Продюсер козьей морды

Дарья Донцова, 2008

Вот это пассаж! Иван Подушкин вынужден сменить благородное имя! И на какое! Теперь он Владимир Задуйхвост. А все потому, что джентльмен сыска ушел от своей хозяйки Элеоноры, обидевшись за то, что она поверила злым наветам. К ней явилась пятнадцатилетняя нахалка Варвара и заявила, что Иван является отцом ее годовалой дочери. Каково, а? Ваня ушел в чем был, без паспорта. С горя надравшись, утром он очнулся у братьев-циркачей Морелли. Они и выправили ему новый паспорт. Теперь он у них конферансье, продюсер и… катала! Обыгрывает в покер на пару с обезьяной Мими дураков. Но Иван Павлович все же хочет реабилитировать свое честное имя. В поисках Вари и ребенка он вышел на Центр «Мария», где с детьми творятся странные вещи. А основал этот центр… Иван Павлович Подушкин! Кто он? Его тезка или самозванец?..

Глава 6

На ресепшн в клинике имени Кладо сидела симпатичная женщина лет сорока. Быстро отметив, что у нее на пальце нет обручального кольца, я расцвел самой нежной улыбкой:

— Доброе утро!

— Здравствуйте, — профессионально вежливо ответила дама.

— Не могли бы вы мне помочь?

— Если сумею.

— Посмотрите, состоит ли здесь на учете Нина Чижова, ей едва исполнился год.

Женщина нахмурилась.

— Сведений о пациентах мы не даем.

Я постарался изобразить смущение.

— Да, конечно, но… видите ли… э… понимаете… ладно, буду откровенен. Я работаю помощником у очень влиятельного и богатого человека, он влюблен в девушку, Варвару Чижову, на мой взгляд, малопривлекательную юную дурочку.

— Вы настроены против молодых женщин? — начала кокетничать бабенка.

— Конечно, нет! Наоборот, мне очень нравятся двадцатипятилетние красавицы, такие, как вы, — лихо польстил я начинающей увядать матроне.

— Представляю, что думает по этому поводу ваша жена, — прозвучало в ответ.

— Я холост, но не обо мне речь.

Тетка за стойкой поправила волосы и заулыбалась, я быстро продолжил:

— Так вот. Варваре Чижовой нет еще и восемнадцати, хозяин просто ошалел, только о ней и думает, забросил дела, скупает бриллианты килограммами.

— Повезло ей, — завистливо вздохнула собеседница.

— Только не моему патрону, — живо изобразил я возмущение. — Эта Варвара! Пробу ставить негде! Корчит из себя невинную школьницу, а у самой есть младенец, он наблюдается в вашем заведении.

— Ну и ну! — покачала головой дама. — Современная молодежь абсолютно беспринципна!

— Вот-вот, я, как узнал про обман, сразу сюда и примчался, дайте справку про Нину! — подхватил я.

— Что вы! — испугалась дама. — Меня за такое уволят!

Я нахмурился, потом снова улыбнулся.

— Давайте сделаем так! Вы смотрели компьютер, искали в нем данные о, допустим, Чижовой Наташе, а я случайно увидел слова «Чижова Нина» и в тот момент, когда вы отвернулись, записал ее домашний адрес. Понимаете? Вы, врач, не виноваты, искали некую Наталью.

Дама рассмеялась.

— Я не врач и даже не медсестра, а простой администратор. Сейчас, секундочку, Чижова Нина, адрес по прописке: улица Фарфоровый Завод, дом сто.

— В Москве есть такая? — изумился я.

— Да, — кивнула женщина, — она здесь неподалеку. Выйдете из клиники, повернете направо, и перед вами Фарфоровая. Только вот странность! Как, вы говорите, зовут малолетнюю обманщицу, которая задумала выйти замуж за вашего шефа?

— Варвара, — ответил я.

— Мать Нины зовут Елена Петровна, — пожала плечами администратор, — так в компьютере записано.

— А другой Чижовой нет?

— Чижевская Юлия не подходит?

— Мне нужна Чижова Нина.

— Ну тогда это она.

— Может, малышку оформила на себя бабушка, — пробормотал я, — порой случается такое, когда не хотят портить биографию слишком юной мамаши. Огромное вам спасибо, я непременно разберусь.

— Это все? — с легким разочарованием осведомилась собеседница.

Мне не хотелось обижать милую женщину, которая решила пококетничать с холостяком, поэтому, понизив голос, я спросил:

— Как вас зовут?

— Роза, — ответила администратор.

— А я Ва… Володя. Не будете возражать, если на днях я загляну сюда еще разок?

— Я работаю сменами, — зарделась Роза, — сутки тут, двое дома.

— Увы, я тоже имею напряженный служебный график, — грустно сообщил я, — но, может, наши выходные совпадут?

— Буду ждать, — улыбнулась Роза.

Я помахал ей и живо выскочил за дверь. Если кто-то из вас счел мое поведение отвратительным, он не прав. Я вовсе не собирался обманывать Розу и, естественно, более не явлюсь в клинику, но у перезрелой дамы возникло ощущение, что она понравилась посетителю, значит, еще не вышла в тираж. А такие мысли очень положительно влияют на всех представительниц женского пола в возрасте от пяти до ста лет.

Нужный дом оказался красивым, недавно построенным зданием из светло-серого кирпича. Я открыл добротную дверь и наткнулся на консьержа, скорее даже охранника, одетого в черную форму.

— К кому идете? — сухо осведомился он.

— К Чижовой Елене Петровне, — в тон ему ответил я, понимая, что, скорей всего, направляюсь не туда.

Если Варвара живет в здании, где квартиры стоят не меньше миллиона долларов, то у нее нет необходимости выклянчивать алименты у небогатого Ивана Павловича.

— Третий этаж, — сказал парень, — вот лифт.

Кабина была отделана панелями из красного дерева, а когда я вознесся на нужную высоту и вышел из подъемника, то увидел белый ковер, устилавший пол, и единственную дверь на площадке. Интересно, сколько денег местная администрация тратит на химчистку? Или за нее платят жильцы? Нет, я определенно ошибся. Варвара совершенно не похожа на девочку из обеспеченной семьи. Но все же следует поговорить с этой Еленой Петровной, другой-то Нины Чижовой в клинике имени Кладо нет. Я ткнул в звонок.

— Кто там? — незамедлительно донеслось из домофона.

Подавив желание ответить: «Почтальон Печкин», я громко воскликнул:

— Откройте, пожалуйста, это по поводу Нины!

Дверь распахнулась, на пороге появилась рослая девушка в полупрозрачном пеньюаре, ее глаза спокойно смотрели на меня.

— Нина? О ком идет речь?

— Сделайте одолжение, позовите Елену Петровну Чижову, — попросил я.

— Слушаю.

— Это вы?

— Да, — кратко ответила хозяйка.

— Вашу дочь зовут Ниной?

— У меня нет детей.

— Нина Чижова, годовалый младенец, — попытался объяснить я.

Елена помотала головой.

— Вы ошибаетесь. Я только неделю назад вышла замуж и никак не могла успеть родить. Понимаете, беременность у женщины длится девять месяцев!

Несмотря на то что последнюю фразу девица произнесла вежливо, мне стало ясно: она откровенно издевается над незваным гостем.

— Некоторые особы, выйдя из загса, торопятся к детской коляске, которую качает нянька или бабушка, — пошел я в атаку, — невинность невесты в наше время скорее исключение.

— Вы осмелитесь повторить это в лицо моему супругу? — усмехнулась Елена. — Сразу предупреждаю, он долгие годы занимался боксом.

— Простите, если я показался вам грубияном, — живо сменил я линию поведения, — разрешите представиться… э… Владимир Оборвихвост.

Елена засмеялась и тут же сказала:

— Простите, наверное, вас обижает такая реакция на вашу фамилию?

Я развел руками.

— Давно привык! У меня она очень редкая!

Причем настолько, что я ухитрился забыть, что написано у меня в паспорте. Кажется, я перепутал, не Оборвихвост, а Вырвихвост, но этого госпоже Чижовой лучше не знать.

— Однако не в фамилии дело, я секретарь общества «Добрая душа», мы помогаем больным детям, собираем для них деньги, — продолжал я.

— Понимаю, — кивнула Елена, — но финансами в нашей семье ведает муж. Майкл вернется с работы около девяти вечера, если спешно не улетит в командировку, его бизнес требует постоянного присутствия. Вам следует обратиться к моему супругу. Впрочем, если вас устроит сто долларов, я охотно дам их для несчастных инвалидов, но вам придется оставить чек или квитанцию.

— Вы неправильно меня поняли! Я пришел не просить деньги, а дать их!

Брови Елены поползли вверх.

— Да?

Я кивнул.

— Наше общество, как я уже говорил, оказывает помощь больным, нуждающимся в деньгах на лечение. Некоторое время назад в «Добрую душу» обратилась мать Нины Чижовой, она представила выписку из истории болезни, девочка наблюдается в клинике имени Кладо и, увы, находится в тяжелом состоянии.

— Клиника, — неожиданно воскликнула Елена и сделала шаг назад, — жесть! На карточке стоял штамп!

— Вы вспомнили Нину? — насторожился я.

Елена схватила меня за руку, втащила в прихожую, захлопнула дверь и сердито сказала:

— Какого черта ты сюда приперся?

— Девочка серьезно больна, а у Варвары нет денег на лечение, вот мы и решили выделить дотацию.

— Что за Варвара? — нервно перебила меня Елена.

— Юная девушка, школьница, она назвалась матерью девочки.

— Ерунда, — зашипела Елена, — убирайтесь прочь! Не говорите глупости!

— Может, ваш муж в курсе дела? — нажал я на болевую точку. — Я приду попозже, около десяти вечера, ок?

— Не смейте даже приближаться к нашей квартире! — воскликнула Елена.

Голос молодой женщины звучал уверенно, в нем слышалось справедливое негодование, но в глазах мадам Чижовой явственно читался страх.

— Хорошо, — мирно согласился я, — поеду к нему на работу, дайте адрес офиса.

— Офигел, дурак? — Девица вмиг выпала из образа добропорядочной жены.

— Я обязан выполнить свою работу.

Елена схватила со столика изящную сумочку, вынула из нее кошелек, достала несколько ассигнаций, протянула их мне.

— Держи и уходи.

— Не могу! Просьба о помощи зарегистрирована, сумма выделена, я должен ее вручить.

— Вас обманули!

— Нет, мы тщательно проверяем бумаги! Нина больна!

— И что, эта Варвара указала адрес по улице Фарфоровый Завод? — взвилась Елена.

Я торжествующе улыбнулся.

— Она предъявила медицинскую карту и сказала, что сама явится за средствами, дескать, дома дед алкоголик, он отнимет у нее деньги и пропьет. Нам показалось подозрительным ее поведение, поэтому я поехал в лечебницу и удостоверился: Нина Чижова состоит у них на учете, девочка больна. Варвара не солгала. И адрес я взял из документов медицинского учреждения. Вот только маленькая деталь: матерью девочки там записана не Варя, а Елена Петровна. Правда, странно?

Хозяйка села в кресло, потом вдруг спросила:

— Сколько тебе дать, чтобы ты ушел и больше не появлялся? Тысячи баксов хватит? Впрочем, я удвою сумму, если ты успокоишь идиотов-благотворителей, скажешь им: «Ок! Чижова бабки получила!» Соглашайся, это выгодное предложение, ты получишь две штуки от меня и те, что на Нинку выписали!

— Ничего не получится! — воскликнул я. — У нас строгий учет! Требуется подписать бумаги.

— Вытаскивай ведомость, — кивнула Елена, — оформим в наилучшем виде.

Я без приглашения опустился на диван.

— Леночка, насколько я понимаю, Нина ваша дочь?

— Не твое дело! Забирай лавэ и отваливай, — обрела истинное лицо красавица.

— Очень глупое поведение! И уж ни в коем случае вам нельзя оставлять автограф на документах, — укоризненно сказал я. — Предлагаю бартерную сделку: вы рассказываете, где Варвара, а я молчу про Нину. Ваш муж ведь не знает про девочку? Кстати, еще один совет: если вы стали жертвой шантажиста, никогда не платите денег, мерзавец не успокоится, будет постоянно выкачивать из вас средства. А мне не нужны деньги!

— Чего же ты хочешь? — спросила Елена.

Я закинул ногу на ногу.

— Адрес Варвары. Она заявила, что я являюсь отцом ее ребенка, Нины Чижовой.

— Ты кто? — на этот раз с искренним удивлением поинтересовалась Елена.

— Сейчас объясню, — ответил я и рассказал ей почти всю правду, вернее, в моем повествовании не было лжи, просто я был не до конца откровенен, не назвал свое настоящее имя и не упомянул о Норе.

— Не знаю никакой Варвары, — вздохнула Елена, когда мой рассказ иссяк.

— Леночка, вы обманщица, — мягко укорил я.

— Честное слово, никогда не слышала о ней.

— И о Нине тоже?

Чижова встала и начала ходить по холлу.

— Ну ладно, — решилась она, — это дурацкая история, но я в нее вляпалась. Понимаешь, мой отец был истово верующий человек. Прямо псих с иконой! Дома пост держали постоянно, даже на Пасху и Рождество отец нас в еде ограничивал. Детство у меня было, слов нет, жесть! Подъем в пять утра, час на молитву, потом уборка квартиры и в школу. Все девочки в коротких платьях, я подолом пол мету, на голове платок. Ни о каких там спортивных секциях или театральных кружках даже заикаться нельзя, в них «беса тешат». Уроки отсидела — и домой! Телевизора, радио, магнитофона у нас не было, даже телефон отец срезал, потому что это «адское изобретение». Ванная комната у нас запиралась на ключ, в душ пускали лишь по четвергам.

— Почему? — изумился я.

— Каждый день моются только блудницы, — горько улыбнулась Елена.

— Похоже, ваш отец мало общего имел с истинно верующим человеком, — покачал я головой.

— Фанатик, — кивнула хозяйка, — в самом ужасном его проявлении. Маму он мучил еще больше, чем меня, и в конце концов мы сбежали, насыпали ему в воду снотворное и деру! Прямиком на вокзал кинулись, сели в поезд и в Москву подались, решили, здесь он нас не найдет.

Елена перевела дух и продолжила:

— И точно! Больше я папашу не видела, через год узнали — он умер. Первое время нам с мамой туго пришлось, затем она пристроилась пиццу на дом развозить, а я работала в магазине продавщицей. Ну и произошла с мамой потрясная история, она вышла замуж за американца, вернее, он из наших, укатил в семидесятых в Атланту, бизнес поднял, разбогател. Короче, мать сейчас в шоколаде: собственный дом, несколько машин, счет в банке.

— А вас она кинула?

— Нет, конечно, с собой звала.

— Почему же вы не поехали?

Елена поманила меня пальцем.

— Пошли на балкон, я дома не курю. По какой причине я решила в Москве остаться? Влюбилась. Думала, всю жизнь вместе проведем, забеременела, ребеночка родила, Нинку, а он…

Девушка оперлась на перила лоджии и замолчала.

— Бросил вас, — завершил я за нее фразу.

— Ага, — по-детски шмыгнула носом Елена, — я маме про беременность ничего не сообщала, думала, она ругаться станет, кричать: «Штампа в паспорте нет, а в постель с мужчиной легла». Толик мне твердо пообещал: появится ребенок — женюсь. Но он даже в родильный дом ни разу не приехал! Исчез! Я сюда одна вернулась, вернее, с Ниной. А через некоторое время звонок из Атланты: Олег, отчим, на проводе, мило так попросил: «Элен, приюти на время сына моих друзей, Майкла. Он тоже этнический русский, едет в Москву по делам бизнеса, открывает в России сеть магазинов!»

Отказать Олегу я не могла! И дико испугалась! Этот Майкл увидит Нинку, расскажет своему отцу, тот насплетничает другу, Олег, ясное дело, пристанет к маме с вопросами, вот правда наружу и вылезет!

— Вы молчали о дочери? — изумился я.

Елена кивнула.

— Но почему?

— Боялась, — тихо ответила девушка, — папино воспитание сработало, думаю, в нем все дело. Ну чего стыдного в ребенке?

— Ничего, — пожал я плечами.

Елена скрестила руки на груди.

— Так все запуталось! Эту квартиру мне Олег подарил, сказал: «Живи счастливо, ни о чем не думай, учись в институте». А меня любовь закрутила, я учебу забросила, родила невесть от кого.

— Ясно, — сказал я.

— Ничего тебе не ясно, — обозлилась Елена, — все из-за отчима случилось! Он хотел как лучше!

— А вышло как всегда, — процитировал я культовое выражение.