Любовное зелье колдуна-болтуна

Дарья Донцова, 2015

Чтобы расследовать новое дело, вся спецбригада Тани Сергеевой, в сопровождении шефа, выехала на Урал. Там, в небольшом городке Лоскутово, погиб мэр. Неужели многовековая – да-да, именно так! – вражда двух местных кланов, семейств Шаровых и Бражкиных, и в самом деле дошла до смертоубийства? Прямо не то Чикаго тридцатых годов, не то Италия времен Борджиа… Причем если градоначальник был сбит машиной, то еще несколько человек явно умерли от яда. Но местных колдунов Кудрявцевых, готовивших всяко-разные снадобья, в том числе весьма опасные, давным-давно нет в живых! Разве их зелье, вызывавшее нечто вроде гриппа, способно сохраниться до наших дней? Едва Татьяна копнула поглубже, как выяснилось такое…

Глава 7

— Каковы твои планы? — осведомился босс, встряхивая кистями рук.

— Съезжу к Фатееву, — ответила я. — Побеседую с Николаем Витальевичем, узнаю, с какой прибыли он платит налоги, выясню, почему в его машине оказалась сумка мэра. Может, он объяснит, с чего вдруг Игорь Семенович зарулил на проселочную дорогу.

— Хорошая идея, — одобрил Иван. — А я пообщаюсь с Ириной Федоровной, матерью Бражкина. Ты не против?

— Ты — шеф. Разве я могу возражать против решений начальника? — спросила я.

Тарасов почесал щеку.

— Ага. Так я и думал: ты считаешь, будто я отнимаю у тебя расследование. Василию Петровичу меня попросил помочь… э… один человек. Слушай, не хочу, чтобы между нами возникло недопонимание. Совершенно не собираюсь тебя подсиживать…

Мне стало смешно, и я перебила шефа:

— В табели о рангах ты занимаешь намного более высокое положение, чем я.

— Имел в виду, что не собираюсь взять на твою должность другого сотрудника, — забубнил Иван. — Догадываешься, что не я верховный руководитель?

— Слышала о человеке, который создал структуру наших бригад и теперь руководит ею, — спокойно ответила я. — Но его можно сравнить с саламандрой — о ней говорят, однако никто ее не видел. Может, ее и вовсе нет?

— Наш царь точно есть. И он позвонил мне, — чуть понизил голос Иван, — велел лично проконтролировать исполнение просьбы Шарова. Пришлось лететь за Урал, кожей чувствуя твое недоумение и недовольство. Пойми, я доверяю тебе, как самому себе, но Их Величество отдали приказ, ослушаться я не имею права.

Я улыбнулась.

— Иван Никифорович, перестань оправдываться, давай работать. Идея поговорить с Ириной Федоровной отличная, езжай к ней. У тебя очень хорошо получается общаться с леди, справившими семидесятилетие. Меня они недолюбливают.

— Ты отлично придумала отправиться к Фатееву, — зачастил шеф, — вытянешь из мужика необходимые сведения на раз. Прекрасно умеешь разговорить любого человека.

Великолепно! Теперь наши отношения с боссом плавно перетекли в стадию «петух и кукушка»^[1], мы безостановочно хвалим друг друга. Впрочем, это лучше, чем беспрестанно ругаться.

Я уже хотела сесть во взятую напрокат машину, но остановилась.

— Только сейчас сообразила: а почему лоскутовские полицейские не опросили Фатеева? Роберт об этом разговоре не упомянул.

Шеф удивился.

— Хм, действительно… Может, не сочли нужным или забыли?

Я вынула мобильный.

— Роб, глянь, говорил ли с Николаем Фатеевым начальник здешней полиции Дубов? Или беседу провел кто-то другой?

— Нет, — спустя короткое время уточнил Троянов, — с Фатеевым не общались. Не желая никого обидеть или критиковать, замечу, что местные ребята очень медлительны — с Фатеевым они собрались погутарить через неделю после похорон мэра. Тут выяснилось, что Николай Витальевич за день до несчастья с Бражкиным уехал к приятелю в деревню далеко от Лоскутова, парни записали в деле: отсутствует. И все, больше о владельце мастерской не вспоминали.

— И все… — задумчиво повторила я. — Ну, молодцы!

* * *

— Вам кого, девушка? — спросила милая старушка, сразу бесстрашно открыв дверь.

— Николай Витальевич Фатеев здесь живет? — спросила я.

Бабушка отступила в глубь прихожей, повернула голову и позвала:

— Наташа, иди сюда, тут Колей интересуются.

Из коридора появилась молодая женщина, держа на руках щекастого младенца месяцев восьми.

— Дядю Колю ищете? — удивилась она. — Фатеева?

— Да, — подтвердила я, — мне его адрес в справочной дали.

— Вы ему кто? — полюбопытствовала бабуля.

— Где Николай Витальевич? — повторила я свой вопрос.

— Он умер, — печально ответила Наташа.

— Не может быть, — поразилась я. — Когда?

Молодая мать молча посмотрела на старуху.

— Позавчера похоронили, — сообщила та.

— Вот как… — протянула я. — От чего он скончался?

— Кто вы? Почему вопросы задаете? — пошла в атаку Наташа. — Мы с Галиной Тимофеевной не обязаны посторонним о семейных делах докладывать.

Я вытащила из сумки удостоверение.

— Налоговая полиция.

— Ой! — воскликнула Наташа.

— Проходите, пожалуйста. Хотите чайку-кофейку? — заверещала Галина Тимофеевна. — Печенье недавно испекла, кунжутное. Вкусно получилось, рецепт в Интернете нашла. Только туфельки скиньте, у нас ребенок, каждый день полы моем. Сюда, сюда…

Под неумолчное кудахтанье пожилой женщины я очутилась в небольшой уютной кухне, получила чашку ароматного кофе и повторила вопрос:

— Что случилось с Николаем Витальевичем?

— Грипп его сгубил, — пояснила Наташа. — У дяди Коли близкий приятель есть, лесник, живет в Зырянске, это почти триста километров отсюда. Николай Витальевич к нему три-четыре раза в году ездил. Любил он Зырянск, говорил: «Тишина вокруг, воздух как молоко». Ну и в этом году туда подался. Долго жил у друга, мы уж беспокоиться стали. Приехал две недели назад, мед привез, ягоды сушеные, варенье. А через десять дней позвонил и попросил меня: «Сходи в аптеку, купи что-нибудь от кашля. Дохаю, как старая собака, температура высокая, ломает всего. Только ко мне не заходи, положи лекарства на половичок и отваливай, а то еще малышу заразу принесешь. Грипп у меня». Я так и поступила, а ему посоветовала врача вызвать. А потом Жаба прорезалась: «Коля умер, нужны деньги на похороны». Мы с мамой ей не поверили. Подумали, совсем мерзкая баба человеческий облик потеряла, что угодно готова придумать, лишь бы…

— Извините, я ничего не понимаю, — остановила я Наташу. — Почему вы живете в квартире Фатеева?

— Так она наша, — заявила Галина Тимофеевна. — Лучше сами скажите, чего Николая ищете. Зачем он налоговой полиции понадобился?

Я поставила пустую чашку на блюдце и повернулась к пожилой женщине.

— Спасибо за кофе, очень вкусный. Начнем сначала. Вы кем Фатееву приходитесь?

Галина Тимофеевна смутилась.

— Теткой. Не родной. У Колиной мамы было два мужа, у второго имелся брат Михаил, я его жена. Коля сын от первого брака. Вроде родство никакое, но мы жили дружно, никогда не ругались.

— Поняла, — кивнула я. — А Наташа кто?

Теперь в объяснения пустилась молодая женщина.

— Я невесткой Николая Витальевича считаюсь. У свекра есть сын Жора…

— Погодите, — остановила я ее, — по документам Фатеев одинокий, ни детей, ни жены.

— Верно, — кивнула Наташа, — сейчас расскажу, как это вышло. Дядя Коля душа в душу жил с тетей Леной, они не расписывались, потому что у Елены Павловны законный муж Владимир есть. Лена специально развод не оформляла, потому что ее супруг направо-налево гулял. Понимаете, да?

— Не совсем, — призналась я. — Если муж постоянно изменяет, то, наверное, лучше разорвать брак.

Галина Тимофеевна залпом допила свой кофе и возразила:

— А вот и нет. Коля с Леной хорошо жили, родили Жорика. Но записали мальчика на Володьку, законного мужа.

— И он согласился? — удивилась я.

Пенсионерка всплеснула руками.

— Так у них уговор был: Владимир парня на себя записывает, денег Ленке дает. Он хоть ни одной юбки не пропускает, но не жадный, рубли не считает. А жена, со своей стороны, с ним не разводится, ведь на нее бизнес Вовки оформлен.

— С ума сойти, — пробормотала я, — ничего более странного никогда не слышала.

— И дом Володькин, и участок — все тете Лене принадлежит, — закивала Наташа. — Она инвалид, ей в детстве часть ноги ампутировали, на протезе ходит.

— Бегает, — поправила старушка. — И даже танцует, никогда не подумаешь, что ступни нет.

— Инвалидам же льготы положены, сами знаете, — продолжала Наташа, — за коммуналку, за землю, за дом, за бизнес. Владимиру Ивановичу со всех сторон шоколадно. Если его очередная баба пристает: «Распишись со мной», — он сразу в кусты: «Дорогая, я женат, сына имею, Лена больна, у нее ноги нет, не могу убогую бросить». Брак у них только на бумаге, всем это выгодно. Законный муж тете Лене хорошие денежки отстегивает. Елена Михайловна ему готовит, убирает, любят они друг друга, но не как мужчина с женщиной, а как брат с сестрой.

— Сын Лены и Коли, Жора, по документам Георгий Владимирович Котов, женился на Наташе, — дополнила старушка.

Молодая женщина помахала рукой.

— Это я. А вот наша с Жориком дочка Варечка. По бумагам она внучка Владимира Ивановича, но по крови внучка Николая Витальевича. Разобрались?

Действительно, все проще некуда. Если смотреть официальные документы, то Фатеев бобыль, на самом же деле у него были жена, сын, невестка, внучка, неродная тетка и, наверное, еще армия родственников в придачу.

— Когда мы с Жориком вместе жить начали, дядя Коля переехал к Жабе, — частила Наташа дальше, — нам отдал свою трешку, которая ему от покойных родителей досталась. Место тут, правда, не очень хорошее, из окна пустырь видно. Я его с детства боюсь, за ним внизу в карьере Чубарека живет.

Я усмехнулась. Галина Тимофеевна увидела выражение моего лица и ринулась в атаку.

— Думаете, это глупости? Ан нет! Чубарека существует! Раньше тут деревня была, так водяной у моей матери кур таскал, а один раз поросенка унес. Отец мой, царствие ему небесное, на соседа погрешил. Через забор с нами Петька Хват жил, его так прозвали, потому что если у кого-то что-то плохо лежит, он мигом прихватывал. Но куры и поросенок — это серьезно. Пошел папа к Петру разбираться, а тот затрясся: «Тимофей Алексеевич, я ни птицу, ни животину не трону. Погляди на землю». Посмотрел папа, а от забора, за которым наша изба, стояла, через двор Петьки тянется цепочка круглых следов… ну, таких вмятин, как от ведра, если его на песок поставить. «Чубарека у моей коровы молоко выпивает, — рассказывал Петр, — а теперь решил твоей курятинкой и поросятинкой побаловаться».

— Забудем про Чубареку, — попыталась я остановить старушку.

Куда там! Галина Тимофеевна не умолкала:

— Дом, в котором мы сейчас сидим, построили четыре года назад. И что сразу случилось? Можете народ поспрашивать. Мужики из новоселов решили на пустыре «ракушки» поставить. Артем Зиганов первым гараж приволок, и той же ночью пожар случился. Сгорело все. А вокруг… — пенсионерка сделала трагическую паузу, — круглые следы, такие же, как мой отец у Петки Хвата во дворе видел. Чубарека постарался. Все. С той поры на пустырь никто не ходит, даже дети боятся. А еще…

— С удовольствием послушаю историю про дух водяного, но позже, — перебила я старушку, — сначала хочется разобраться с квартирой Фатеева.

— Нашу девятиэтажку первой построили, — охотно завела Галина Тимофеевна, — в нее переселили тех, чьи дома ради нового района порушили. Родители Коли получили эту трешку. Они были старыми, насквозь больными, но пили много. Николай квартиру на себя оформил.

— Старики Фатеевы умерли почти сразу, как сюда въехали, — уточнила Наташа, — новоселье устроили, приятелей-алкашей позвали, купили водку подешевке, а та паленой оказалась. Дядя Коля никогда не пил и потому жив остался. Когда мы с Жорой поженились, свекор сказал: «Молодым надо жить отдельно, сами подрались — сами помирились, советчики в семейной жизни не нужны». И съехал к Жабе.

— Кто такая Жаба? — тут же спросила я.

— Мать Елены Михайловны, жены дяди Коли, — услужливо сообщила Наташа.

— Той, которая по документам супруга Владимира Ивановича? — уточнила я.

— Вы сразу разобрались, — похвалила меня Галина Тимофеевна, — а не у всех с первого раза понять получается. Ох, Жаба ужасная женщина! Но ее нельзя одну оставить, болеет она очень — голова кружится, падает. Квартира у нее здоровущая. Один раз я в гости к ней заглянула, так со счета сбилась, когда хозяйка комнаты показывала. Сейчас соображу… Коля с Леной в одной спальне, Жаба в другой, еще пять свободных. Когда Елена к Владимиру ночевать уходила, Николай сам за тещей смотрел, хотя она ему не по закону теща, а по жизни. Понятно?

Я незаметно ущипнула себя за бок.

— Да, все просто. Но в начале беседы вы сообщили, что жилье, где мы находимся, принадлежит Наташе.

— Жоре, — поправила молодая мать. — Когда дядя Коля гриппом заболел, он трешку сыну подарил. Вызвал нотариуса, и тот бумагу составил. Потом ее где-то три дня регистрировали, и мы свидетельство получили. Дядя Коля очень Жору любил, сказал ему: «Сынок, я хреново себя чувствую, температура жарит. Вдруг помру? Кому тогда нажитое останется? Государство заберет».

— Правильно говорят, человек чувствует приближение смерти, — вздохнула Галина Тимофеевна. — Очень вовремя Коля подсуетился. Короче, завещание с печатями Жора получил до смерти отца. Удачненько вышло. Уйди Коля на тот свет раньше, могли возникнуть сложности с оформлением жилплощади. А так не подкопаться, сначала отписал, потом скончался.

Примечания

1

Татьяна вспоминает басню И. А. Крылова «Кукушка и петух». Здесь и далее примеч. авт.