова поплыл мелодичный звон. А Лисица, наклонившись к подругам поближе, шепотом произнес:

— Цветик попала к сектантам. Мне с трудом удалось выцарапать ее у них. Но теперь они ее ищут.

— Ага! И ты решил, что лучшее место для пряток — это наш дом?

— Да, — кивнул Лисица. — Мимо вашего Таракана ни одна вошь не проскочит. Не то что сектанты! И охрана у вас на воротах. И порядки у вас в поселке, как в колонии строгого режима. Я просто совершенно уверен, что лучшего места для Цветика в данный момент мне не найти!

Подруги переглянулись. Что же, Лисица знал, о чем говорил. Действительно, в их поселке царил образцовый порядок. И за соблюдением этого порядка следил старый полковник в отставке по кличке Таракан. Старикан так долго и верно служил Родине, что и на пенсии не желал расставаться со своими военизированными привычками.

В результате весь поселок вставал под звуки горна. Ежедневно проводились собрания, на которых решались все общие вопросы. И каждый в поселке твердо знал свое место в общественной иерархии. Места эти давались за выслугу лет, а также за особые заслуги. И если в армии были звания и звездочки, то в «Чудном уголке» были уровни и привилегии, которые членам каждого уровня полагались.

Так, например, смотреть кабельное телевидение разрешалось только взрослым, и только в определенные часы. Детям предписывалось играть на футбольной или спортивной площадке столько-то часов ежедневно и только в отведенное именно для их улицы время. Может быть, со стороны это и казалось деспотизмом и попахивало тоталитаризмом, но жители, как это ни странно выглядело со стороны, были довольны своей жизнью. И уезжать из «Чудного уголка» никто не спешил.

Ведь если повсюду за пределами поселка вовсю бушевала преступность, дети пробовали наркотики и смотрели взрослые фильмы, а потом принимались обсуждать в своем кругу то, что им по умственному развитию обсуждать было еще рано, в «Чудном уголке» таких проблем просто не было. Дети занимались именно тем, чем и должны заниматься дети, а взрослые не боялись отпустить ребенка одного из дома.

Тут точно знали: если ребенок один идет в магазин, то по дороге с ним совершенно ничего не случится. Потому что машины ездили по поселку исключительно с дозволенной скоростью в двадцать километров и ни одним километром больше. Пьяных или хулиганов не было вовсе.

И сколько бы денег ребенку ни дали родители, они знали, в магазине его никогда не обсчитают и не обидят. И он вернется домой в целости, сохранности, прогулявшийся и уверенный в своих силах.

Поэтому плюсы жизни в поселке все же перевешивали. И люди уже, в свою очередь, старались поддерживать порядки, заведенные старым Тараканом. Отлично понимая, что все это лишь им во благо, но никак не во вред. Ну а свобода выбора всегда оставалась. Кому не нравилось, тот мог всегда продать свой коттедж и уехать в большой мир.

— Ты уже говорил с Тараканом? — спросила Кира у приятеля.

Тот кивнул и как-то поскучнел.

— Что он тебе сказал?

— Старикан велел Цветику не высовываться из дома. А вам следить, чтобы она не удрала.

Новая история! И как они это сделают?

— Жить — пусть живет, — сказала Кира. — Но вот следить за ней мы не сможем.

— У нас работа.

— И расследование!

Лисица заинтересованно поднял голову:

— Расследование? Какое еще расследование?

— Долго объяснять. Одна наша соседка попала в очень странную историю.

— Какую историю?

— Девушка работает фотомоделью и…

Но продолжить Кире не удалось. Лисица внезапно подпрыгнул и воскликнул:

— Ни слова больше! Девушка-фотомодель? Не надо ничего говорить. Я тоже остаюсь с вами!

— Остаешься?

— Ну да, — кивнул Лисица. — Присмотрю за Цветиком. И заодно помогу вам в вашем расследовании. Ну как? Идет?

— А у нас есть выбор?

— Пожалуй, что и нет, — рассмеялся Лисица. — Но вы не бойтесь, мы с Цветиком очень самостоятельные. Мы не будем вам в тягость!

— Ну тогда устраивай сестру на ночь, — зевнув, сказала Леся. — Где белье, одеяла и подушки, ты знаешь. Отведи ее в любую из свободных спален и… И спокойной вам ночи! Извините, на ужин ничего предложить не можем. Мы с Кирой только что подъели последние крохи.

И с этими словами она ушла к себе. Кира чуток помедлила, но, видя, что Цветик по-прежнему жмется у дверей, явно побаиваясь ее, она решила тоже уйти и дать брату с сестрой свободу. Пусть Цветик осмотрится на новом месте, освоится. А там, глядишь, и говорить начнет. Ведь до сих пор от нее не было слышно ни единого словечка.

Может быть, девушка просто немая?

Дома у Иришки царила та особенная атмосфера, какая бывает, когда рядом находится тяжелобольной человек. Всюду пахло лекарствами и дезинфицирующими средствами. Родители девушки говорили приглушенными голосами, в которых слышались слезы. И у подруг, с их слов, даже сложилось такое ощущение, что Иришке уже никогда не встать с кровати.

— Там она, бедняжечка наша, — прошептала Иришкина мама, вытирая глаза кончиком белоснежного носового платочка. — Лежит целыми днями. Идите, девочки, проведайте ее. Иришке будет приятно.

Подруги наврали родителям с три короба, чтобы их только пропустили к ложу больной. Назвались работницами страховой компании, которая прислала их, чтобы проверить состояние больной и уточнить, действительно ли та нуждается в страховых выплатах или состояние ее здоровья сильно преувеличено врачами и окружающими ее людьми.

Подруги заранее подготовили фальшивые документы, которые удостоверяли их полномочия. Показали страховой полис, опять же фальшивый, поскольку в нем должно было стоять имя Оленьки. Это был стандартный страховой полис, который заключался на каждую девушку, поступающую в агентство Эстель. По нему Иришке полагались выплаты за вынужденный простой в работе. И родители пострадавшей девушки это очень хорошо знали.

Видимо, испугавшись, что их дочь могут лишить страховки, родители ее и дали обратный ход. Потому что Оленька, давшая подругам адрес Иришки, заранее предупредила их:

— Родители у Ирки чисто церберы! Никого к ней не пускают. К телефону Ирку не зовут. Только рассказывают, как ей худо. И еще винят нас в том, что мы довели их дочь до такого состояния.

— Почему это вы?

— Да кто их знает! По-моему, они оба у Иришки с хорошим приветом. И еще мне кажется, что они таким образом оберегают свою дочь от чего-то страшного.

А вот это могло быть очень близко к правде. Вероятно, родители Иришки не хотели, чтобы с их дочерью случилось что-то еще более скверное, чем то, что уже произошло. Однако угроза потери всех страховых выплат все же заставила родителей Иришки пересмотреть свой взгляд на визиты посетителей. Да и Кира с Лесей никак не походили на опасных преступниц.

Одним словом, к дочери родители Иришки подруг допустили. Допустить-то допустили, но… Но сами застыли рядом, не двигаясь с места. И поговорить при них с Иришкой по душам у подруг не было никакой возможности.

Иришка выглядела бледной. Нога у нее была в гипсе. Голова замотана бинтами. Наружу торчали только одни глаза, обведенные темными кругами.

— Господи! — ужаснулась Леся, увидев страдалицу. — Ирина! Как же они вас из больницы-то выписали в таком состоянии?

Иришка промычала что-то невнятное. То ли бинты ей мешали, то ли маячившие рядом родители. Кира покосилась на эту умилительную парочку, дружно утирающую слезы и сопли. Надо как-то избавиться от них! При родителях откровенного разговора с пострадавшей девушкой не получится. Напряжение так и витало в этой комнате. И было просто удивительно, как от него не случилось с кем-нибудь еще какой травмы.

Подруги задали Иришке несколько формальных вопросов, но даже на них родители не дали девушке ответить. Сами отвечали за нее, объясняя, что Иришеньке нельзя много разговаривать и вообще шевелиться. Но у подруг сложилось ощущение, что родителей волнует нечто другое. Да и для нескольких помятых ребер Иришка выглядела очень уж скверно. И потом… Все говорили, что в автомобильной аварии у девушки пострадала помимо ребер еще и рука, так почему же теперь у нее еще и нога в гипсе?

Родители сосредоточенно дышали подругам в затылок, мешая им одним своим присутствием. Да еще и мама Иришки все время что-то всхлипывала. Но всхлипывала она как-то беспредметно. Никаких реальных жалоб на водителя, подрезавшего Иришкину машину, или там на пьяного пешехода, перебегавшего дорогу в неположенном месте, из-за чего и произошла авария, подруги от нее не услышали. Создавалось такое впечатление, что родители просто не желали говорить на эту тему. И следили за тем, чтобы и их дочь не проговорилась о чем-то важном.

Наверное, визит подруг так бы и оказался бесполезным, если бы в дверь внезапно не позвонили. Отец Иришки пошел открывать. Затем в коридоре раздались громкие голоса, и мать Иришки поспешила ему на помощь.

Стоило родителям уйти из комнаты, как Кира подскочила к кровати больной.

— Тихо! — зашипела она на Иришку. — Молчи и слушай! Мы вовсе не из страховой компании. Нас прислала к тебе Оленька! Эстель заставила ее занять твое место. И теперь Оленька у нас снимается для обложки «МВМ». Что скажешь?

Иришка колебалась недолго.

— Пусть бежит! — твердо произнесла она. — Куда хочет, как хочет, но пусть бежит! Иначе она обречена!

— Ты веришь, что похищение трех прежних девушек связано с их работой в этом журнале?

— Это все знают!

И, подозрительно посмотрев на подруг, она спросила:

— А вы точно не из страховой компании?

— Нет. Говорим же, нас Оленька прислала. Она боится и…

— Тогда слушайте! — перебила Иришка. — Я вам так скажу, Оле бежать надо. Думаете, чего я тут вся в бинтах валяюсь, а родители ко мне никого и на пушечный выстрел не подпускают? Да все потому же! Они как узнали, куда меня сниматься отправляют, сразу же эту историю с аварией придумали.

— Да ты что?

— Ну, что сразу — это я приврала, — смутилась Иришка. — Я уже начала сниматься, когда это все началось.

— Что началось?

— Что, что, — проворчала Иришка, с трудом меняя позу в кровати и морщась. — Ох, как надоело в постели валяться, если бы вы только знали! Но лучше тут, чем… Одним словом, как только я на эту работу в «МВМ» подписалась, следить за мной начали.

— Кто?

— Конь в пальто! Откуда я знаю? Машина какая-то черная за мной всюду ездила. А кто в той машине сидел, я не видела. Стекла тонированные, не видать, чего внутри-то творится. Только я про эту машину уже от других девчонок наслышана была. Ну и, не будь дурой, родителям все и рассказала. А они уж эту историю с аварией придумали.

— Да ты что!

— Дядя Боря своим стареньким «Жигуленком» пожертвовал! — с гордостью сообщила им Иришка. — Правда, свою машину он все равно государству сдавать собирался, так что не прогадал. Вот мы с ним и разыграли все как по нотам. Я в больнице! Сниматься не могу. Да еще выплату по страховке получим. Какие-никакие, а все же деньги.

В принципе подруги не удивились, услышав Иришкины откровения. Чего-то в этом роде они и ожидали. Уж больно кстати пришлась и эта авария, и вынужденная неподвижность Иришки. Конечно, в таком состоянии не до съемок. Это и ежу понятно. Да и из дома не особенно выйдешь. А деньги на жизнь… Ну что же, деньги не главное. И опять же их Иришке выплатит страховая компания. Все очень удачно и славно.

— Но ты ведь сильно рисковала! Вдруг бы ты пострадала в аварии слишком сильно?

— Нет, — захихикала Иришка. — Дядя Боря у нас каскадер. Он все трюки на зубок знает. Он так сделал, что у страховой компании никаких вопросов не возникло. И Эстель поверила. А главное — сниматься в журнале мне не пришлось. И, значит, маньяк меня не похитит!

Иришка откровенно радовалась, а подругам внезапно стало как-то неприятно. Лежит тут в полной безопасности, родители на нее надышаться не могут, дядя-каскадер вон машиной пожертвовал, все у нее складно и ладно. Вот только за нее Оленька отдуваться теперь будет! А ту защитить, кроме матери, и некому. Родни у Оленьки никакой нет.

Видимо, Иришка что-то такое прочитала на их лицах, потому что в один момент посерьезнела и заявила:

— Что поделаешь, в жизни так — каждый сам за себя. Я сумела увильнуть от этой работы, а Оленька тоже должна о себе побеспокоиться.

— Возможно, с ней еще ничего и не случится.

— Случится! — уверенно кивнула Иришка. — Еще как случится! Иначе что я, даром ребра себе помять позволила? Обязательно случится!

И она жадно спросила у подруг:

— А что? Оленька вам еще не говорила, за ней уже следят?

— Следят?

— А то вы не знали? За всеми пропавшими девушками сначала следили.

— Кто же?

— Конь в пальто! Маньяк, ясное дело! Он и следил! Выходит новый номер в продажу, маньяк видит девушку на обложке и начинает за ней охоту. Ясно вам? Все девушки жаловались, что им кажется, будто за ними следят.

— Кому жаловались? Тебе?

— Эстель. И мне. И остальным девчонкам.

— И что Эстель?

— Да разве ей есть до нас дело? Ей бы лишь добиться, чтобы агентство процветало. Плевать она хотела на всех нас. Она только притворяется добренькой и сладенькой, а на деле она — волчица! Только о своей выгоде и печется. До всех нас ей нет никакого дела!

Эта фраза заставила подруг задуматься еще об одном персонаже. Эстель — хозяйка модельного агентства. Вероятно, у нее тоже есть какая-нибудь собственная версия происходящего. Вот с ней и надо встретиться.

Но Иришка еще не все сказала и продолжала запугивать подруг:

— Вот и Машка жаловалась, что за ней следят. Жаловалась почти неделю, а потом пропала! И Наташа тоже. И Марианна что-то в этом духе говорила. Дескать, ей всюду одна и та же машина мерещится.

— Какая машина? Марка? Модель? Номер?

— Говорю же вам, темная, — терпеливо повторила Иришка. — С тонированными стеклами. Кто в машине — не разглядеть. Но разве порядочный человек с тонированными стеклами ездить будет? Скажите, будет?

— Нет. Не будет.

— Вот то-то и оно! На таких машинах одни подозрительные личности раскатывают! Ну, и еще маньяки!

Версия с маньяком Иришке пришлась по душе больше всего. Она твердо держалась за нее. И даже умудрилась частично убедить и самих подруг. Во всяком случае, когда Кира с Лесей вышли из квартиры хитрой Иришки, они не могли думать ни о чем другом, кроме как о психически неадекватном человеке, попросту говоря, маньяке. Именно появлением маньяка легче всего можно было объяснить исчезновение всех трех девушек с обложек.

Но где искать мерзавца? Об этом подругам еще предстояло хорошенько подумать.