Призрак Небесного Иерусалима

Дарья Дезомбре, 2014

Мертвецы всплывают в Москве-реке; сидят, прислонившись к древней стене Кутафьей башни; лежат, четвертованные, на скамеечке в Коломенском… Несчастные были убиты жуткими средневековыми способами, а в чем их вина – знает только убийца. Маньяк, ставящий одну за другой кровавые метки в центре столицы, будто выкладывает жуткий пазл. По страшному следу идет пара с Петровки: блатная стажерка, выпускница МГУ, с детства помешанная на маньяках, и опытный сыскарь, окончивший провинциальную школу милиции. Эти двое терпеть не могут друг друга, но идеально друг друга дополняют. Только им под силу расшифровать ребус, составленный убийцей и уходящий своими корнями в древнюю Москву, в старые раскольничьи тексты, в символику Святого Писания. Психологический триллер, полный неожиданных поворотов, погружает в атмосферу шумного мегаполиса, в котором жестокий убийца вытаскивает на поверхность древние пороки столицы, ее страшные тайны и мистическую символику, зашифрованную в хаотичном сплетении старых улиц, переулков и площадей…

Маша

— Тебе привет, — сказала она и спрятала телефон обратно в сумку.

— Подружка-соседка? — Иннокентий пригубил из стакана с белым вином. — Зря отказалась от вина: очень легкое и подходит к спарже.

— Выпендрежник! — беззлобно высказалась Маша, поддевая спаржу вилкой. — Между прочим, она все так же в тебя влюблена.

— Угу. — Иннокентий поморщился: — И все так же тебе завидует.

Маша хмыкнула, повела плечами.:

— Было бы чему! Знал бы ты, как меня игнорирует новый начальник! Вчера увидел с Ник Ником… Думает, я безмозглая блатная девица.

— А ты мозговитая, — улыбнулся Кеша.

— Нет, — горестно вздохнула Маша. — Последнее время — нет. Хожу вокруг да около. А вокруг да около ЧЕГО — не знаю. Понимаешь, странные смерти. Но таких всегда можно накопать. Нет. Странные смерти в странных местах. Вот смотри! — Маша полезла в сумку и достала распечатку плана Москвы.

— Дай-ка. — Иннокентий положил карту справа от тарелки и некоторое время рассеянно на нее глядел, приканчивая тем временем спаржу.

Маша смотрела на него с надеждой, пила воду и боялась слово молвить — Иннокентий априори ничего не понимал в убийствах, но оба привыкли доверять умственным способностям друг друга: и если у Маши в мозгах царила логика, то Иннокентий брал эрудицией.

— Ну как?! — не выдержала наконец Маша.

— Глупости. — Иннокентий отодвинул карту. — Ничего не приходит в голову.

Маша послушно убрала карту.

— Вот и у меня — простой, — мрачно сказала она, подзывая кивком официанта.

— Съешь десерт — утешишься! — Иннокентий подмигнул ей и настоял на самом большом торте из витрины: монстре во фруктах и взбитых сливках. — А я иконку замечательную откопал, — сказал он, когда они оба принялись за сладкое. — Староверческую, шестнадцатый век. У меня уже есть на нее клиент — могу на месяц взять каникулы и, если хочешь…

— Этот Ельник из них тоже! — прервала Кешу Маша, почти ткнув в него ложечкой с тортом.

— Что? — застыл Иннокентий.

Маша снова достала карту, попросила ручку.

Иннокентий послушно вынул ручку из внутреннего кармана бархатного вишневого пиджака. Маша раздраженно расписала золотое перо на салфетке, а потом поставила аккуратную звездочку рядом с Красной площадью.

— Подожди. — Иннокентий снова забрал карту, еще раз посмотрел на точки. — Я могу ее оставить на пару дней у себя? Подумаю и, если что надумаю, перезвоню тебе.

— Бери-бери. Я могу сделать копию. — Маша довольно заулыбалась. Она любила, когда Иннокентий брался за ее загадки. Это было похоже на детскую конспирацию, хотя Кеша давно вырос и превратился в холеного денди, «собирателя древностей», как он себя называл: владельца маленькой частной антикварной галереи в центре. И судя по «золотым» перьям, дорогой обуви и платиновым запонкам на сшитых на заказ рубашках с элегантным вензелем — АИ, «Алексеев Иннокентий», Кешина лавка приносила пусть не стабильный ежемесячный, но вполне высокий доход. Да, Кеша был юношей весьма утонченным, и Маша, не вылезавшая никогда из своего бессменного черного цвета, часто задавалась вопросом: как они, такие разные, такие оба «вещи в себе», могли так долго хранить детскую дружбу? И понимала: это целиком его заслуга.

— Что же мне эта карта напоминает? — задумчиво сказал Иннокентий, отправляя в рот последний кусочек торта. — Нет, так на сытый желудок и не вспомнить…