Теория выбора и случайностей. Часть 3. «Перед рассветом, или И снова здравствуй, нечисть!»

Дарья Быстрицкая

Мир не стоит на месте. Жизнь продолжается. Анжелике приходится возвращаться в реальность и заново строить отношения со старыми друзьями.Пророчество о силе её ярости обретает для девушки чёткие очертания. Она вынуждена сдерживать свою ненависть, чтобы не потерять саму себя. Тем временем в их мире наступает глубокая ночь…

Глава 10

Людей в зале уже было предостаточно. Почти все они говорили друг другу что-то, и их голоса, сливаясь и накладываясь один на другой, образовывали в результате довольно устойчивый гул. Ангела, слыша этот гул со второго этажа, почему-то вспомнила про свою практику в педучилище: школьники, оставаясь без присмотра учителя, шумят так же. Мысль эта девушку позабавила, и, спускаясь по лестнице, она слегка улыбнулась сама себе.

Сегодня у Николая Нестерова был юбилей: 55 лет. По этому поводу, разумеется, была устроена вечеринка. Гостей на праздник пригласили немало, и никто не отказался. Все они съезжались, чтобы поздравить юбиляра. Слышать их, в основной своей массе, лицемерные поздравления Анжелике не очень-то хотелось, поэтому спускаться она не торопилась. Сама ведьма отца поздравила ещё утром. И подарок вручила, и расцеловала. Почему-то, чем старше она становилась, тем сильнее его любила, несмотря на все его недостатки.

Каблуки тихо стучали, соприкасаясь со ступенями. Одета на этот раз Лика была не в платье — в белые пиджак и юбку длиной до колена с коричневой лёгкой блузкой. Волосы девушка убрала наверх, отчего выглядела достаточно строго и неприступно, но не для своего отца: ему, встречавшему гостей вместе с супругой, она улыбнулась, проходя мимо.

На пороге зала Нестерова немного задержалась, однако присоединяться ей здесь было не к кому, поэтому она просто не спеша двинулась вперёд. С некоторыми она здоровалась, а по остальным всего лишь скользила равнодушным взглядом. Дойдя до противоположного конца зала, девушка остановилась и посмотрела в окно на растущую луну, что хорошо видна была на чистом небе. Ей помнился прошлый день рождения отца: тогда ещё был жив тот, кого она любила больше всех на свете. Смогла бы она что-то изменить, если бы вернулась в прошлое? Вряд ли.

От своих мыслей блондинке вскоре пришлось оторваться: всем существом она почувствовала появление одного своего друга. Анжелика обернулась и посмотрела на Максимилиана Ахмедова, ощутив при этом на себе взгляд Ильи. Старший сын Дьявола поздравил юбиляра и пожимал некоторым бизнесменам руки, когда, наконец, понял, кто за ним наблюдает. Он глянул в сторону подруги и кивнул, не скрываясь. Губы его при этом тронула лёгкая улыбка. Ведьма ему в ответ тоже улыбнулась и коротко кивнула, после чего вернулась к созерцанию луны, игнорируя любопытство, которым так разило от Ильи.

Когда в зале собрались все приглашённые, и слова поздравлений были произнесены, Ангела подошла к отцу и его компании. Улучив момент, пока на них никто не смотрит, она приобняла Николая и шепнула на ухо:

— Ну и как: ты всем доволен?

Дело было в том, что перед этой вечеринкой мужчина суетился и волновался, как не делал этого никогда.

— Да, всё хорошо, — улыбнулся Нестеров. — Не знаю, что это со мной сегодня такое. Возраст, наверное.

Девушку последняя реплика развеселила, и она негромко рассмеялась.

— Ну уж не надо теперь всё на возраст валить. Пятьдесят пять лет — это ещё не старость. Рано что-то ты начал себя стариком считать. Половина жизни ещё впереди.

Николай по-доброму засмеялся и чуть крепче приобнял дочь.

— Спасибо, Анжела. Твои слова внушают мне оптимизм.

Блондинка покачала головой и, поглядев на отца внимательно, вдруг спросила:

— Тебе всё нравится?

Он удивился.

— Ты же уже спрашивала! Да, меня всё устраивает.

— Я не совсем это у тебя спрашивала. И слово «устраивает» какое-то… безликое. Я хочу знать, по-настоящему ли тебе всё нравится. Радует ли тебя этот праздник?

— Почему тебя это интересует? — полюбопытствовал Нестеров.

— Потому что у тебя сегодня день рождения, и хотелось бы, чтобы тебя всё радовало, — пояснила собеседница.

Мужчина на мгновение задумался, а потом ответил тепло:

— Да, Анжела, меня всё радует. Спасибо, что беспокоишься о старике.

— О старике! — весело фыркнула Лика, засмеялась и, поднявшись на цыпочки, чмокнула отца в щёку.

Он довольно заулыбался. К этому времени уже многие наблюдали за ними и видели, как девушка поцеловала отца. Ту это немного смутило, хотя виду она не подала, а Нестеров, по всей видимости, был горд.

— До чего же рядом с тобой хорошо, Анжелика, — сказал он неожиданно. — От тебя исходит светлая энергетика.

Блондинка тихо улыбнулась и, покачав головой, возразила:

— Неправда. Тебе это только кажется.

— Правда! Правда, Анжела. Ты излучаешь свет. Рядом с тобой мне всегда становится лучше.

— Да? — удивилась Анжелика. — А я думала, что от меня теперь ничего хорошего не исходит…

— Почему? — растерялся Николай.

Девушка помотала головой, пожала плечами и не ответила. Она не могла ему сказать, что её переполняет ненависть, потому что пришлось бы объяснять, кого и за что она ненавидит, а это было невозможно, немыслимо. На самом деле, всё было не так уж плохо: она была сама собой, пока не вспоминала о Дьяволе, Никите и его шестёрках, а вспоминала не слишком часто. Зато когда мысли Нестеровой всё же обращались к тем, кто погубил Волка, ненависть разъедала её душу. Такой дикой ненависти ей раньше знать не приходилось. Она буквально задыхалась, горела, словно в адском огне. Жажда мести сводила её с ума. Поэтому Ангела старалась думать о них пореже — больше о Волке, а любовь — это, к счастью, светлое чувство, пусть порой оно и бывает окрашено в печальные тона.

«Что ж, хорошо, что я пока ещё не уничтожаю всё вокруг своей энергетикой», — подумала ведьма. Потому что она боялась этого. Потому что чувствовала, что вполне способна на это…

Вокруг стояли шум и гам, доносились взрывы смеха — в общем, скоро вечеринка была в самом разгаре. Вовлечены в разговоры были практически все, кроме Хранительницы Сердца: она только наблюдала за окружающими. Её взгляд скользил по толпе, едва задерживаясь на лицах.

Прошло достаточно времени, прежде чем вместо отца рядом с девушкой оказался Станислав Сергеевич. Поначалу он переговаривался с кем-то из мужчин, но, в итоге, повернулся всё-таки к блондинке и заговорил, пока никто не обращал на них внимания:

— Я видел новый список… Не обнаружил там ни тебя, ни Туманова, которого ты так защищала. Наверное, я должен извиниться…

— За что? — вздёрнула брови Лика.

— Я подумал… — начал было говорить мужчина, но собеседница ему продолжить не дала:

— Что вы подумали? Что это из-за вас меня там больше нет? Вроде как вы меня пожурили, какая я плохая, и я пошла и исправилась? Нет, Станислав Сергеевич. Всё совсем не так. Вы к этому не имеете никакого отношения. Будь моя воля, я бы никогда из этого списка не исчезла. Меня исключили из него против моей воли, хоть я и дала согласие на это, но дала я его под давлением. Так что… можете и дальше быть обо мне наихудшего мнения, — с издевательской улыбкой закончила свою речь девушка и, развернувшись, пошла прочь.

Лгала она ему со злости, конечно. Даже не дави на неё Дьявол, она бы не смогла больше быть членом Общества. Она не смогла бы посещать балы Полнолуния, не вошла бы больше в резиденцию. Людей бы лечить не отказалась, но ей вряд ли позволили бы: в конце концов, неявка на бал — это нарушение Закона Общества.

Анжелика самой себе не смогла бы объяснить, отчего так разозлилась на Горлова. Наверное, она стала ещё более нетерпимой к тем, кто не любил Волка, а Станислав Сергеевич терпеть не мог Андрея по-прежнему — она это чувствовала. Бесило её и его самомнение: решил, что авторитет для неё, и она станет «исправляться», чтобы заслужить его одобрение? Не тот случай! Авторитетом для девушки всегда была мама и она сама, а потом стал им и вожак стаи, но не Горлов.

Ещё выводили из себя Нестерову мысли мужчины: он радовался тому, что она потеряла своё «высокое положение». Он думал, что неприкосновенной её делает наличие имени в списке, и даже не подозревал, что неприкосновенной и особенной её делают способности, коих она не лишилась. В общем, злорадствовал он зря. А злорадства, кстати, блондинка не выносила, и мнение её о Горлове упало ещё больше.

Ангела стояла вновь у окна, держа в руке бокал с виноградным соком, и смотрела на луну. Ей не хотелось разговаривать. Она и теперь не испытывала особой любви ко всем людям, что присутствовали в зале. Ничего не изменилось.

«Так зачем ты мучаешься? — спросила она себя. — Возвращайся в квартиру — кто тебе не даёт?».

Но в квартиру она возвращаться не собиралась. Эта квартира таила в себе опасность — ведьма это чувствовала. Она, конечно, и здесь часто запиралась в своей комнате, но вокруг всё-таки находились люди, и они возвращали её невольно к реальности, а в квартире…. Лика боялась, что если переедет в квартиру, то бросит ходить на работу и останется медленно умирать одна. Или сойдёт с ума от ненависти, что ещё хуже, ведь безумная она очень опасна для окружающих. Опаснее, чем любой другой сумасшедший.

— Эти сборища бессмысленны и утомительны, не находишь? — раздался за спиной негромкий голос Максима.

Анжелика слегка вздрогнула от неожиданности и немного повернула голову в его сторону, не отрывая однако взгляда от луны.

— Не знаю, — пожала она плечами равнодушно.

— Я не люблю такие сборища, — продолжил парень, вставая рядом. — Не хочу, конечно, тебя обижать: у твоего отца всё-таки день рождения и всё такое, но, по-моему, большинство сюда пришло тупо обменяться сплетнями. Просто все обсуждают всех. Осмотрят тебя так оценивающе и начинают… Противно даже.

Девушка молчала. Несомненно, он говорил то, что и у неё самой было на уме, но соглашаться с ним она не торопилась. Вот хоть убейте, а поддерживать его ей не хотелось!

— У тебя что-то случилось? — осведомился Громов. — Ты выглядишь грустной.

— Да нет. Всё нормально.

— Вот как? Значит, ты всегда себя так ведёшь?

— Как «так»? — полюбопытствовала блондинка.

— Ну… ходишь в одиночестве по залу и у окна стоишь, ни с кем не разговариваешь.

— Да, по большей части. Так что можешь не беспокоиться обо мне и идти развлекаться дальше.

Его настойчивый взгляд раздражал её. Она надеялась, что теперь он отстанет от неё, но ошиблась: Максим не сдвинулся с места.

— И каким же образом мне развлекаться? — поинтересовался он. — Сплетни слушать? Например, об Обществе Максимилиана, Ангеле и Волке? Чушь какая-то! Сплетен я не люблю, а побеседовать по-настоящему здесь не с кем, кроме тебя.

Брови Ангелы поползли вверх. Лесть это что ли?

— Думаю, ты не прав, — сказала она.

— Да нет же! — возразил парень. — Я серьёзно. Ты — умная девушка, Анжела. Я не встречал раньше таких, как ты.

— Таких, как я, и нет, как нет и таких, как ты. Если ты не в курсе, Максим, в этом мире нет двух одинаковых снежинок, листьев, камней. В этом мире ничто не повторяется. Каждый уникален.

— Я не об этом вовсе, Анжела! В другом смысле.

— Боюсь, я не в силах понять, о чём ты, — холодно произнесла ведьма, отбивая у него охоту делать ей комплименты.

Громов помолчал немного, но потом всё же упрямо заметил:

— Думаю, ты меня поняла.

Хранительница Сердца сделала вид, что не слышала его. Чем дальше, тем сильнее он её раздражал. Какой реакции он от неё ожидал?

— До чего же это утомительно, — вздохнул парень. — Я бы лучше дома посидел с книгой — больше пользы бы было, честное слово! Да и в толпе находиться я не люблю — в одиночестве я чувствую себя лучше.

Почему-то представить Максима, читающим в одиночестве книгу, Лика не могла. Абсурд прямо-таки. И, насколько она успела заметить, в центре внимания находиться он очень даже любил. Врёт. Ой, врёт!..

Девушка закусила губу, чтобы не засмеяться.

— Толпа — это ужасно, да? — сказал Громов.

Усилием воли блондинка подавила смех, рвущийся наружу, и повернулась к собеседнику лицом.

— Зависит от того, что это за толпа, — ответила она. — Я не могу согласиться с тобой в том, что подобные сборища бессмысленны и утомительны. Всё зависит от компании, на мой взгляд. Бывают такие сборища, которые я очень даже люблю и времени не пожалею. Сочувствую, что тебя всё это так утомляет, — с непонятной улыбкой добавила Ангела и, покинув раздосадованного парня, вернулась в компанию к отцу.

Момент, чтобы вернуться, она выбрала не самый удачный. Станислав Сергеевич как раз затеял разговор об Андрее Туманове. Что говорят именно о Волке, она, разумеется, поняла не сразу.

— Ты видел эти ворота? — докапывался до Филимонова-старшего Горлов. — Ну ты видел их или нет?

— Ну, видел.

— И?

— Стоят, наверное, очень недёшево.

— Вот именно! Откуда такой молодой парень взял деньги на дом — это уже большой вопрос, а уж эти ворота… Сколько бы у него ни было денег, он должен был их все потратить на дом, на ремонт — откуда на ворота такие шикарные у него взялись средства? Ну откуда?! Я даже представить не могу, сколько они стоят!

— Стас, — вступил в разговор Николай, — но он же работал на Чернова — ему, может, по блату сделали, по дешёвке.

— Чернов — не миллионер, — возразил зам. начальника ОВД города Сибирска. — Стал бы он терять такую прибыль. Да и кто такой этот Туманов, чтобы ему оказывали подобные привилегии? Кем он вообще работал, я никак не пойму?!

— Не знаю. Вот уж чего я не знаю. С его мозгами, предполагаю, он должен был занимать неплохую должность.

— Какую бы он ни занимал должность, — заговорил теперь Серов, — я не думаю, что получал он так много. И лично мне неясно, откуда у него взялись деньги на дом, а уж на ворота — тем более. Сколько ему было лет?

— Под тридцать, — ответил Станислав Сергеевич.

— Тридцать?! — воскликнул Серов. — И он купил себе такой дом? И поставил эти ворота?.. Я согласен с тем, что он занимался какими-нибудь грязными делишками и за них поплатился. Других вариантов просто быть не может.

— Полностью тебя поддерживаю, — кивнул Горлов.

— А ворота действительно шикарные, — мечтательно произнёс Петров. — Не ворота, а произведение искусства…

Разозлили ли Ангелу предположения мужчин? Да, разозлили, но она знала, что Волку было бы всё равно, что о нём думают те, кто сам в своё время занимался «грязными делишками». Каждый судит по мере своей испорченности, в конце концов. Разве можно было ожидать от этих людей чего-нибудь другого?

Ведьма с жалостью и презрением смотрела на Станислава Сергеевича, который не догадывался, что ворота, которые так его смущали, Андрей изготовил сам. Закупил материалы и выковал. Потратил на них множество своих вечеров и выходных дней. Но результат того стоил.

Анжелика опустила глаза. Она долго их не поднимала и не произносила ни слова. Даже когда мужчины принялись обсуждать сплетни о ней и Андрее, она никак не отреагировала, хотя в сплетнях оба были представлены трусами и злодеями. Её это не тронуло.

Из странного транса девушка вышла в один миг. Она ощутила, что рядом с ней что-то изменилось, и подняла глаза на своего соседа справа. Им оказался Мефистофель.

Ещё в начале вечера ей показалось, что в мужчине что-то не так, и теперь она присмотрелась к нему повнимательнее, чтобы убедиться в своей правоте. И убедилась.

Ахмедов влюбился — она это чувствовала. Нет, она это видела! Не как человек, но как ведьма она это ясно видела.

Опять опустив глаза, Ангела обдумала то, что открылось ей. Это было не простое увлечение, а искреннее сильное чувство. Уже и не надеялась ведьма, что друг когда-нибудь испытает нечто подобное. Она была рада за него.

Незаметно подвинувшись к Максимилиану поближе и улучив момент, пока в их сторону никто не смотрит, блондинка тихо сказала:

— Макс, ты влюбился.

Увы, она в этот момент не смотрела на мужчину и не увидела, что он пьёт что-то из своего бокала. А Макс подавился, услышав её слова, и закашлялся. Все взгляды тут же обратились на него.

Конец ознакомительного фрагмента.