Кто в чемодане живет?

Дарья Донцова, 2017

Николетта – матушка Ивана Подушкина – попросила сына приютить Генри фон Дюпре. Тот приехал в Россию, чтобы найти русскую невесту. И вот гость с огромным чемоданом поселился в офисе детективного агентства, где начинают происходить загадочные события: то раздаются таинственные звуки, то появляются предметы женского туалета, то неопознанный прибор нападает на собаку Демьянку… В это же время к Ивану Павловичу обращается Галина Михайловна Лапина. У нее похитили внучку и просят за нее странный выкуп в размере 160 тысяч рублей. Девочка явно инсценировала свое похищение – это первая мысль, которая приходит на ум. Погрузившись в расследование, Подушкин недоумевает: чего только в жизни не встретишь – даже династию профессиональных киллеров…

Глава 9

— Хороший вопрос, — сказал Борис и вышел из комнаты.

— Как вы определили личность жертвы? — продолжал я.

— За креслом валялась сумка, в ней лежал студенческий билет на имя Бумагиной, — пояснил Василий, — она занималась в художественном училище на факультете хореографии.

— Поэтому худенькая, похожая на подростка, — кивнул я. — Футболка с именем «Ниночка». Мы с Олегом ожидали найти Лапину. Поэтому майка нас ввела в заблуждение. Давайте поступим так. Съезжу сейчас к Галине Михайловне, которая трубку не берет, выясню, правда ли она не заплатила маникюрше деньги. Может, она знает Бумагину? Вероятно, Нина дружила с Ларисой. Девочка побоялась одна ночевать в деревне, где из жителей две лишенные ума пенсионерки, да и в пустом доме одной жутко. Нина и позвала Бумагину.

— У них большая разница в возрасте, — мигом затеял спор Василий.

— Не так уж она велика, — возразил я, — всего четыре года.

— Пятнадцать и девятнадцать разные миры, — уперся любитель террина из курицы.

— У вас есть другая версия? — осведомился я.

— Нет, — смутился Василий.

— Тогда давайте отработаем эту, — мирно предложил я. — В процессе непременно возникнут новые идеи.

— Лариса Михайловна Бумагина сейчас на занятиях, — сказал Борис, входя в кабинет, — только что беседовал с учебной частью училища. И девушка совершенно не похожа на жертву. Вот.

Секретарь поставил передо мной ноутбук.

— Да уж, — вздохнул я, — женщина на фото выглядит на хорошие тридцать лет.

— Это впечатление из-за лишнего веса, — добавил Василий, который смотрел на экран из-за моей спины. — И как такого бомбовоза на факультет хореографии взяли? Реально бегемотиха!

— Возможно, Лариса больна диабетом, — предположил я, — или у нее гормональный дисбаланс. Не все толстяки неуправляемые обжоры. Кое-кто вынужден лечиться преднизолоном и распухает как на дрожжах от обычной воды из крана, имеющей нулевую калорийность.

— Вода вовсе не такая безобидная вещь, как все думают, — начал Василий, — если выпить одним махом двадцать литров, то умрешь.

— Интересно посмотреть на того, кто способен мигом осушить три полных ведра, — усмехнулся Борис.

— Влегкую! — воскликнул Василий.

— Это невозможно, — заспорил секретарь.

— Элементарно!

— Нет.

— Да! На что спорим? — азартно спросил Бурмакин. — Пошли на кухню. Сейчас продемонстрирую!

— Прекратите, — потребовал я. — Василий, если вы решили покончить жизнь самоубийством, предпринимайте это за пределами моего офиса.

— Я собирался просто доказать ему, что за минуту выпью сорок литров! — воскликнул Бурмакин.

— Только что вы говорили о двадцати, которые являются смертельной дозой, — вздохнул я.

— Что это играет в коридоре? — удивился Борис. — Жуткая какофония. Ба-ха, да-ха, оха-оха…

Я прислушался.

— Странный текст. «Ваха-каха-бобаха» и не менее удивительная музыка.

— Телефон! — хлопнул себя ладонью по лбу Василий и бросился в коридор. — У меня любимая песня вместо звонка заряжена.

— Лариса Бумагина не балерина, — сказал секретарь.

— Внешне девушка на танцовщицу не очень похожа, — согласился я, — хотя те, кто профессионально исполняет танец живота, достаточно корпулентны. Чтобы работать в данном жанре, надо обладать брюшком.

— Я не успел договорить, Василий сразу меня перебил. Она натурщица, — предположил секретарь, — училище не имеет ставок для тех, кто позирует будущим художникам. Учащиеся скидываются, и педагог приглашает в зал обнаженную натуру. У преподавателя есть несколько моделей, чтобы они могли беспрепятственно проходить в образовательное учреждение, натурщикам, а их пятеро, выдали студенческие билеты, записали их как будущих танцоров.

— И как удостоверение Бумагиной оказалось в сумке, найденной в избе? — пробормотал я. — Чья торбочка? Ларисина? Или Нины?

— Возможно, девушки знакомы, — начал фантазировать Борис, — пропуск учащегося художественного вуза дает право на бесплатное посещение выставок. Вероятно, Нина решила сэкономить.

— И отправилась осматривать почти умершее село, — хмыкнул я.

В кабинет вернулся Василий.

— Придя к вам, я начал снимать ботинки, не хотел напачкать, выронил трубку, поднял, положил на полку у зеркала и забыл про нее. Хорошо, что вы звонок услышали. Патологоанатом меня искал. Ну, попробуйте угадать, что он мне сообщил? Если правильно ответите, с меня мороженка! В вафельном стаканчике.

Я вздохнул. Круглощекому румяному парню стукнуло четверть века? Да быть того не может! Ему семь лет.

— Давайте, попытайтесь, — требовал Бурмакин.

— Жертва на самом деле мужчина, — сказал Борис.

Лицо моего клиента вытянулось.

— Откуда вы знаете? Разговаривали с экспертом?

— Нет, — опешил секретарь, — просто озвучил самый, на мой взгляд, бредовый вариант.

— Убитый не женщина? — уточнил я.

— Нет, — поджал губы Василий, — парень. Лет ему примерно восемнадцать-двадцать. На нем был парик из натуральных белокурых волос.

— Трансвестит? — предположил Борис.

— Возможно, выступал в каком-то шоу, — предположил Василий, — на теле есть следы тонального крема и золотой пудры.

— Этим стриптизеры пользуются, — пробормотал я. — Василий, попросите, чтобы вам прислали фото жертвы. Два вида. В парике и без оного. Пусть ваш компьютерщик снимки обработает так, чтобы бедняга не внушал ужас.

— Отличная идея, — хмыкнул Бурмакин. — Забыли, что ему лицо в кашу превратили?

— Хочу показать изображение Илье Рыбакову и Вениамину Морозову, — пояснил я, — боюсь, дети в истерику впадут.

— Не всякий взрослый без содроганий на изуродованный труп взглянет, — вздохнул Борис.

Я принял решение.

— Поступим так. Боря, езжайте к Бумагиной, узнайте у нее, каким образом ее сумка вместе с пропуском оказалась у паренька. Натурщице девятнадцать лет, жертве предположительно двадцать, возможно, они знакомы.

— Давайте это я сделаю, — вдруг сказал Василий.

— Нам не помешает ваша помощь, — кивнул я, — но вы наняли нас.

Круглые щеки клиента из румяных стали красными.

— До сих пор я только бумаги подшивал, впервые мне дело вести поручили. Сам точно не справлюсь, но надо же учиться. Примите меня стажером!

— Неужели вас ни разу не взяли в поле старшие коллеги? — удивился Борис.

Василий сдвинул брови.

— Объяснял же! Мать велела меня игнорировать, а потом сделать так, чтобы я работу завалил! Я сто раз просился, а мужики отвечали: «Нет времени у тебя соску изо рта вынимать».

— Хорошие, однако, люди, — покачал головой секретарь.

— Мы с Борисом привыкли работать вдвоем, — пробормотал я, — и вы платите агентству.

— Не собираюсь лишать вас денег, охота опыт приобрести, — заканючил Василий, — ей-богу, буду стараться, как Буратино!

— Если я правильно помню детскую книгу, у деревянного мальчика с обучением были немалые проблемы, — сдерживая смех, заметил Борис, — он Мальвину до обморока довел. Иван Павлович, что скажете?

— Хорошо, давайте попробуем поработать втроем, — согласился я. — Василий, вы побеседуете с Бумагиной. Борис пороется в интернете, соберет там информацию о Нине и ее приятелях, изучит соцсети, в них о подростках можно много полезного найти. Сам я отправлюсь к Галине Михайловне и попробую разобраться в истории с деньгами, которые пожилая дама не заплатила матери Ильи.