Абракадабра или Весна

Александр Коновалов

Бытовой полу детектив с намеком на философию и претензией на юмор.

1

Все события, факты и лица в написанном считать вымышленными, а совпадения с реальной действительностью считать случайными.

(Все авторы так пишут.)

Каждый год весна обманывает надежды граждан: у всех независимо от положения в обществе появляется новая тяга к жизни и вера в улучшения. Организм начинает просыпаться: у молодых и старых особей мужского пола проявляется нездоровый интерес к женской половине, те в свою очередь независимо от возраста начинают одевать яркие одежды и по возможности короткие юбки (погода позволяет) даже если форма ног далека от идеала, при этом глаза у женщин и девочек остаются неподкупными, что делает их более желанными — старая ловушка для мужчин, которая срабатывала на все века. Природа повторяется при любой цивилизации и не действует только на полных инвалидов и глубоких наркоманов, которые уже сходят с круга жизни и теряют свои инстинкты.

Возбужденные люди, еще бледные от прошедшей зимы и недостатка витаминов, кроме тех кто по средствам отдыхал на Канарах и посещал солярии, чаще появлялись на улице (световой день увеличился), граждане шли по своим делам или суетливо двигались к своим неизведанным целям — бабки найти и пропитание, иногда двигались и без цели.

Пришли 90-е «лихие» годы…:

— Не узнали мы страну…

Все поменялось разом…

Ничего я не пойму…

И… потерялся сразу…

…

— Куда бежать..? За кем идти..?

Какой стоит враг на пути…?

…

— В каком живем мы строе…?

И… что потом построим…?

Что правда, то правда: сверху просто ошарашили простой народ, но многие «возлюбили» новые времена, а «элита» и приближенные, их родственники, которые вдруг сказочно обогатились или нашли теплое и халявное местечко в регионах и в центре очень хвалили обстановку в стране. Другая «серая масса» ждала новых перемен к лучшему (пока не дождалась) и надеялась на хорошее — такова человеческая натура и коварная весна. Эйфория быстро закончилась на пустой желудок..

До избрания нового эрудированного президента оставалось менее трех-десяти лет. Перемены, какие — не знали сами, предрекало большинство не будучи экстрасенсами.

Общество, как и организм весной, требовало и боролось за выздоровление. Еще сотовые телефоны — назывались «мотороллами» — были не у всех и размером с пол кирпича (в карман не засунешь), а про персональные компьютеры знали немногие, хотя из за кордона контрабандой поступали партии китайской сборки, но пока центры не насытятся — в регионах и на окраинах они были редкостью.

Несмотря ни на что, и независимо от власти, девушки и женщины на улицах стали красивей — таковы законы природы, которая то же прихорашивается и заставляет это делать других. Стало больше возможностей показать себя и завязать хорошее знакомство. Кавалеры так же не отставали от женского пола — крутой вид, новая куртка на последние деньги или джинсы придавали уверенности в себе, а на лавочках во дворах или в парке молодые люди приставали к девушкам, те в свою очередь не всегда их отвергали.

— Ажурные колготки…:

свели меня с ума…

летящею походкой

идет сама Весна…

…

— Кровь закипела в жилах…

я вновь помолодел…

Как скучно раньше жил я…

теперь я снова смел…

…

— Уверенной походкой…

к девчонке подошел..

она меня отвергла…:

Ты дяденька пошел…!

Коммунальные службы, которые еще не совсем развалились, неоднозначно относились к весне: с одной стороны закончился отопительный сезон — хлопот стало меньше, с другой: мусора во дворах после таяния снегов и выхода жильцов много увеличилось, проблемы добавили и сосульки, которые висели как сталактиты и словно ракеты угрожали и целились в неосторожных граждан. Целлофановые пакеты: подарок запада и цивилизации были бельмом на глазу. Выручали гастрабайтеры, которые постепенно, а затем резко вытеснили из коммунальных служб местных старожил. При этом предприимчивое руководство «коммуналки» не терялось: в штате появилось множество родственниц, в жизни не видевших лопаты, а бухгалтерша или красивая секретарша начальника приобрела себе новую шубку или сережки. Прописка или место работы то же чего то стоили.

— Имеешь ты закалку..

Борись ты с коммуналкой…

— Потрепали нервы..

Не один ты первый…

— Воду отключили..:

Правлением так решили..

— Прохудились трубы…

А не будь ты грубый…

— Засорился унитаз…

Перерыв сей час у нас..

— Вам всегда ответят дружно..

В наших коммунальных службах..:

— Ты не ругайся… не кряхти..

А ручку нам позолоти…

Ребята — опера уголовного розыска, особенно, работающие по «потеряшкам» печально грустили: с потеплением количество неопознанных трупов возрастало, и как «подснежники» они появлялись в разных местах, в неподходящее время: когда назначена встреча или свидание с любимой девушкой, при этом они — трупы, издавали запах не похожий на цветы и красотой не отличались. Сезонные преступления, как их называли в народе, не квалифицировались уголовным кодексом по времени года, однако они были и по этим приметам работники и работницы внутренних дел встречали весну.

— Смело действует и ловко…

Прославленная уголовка…

— Урки, гопники, бандиты…

Непременно будут биты…

— Преступника всегда найдут…

И в «браслеты» закуют…

— По кусочку на рубашке…

Найдут любого потеряшку…

— Беспределу путь закроют…

Эти скромные герои…

— Ночью, днем и до утра…

Вас охраняют опера…

…

— Тайну Вам еще открою…

Они стреляют как ковбои…

(Что — б Порядок уважали…

и бандиты убежали…).

Доставалось девочкам по делам несовершеннолетних: с наступлением тепла трудные подростки практически не бывали дома, подавались в бега, сбирались в стаи, обчищали пьяных и делали другие непотребные вещи, кражи велосипедов по количеству и сводкам приобрели в районе такой массовый характер, что ими можно было оснастить китайскую армию, при этом принадлежность велосипеда к законному хозяину доказать было делом чуда — все велосипеды были на одно лицо. Особенно переживали девочки за закрытие секции по прыжкам с трамплина для детей (нормальные родители своих чад туда не отдадут), и вся энергия трудных ребят вылилась на улицу. А бывший руководитель секции — дядя Вася спился и остался без работы, что делать, если этот вид спорта нигде не упоминается, а отпрыски богатых родителей занимались теннисом, как Борис Николаевич, или другими платными, экзотическими видами спорта.

— Целый воз у них проблем…

Это служба ИДН *(инспекция по делам несовершеннолетних)

— Только лишь они и знают…

Как уберечь подростков стаю…

— Как утешить с челкой…

Вшивую девчонку…

— Как за ребятами смотреть…

Приласкать и обогреть…

…

— Но не ценит их страна…

Не дают им ордена…

Про квартирные кражи с отбытием жильцов на участки и огороды и говорить нечего: перечисление их по характеру и способам заняло бы не один том в разбухших оперативных сводках, а дачные и садовые домики безрадостно после зимы встречали своих хозяев раскрытыми дверями и сломанными окнами.

Никто не остался в стороне — даже вальяжный и элитный ОБЭП (по старому БХСС): с увеличением активности и тепла все граждане, как птицы, потянулись на рынки, выставки, пункты обмена валют, сберкассы и лохотроны (казино и автоматы), а на суточных дежурствах по реагированию: ГНР или гонорея, как называли в народе, особых различий не делалось. Все дружно тянули свою лямку. Штабные или особо продвинутые блатные по службе, минуя эти мероприятия, старались сразу перескочить повыше: в городское или областное, благо выговоров у них не было (не за что): в кулачных боях или на разборках с преступным элементом они не участвовали.

— Украл… икрой намазал хлеб…

За тобой идет ОБЭП…

— Все им расскажешь по порядку…

Как ты брал большую взятку…

— Если скинул ты фальшивку…

В тюрьму поедешь на побывку…

— Не откроешь в банке счет…

Не придет к тебе почет…

…

— Берегитесь казнокрады…:

Жизни будете не рады…

Ну а венцом творения всего был участковый, который обязательно отвечал за место (район), закрепленное за ним, даже куда не ступала нога человека, бомжа или собаки и становились стрелочниками (работа такая). Британские колонизаторы и владельцы золотоносных участков по скорости закреплению права на территории отдыхали.

— Кто шагает по стране…?

И подмигивает мне…

— И всегда он в форме…

Все быстро он оформит…

— Товарищ всем знакомый..:

Наш добрый участковый..

— Добрый… и внимательный..

Словом… замечательный..

Но был и парадокс во всем этом: несмотря на безрадостную статистику и головную боль все хотели и ждали весну.

Зарплата простого служащего в милиции с наступлением сезона не росла и не зависела от времени года (до реформы было еще далеко и не все до нее дойдут), а лишиться премии за невыполненные показатели было делом пяти секунд. «Все равно, жить стало лучше, жить стало веселей»: раньше и давно так говаривал вождь всех народов. Выручали взаимовыручка, здоровое чувство юмора, встречи с боевыми товарищами и девушками после работы, где было что рассказать и возможно заинтересовать женский пол.

Песня «прорвемся опера» из кинофильма взяла за душу, сразу стала любимой и народной, по праву будет всегда запеваться в товарищеском кругу и на профессиональных праздниках, особенно с чувством эту песню любили исполнять штабные и блатные (по служебной лестнице — не в криминале).

Ввиду отсутствия финансирования всех отраслей, при том, что зарплаты выплачивались с задержками и на неопределенный срок, сверху прокатилось еще одно из гениальных изобретений (здесь по отрасли УВД): упразднение вытрезвителей, как нерентабельных… при том, что реки суррогата хлынули по всем регионам… Особенно радовались работники милиции пред пенсионного возраста, служивших в этих заведениях… нужно искать место…

— Напился и не закусил…

Упал… добраться нету сил…

По доброй… по традиции…

Брала тебя милиция…

…

— Убрали «райскую обитель»

Для простого мужика…

Под названьем: вытрезвитель…

Доля стала нелегка…

Это один из доморощенных «ментовских» поэтов выдал экспромт своим друзьям… но сверху и не услышали…

— Там не дадут тебе пропасть…

Замерзнуть на смерть и упасть..

— «Менты» с земли поднимут…

И на баланс свой примут…

— там изольешь ты душу…

Помоют тебя в душе…

Уложат спать на спинке…

На чистою простынке…

— Медик ласковый при том..

Вас причешет гребешком…

— Слезки Вам утрет платочком…

Но оставит под замочком…

…

— Гагага… хорош стихоплет… и без тебя тошно… — это коллеги благодарили доморощенного поэта…

— Да пусть читает… про вытрезвитель… хоть будет, что вспомнить…

— Тогда слушайте продолжение…:

— после пьяной ночки…

Вам высушат порточки…

И колыбельную споют..

Еще и пуговку пришьют..

…

— А это был родимый дом…

и Вас лишили крова…

Как будете Вы жить потом..?

Как будете здоровы..?

…

— чтоб на ментов вы не грешили…

Мы много жизней сохранили…

Закрыли заведенья дверь…

Не знаем будет, что теперь…?

…

— Чтоб мне сов сем не спится…

Храни меня милиция…!

Политикой люди уже наелись в годы перестройки, но с телевизоров доверенные лица депутатов и кандидатов, другого служивого люда, периодически, чтобы не забывали, бодрыми голосами и умными лицами вещали о дальнейших перспективах и обстоятельствах, которые этому помешали, в том числе цены на нефть. Устроиться в нефтянку или на вахту (где она есть), минуя криминал, для нормального простого парня было огромным желанием. Приватизированные каналы телевизоров все таки учитывали интересы простых граждан: кроме политики, которая надоела и криминальных новостей, появились и неплохие детективы, гламурные певицы, парады мод от любимиц олигархов и сериалы для бабушек и домохозяек. Грех сказать что все было нехорошо: молодых родителей, которым было некогда, от детей спасали кассеты (часа на два) с мультиками по видео приставкам, правда дети потом долго говорили мультяшными голосами и непонятными фразами.

— Чтоб занять ребенка чем то..

Включи по видео кассету…

— Выстроятся куклы — Барби, Бади..

Красивые, как на параде…

— Прибегут и Покемоны…

Засорят мозги нам снова…

— Пролетают дни недели…

Дети резко поглупели…

— Не хотят читать… писать..

Не уложишь их в кровать…

Реклама — двигатель прогресса так засорила мозги граждан, что бабушки своим внучатам вместо русских народных сказок рассказывали о новых товарах и услугах, которые они получат, если будут слушаться старших и хорошо себя вести, при этом лихо и без запинки озвучивали новые и иностранные названия. Сами бабушки (не все) стали более продвинутыми и с неохотой сидели со своим потомством, живо интересовались чудесными средствами по омоложению, знали всю косметику и активно участвовали в акциях по привлечению клиентов в «пирамиды» — позже это понятие плотно войдет в обиход. Что ни говори, а именно бабушкам Мавроди обязан поставить памятник и огромную свечу (опять за деньги граждан — не на свои кровные).

— Говорила мама…

Слушайся рекламу..

— Будешь ты богатым… очень

Ходить ты будешь прямо…

— Даже без сомненья…

Все вложил накопления

— Продал свою недвижимость..

По цене заниженной

— Гагага — в беседке старого садика мужики разливали в пластиковые стаканчики и слушали местного стихотворца — … давай рифмуй дальше… мы тебе еще нальем…:

— Был и счастлив я… и горд:

Вложил все в прекрасный фонд…

— Фонд наверно не один…

Под названьем: «Властелин» * (могут быть и другие названия: хопры… селенги? Эм эмы… всякие, как ядовитых грибов в лесу…)

— Богатым будешь без проблем…

Скинь все «бабки» в МММ…

— Просто «кинули» меня

Никому не верю я..

— Гагага… Жги… — мужики очень развеселились: прекрасное начало дня…

— И теперь я хмурый..

Нищий… и угрюмый..

— И скажу Вам прямо..

Не верю я рекламам…

Все равно плохо или хорошо но все весною ждали перемен или чуда-такова русская натура.

И здесь замечалась социальная несправедливость: перспективы на лучшее, как правило не обманывали богатых или удачливых, но бедным слоям населения давали по башке не сбывшимися надеждами.

Район хрущевок промышленного города некогда славного в своем регионе, как организм стареющего человека, после закрытия и сокращения ряда предприятий сильно сдал: многое обветшало или развалилось — не справлялись коммунальные службы, воровали или не хватало финансов, которые распределялись в другую сторону. Через автостраду вырос другой молодой и наглый сосед с элитными домами — небоскребами и наглыми глазищами витрин бутиков и супермаркетов. Граница между ними негласно соблюдалась почище чем государствами в со — стоянии холодной войны. Все красивые девушки, и не только красивые любили прогуливаться по светлым улицам нового района. Как магнитом через границу тянуло к ним простых пацанов и за это они часто получали «демократизаторами» по ребрам за то, что не всегда умели себя вести и по глупости (даже своим видом) нахально задирали отпрысков почтенных людей: чиновников, управленцев, удачливых администраторов и торгашей. Бывало вспыхивали конфликты на приграничной почве, но как правило проигрывали простые — потом по дурости очень жалели, если не отправлялись на нары. Попробуй обидеть очкарика из престижного района: кто сказал, что государственная машина ослабла, она и на местах жестко контролирует свои интересы и ничего не прощает.

— Загорается зарница..

Меж районами граница..

— Между бедным и богатым…

Не найдешь себе собрата..

— Кругом тебя одни враги…

Себя ты только береги…

Шутки шутками, но обострения среди молодежи ожидались и весной, это было каждый год, как приход гриппа.

Справедливости ради надо сказать, что массовые драки район на район ушли в небытие с со — ветских времен, когда был азарт, сплоченность, слово чести и романтизм, а «бабки» не играли главной роли. Не стало вождей и местных «Робин Гудов», чья слава гремела на весь город — с тоской плакались старики из бедных окраин, которые еще остались (часто пьяницы или отсидевшие по нескольку сроков) и в душе неудовлетворенные своим итогом: смиряя гордость, приходилось просить деньги на опохмелку — пенсия, если она была, то копеечная.

Что делать: каждая эпоха меняет свои направления по интересам и забывает своих героев, даже делает их врагами.

— Тайну мне свою открой..

Кто теперь у нас герой…?

— Был сегодня ты на троне..

Ну а завтра стал в загоне…

— Кошелек твой очень пуст…

Не поставят тебе бюст…

пройдет еще не мало лет…

не нарисуют твой портрет…

…

— Не будешь ты сидеть в Кремле…

с рюмкой водки на столе…

в Георгиевском зале…

…

Так мне подсказали…

Несмотря ни на что, и время финансовых акул и аллигаторов, остатки романтизма, часть душевной теплоты и юмора остались в бедных районах, правда вперемешку с дикими выходками злобы и пьянства.

Весну приветствовали и любили бомжи и любители замахнуть за воротник: можно собраться в беседке или под кустом, спрятаться, проспаться и потом стрельнуть выпить.

На территории заброшенного садика: собственность несколько раз перепродавали, но так ничего и не сделали, а последнего владельца по слухам год назад отстрелил киллер, как обычно собралась местечковая компания. Денег на бутылку не было или кто то зажал свои накопления, а потому все слушали Колю — бывшего спортсмена, здешнего тамаду и балагура, который рассказывал о своем покойном друге смешные истории (то же был веселый человек, побеждал во всех драках, но ушел из жизни, потому что не смог победить «зеленого змия»).

— Знаете наш «турецкий вал» (канава, оставленная когда то строителями, затем овраг, расширенного с каждой весной)

— Знаете «турецкий вал»..?

Пьяный был… и, там упал…

— Жалко не Суворов..

Вылез, словно боров…

— Отвернулася жена…

Никому не нужен я…

— И никто на стороне

Уже не улыбнется мне…

— Не тяни кота за… Трави дальше. Кто не знает (все попадали в эту канаву, особенно пьяные, иногда не могли выбраться без помощи друга, а обойти было трудно: это был короткий путь до гаражей или ларька, где в любое время знакомым продавали в долг курево и спиртное) — сердились особенно нетерпеливые, ожидая оригинальную концовку рассказа.

— Дак вот Сеня — мой покойный дружок (царство ему небесное), а дело было как раз перед 8-м марта, пообещал жене сводить ее в кино, оделся почище, взял деньги и пошел за билетами.

Все напряглись и застыли — ждали веселую концовку.

— Ты будешь говорить или нет? Хватит волынку тянуть. — Горячился «Дзюба» (полное имя его забыли или не называли) — кент с русской фамилией, но горячих кровей, чернявый (в молодости сидевший по хулиганке) — видно мамка его когда то согрешила с кавказцем, которых в районе у рынка стало еще больше.

— Нету настроения байки травить да и в горле пересохло — сказал Коля, теряя интерес к беседе (был он хороший рассказчик, психолог и знал как надавить на публику).

Толпа еще больше напряглась, все ожидали продолжения и всем хотелось выпить.

— Ладно будет тебе что замахнуть — обнадежил другой товарищ: видный собой и прилично одетый, умел он хорошо чинить машины и поэтому, уважаемый и у богатых. — Слово даю.

— Значит Сеня — мой дружок — продолжил Коля с новым интересом — как на грех встретил каких то друзей, до кассы кинотеатра не дошел, тем более с деньгами, тут у них и закрутилось. Очнулся Сеня по уши в «турецком валу», весь в грязи будто свинья, как еще не захлебнулся.

— Что за товарищи такие? Гады были, зачем его бросили? Знал бы кто, убил бы на месте, наши так не делают! — скрежетнул зубами Дзюба

— Жена его — продолжил Коля — одела новое платье, вышла во двор покрасоваться перед соседками и похвастаться, что в кино собираются. Часа через полтора, когда надежда уже угасала, а Сени все не было, через кусты от «турецкого вала» на четвереньках выползло чудище, узнать которое было невозможно — что то между человеком и собакой.

— Вот пьянь подзаборная, милицию что ли вызвать, наши так не напиваются — голосили соседки, сами рады были развлечению

— Ползи домой, если есть куда — с праведным негодованием, не оборачиваясь, через плечо с высоты своего положения и благополучия, со скамейки провещала Сенина жена.

Вдруг после клекота (даже голос изменился) раздалась речь.

— Манька дура, б…дь такая, это же я, помоги мне подняться до хаты.

Гогот мужиков в беседке прервал повествование.

— Ай да молодец. Казак, не дает бабам расслабляться, что бы уважали. Представляю как его жена, да еще в новом платье тащила на пятый этаж. А было то в бабий праздник… ахаха — веселились мужики — ты не врешь Коля (тот стоял довольный — удачно, выступивший перед обществом.)

Илья — здоровый как бык, степенный мужик (раньше был слесарь — универсал), с телячьими глазами, добрый, но шибко его не задирали, потому что, если приспичит в драке, ненароком мог убить любого, очень любивший свою жену: маленькую и сварливую, печально сказал.

— Зря он так, да еще в праздник. Им (женщинам) больше нашего достается.

Всем вдруг стало неловко. Только Коля попытался оправдать себя и покойного друга.

— Не мы такие, жизнь такая. А, что она сама виновата: заныкала чекушку дома. Не дала выпить, когда мужик попросил, так бы было все нормально.

Так или примерно так проходили беседы, работы почти не было, хорошо что на свободе — демократия (говори что хочешь, тока не суйся в особняки и не угрожай начальникам). Даже из печальных и глупых примеров брали смешное и полезные уроки: расчитывай на себя, не делай зла другому, помогай товарищу и не только (нужда придет — сам попросишь помощи), слишком не возносись перед обществом. А жизнь наша — сплошное переплетение трагичного и смешного, чаще трагичного — непростые времена.

Что делать, хорошая полоса пока не пришла (но надеялись и ждали перемен). Больно было за страну, жалко людей, которые не смогли вписаться в новые порядки (обещали много, но нагло обманули, да еще и нагло отняли). А русский мужик доверчив и терпелив до определенного предела, способен, как на подвиги (вытащить из огня ребенка, спасти животное и окунуться в ледяную прорубь, прикрыть грудью, вынести с поля боя товарища), так и на беспощадные выходки: об этом говорили и знала вся история. Юмор, сметка и ум никуда не делись наперекор врагу.

— Я по жизни одинокий путник, печальный странник, заметьте не сранник, а странник — под хохот товарищей в беседке, в садике — говорил Коля — спортсмен (бывший). — И не путаник: это, который в штанах путается, когда их одевает…, а путник, который идет по дороге…

Жизнь продолжалась, грустить долго не надо — иначе лезь в петлю, топись в «турецком валу».

Природа своим круговоротам плюет на фараонов, да и на начальников всех мастей то же: каждую весну в Египте разливается Нил. Здесь же в районе разбухли зеленые почки на деревьях, трава на оплешинах стала пробиваться, а в квартирах хрущовок растрепанные хозяйки, сверкая бельем, без приказа то тут, то там мыли окна, рискуя вывалиться наружу.

Молодец Клавдия Петровна — бывший партийный работник на пенсии, честная и старой закалки (за что и уважали), на старости ничего себе не сгоношила, положением не пользовалась: организовала стихийный субботник во дворе (от коммунальщиков не дождешься — наглые сытые рожи, благо что не мешали, потом сами же отчитаются за проделанную работу). Хорошо, что Ленин родился весной — всегда ко времени уборка территории. Пусть Американцы нам завидуют — у них этого нет. Битва за «турецкий вал» Клавдией Петровной с коммунальщиками и депутатами (надо его засыпать: мужики гибнут и дети ходят) ничего не дала (недостаток финансирования. Здание администрации в мраморе — нужно решать первоочередные задачи страны и заботиться о лучших).

Потихоньку, с начало нехотя, потом дружнее, как магнитом, подтянулись к субботнику подруги — старые женщины, затем и мужики — было неудобно, да и продолжение банкета ощущалось. Без мужской силы: таскать мусор или спиленное дерево — было трудно, да и с мужиками и веселей.

— А где у нас Владимир Петрович? — прозвучало — Не захворал ли?

Было это удивительно, так как, Владимир Петрович, живший в двенадцатой квартире на 5-м этаже, безотказный и тихий старичок, очень интеллигентный, ни с кем не ссорился, не сутяжничал, никогда не пропускал субботники (за это его и любили и даже пьяницы: если не даст в долг, то обязательно утешит добрым словом).

— Со вчерашнего дня его не видела — сказала соседка из квартиры рядом — и в магазин за молоком он не выходил, а то, я бы слышала.

Все это показалось странным, да и субботник без одинокого, тихого и трудолюбивого Владимира Петровича, проходил не так, как надо, чего то не хватало.

Клавдия Петровна, не прерывая работы, тут же снарядила гонца в двенадцатую квартиру — во всем должен быть порядок. Гонцов сразу оказалось двое: во первых попробуй ослушайся, во вторых веселей, да и магарыч не исключался.

Через пять — семь минут гонцы вернулись растерянные.

— Никто не открыл, мы уж стучали, долбили, тишина. Да из квартиры у него пованивает как то не очень.

Повторно, на проверку ушли другие гонцы: все повторилось, затем ушла и вернулась расстроенная Клавдия Петровна.

— Похоже дело не ладно. Надо сообщить Семену — участковому, боюсь, что выходной или уехал на рыбалку. Зина сбегай в аптеку позвони (сотовых не было у простых), вызови милицию и скорую (время полиции еще не наступило, хотя люди в основном остались прежние: хорошие и плохие, в основном хорошие на трудных должностях: где надо отвечать и работать).

— Я без понятых дверь вскрывать не буду — с чувством и важностью сказал Федя — слесарь ЖКХ.

Двери вскрывать по просьбе соседей было делом плевым и частым — замки простые: то ключ теряют, то двери захлопнут по пьяне (на кухне плита не выключена) — это было нужным для людей и постоянным приработком — польза всем и сердце радовало.

Во дворе сизый и важный голубь, красивый, как депутат или чиновник из мэрии, не обращая внимания на людей и их мелкие заботы, воркуя, будто уговаривая, настойчиво и нагло оттирал подальше голубку: та не улетала, а два проныры воробья — шустрые и ловкие (словно клерки в офисе), пока не слетелись другие братья, выдирали друг у друга большую корку хлеба: съесть или унести сразу не могли. Ворона: матерый хищник, будто банкир или олигарх, давно застолбившая свою точку, где проходят финансовые потоки, сидела на мусорном баке и жестко контролировала ситуацию во дворе. Все как у людей в век рыночных отношений.

— Мир пернатых и людей..

все взаимосвязано…

— Вам скажу я без затей..

мы совсем не разные…

Пока суть да дело, субботник пришлось закончить, но без прежнего энтузиазма — не оставлять же мусор во дворе.

Молодцы оперативные службы (независимо от строя простые труженики всегда выполняют свою работу и отвечают по полной программе). Почти одновременно подъехали машины скорой помощи и милиции.

Тут же нашлись понятые (конечно Клавдия Петровна) и механизм проведения мероприятий, проводимый усталыми работниками, закрутился своим чередом. Граждане во дворе не расходились, как ни как любопытство, случайные события не всегда бесплатно баловали обитателей района.

Весна приняла очередную жертву. Хорошую или плохую ей все равно.