Хеппи-энд для Дездемоны

Дарья Донцова, 2007

Ну конечно, как же я, Виола Тараканова, могу отказать кому-то в просьбе! В мои планы совсем не входило менять профессию – мне и моей писательской работы хватает! – а все же согласилась подменить подругу. И оказалась вместо Ники Терешкиной… классной дамой в частной гимназии. Да только потрудиться на педагогической ниве практически не удалось, пришлось заняться любимым делом – расследованием преступления. А как же иначе, если убита подруга, та самая Ника?! Да еще так страшно! Ничего себе выступил ее муженек… Хотя, может, и не она погибла, а проститутка Настя. Но тогда где же Терешкина? И причем здесь продажный секс? Ой, что-то у меня концы с концами не сходятся…

Глава 2

К сожалению, я слишком ответственный человек. Не знаю, откуда взялось во мне это качество, но скажу прямо — оно сильно усложняет мою жизнь. Если я что-то пообещаю, то непременно сделаю. Согласитесь, намного удобнее покивать головой и через пять минут навсегда забыть об обещании. Только я так не могу.

На следующий день после шокирующей беседы с Никой я, повздыхав пару секунд около двери с надписью «Учительская», потянула ручку и вошла в просторную комнату, где вокруг овального стола сидело довольно много народа, в основном женщины климактерического возраста. Правда, во главе расположился мужчина в сером костюме. Услышав скрип двери, он повернул голову и, пытаясь скрыть раздражение, сказал с фальшиво-вежливой улыбкой:

— У нас собрание коллектива, подождите в коридоре. А еще лучше — подойдите к педагогу после окончания уроков. Тогда учителю легче выкроить время для беседы с родителями.

Я хотела представиться, но не успела, симпатичная шатенка перебила дядьку:

— Вы вместо заболевшей Терешкиной?

Я кивнула.

— Очень неприлично опаздывать, — немедленно погасил улыбку мужчина, — садитесь. Я продолжаю! По какой причине школьники пятого «Б» зовут меня, учителя истории, уважаемого человека, Кириллом Тимуровичем?

— Это ваше имя, — спокойно пояснила дама в темно-синем костюме.

— А вот и нет! — покраснел дядька. — Мое имя Кирбальмандын Турбинкасыбарашидович, и я требую, чтобы ко мне именно так и обращались!

Над столом пролетел шепоток. Я постаралась сохранить нейтральное выражение лица, решив, что было бы неприлично начать сейчас громко смеяться.

— Да, да, Кирбальмандын Турбинкасыбарашидович, — повторил учитель. — Свое имя я ношу с колыбели и не собираюсь откликаться на дурацкого Кирилла Тимуровича!

Я с трудом сдержала смех. Интересно, найдется в Москве хоть один ребенок, способный произнести без запинки «Кирбан… Курбиль… тыр… быр…» У меня это точно не получится, хоть я давно закончила школу.

— Уж извините, — склонила голову набок приятная старушка в полосатом свитере, — я не хочу вас обидеть, но… понимаете… это немного сложно… необычно… непривычно…

— Хорошо, — смилостивился дядька, — пусть обращаются ко мне по фамилии, я не стану возражать. Могут называть меня просто: господин… или нет — профессор Бешмуркантыгданбай.

Присутствующие замерли, и некоторое время в учительской стояла тишина. Историк сел.

— Хорошо, — подвела итог симпатичная шатенка. — У кого еще возникли проблемы?

— Я хочу сказать о стульях! — вскочила с места полная блондинка. — Доколе у нас…

Я ощутила легкий тычок в бок, повернула голову влево и увидела кареглазую девушку, на коленях которой лежала газета.

— Давай познакомимся, — прошептала она. — Я Алиса, биология.

— Виола, можно просто Вилка, временно классная дама, — ответила я.

— Правда, он идиот? — хихикнула Алиса. — Быр… Тар… Беш… Господи, вот несчастные дети! Чем дураку «Кирилл Тимурович» плох?

— Не знаю, — шепнула я в ответ.

— Слушай, ты в кино разбираешься?

— Совсем немного. А что?

— Да тут в кроссворде вопрос: фильм со Шварценеггером «Красная ж…». Знаешь, о чем речь?

— Думаю, «Красная жара», — ответила я. — Название помню, но сюжет не перескажу.

— Ой, спасибочки, — заулыбалась Алиса. — А то смотрю, слово из четырех букв, первая «ж». Ну не может же быть то, что первым в голову пришло? Красная… кхм, сама понимаешь что!

Выпалив это, Алиса не удержалась и громко засмеялась.

— Турганова, — воскликнула шатенка, — у вас вопрос?

— Нет, нет, Ирина Сергеевна, — быстро ответила девушка, — я с новенькой знакомлюсь.

— Еще успеете пообщаться, — сделала замечание завуч. — Прошу всех разойтись по классам. А вы, дорогая, останьтесь, — посмотрела она на меня.

Я покорно замерла на стуле. Когда учительская опустела, дама представилась:

— Ирина Сергеевна Ермакова. Поскольку вы временно выручаете подругу, то официально представлять вас коллективу я не стану. Ваша задача — присутствовать на занятиях, следить за дисциплиной во время уроков и на перемене, отправлять детей завтракать и обедать, ходить с ними на прогулки. Вот инструкция, здесь все расписано по секундам. Удачи! Ступайте на второй этаж, в кабинет пять, у девятого «А» сейчас там военное дело.

— Разве в школах его преподают? — не сдержала я удивления.

— Мы гимназия, — гордо поправила меня завуч. — Лучший опыт советских учебных заведений мы обогатили удачными западными наработками и… Идите, идите, занятия начались.

Я пошла на рабочее место, ругая про себя Нику, которая небось уже нежится на песочке или попивает коктейль «Рай на пляже». Ну почему я постоянно оказываюсь не там, где хочется? Всегда ненавидела школу и вот теперь, пожалуйста, должна изображать из себя классную даму! Это ни в какие ворота не лезет!

Решив не стучать, я распахнула дверь и вошла в комнату, слишком просторную для десяти школьников. Они немедленно оторвались от доски, возле которой с мелом в руке стоял полный лысый дядька, и уставились на нежданную гостью.

— Опаздываем? — рявкнул педагог. — Фамилия?

— Тараканова, — автоматически ответила я.

Класс захихикал.

— Почему в джинсах? — продолжал учитель, подходя к столу и беря журнал. — Где форма?

— Разве она нужна? Никто не предупредил меня о спецодежде, — растерялась я.

Дети начали смеяться в голос.

— Разговорчики в строю! — стукнул кулаком по столешнице военрук. — Тараканова, вас нет в списке учащихся. Похоже, вы кабинет перепутали. И чем только вчера занимались? На урок опоздали, где учитесь, не помните…

— Бухала и ширялась, — пропищал чей-то тоненький голосок.

Очевидно, кто-то из учеников обладал даром чревовещателя, потому что рты у всех были закрыты.

— Ступайте вон, пожалуйста, — обозлился преподаватель, — ваш класс, вероятно, на физкультуре.

— Спасибо за комплимент, — кивнула я, — но, увы, я давно получила аттестат зрелости. Разрешите представиться: временная классная дама девятого «А» Виола Тараканова.

— Ага, — не смутился преподаватель, — тогда садитесь.

Я двинулась по проходу к свободному столу, вслед полетел тихий свист, потом кто-то произнес басом:

— Такую и трахнуть можно.

Я мгновенно отреагировала — обернулась на звук. Стало понятно, что хамское замечание отпустил подросток с лицом, усеянным прыщами, шею его обвивала толстенная золотая цепь, а из-под форменного пиджака выглядывала майка с подписью «Fuck peace».

Я шагнула назад, оперлась о парту наглеца и сделала неприличный жест рукой.

— Видал?

— Что? — откровенно растерялся школьник.

— Это по поводу трахнуть! Ни одна здравомыслящая женщина не ляжет с тобой в койку, и, судя по угрям, тебе до сих пор не удалось никого соблазнить. Поэтому молчи в тряпочку! Ты не Казанова, а так, писающий мальчик. Кстати, если ты попросишь, я подскажу, как избавиться от прыщей на твоих щеках, может, тогда ты наконец лишишься невинности. Но умолять меня тебе придется долго, я люблю выслушивать песни от коленопреклоненных хамов. Йес?

— Вы не имеете права так разговаривать с учеником! — вспыхнул подросток. — Я папе пожалуюсь.

— Ути-пути… — сделала я ему «козу». — Сколько угодно! Еще заплачь.

Глаза парня вывалились из орбит.

— Тебя как зовут? — спросила я.

— Тима, — ответил негодник.

— Супер! Сработаемся, малыш! — кивнула я и села за парту.

Я уже говорила, что не являюсь Макаренко, к тому же я не собиралась делать карьеру педагога. А теперь назовите хоть одну причину, по которой я должна была сделать вид, будто не слышала хамского заявления Тимы?

Решив забыть о неприятном эпизоде, я сосредоточилась на доске и попыталась вникнуть в тему урока. Ничего не заметивший учитель стоял спиной к классу и писал на доске пример. Он в столбик разделил 205 на 2, и в ответе у «Пифагора» почему-то получилось 104. Мне казалось, что должно быть 102,5. Но я не являюсь математическим гением, и вполне вероятно, что сейчас ошиблась.

— Андрей Владимирович, — протянул мой новый знакомый Тима, — ваще-то неверно.

— Где? — удивился военрук.

— Будет сто два с половиной, — очень вежливо подхватила девочка со второй парты.

Мне стало интересно, каким образом тупица выкрутится из щекотливой ситуации?

Андрей Владимирович поскреб пальцем лысину.

— Ну… в принципе… такая уж точность нам тут не нужна. Можно приблизительно. Сто два и пять это же примерно сто четыре. А вообще вероятность попадания ракеты по цели составляет сорок процентов. Что, Марина?

Девочка со второй парты опустила руку и задала вопрос:

— Скажите, при запуске ракеты в мишень целятся?

Андрей Владимирович величаво кивнул:

— Да. Логично предположить, что если целиться мимо, то вероятность попадания составит шестьдесят процентов.

Я стала медленно стекать под стол. Главное, сейчас не захохотать во весь голос, получится неэтично, все-таки я временно принадлежу к стану учителей и должна держать оборону на их стороне.

Тихо дремавший класс проснулся и начал откровенно хихикать. Андрей Владимирович наконец-то сообразил, что сморозил глупость, и решил исправить положение.

— Вот что я скажу, Марина, — заявил он, подняв указку, — по уставу мимо цели стрелять не положено. А сейчас хватит отвлекаться, я на доске нарисую схему, а вы ее перенесете в тетради разноцветными фломастерами, чтобы душа радовалась от аккуратности и точности, необходимой для дальнейшего понимания материала проводимого урока наглядной агитации общего направления для вашего всестороннего развития, как интеллектуальной, так и физической силы…

У меня от его красноречия закружилась голова, и остаток урока я провела в нирване, покачиваясь, словно китайский болванчик.

Не успел отзвенеть звонок, как ко мне подскочил Тима.

— Правда вы рецепт от прыщей знаете?

— Да, — кивнула я.

— И че делать надо?

— У тебя не получится, — ответила я, — можешь даже не стараться.

Подросток снисходительно ухмыльнулся.

— Мне мать купит любой крем, хоть за сто тысяч баксов.

— Небось ты уже все перепробовал? — усмехнулась я.

— Да, — нехотя признался паренек. — В институт красоты ходил, ни фига! Че тока не делал!

— Ладно, — сдалась я, — если и дорогие средства для лица тебе не помогли, значит, ты идешь в неправильном направлении. Итак, сначала садишься на диету…

— Эт-та зачем? — подпрыгнул Тима.

— Странный вопрос, — пожала я плечами. — Ясный перец, чтобы научиться ездить верхом на бегемоте.

— Но я хочу забыть об угрях, — напомнил он.

— Тогда не задавай глупых вопросов! — рявкнула я. — Запоминай: копченое, соленое, острое, сладкое не ешь. Чипсы, орехи, гамбургеры, вообще весь фаст-фуд — вон. Вместе с конфетами, мороженым, лимонадом и жвачкой. Курить нельзя, хотя, если уж совсем ломает, сигареты оставь, но не больше трех в день.

— А че есть-то? — испугался Тима.

— Геркулес, гречку, овощи с постным маслом, фрукты, простой кефир. Все нежирное, хлеб желательно с отрубями и никаких сосисок! Отварная куриная грудка, рыба на пару. Кофе и какао нельзя, только чай. Да не увлекайся соками из пакетов, они неполезные.

— Ага, — кивнул Тима.

— Покупаешь лосьон для лица и бутилированную воду, а еще детский крем от опрелостей, любой. Утром умываешься, протираешь лицо лосьоном и точечно мажешь прыщи кремом. Вечером, перед сном, процедуру повторяешь. И непременно делаешь маску: берешь один белок, без желтка, и наносишь на лицо, лучше кисточкой, ждешь, пока подсохнет, затем смываешь. И ни в коем случае ничего не выдавливаешь и грязными лапами щеки и лоб не трогаешь. Через месяц и следа от прыщей не останется. Да, еще необходимо каждый день принимать душ и кого-то полюбить!

— Девочку? — напрягся Тима.

— Дома есть собака, кошка, черепашка?

— Нет.

— Купи котенка, если нет аллергии, и вырасти и воспитай его, — посоветовала я. — Прыщи исчезнут.

— Что-то не верится, — протянул Тима.

— Попробуй, — улыбнулась я. — Что ты теряешь? Диета, уход за кожей, котенок. И не надо принимать никаких лекарств, только по жизненным показаниям. Даже витамины отложи. А котика лучше взять не в элитном питомнике.

— А где же? — округлил глаза недоросль.

— Иди в любой магазин, где торгуют товарами для животных, и обратись к продавцам. Сразу получишь котенка, скорей всего уже привитого и приученного к лотку. Сотрудники подбирают их на улицах и отдают в хорошие руки.

— Мама не захочет, — протянул Тима.

— Послушай, ты спросил рецепт от высыпаний, я его тебе сообщила, остальное меня не касается.

— Спасибо, — неожиданно вежливо кивнул паренек.

— Пока не за что, — ответила я.

В урочный час класс отправился завтракать, а я решила выйти во двор подышать свежим воздухом — в гимназии, несмотря на работающие кондиционеры, стояла духота. Но не успела я сделать пару шагов, как в кармане завибрировал мобильный. «Номер неизвестен» высветилось на дисплее, и мне моментально расхотелось брать трубку. Скорей всего это кто-то из журналистов хочет получить интервью от писательницы Арины Виоловой. К сожалению, у представителей СМИ теперь мало тем для статей, никто из них не желает писать очерки о хороших людях, честно работающих на своем месте. Давненько мне не встречались беседы с многодетными семьями, в которых папа с мамой не пьют водку и не обижают ребят. Поверьте, подобные есть. Равным образом существуют на свете честные милиционеры, изобретатели-рационализаторы, талантливые ученые, дружные коммунальные квартиры и дома престарелых вкупе с хосписами, где никто не унижает ни стариков, ни умирающих. Вот только корреспонденты охотятся за жареными фактами и деталями вечеринок звезд шоу-бизнеса. Если у какой-нибудь малоизвестной певицы во время танца из лифчика выскочит грудь, будьте уверены, фото силиконовой прелести облетит всю страну. А об участковом, который погиб, защищая прохожих от бандитов, не сообщит никто.

Уехав от мужа, я превратилась в объект для ньюсмейкеров, желтая пресса охотится за писательницей Виоловой в надежде узнать подробности ее с супругом ссоры, но мне не хочется ничего комментировать. Поэтому сейчас я не собиралась отвечать. Просто отсоединюсь от сети, и все…

День покатился дальше. После уроков, когда я включила сотовый, он буквально взорвался сообщениями: «Принят звонок», «Прослушайте запись».

Тут только я сообразила, что могу набрать номер автоответчика и услышать голос человека, столь упорно добивавшегося меня.

— Это я, Ника… меня Василий убивает… помоги… у него молоток… о… о… — шептал женский голос.

Запись оборвалась, мне стало нехорошо. Тут же я услышала новое сообщение:

— Я… я… Вася, Вася… не убивай… не убивай… Я не виновата!

Снова тишина, и опять еле слышное:

— Здесь… я… я… Вася, Вася… а… а… а… Он меня убивает! Помогите! Вася меня убивает молотком…

Я понеслась во двор и набрала номер Терешкиной.

— Алло, — раздался незнакомый голос.

Я отсоединилась. Попала не туда, надо повторить попытку!

— Говорите! — рявкнул тот же бас.

— Можно Нику?

— Вы имеете в виду Терешкину?

— Да, да.

— Вы кто?

— Ее подруга, Виола Тараканова.

— Зачем звоните?

Вот тут у меня свело желудок.

— Что случилось?

— Откуда вы знаете о происшествии?

— Вы подошли к ее телефону, значит, Ника не способна сама ответить. И потом, она пыталась со мной соединиться, а я…

— Терешкина не подойдет, — сухо перебил мужчина.

— Можно мне приехать? — заорала я.

— Приезжайте, — снизошел незнакомец.

— Уже мчусь!

— Адрес хоть знаете?

— Господи, я не раз бывала у Ники дома!

— А кто вам сказал, что место происшествия ее квартира?

Действительно! Я прикусила губу, потом спросила:

— И куда ехать?

— Гостиница «Оноре».

— Где это?

Мент сообщил координаты. И тут же добавил:

— Но туда являться не надо. Я жду вас в отделении, оно рядом. Долго вам добираться?

— Думаю, полчаса.

— Ну и отлично, — заметно повеселел собеседник.