Старуха Кристи – отдыхает!

Дарья Донцова, 2005

Старуха Кристи – отдыхает! Жизнь иногда придумывает такие детективы, что даже самым крутым писателям слабо! На голову Татьяны Сергеевой в одночасье обрушился водопад несчастий. Внезапно умер муж, она осталась без работы, сгорела квартира, в кошелке лежат последние сто рублей. Казалось бы, хуже некуда! Что делать бедной закомплексованной толстушке? От отчаянья она нанимается помощником частного детектива к проворному старичку по имени Гри. Стоически перенеся несколько покушений на свою жизнь и здоровье, Татьяна понимает, что черная полоса закончилась, а старичок еще ого-го-го!!!

Глава 8

Я добралась до комнаты, где мне предстояло прожить некоторое время, активировала телефонную карточку и позвонила Этти.

— Да, — закричала свекровь.

— У тебя больше не болит голова?

— Танюша! Живо говори, какие новости? — воскликнула Этти.

Я набрала полную грудь воздуха и выложила свекрови про взрыв и пожар.

— Ужас, ужас, ужас, — шептала мать Миши, — господи, какое счастье, что тебя не было дома!

Потом она пришла в себя и затараторила:

— Немедленно приезжай ко мне! В тесноте, да не в обиде.

— Спасибо, — ответила я, — но… не надо.

— Танюш, — зазвенела Этти, — не дури, где жить станешь?

— Ну… э… — замямлила я, очень хорошо помня приказ Гри о неразглашении тайны работы у частного детектива, — тут, понимаешь… в общем…

— Говори прямо, не мямли, — стала сердиться подруга, — где сегодня ночевала?

— У одного человека.

— У кого? — изумилась Этти. — Тебя соседи к себе пригласили?

— Нет.

— Тогда кто?

— Один мужчина, — ляпнула я и тут же спохватилась.

Боже, ну и глупость я сморозила, сейчас Этти швырнет трубку и больше никогда не станет со мной общаться. Оно и понятно, какой свекрови понравится подобный поворот событий, вдова сына нагло заявляет о том, что провела ночь с другим. Надо немедленно, пока Этти молчит, сообщить ей правду: меня приголубил безумный дед, родившийся во время Крымской войны, свидетелем которой был Л.Н.Толстой.

Но не успела я раскрыть рот, как Этти заголосила:

— Ой, ну наконец-то! Сколько можно тосковать! Давно пора отыскать себе кавалера! Кто он? Чем занимается? Сколько лет? Был ли женат? Имеет ли квартиру? А еще ты мне ничего не рассказала о найденной работе! Сгораю от любопытства! Умираю! Таня! Эй, отзовись!

В голосе Этти кипела радость вперемешку с восторгом, мне стало неудобно от того, что придется обманывать единственную подругу.

— Давай приезжай немедленно, — ликовала Этти, — потреплемся!

— Хорошо, — согласилась я, — сейчас соберусь.

Поколебавшись пять минут, я пошла к Гри.

— Можно мне сходить в гости?

— К кому? — удивился хозяин, сидевший у стола в одиночестве, Федор, очевидно, ушел.

— К свекрови.

— Валяй, — разрешил Гри, — все равно мы в простое. Этак скоро милостыню в метро начнем просить или от голода окочуримся…

Я позвонила Этти, сообщила ей, что приеду через час, вышла на улицу, купила торт и двинулась на Новослободскую улицу, где в самом конце, почти у Савеловского вокзала, живет в огромном сером доме моя свекровь.

Выйдя из метро, я села в троллейбус, докатила до нужной остановки и, привычно проигнорировав подземный переход, пошла через дорогу в неположенном месте. Конечно, нехорошо поступать подобным образом, но Новослободская улица, большая, широкая, была полупустой, редкие автомобили катили в сторону центра, а к вокзалу не спешил никто. И вообще, когда иду к Этти, я всегда пересекаю магистраль тут.

Я осторожно ступила на проезжую часть, бдительно огляделась по сторонам и двинулась вперед. Почти половину дороги я преодолела без проблем, но тут вдруг откуда-то из-под эстакады выскочили старые помятые «Жигули», заляпанные грязью по самую крышу. Автомобиль летел прямо на меня, но я сначала не испугалась. Новослободская улица просторная, пустая, давала водителю массу возможностей для маневра, объехать пешехода было легко даже тому, кто в первый раз сел за руль, поэтому я спокойно продолжила путь. Но «Жигули» катили прямо на меня, я побежала. Авто вильнуло следом, мои ноги понеслись вперед, тачка со страшной скоростью нагоняла. Поняв, что за рулем сидит либо пьяный, либо наркоман, я припустила стрелой к спасительному тротуару, но смерть на колесах настигала. Ни разу в жизни я не бегала с такой скоростью, но, с другой стороны, за мной никогда еще не гонялся автомобиль с обезумевшим шофером.

Ступив на пешеходную зону, я перевела дух, а зря, «Жигули», ловко перелетев бордюрный камень, оказались тоже на тротуаре. В полном ужасе, сообразив, что меня сейчас раздавят, я рванулась вперед, наскочила на огромную витрину магазина игрушек. Послышался звон, мелким дождем посыпались осколки, я, не понимая как, оказалась внутри небольшой торговой точки. Вокруг забегали люди, они разевали рты, махали руками, но я абсолютно не слышала никаких звуков, словно смотрела немое кино. Откуда ни возьмись появились два милиционера, врач в белом халате, в руку впилась игла.

— Ужас, — вскрикивала одна продавщица, — мы видели, как за ней гнались!..

— Убивать пьяных за рулем надо! — кипятилась другая.

— Разбила витрину, — пролепетала я, — извините, наверное, она дорогая, скажите, сколько стоит, обязательно расплачусь, только не сразу, по частям.

— Да забудь о стекляшке, — отмахнулась женщина лет сорока, — главное, жива осталась. Ну и шустрая ты, другая бы упала.

— И даже торт не помяла, — обрадованно воскликнула девушка в розовой кофточке.

Я посмотрела на коробку. Действительно, вот смешно, я неслась по дороге, пыталась убежать от смерти, а лакомство не выронила. Торт в целости и сохранности пережил приключение.

— Спокойно, граждане, — заявил один из милиционеров, — давайте по порядку.

Через десять минут выяснилось, что описать машину не может никто.

— Номер запомнили? — спросил представитель правоохранительных органов.

Я растерянно помотала головой.

— Нет, я просто убегала прочь.

— Кто за рулем сидел, — настаивал патрульный, — описать способны?

Я пожала плечами:

— Человек…

— Ясное дело, не кролик, — вздохнул сержант, — мужчина, женщина?

— Не знаю, вот цвет помню: черный автомобиль, — промямлила я.

— Не, — влезла в разговор одна из продавщиц, — просто жутко грязный, зеленый он был.

— Ты чего, Ната, — вступила другая девушка, — красный, я четко видела.

— Зеленый, — настаивала Ната.

— Красный.

— Зеленый!

— Красный!!! И не «ВАЗ» вовсе, а иномарка.

— Зеленые «Жигули», грязные до жути, — настаивала Ната.

— Красная иномарка, а вот что грязная, так это точно.

— Хорошо, хоть вы обе уверены, что тачка была немытой, — усмехнулся дознаватель.

— Извините, — ожила я, — ничего не запомнила.

— Обычное дело, — отмахнулся парень, — не зря говорят: врет, как свидетель.

— Меня хотели убить, — выдохнула я.

Милиционер улыбнулся.

— У вас миллион в швейцарском банке?

— Нет, — растерянно ответила я, — я совсем не богата, а при чем тут деньги?

— Зачем вас жизни лишать, если наследство не оставите, — улыбнулся парень. — Водитель был или пьяный, или обкуренный, сейчас, к сожалению, таких полным-полно. А может, в карты проиграл.

— Как это? — полюбопытствовала Ната.

Патрульный закрыл планшет, в который записывал показания свидетелей.

— Очень просто, собрались братки повеселиться, разбросали картишки, а на кон поставили чью-то жизнь. Ну, договорились, тот, кто проиграет, должен задавить на улице первого попавшегося.

— Какой ужас, — помертвевшими губами прошептала я.

— Отморозки, — спокойно ответил милиционер, — вам повезло, что в витрину вошли, вот только поцарапались чуток, а могли сейчас в мешке лежать, так что бога благодарите, считайте, родились второй раз.

К Этти я не пошла. С одной стороны, не хотелось пугать подругу, с другой, я ощутила себя совершенно больной, ноги тряслись, к глазам подступали слезы, желудок сжимала ледяная рука. Слегка отдышавшись, я попросила у продавщицы разрешения воспользоваться телефоном магазина, пару раз попала не туда и наконец, услыхав «алло», произнесенное знакомым голосом, сказала:

— Прости, не получается свидеться.

— Почему? — расстроилась Этти.

— Работы много, хозяин не отпускает.

— Жаль, — еще сильней огорчилась Этти, — может, в среду, а? Кстати, что будешь делать с квартирой?

— Не знаю, — растерянно ответила я, — пойду в домоуправление, наверное, там подскажут, где строительную бригаду найти.

— Продай ты ее, — посоветовала подруга, — такой ремонт потребуется, умереть — не встать!

— Кто же купит разрушенные хоромы, — вздохнула я, глядя, как продавщицы затягивают разбитую витрину брезентовым полотнищем.

— Есть у меня одна приятельница, — оживилась Этти. — Ладно, явишься в среду, побалакаем.

Я повесила трубку. Ну что бы я делала без Этти, та постоянно ухитряется найти выход из безвыходного положения. Впрочем, реакция свекрови не удивила меня, изумило собственное поведение: еще в понедельник, оказавшись в такой ситуации, как сейчас, я мигом бы зарыдала и потребовала от Этти прибежать в магазин с сумкой, заполненной успокоительными средствами. Но сегодня я вдруг подумала, что Гри прав, я была редкостной эгоисткой, если человек любит тебя, не стоит заваливать его своими проблемами. Нет, теперь я стану жить иначе, в конце концов, надо беречь Этти от негативной информации. Узнав о том, что невестку чуть не убил пьяный отморозок, свекровь свалится с сердечным приступом.

Домой я явилась вечером, провела, приходя в себя, в магазине пару часов, потом еле-еле побрела к метро, доехала до дома Гри и минут пять трезвонила в дверь, но никто не спешил открыть мне. Сообразив, что в квартире пусто, я вытащила выданные мне Гри ключи и, провозившись некоторое время с незнакомым замком, оказалась дома. В помещении царила полная тишина, мне сразу захотелось есть. Быстро вымыв руки, я понеслась на кухню и распахнула холодильник: ничего. Абсолютно пусто. Обычно говоря: «У меня нет продуктов», женщины очень хорошо знают, что кое-что из съестного все же имеется. В шкафчике обнаружится баночка-другая консервов, пакетики с быстрорастворимым супом, сухарики, а в холодильнике найдется сухой кусок сыра и просроченный пакет кефира, но ведь особой беды, если выпить его, не будет.

Но сейчас я увидела абсолютно пустые полки. А на дне пластиковых ящиков для овощей лежала только пара листов мятой бумаги.

Решив не сдаваться, я кинулась шарить по шкафчикам и вновь обнаружила пустоту. Гри не хранил ни крупу, ни макароны, ни сгущенку.

Есть хотелось отчаянно, желудок то поднимался к горлу, то падал вниз, я захлопнула дверцы и, приметив возле чайника пачку с заваркой, решила выпить чаю.

Взяла упаковку, под ней обнаружилась записка:

«Сахар не ищи, его нет, лучше ложись спать, когда дремлешь, голод тоже спит. Твой симпомпончик Гри».

Гнев бросился в голову: ну какое право хозяин имеет издеваться над служащей? Хорошо, я обязана выполнять его требования, исправно работать, но, простите, вопрос об ужине способна решить самостоятельно! Ну, Гри, погоди! Очень хорошо помню, что около подъезда стоят два ларька, набитые всякой всячиной, слава богу, сегодня в Москве проблем с едой не наблюдается!

Сердито насупившись, я спустилась вниз, увидела железную будку, оглядела нехитрый ассортимент и велела продавцу, тощему, наглому парню без передних зубов:

— Дайте две упаковки лапши.

— А нету, — протянул «красавец».

— Вот же она, в стаканах.

— Это муляж, пустые коробки, — лениво отозвался юноша.

— Ладно, — решила не расстраиваться я, — тогда пакетики с супом, лучше грибным.

— Кончились.

— Печенье.

— Какое?

— Любое.

— Нема, — тупо отвечал торговец, — ваще ничего, машина сегодня не пришла, пустой кукую, — впрочем, водка имеется.

— Нет, спасибо, пей сам, — рявкнула я.

— Еще вода в наличии, — не обиделся парень, — минералка, без газа.

— Вообще пусто в ларьке?

— Угу.

— Даже сахара нет?

— Ага.

Внезапно я ощутила безмерную усталость, никаких сил топать триста метров до следующей торговой точки не было. Может, пойти и лечь спать? Я уже было сделала шаг к подъезду, но тут новый приступ голода перепоясал желудок, в ту же секунду на меня накатило раздражение. Я не способна заснуть не поужинав как следует, привыкла хорошо есть на ночь, люблю полакомиться перед тем, как лечь, кашей с вареньем, оладушками, сосисками с картошкой, на худой конец могу проглотить булочку. Если подогреть сдобу в духовке, потом разрезать пополам, щедро намазать маслом, посыпать сахаром… ммм… Попробуйте, это очень вкусно, намного лучше и дешевле любого пирожного, уж поверьте мне.

Я развернулась и пошагала вперед.

— Эй, Таньк! — донеслось из ларька.

— Вы мне? — удивившись, обернулась я.

С другой стороны, изумляться нечему. Крикните на улице «Таня», и обернется пять женщин из десяти.

— Ясное дело, — зевнул продавец, — тебя же Таней зовут? Муж мне фотку показал, я хорошо лицо запомнил.

— Какой муж? — изумилась я.

— Твой, тот, что запретил харчи продавать, — понизив голос, сообщил ларечник. — Пришел часа два назад и говорит…

Я вытаращила глаза, а юноша, шепелявя из-за отсутствия зубов, выдал невероятное.

Около восьми вечера к его будке подошел старикашка, маленький, худенький, с лицом, почти полностью прикрытым бородой и усами.

— Слышь, внучок, — довольно бодро отчеканил он, — кто, кроме тебя, в нашей округе жрачкой ночью торгует?

— Славка, — пояснил продавец, — чуть вперед пройдите, там еще один ларек стоит, только, если чего у меня не увидели, не надо ноги ломать, хозяин у нас один, продукты разом в две точки привозят.

— Значит, Славка, — уточнил дедок, — а какое у тебя имечко?

— Гена.

— Красиво родители назвали, — протянул дедушка. Ему явно было нечего делать, встречаются такие пенсионеры, погибающие от скуки.

Гена же весь день прыгает у окошка, и сейчас ему хотелось спокойно посмотреть телик, он собрался уже закрыть ларек, но старичок бойко поинтересовался:

— А еще кто имеется? С другим ассортиментом.

— Вечером мы монополисты, — усмехнулся Генка, — раньше супермаркет работал, у метро, но теперь он лишь днем открыт.

И тут дедуся, сунув в окошко симпатичную купюру, сказал:

— Сделай одолжение, помоги.

— Чего надо? — насторожился продавец.

— Год назад я женился, — пояснил старикан, — взял неизбалованную, молодую, из деревни, думал, она лучше москвичек, хозяйственная, аккуратная…

— Гулящая попалась? — предположил Гена. — Налево ходит?

— Это ей незачем с таким мужем, как я, — гордо пояснил дедок, — в другом дело. Она, понимаешь, из нищих, в сапогах до тридцати лет ходила, слаще морковки конфет не ела. Что там у них на селе из угощений! Картошка да огурцы. В общем, вывез супругу в Москву, а она жрать начала, остановиться не может. Разнесло ее, словно квашню, пухнет, как на дрожжах, боюсь, не прокормлю обжору, прямо страшно спать вместе ложиться, еще задавит…

Гена захихикал, а дедуся грустно продолжил:

— Смешно тебе, а у меня проблема! Лучше посодействуй.

— Да как?

— Денег я тебе дал, знаешь, за что?

— Не-а.

— Моей мымре продукты не продавай. Ни под каким видом!

— Ладно, — кивнул Гена, — только я незнаком с ней.

— Ну, во-первых, она поздно притопает, тетеха, — забурчал дед, — всем спать, ей жрать, начнет сладкое просить, или лапшу, суп в стакане, в общем, дрянь всякую, а во-вторых, вот фото, погляди, сынок, второй такой красоты не встретишь.

У меня пропал дар речи. Поверьте, я женщина интеллигентная, бывшая учительница-филолог, и никогда, даже мысленно, не употребляю бранных, нецензурных слов. Но сейчас в уме складывались фразы, которые невозможно произнести вслух, если вы, конечно, не пьяный мужик на зимней рыбалке. И потом, когда Гри успел меня сфотографировать?

— Вы время зря не теряйте, — сдавленным от смеха голосом протянул Гена, — к Славке не бегайте, его ваш супруг тоже предупредил. Ваще-то правильно сделал, разжираться не след. Да и все эти лапши с супами не слишком полезная для здоровья вещь.

Испытывая огромное желание стукнуть кулаком по носу парня и понимая теперь, что передних зубов он лишился из-за собственного дурного характера, я пошла назад к подъезду. По дороге меня охватили бурные эмоции, очень захотелось укусить Гри.

Чуть не плача от голода, я еще раз обыскала кухню, но обнаружила лишь полупустую баночку горчицы. В принципе очень неплохая приправа, она великолепно идет с сосисками, мясом, колбасой, можно положить капельку в суп, в окрошку, например, получится вкуснее некуда. Впрочем, легко обойтись без особых изысков, просто намазать ею кусок черного хлеба…

Рот наполнился слюной, я постаралась вытеснить из головы ненужные кулинарные рецепты. Ладно, сейчас помоюсь, попробую уснуть, а завтра с утра куплю у метро шаурму, две, нет, три, четыре, пять порций.

Стиснув зубы, я отправилась под душ, с наслаждением плескалась в воде почти полчаса, потом натянула халат и, не завязывая его, босиком потопала по коридору.

Попробую хлебнуть горячего чая, может, лев, терзающий сейчас мой желудок, подавится кипятком?

Зевая, я вошла на кухню и взвизгнула — около подоконника стоял Аристарх.

— Если решила меня соблазнить, то зря стараешься, — криво усмехнулся он.

Я мгновенно завернулась в халат и с достоинством произнесла:

— И в мыслях ничего такого не имела!

— Тогда почему явилась сюда полуголой? — нагло продолжал парень.

— Думала, нахожусь дома одна.

— Дома? Ты чего? Здесь живешь?

— Разве дедушка вам не сказал?

— Нет, — пожал хорошо накачанными плечами Аристарх, — вообще сдурел старикашка, всякую дрянь в квартиру тащит, зимой кошку приволок, теперь тебя! Никакого покоя нет! И долго тут жить станешь?

Я открыла было рот, но в этот момент раздался звонок в дверь.

— Во, — подскочил Аристарх, — еще невесть кто прется, иди открой.

— Я?

— Ну не я же?

Отчего-то последний аргумент меня убедил, я покорно понеслась по коридору к входной двери.

— Кто там? — решила я проявить бдительность.

— Открывай, свои, — долетел с лестницы нежный девичий голосок.

Я распахнула дверь и увидела на пороге прелестную девушку: хрупкую, маленького роста, одетую в розовый джинсовый костюм со стразами, настоящую Дюймовочку. Сходство с очаровательным сказочным персонажем придавали ей белокурые, закрученные спиралью волосы, огромные голубые глаза и пухлогубый рот, изогнутый, словно лук Амура.

Конец ознакомительного фрагмента.