Радость блаженства – 3

Дара Преображенская

Главная героиня книги индийская девушка Шачидеви Бхатти, принадлежит к семейству махараджей, потомков махараджи Пратапарудры. Действие романа происходит в начале XX века, когда Индия переживала свои тяжёлые дни. В книге показана любовь героини, её жизнь. Пережив предательство возлюбленного, гибель родных, она попадает в загадочную Шамбалу, где встречает своих новых друзей и Учителей. Шачидеви также встречается с известными людьми своего времени. Продолжение романа «Радость Блаженства» (том 1 и 2).

ГЛАВА 5

«ИСЦЕЛЕНИЕ»

«Я, как птица Феникс, растворюсь

В мире Солнечном,

И взлечу прекрасной вспышкой

В Небо чистое.

.

Всё вокруг меня преображается,

И теряется во мне,

Счастье дальнее, счастье дальнее,

В Свете Солнечном.

.

Я, как птица Феникс, растворюсь,

В мире Огненном,

В мире Огненном, в мире красочном,

И украшу своей улыбкой

Даль Заветную,

Даль Заветную, Небо чистое.

.

Пусть вокруг меня всё

Будет радостным,

Будет радостным,

Будет счастливым.

.

Я взмахну широкими крылами,

И улечу в Небо Дальнее,

В Небо Дальнее,

В Даль Заветную.

.

Я, как птица Феникс, растворюсь

В Мире Огненном,

В Мире Огненном,

В Солнце Радостном.

.

Ведь душа моя — что Птица Феникс….

(«Откровение» из «Книги Жизни»).

…На дальнем небе

с зелёными отсветами

вдруг показались звёзды,

которые явлением своим

всколыхнули мою душу.

Но это не три планеты,

А Альфа-Центавра,

Где поселились великие души,

Которые шлют послания всем на Землю

И дарят ей любовь свою Вечную.

В центре неба, я вижу,

Зажёгся Красный Шар,

От которого исходит яркое сияние,

А по бокам от него — две голубые планеты,

И от них тоже исходит сияние.

Только не все люди способны увидеть Альфа-Центавру,

Ибо нужно для этого

С чистым сердцем,

Не имея злых мыслей и корысти,

Подняться высоко в горы

И встать на самую высокую вершину.

Нужно вытянуться всем телом и протянуть руки к небу,

Чтобы приветствовать его,

Чтобы почувствовать,

Что она хочет сказать вам,

О чём мечтает,

Ибо небо тоже умеет мечтать

В отличие от нас,

Не знающих, что такое любовь….

Флюиды с Альфа-Центавры дарят её тебе,

Мой друг….

….Река напоминает о себе

своим тихим журчанием,

раздающемся в тишине спокойного вечера.

Небо красное,

Словно какой-то выдающийся художник

Нарисовал его на своём холсте.

А вдалеке,

Совсем вдалеке тают горы,

Которые чернеют огромными пологими шапками

И вот совсем совсем вдалеке бледной дымкой

Начал таять храм.

Это — не просто Храм,

Это — Дворец Учителя,

Где он ждёт тебя

Для своего очередного урока.

Река отражает в себе нашу жизнь,

Словно Зеркало,

И ты видишь,

Как там же растворяется твоя душа.

Ты слышишь Зов Учителя,

И ты идёшь на этот Зов,

Слитый с журчанием реки.

И тогда начинается твой Первый Урок жизни….

….Лети, моя душа,

лети ты к Солнца Свету,

лети, моя душа

в неведомую даль,

И слово ты скажи

Загадочному ветру,

Скажи, чтоб с сердца снова

Ушла твоя печаль.

.

Лети, моя душа,

Лети, расправив плечи,

Туда, где Птица Счастья

Совьёт своё гнездо.

И долго опускается

на Землю тихий Вечер,

и всё вокруг пылает

любовью и без слов.

.

Лети, моя душа,

Лети в пространство Счастья,

Тихонечко присядь

Ты где-нибудь в ночи,

Уходит всё куда-то,

И всё же может статься,

Однажды обогреют

Тебя Лучи Любви.

Лети, моя душа…..

…….

…..Мандала «Душа» запомнилась мне больше остальных своей яркостью цветов и необычностью. Я помню, Амбина, как всегда, попросила нас закрыть глаза и сосредоточиться на той картине, что должна была возникнуть перед нами.

— Она состоит из множества камней-самоцветов, — пояснила Амбина, — и камни эти имеют множество цветов и оттенков. Это — сказочный рубин, центр Мандалы, который придаст вам силы и энергию. Это — фиолетовый аметист, камень духовности, что поможет сосредоточиться вам на сердце, жёлтый топаз, дающий радость, зелёный изумруд, позволяющий вашему духовному сердцу биться в унисон с ритмами вселенной, голубая бирюза — камень верности и чистоты и чёрный обсидиан — камень духовных учителей. Что вы почувствуете, когда Мандала войдёт в ваше сознание?

Я не могла понять, как из стены могут появляться различные камни, имеющие то или иное значение, но затем я доверилась своей душе.

Я ничего тогда не могла сказать, мне просто стало хорошо и спокойно, как никогда в жизни, и я почувствовала, с каким волнением бьётся сердце. И только затем я ощутила Амбину, склонившуюся надо мной.

— Шачидеви, — произнесла Амбина, — Тебе уже снились два сна, но скоро ночью ты увидишь третий.

— Вы говорите про мои необычные сны? — спросила я.

Она закивала:

— Да, дорогая, я говорю про твои уроки Мудрости, данные тебе во снах. Все два раза в своих снах ты была в пути, и все два раза ты достигала цели своего пути, потому что понимала, чему хочет тебя научить данный урок. В первый раз ты поняла, чтобы дойти до Вершины, не нужно напрягаться, а просто понять, что ты имеешь право быть счастливой, ты поняла, что для этого тебе нужно просто полюбить себя, и тогда вся вселенная встанет на твою сторону, чтобы тебе помочь. Второй твой сон научил тебя воле, которая тоже необходима, чтобы достичь цели. Благодаря воле, ты дошла до Второй Вершины и выпила Эликсир Жизни, — я мысленно представила себе, как я выпила Эликсир Жизни из этой огромной Золотой Чаши во сне. Словно какая-то сила влилась в моё тело тогда. Да, я действительно достигла цели своего пути два раза благодаря любви и проявленной мною воле.

— — Что ещё необходимо, чтобы достичь цели и преодолеть все трудности? — спросила я.

Я с недоумением посмотрела на неё.

— Это ты узнаешь из своего следующего сна, — произнесла Амбина.

— А откуда Вы знаете о моих снах? — снова спросила я.

Амбина как-то загадочно улыбнулась мне.

— Шачидеви, — произнесла Амбина, — Учитель всегда знает, что снится его ученику. Постигнув эти три начала, ты сможешь впоследствии добиваться своих целей, и твоя жизнь станет успешной.

Отныне после нашего разговора с Амбиной я с нетерпением ждала свой третий сон. Однако к моему разочарованию он не приходил.

Я поделилась своими сомнениями с Амбиной.

— Всему своё время, — произнесла она.

Отсутствие сна научило меня с уважением относиться к жемчужинам мудрости, которые встречались на моём пути, и я поняла, что раньше я легкомысленно относилась к урокам, даваемым мне.

Перед тем, как мы отправились в Ашрам Шримати Катьяяни, мне приснился мой долгожданный третий сон.

Мой третий сон

Я вновь увидела высокие горы, только это уже были совсем не те горы. Издали они смотрелись голубыми громадинами, увенчанные белыми ледяными шапками. Я почувствовала, будто горы дышали, потому что колыхалась земля. Я увидела узкую тропинку, которая поднималась высоко в горы и вела в неведомые дали.

Вновь передо мной открылась Дорога, как и в предыдущих снах, только сейчас я не осознавала, что я сплю. Горы были прекрасны, но мне хотелось отдохнуть в сени деревьев, подставить свои руки под лучи Солнца. Вокруг же был ледяной холод и даже туманные дали, за которыми скрывались далёкие горные вершины. Мне стало холодно.

— Эй! Где я! — закричала я.

— Ты снова в горах, — раздался спокойный Голос.

— Но я бы хотела уйти отсюда.

— Там очень высоко есть тёплое место и вкусная еда. Там живут люди, которые помогут тебе, — вновь произнёс Голос.

— Как туда добраться? — спросила я.

— На этот раз ты не встретишь волшебства, ты должна просто идти и преодолевать препятствия.

— Но…

Я удручённо посмотрела на простирающийся передо мной путь, и мне стало не по себе.

— Эта Дорога никогда не закончится.

Слёзы появились на моих глазах от отчаяния.

— Я погибну! — воскликнула я.

Я надеялась на то, что снова услышу Голос, однако меня постигло ужасное разочарование. Голоса не было слышно.

Я с ужасом поняла, что осталась совершенно одна без помощи, без поддержки, без надежды на скорое спасение и спасение вообще.

Как всегда, уже привыкшая к чудесам, я ожидала, что вдруг совершится какое-нибудь чудо, вдруг появится кто-то или что-то, кто поможет мне выйти к людям. Однако ничего не возникало, я так и брела по горам совершенно одна. Я не смотрела на сменявшие друг друга практически однообразные пейзажи. Они почти не изменялись и были блеклыми и больше не привлекали моего внимания.

— Эй! Кто-нибудь! — кажется, закричала я.

Но никто не откликался на мой зов. Я не знаю, как долго продлился мой сон, я просто помню, что в конце концов, увидела дома.

«Неужели я добрела до людского жилья?» — подумала я.

— Да, Шачидеви, — раздался Голос, — Это был твой 3-ий урок.

— Чему же он научился меня? — спросила я.

— Подумай, Шачидеви. Может, ты сама поймёшь.

Но ответ не приходил мне в голову.

— Пойми, третье качество, чтобы достичь цели — это Терпение.

— Терпение?

— Да, ты долго шла, но ты всё равно дошла до цели своего назначения. Чтобы достичь цели, необходимо три важных качества: Любовь, Воля и Терпение.

Я проснулась, но совсем не заметила этого.

— Любовь, Воля и Терпение, — сказала я.

Мускан тронула меня за плечо.

— Ты чего, Шачидеви, — с удивлением в голосе спросила она.

Я посмотрела в её ясные струящиеся любовью глаза и поняла, что уже проснулась. Был солнечный день, и над нами сияющей голубой пеленой нависло бирюзовое небо. Дышалось свободно и легко.

— Мне приснился сон, из которого я поняла, чтобы достичь чего-то человек должен развить в себе три необходимых ему качества: Любовь, Волю и Терпение.

Я рассказала Мускан о своих трёх снах, она внимательно выслушала меня, затем произнесла:

— Наверное, здесь мне тоже приснятся такие сны, которые учат чему-либо.

Взгляд карих глаз Мускан был каким-то задумчивым. Сегодня она выглядела настоящей восточной красавицей в красном сари, расшитом жемчугом. Глядя на Мускан, я почему-то вспомнила свою давнюю подругу Лалиту. Где она сейчас? Что с ней произошло? И почему мне вспомнилась Лалита? Хотелось ли мне возвратиться в прошлое? Хотелось ли прожить жизнь заново? Нет, думаю, что нет.

Моя жизнь, это — моя жизнь, и она принадлежит только мне одной и никому больше.

…..

Итак, мы остались в Ашраме Шримати Катьяяни, в течение года мы должны были обучаться у Шримати, постигать азы женской мудрости, привлекательности, которым она обучала нас.

Шримати рассказывала нам о том, как делать «розовую воду», чтобы затем умываться ею. Для этого очень много лепестков роз нужно было положить в воду и настаивать в ней несколько дней.

— Умывайтесь водой, вдыхайте её аромат, — говорила Шримати, — она успокоит вас, повысит ваше настроение. Она сделает вашу кожу бархатистой и свежей, как у младенца.

Шримати обучала нас также готовить духи из природных составляющих.

Мы вставали с восходом Солнца, когда на небе был виден его желтовато-розовый диск. Шримати учила нас дышать Солнцем, когда тело твоё получает флюиды Солнца.

— Улыбайтесь, дорогие мои! Улыбайтесь! Вы — женщины, цените своё Инь-начало, и самое главное, чтобы мужчина любил вас, никогда не показывайте свою любовь к нему, будьте отстранёны и немного холодны, словно богини. В древних Школах Женской магии, которые существовали в Шамбале, женщину учили погружаться в духовное и быть далёкой от земной плотской любви, ибо она не вечна. Жрицы могли отвечать на любовь мужчины, дарить ему ласки и поцелуи, но их сердце должно было всегда оставаться холодным, ибо, влюбившись, жрица совершала ошибку, она переставала быть жрицей, и её изгоняли из Ашрама Любви.

Слова Шримати заставили меня впервые задуматься над многим, ведь раньше в трёхмерном мире я никогда не слышала этих прописных истин. Я пожалела о том, что не знала всего этого, что меня никто не обучал так, как здесь, быть Женщиной, а, оказывается, этому тоже нужно учиться.

То, что являлось естественным, данным тебе природою, нужно было усовершенствовать, и обучение это требовало от меня большой силы воли и терпения, но в итоге оно постепенно оттачивало в тебе черты твоей новой Личности и ты, не замечая того, становилась Женщиной, Богиней, пришедшей в этот агрессивный мужской мир, чтобы не пасть рабой Мужчины, удовлетворяя любые его прихоти, а повести за собою, научить его Красоте, Радости и Совершенству.

Научить, не навязываясь с моралями и нотациями, а просто, прожив и являясь для него Богиней, вышедшей из других сфер и миров.

Шримати учила нас искусству живописи, наблюдению за природой; мы изучали камни, которых было очень много, и вскоре я уже могла безошибочно сказать, где бирюза, где изумруд и отличить подделку.

Мы учились составлять композиции из цветов и украшать ими дома, чтобы они радовали глаза и привносили что-то новое, свежее в окружающий нас вроде бы однообразный интерьер.

Я впервые научилась постигать красоту и получила здесь достаточно знаний по искусству различных эпох. Шримати достаточно увлекательно рассказывала нам многое об истории, странах. Она учила нас древним языкам, на которых были записаны Знания, хранившиеся на глиняных табличках и папирусах в храмах Шамбалы. Глядя на это молодое, сияющее энергией тело, я удивлялась и недоумевала, неужели Шримати смогла постичь так много за столь недолгий срок своей жизни. И только потом я вспомнила, что ей уже более двухсот лет. Мне вдруг захотелось стать такой же совершенной, как и она, и я всячески стремилась к этому.

Однажды, глядя на моё старание и усердие, Шримати Катьяяни сказала мне очень мудрые слова, запомнившиеся мне на всю жизнь:

— Стремиться к совершенству на самом деле — это очень трудно, это требует от души упорства и проявления огромной воли. Это требует также терпения и любви к себе. Проще жить, не следя за здоровьем, не изучая ничего. Однако в конце концов и плоды, достигнутые на этом пути, дают многое. Вам придётся пожертвовать также очень многим: минутными слабостями, желаниями, удовольствиями. Но таков путь Древних жриц, несущих в себе Любовь. Таков Путь Богинь. И вы должны хорошо подумать, прежде чем стать жрицами. И не только подумать, но и осознать всё, что я вам только что сказала.

Любовь….Воля….Терпение….

Я вспомнила свои недавние три сна. Вновь я возвращалась к этим трём качествам. Готова ли я встать на Путь Жрицы? Я задала этот вопрос себе, и спустя несколько дней, проведённых в ашраме Шримати, я ответила на него сама себе:

— Да, я готова.

Но может ли замужняя женщина стать жрицей, или Путь для неё навсегда закрыт? Я спросила об этом Шримати во время очередного урока в Ашраме.

— Сейчас пришли другие времена, — произнесла Шримати, — мир постепенно уходит от Природы, и Женщина в Большой Жизни всё так же унижена, как и раньше. Только теперь её обременили ещё большими обязанностями, чем несколько тысяч или сот лет назад, и многие женщины достаточно мудры, чтобы понять, в каком положении они находятся. Раньше если женщины не могли иметь семью, то должны были стать служительницами в Храме. И они были сильными женщинами, потому что поддерживали в себе баланс Красоты, Утончённости с одной стороны и Силы с другой. А это не так-то просто, и вы поймёте это в будущем. Ты можешь быть жрицей в духе своём и вести своего Мужчину за собой к Миру, Гармонии, Красоте и Совершенству. Это и есть наипервейшая задача современной женщины, ибо настал наш век — век Инь энергии.

Шримати с любовью посмотрела на меня, я чувствовала в ней младшую сестру, настолько она была юна даже по сравнению со мной.

— Но помни, никогда не совершай ошибок падших жриц, не влюбляйся! Не отказывайся от души своей ради мужчины, иначе ты будешь растерзана мужским агрессивным началом. И многие подруги уже пострадали от этого.

— А если я уже полюбила?

В огромных глазах Шримати мелькнула нескрываемая грусть:

— Тогда люби молча, не так явно. Только лишь позволяй любить себя. Пойми, это — лишь единственный метод, чтобы сохранить себя в борьбе между Инь и Ян.

— Я думала, что этой борьбы не существует, — произнесла я, — Мне никто никогда раньше не говорил этого.

— Она существует, моя сестра, — сказала Шримати Катьяяни, — совершенствуйтесь, дорогие мои, занимайтесь искусством, науками, воспитывайте детей и будьте достойными подругами своим мужьям.

Она учила нас быть чувственными и нежными, и в Ашраме под руководством других жриц мы постигали азы плотской любви, ибо считалось, что это — тоже неотъемлемая часть нашей жизни. Нас учили тому, как доставить наслаждение Мужчине, и при этом оставаться Королевой, а не рабой его утех. Я чувствовала, что постепенно начала изменяться. Я ощущала себя более взрослой, чем раньше, взрослой самостоятельной женщиной, знающей толк в Красоте.

Возможно, если бы сейчас Диллипп увидел меня, он бы по-другому меня оценил, но я стала замечать, что думаю о нём всё меньше и меньше.

Я скучала по сыну, и к нам в Ашрам приходил Санье, который приносил весточки из Шамбалы. Весточки были довольно краткими, но из них я узнала, что с Падмой всё в порядке. Наши служанки Сания и Савитри хорошо присматривают за ним. Он быстро развивался и превращался в красивого мальчика, увлечённого звуками и пением.

Сания писала, что мой сын часто пел по утрам, и у него прекрасный чистый голос.

«Возможно, когда-нибудь он станет певцом или музыкантом», — подумала я.

Я вспоминала свою «встречу» с его прошлой матерью Хорезмой, я видела, как он был цветком на той планете, где жил злой дух, питающийся энергией цветов. Тогда я думала, что мне это показалось, но теперь всё чаще и чаще я понимала, что приход Падмы связан с цветами, и видение не было игрой моего воображения. Он был воистину цветком, особенно когда я с любовью думала и воспоминала моего сына здесь, в Ашраме.

Я помню, как в Ашрам на носилках принесли одного человека. Он жутко страдал, и это было написано на его лице, в каждой чёрточке его тела. Человек сильно страдал, потому что каждое мгновение он стонал от болей, черты его лица были искажены от боли. Мы столпились вокруг носилок, я видела, с каким напряжением бедняга смотрел на окружающие его лица, у него были пустые глаза, но пустые не от пустоты души, а от боли и страданий, будто какая-то пелена застлала их. Такие глаза обычно бывают у умирающих людей. Я видела напряжённые лица Марии и Елены, моих соседок по домику в Шамбале.

— Боже! Боже! — причитали женщины, они щебетали, как птички.

Шримати откинула одеяло с ног мученика, и мы увидели глубокие гноящиеся раны и язвы, находящиеся на теле этого человека. У него было очень смуглое лицо с красивыми чертами, большие арабские глаза. Ему можно было дать не больше двадцати лет, так молод он был. Он тяжело дышал, казалось, каждый вздох давался ему с огромным трудом. Я заметила, на незнакомце была белая, уже довольно поношенная джеллаба, видавшая густые пески Сахары и испепеляющие лучи Солнца. Страдалец был красив, только сейчас его красота приобрела оттенок смерти. Она уже подобралась вплотную к нему.

Я чувствовала это Дыхание Смерти, исходившее от него. Шримати долго внимательно смотрела на страдающего человека, словно читала его мысли.

Я приблизилась к носилкам.

— Что с ним произошло? — спросила я.

— Это — стражи гор, которые невидимы обычному путнику, они покарали его, — произнесла Шримати Катьяяни.

Стражи Гор….

— Духи, которые охраняют наш Ашрам и Шамбалу от алчных и жадных людей. Тех людей, которые хотели предать путь сюда, чтобы демоны трёхмерного мира пришли сюда и разграбили этот Духовный Оплот Земли, — пояснила Шримати.

— Эти Стражи действительно существуют? — спросила я.

— Да, Шачидеви.

Я вспомнила, что видела картины Николая, на которых были изображены Духи гор, защищающие эти земли. Глядя на них, я была поражена их грозным видом, и только теперь я поняла, что это были именно Стражи, охраняющие пределы Шамбалы от людей.

— Да, Шачидеви, ты видела духов гор на тех картинах, — подтвердила мои мысли Шримати Катьяяни.

Я снова посмотрела на страдальца, его дыхание с каждым разом становилось всё реже и реже, и мне уже начало казаться, что оно вот-вот прекратится, и его страждущее сердце навечно остановится в истерзанной груди.

— На нём одежда, как на жителе пустыни. Наверное, он не из здешних мест, — заметила я, внимательно разглядывая страдальца.

— Да, Шачидеви. Этот человек торговец, и он много путешествовал, — сказала Шримати.

— Вы знаете его имя? — спросила я.

— Его зовут Ахмет, он является уроженцем Алжира и часто бывает с торговыми караванами в Иране и Аравии.

— Но как этот человек оказался здесь?

— За очень большие деньги он пообещал неким людям, которые не имеют право находиться в Шамбале, на этой священной Земле Древних Учителей, указать путь сюда.

— Но зачем?

Шримати всё так же грустно посмотрела на всех присутствовавших.

— Чтобы открыть им богатства Шамбалы. Ведь здесь очень много золота и драгоценных камней. Их размеры и цена превосходит все мыслимые и немыслимые пределы.

Я представила себе огромные кристаллы на площадях Шамбалы, в Храмах и на открытых территориях, и мне стало жутко от того ужаса, который мог бы ожидать Свободную Шамбалу в том случае, если доступ к Городу будет открыт.

— Вот именно, — подтвердила мои догадки Шримати Катьяяни, в очередной раз прочитав мои мысли, — Вот именно, Шачидеви.

— Но как же он узнал дорогу сюда? — спросила я.

— Когда-то Ахмет доставлял в Шамбалу фрукты и ковры, ему были доверены многие тайны, потому что Шамбала открыта и свободна, мы уважаем независимость каждой души и чтим её.

— Получается, Ахмет предал нас? — спросила я, и мне показалась эта мысль довольно страшной.

Шримати кивнула:

— Да. И он наказан за это.

Я ещё раз взглянула на страдальца.

— А где же те люди, которых он вёл сюда?

— Увы, они погибли в горах под снежными обвалами из-за своей жадности.

Шримати коснулась мученика рукой и провела ладонью по его животу. Я заметила, что от её руки исходило сияние, напоминающее по форме яркий шарик жёлто-белого цвета. Соприкоснувшись с кожей умирающего, шарик-сияние растворился в его теле. Ахмет часто задышал, было видно, что ему очень тяжело, что силы покидают его.

— Он умрёт?

— Нет, Шачидеви.

— Но разве он не наказан за своё предательство? — спросила я.

— Каждый человек, Шачидеви, даже самый великий грешник имеет право на прощение, тем более, если он осознал свой грех и раскаялся в нём.

— Так значит, Ахмет раскаялся? — спросила я.

Шримати Катьяяни снова кивнула.

— Да, его нашли жрицы моего ашрама в ущелье, когда отправлялись на одну из медитаций. Сейчас его душа молит о прощении, и я слышу её зов.

Я видела, как сияние, исходившее от ладони Шримати, вдруг в один миг стало голубым и так же растворилось в теле страдальца. Он перестал усиленно дышать, как всего минуту назад. Теперь ритм его дыхания постепенно нормализовался. Шримати обратилась ко мне:

— Шачидеви, в тебе тоже есть целительские способности, только раньше ты никогда не замечала этого, ты никогда не придавала этому значения.

Я всячески отнекивалась.

— Мне самой был нужен целитель, поэтому никаких способностей у меня нет, — говорила я.

Вместо ответа Шримати взяла мою руку и приложила к животу Ахмета.

— Тогда смотри.

Я наблюдала за тем, что же произойдёт дальше. Действительно, от моей руки вдруг отошло розоватое облачко светящейся энергии, которое сразу же слилось с телом страдальца.

— О, это потому, что Вы держите мою руку в своей, — попыталась я возразить.

Шримати убрала свою руку и сказала:

— Чтобы ты убедилась, что я говорю правду, приложи к коже страдальца вторую руку.

Что я чувствовала?

Тепло. Да, моя рука стала тёплой. Затем я увидела, что моя левая ладонь стала жёлто-сияющей. Лучистая энергия растворилась в теле торговца. Я недоумённо посмотрела на мою наставницу.

— Что это?

— Твоя сила, способная исцелять, — спокойно ответила Шримати.

— Но раньше у меня не было никакой силы, ничего. Быть может, стены этого Ашрама или священная Земля Шамбалы способствовали всему, что я только что увидела здесь своими собственными глазами?

— Нет, Шачидеви. Поверь, в тебе действительно есть целительские способности, только раньше ты никогда не развивала их. Тебе нужно время, и тогда ты сможешь самостоятельно лечить. Но для этого ты должна изучить медицину, строение человеческого тела. Ты должна владеть знаниями целебных трав и приготовления напитков из них, чтобы они способствовали оздоровлению. Такими секретами раньше много веков назад владела каждая жрица, и я научу тебя этому.

— Научите? — спросила я в недоумении.

И в то же время душа моя ликовала, так как я всегда раньше хотела лечить людей, только тогда мне казалось почему-то, что это слишком недосягаемая для меня область, ибо я — всего лишь простая смертная женщина.

— Да, Шачидеви, я покажу тебе, где растут травы, чтобы помогать людям в их недугах, как приготовить из них снадобья. Я расскажу тебе всё о человеческом теле, о сосудах, мышцах и нервных окончаниях, воздействуя на которые, ты также сможешь лечить или хотя бы влиять на общее состояние больного. Я научу тебя восточной медицине, и у тебя будет несколько полезных уроков с тибетским ламой, которого я специально приглашу.

— О!

Я была слишком поражена услышанным только что из уст Шримати Катьяяни, чтобы произнести что-либо в ответ.

— Но…..

Она вновь улыбнулась.

— Когда ты научишься и станешь целительницей, Шачидеви, тогда ты поймёшь, какая ответственность лежит на тебе, и это очень серьёзно.

— Почему? — спросила я.

— Потому что, во-первых, перед тем, как приступать к исцелению, ты должна будешь знать, достоин ли его твой пациент, не повредит ли это в дальнейшем его душе.

— А во-вторых?

— Ты должна будешь ответить на второй вопрос: не слишком ли запущена болезнь, и возможно ли восстановление клеток и нервных окончаний. Ибо у любой болезни есть та самая опасная грань, где вмешательство будет бесполезным. Ты должна будешь понять, пройдена ли эта грань, эта черта между жизнью и смертью, или нет.

По мере нашего разговора Ахмет пришёл в себя и открыл глаза. Его лицо всё ещё казалось измождённым, как раньше, но я заметила, как из него ушла серость, и жизнь постепенно вливалась в его ослабевшие члены.

У него были красивые ясные карие глаза. Мы встретились взглядами и долго смотрели друг на друга, будто впервые изучали друг друга.

— Спасибо, — чуть слышно произнёс больной, и сначала я даже приняла его слова за лёгкое дуновение ветерка, и только затем позже я осознала, что это была человеческая речь, только ещё довольно слабая, с трудом понимаемая.

— Вот видишь, Шачидеви, ты помогла ему, — сказала Шримати, — у тебя даже больше способностей, чем у меня, и скоро по прошествии некоторого времени ты сама убедишься в этом.

К нам подошла одна из жриц в красивом розовом сари под цвет зари, поклонилась настоятельнице и произнесла:

— Там, в ущелье, мы нашли пять трупов людей. Скорее всего, они сопровождали Ахмета и по виду это были состоятельные европейцы, потому что цвет их кожи был намного светлее, чем наш.