Терра. Часть 1. Наследие предков

Даниэль Зеа Рэй, 2019

Сотни лет назад Земля превратилась в пустошь. Остатки человечества организовали поселение, окруженное высокой стеной. Руководил поселением род Стелларов, хранящий «секрет предков», благодаря которому стена защищала выживших от бурь. Лишь «добровольцы» осмеливались бросить вызов и выйти наружу, чтобы добыть ценные артефакты – крупицы некогда процветавшей человеческой цивилизации. Но однажды все изменилось. Однажды голод вынудил поселение расколоться, и часть людей ушла за стену, чтобы попытаться выжить в пустоши. Эти люди вернулись спустя пятнадцать лет. Они выжили. Они организовали новые поселения. И они что-то скрывают. Терра Стеллар – одна из трех дочерей управляющего рода. Отец принимает решение выдать ее за представителя выживших, чтобы сохранить шаткий мир между поселениями. Вот только у каждой из сторон свои планы. И сторон этих вовсе не две… Почему Земля погибает? Кто построил стену? Что такое «секрет предков»? Зачем выжившие вернулись и что им нужно от нее, Терры Стеллар?

Глава 5

Радомир пришел на ужин в дом Гелиана раньше назначенного времени. Ровно час назад он вышел из лаборатории Пологея, наказав химику держать рот на замке. Бесцельно побродив по улицам поселения, Радомир собрался с мыслями и направился в дом брата. Двери отворила домоправительница и проводила его в гостиную. Он попросил позвать к нему кухарку, которая готовила кашу для госпожи Терры и присел в кресло.

— Вы звали меня, господин Радомир?

— Да, Мария. Разговор у меня к тебе есть деликатный.

Мария нервно вытерла руки о передник и склонив голову встала перед сидящим в кресле Радомиром.

— Ты присядь, Мария, не стой.

— Господин Радомир, у меня ужин готовится…

— Я надолго тебя не задержу, — Радомир улыбнулся кухарке и указал рукой на соседнее кресло. — Присядь, потолкуем о питании госпожи твоей.

Мария побледнела на глазах и плюхнулась в кресло своим объемным задом.

— Ты же знаешь, что сейчас госпожа Терра в больнице моей лежит? — начал разговор Радомир.

— Да, господин, знаю.

— Болезнь голодных у нее. И она от нее чуть не померла.

— Я знаю, господин, — кивнула Мария.

— Дело в том, что обострение этой болезни у нее развилось после того, как она отведала каши твоей.

Мария уставилась невидящим взором в пол и, кажется, совсем перестала дышать.

— Я человек разумный, — продолжал Радомир, — но если скажу твоему господину, что это после стряпни твоей у госпожи рвота кровью началась, он может не так все понять…

— Господи… — прошептала Мария, прижав ладонь к белому как снег лицу. — Я не виновата… Господин, я ничего не сделала!

— Разве я говорю, что ты что-то сделала? — вкрадчиво произнес Радомир. — Я только говорю, что госпоже худо стало после того, как она каши твоей поела.

— Это все она… — прошептала Мария, кивая головой. — Крутилась здесь да все расспрашивала…

Мария отняла руку от губ и упала на колени перед Радомиром, утыкаясь головой в пол.

— Господин… Я не виновата… Это все она… Взяла в свою голову дурную мысли какие-то неразумные, да теперь желает, чтобы все в ее мысли бредовые верить начали!

Мария начала реветь, шепча мольбы о пощаде и сверля лбом дыру в половице. Радомир наклонился к Марии и положил ладонь ей на плечо:

— О ком ты говоришь?

— Об Авроре! Это же она вас против меня настропалила?!

Радомир прищурился, глядя на ревущую кухарку.

— А причем здесь Аврора? — спросил он.

Мария разогнулась и вцепилась руками в колени Радомира:

— Так приходила она сюда давеча и крутилась возле меня, пока я стряпала. Все расспрашивала про кашу, которую я госпоже готовила, да про то, кто на кухню вечером тем страшным заходил. Я ей все рассказала: и про кашу, которую господин Гелиан наказал сварить, и про рецепт, и про молоко да сахар, которые на кашу ту я пустила. Все хотела знать, дура набитая: кто мне что приносил, кто солил да сахарил, кто на кухню заходил и рядом был, кто кашу тую госпоже в комнату нес. Она даже со Стасой, которая и несла ту кашу госпоже, разговоры вела. Мы-то все подумали, что ей Катька наказ такой дала: все у всех спросить, да доложить потом. А она, оказывается, выслужиться захотела да нас всех обвинить! Не верьте ей, господин Радомир! — взмолилась кухарка. — Дуракам веры нет!!!

— И что же ты Авроре рассказала?

Спустя двадцать минут Радомир узнал имена всех, кто побывал на кухне тем вечером. Гелиан, Анна, Савелий, Антон, Катька, половина служащих дома и еще треть штата охраны. Закончив свой рассказ, кухарка снова начала кланяться и пощады просить.

— Ладно, Мария, — произнес Радомир, откидываясь на спинку кресла. — Вижу я, что ничего крамольного ты не сотворила. Но если не хочешь, чтобы разговор с тобой подобный Гелиан или Савелий вели, запомни наказ мой строгий: отныне будешь готовить для госпожи только сама, и сама же будешь еду эту ей относить. Если госпоже от твоей стряпни снова худо станет, я прямиком к Гелиану пойду и тогда не надейся, что все для тебя только разговором закончится.

— Да, господин Радомир. Буду делать, как вы скажете!

— И еще кое-что: держи рот свой на замке о беседе нашей. И об Авроре помалкивай. Если спросит кто, чего вызвал я тебя, скажешь, что наказ я тебе давал о том, что и как лучше для госпожи твоей готовить, чтобы здорова она была. Ну, а если ума тебе не хватит поступить, как я говорю, ты знаешь, что дальше будет…

Мария разогнулась и уставилась зареванными глазищами на него:

— А если Катька расспрашивать начнет? Что мне ей сказать?!

— А разве Катька уже не расспросила тебя о том, что и как вечером тем было? — нахмурился Радомир.

— Так, нет же, — ответила кухарка. — Я ж думала, что она Аврору за этим прислала…

— А, ну да, — кивнул Радомир. — Она же к тебе Аврору и прислала.

— Так Катька Аврору прислала или эта дура сама решила нос свой куда не просят сунуть?

— Она ж дура, — улыбнулся Радомир. — Она же все по чьему-нибудь наказу делает.

— Ой, не нравится мне все это, господин Радомир.

— Сколько у тебя детей? — вдруг спросил Радомир.

— Пятеро… — ответила кухарка.

— И все, небось, к тебе три раза в день на кухню бегают?

— Ну, так подадут что, помогут чем… — прошептала Мария. — То ж дети, господин…

Радомир наклонился к Марии и заглянул ей в глаза:

— Если хочешь, чтобы и дальше твои дети ели досыта три раза в день, рот свой закрой да помалкивай. Все поняла?

— Д-д-да.

— А теперь ступай, Мария. Скоро вся семья соберется, чтобы стряпни твоей отведать, а ты тут лбом половицы бьешь…

Мария поднялась с колен и, вытерев передником лицо, зашагала к выходу.

— Конечно, господин Радомир. Я все поняла.

***

Гелиан сидел за столом в окружении своей большой семьи. Он пил холодный ячменный напиток из бокала и в пол уха прислушивался к сторонним разговорам. Кто-то рассмеялся. Это Катерина.

— И что, никто из вас действительно не знал, кого господин выберет? — спросила она.

Ответ держал Антон:

— Мы даже ставки сделали. Все на Шанталь поставили, а мама на Терру.

— Госпожа, а почему на Терру? — продолжала смеяться Катерина.

— Потому что среди трех сестер она — самая умная, — ответила мама.

— Не самая, — пробурчал отец. — Шанталь оказалась умнее.

— И то верно! — расхохотался Антон. — Гелиан, в твоей формуле идеальной жены есть ошибка! Придется рассчитать все заново!

— Ты опять по лицу получить желаешь? — приподнял бровь Гелиан.

Антон потер синюшную скулу и умолк.

— Господин Гелиан, — не унималась Катька, — так почему госпожа Терра?

Он устало взглянул на женщину, которой никогда не доверял, и ответил:

— У Терры высокий интеллект. От такой женщины родятся умные дети.

За столом повисло молчание. Отец замер с ложкой во рту, братья переглянулись с женами, мать тяжело вздохнула и отломила кусок хлеба, Катька сникла, а Радомир налил себе еще ячменного напитка.

— А я тебе говорил! — вдруг выпалил Василий, указывая пальцем на Петра. — С тебя тридцать медяков!

— За такую новость могу дать серебряными, — протянул Петр.

— Интересно, каков был предмет спора? — решил уточнить Гелиан.

— Уже не важно, — махнул рукой Васька. — Петр все равно проиграл тридцать серебряных!

— Не серебряных, а медяков! — очнулся Петр.

— Сам же сказал, что серебряных не жалко!

— Условия спора уже не изменить, — пожал плечами Петр. — Гелиан женился всерьез и расторгать брак, судя по всему, не собирается. Так что я отдам медяками.

— Ты что же это, брату старшему своему денег жалеешь?

— Ты старше всего на год, а полагаешь, что на десять! — начал отповедь Петр.

— А ну-ка рты позакрывали! — рявкнул отец.

И Петр и Васька, которые цапались чуть ли не каждый день, умолкли. Подумать только, они ведь старше Гелиана, а ведут себя, как Антон.

— Гелиан, — продолжил отец, — может, хватит уже держать всех нас в неведении?

— Я не хотел бы сейчас обсуждать это, — спокойно ответил Гелиан.

— Здесь нет чужаков! — давил отец. — Все свои! Ну так что, расскажешь нам, на черта тебе сдалась Терра и каким образом она сможет помочь нам выжить?!

Голос отца сорвался на крик и Гелиан не смог сдержать улыбки.

— Из-за чего ты злишься, папа? Из-за того, что ты до сих пор не понимаешь, почему я выбрал Терру или из-за того, что своим выбором я нарушил твои планы?

Отец сжал приборы в руках до того сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Мы потратили на Стелларов пять лет, — прошипел он. — В итоге, того, что искали у нас нет. Ты утверждал, что женитьба на одной из их дочерей откроет перед тобой запертые двери. Какие двери ты имел в виду?! Те, что ведут к «секрету» Стелларов или те, которые спрятаны под юбкой твоей молодой жены?!

Гелиан широко улыбнулся отцу и отсалютовал ему бокалом:

— А ты, видать, надеялся, что обладательницей этой юбки станет Шанталь?

Отец побагровел и стукнул кулаком по столу:

— Да, как ты смеешь, щенок!

— В этой игре мы оба немного лукавили, папа. К чему теперь рвать и метать?

— Что ты хочешь этим сказать?

Гелиан усмехнулся.

— Женившись на Шанталь я бы получил право наследования земель Стелларов. Интересно, что ты испытал, когда я озвучил имя Терры, а не Шанталь?

— Тебе лучше этого не знать, — зашипел отец.

— Ты дал согласие на мой брак с Террой только по одной причине: как и все остальные ты боишься смерти и считаешь, что только я смогу спасти всех нас. Прости, папа, что нарушил твои меркантильные планы, но выживание людей на Земле для меня первостепенная задача.

— Ладно, спрошу по-другому, — засипел отец. — Гелиан, Терра знает, где спрятан «секрет» Стелларов или нет?!

— Нет, — коротко ответил Гелиан.

— То есть как… — опешил отец.

— А вот так, — продолжал издеваться Гелиан.

— И когда ты это понял?

— Не важно.

— Гелиан, ты соображаешь, что говоришь?

— Я прекрасно соображаю, папа. Я соображаю лучше, чем кто-либо из сидящих за этим столом.

Повисло молчание. Как смешно… Отец вновь ничего не может изменить.

— Не смей, слышишь?

Из глаз отца вот-вот посыплются искры. В детстве Гелиана пугал этот взгляд. Потом он вырос и перестал бояться. Не только отца. Он перестал бояться всего, что до сих пор пугает всех остальных нормальных людей.

Гелиан пригубил ячменного напитка из бокала и улыбнулся:

— Теперь, когда ты немного успокоился, я расскажу всем, почему выбрал Терру.

— Мы все во внимании, — буркнула мать.

— В моем плане есть три ключевых фигуры. Я, Терра и Радомир.

— Я? — не понял Радомир.

— Да, ты.

— А причем здесь я?! — возмутился Радомир.

— Ты и Терра займетесь поисками лекарства от черного крапа. Если в течение пяти лет вы его найдете, я отправлюсь с ним в долину Смерти и достану то, что всем нам нужно.

— Ты в своем уме? — отец на этот раз побледнел и схватился рукой за грудь.

— Судя по тестам, мой интеллект отличается от твоего на восемьдесят процентов, папа. Следовательно, мой мыслительный процесс отличается от твоего на восемьдесят процессов. Тебе может показаться, что я не в своем уме. Это логично. Однако, вспомни, благодаря кому все мы сидим за этим столом и едим свежие овощи, фрукты и мясо? Благодаря кому ты перемещаешься из поселения в поселение за считанные часы? Кто помог тебе разгадать загадки наших предков и предсказать будущее? — Гелиан покачал головой и отодвинул от себя наполненную едой тарелку. — Ну вот, ты снова молчишь. Я говорю тебе, что без Терры и Радомира мне не найти решения проблемы, перед которой все мы окажемся через пять лет. Но ты не веришь мне, потому что те восемьдесят процентов отличия между нами мешают взглянуть тебе на старообрядницу из рода Стелларов не как на ограниченную избалованную девочку, а как на потенциального гения, способного синтезировать знания наших предков со знаниями, приобретенными нашим народом за последние четыреста лет. Поэтому я взял ответственность за судьбу Терры на себя и забрал ее из дома. Стоит добавить, что теперь у нее нет ни дома, ни семьи. Если все сложится удачно, именно я заменю ей и дом, и семью. И сделаю я это ради того, чтобы все вы смогли прожить на этой проклятой земле больше пяти лет, — Гелиан бросил салфетку на стол и встал из-за стола.

В молчании он подошел к матери и, обняв ее, поцеловал в щеку.

— Завтра отправь к Терре парикмахера, портного и обувщика, пожалуйста.

— Конечно, — кивнула мама.

— Радомир, ты идешь? — позвал Гелиан, направляясь к выходу.

— Да… — сдавленно произнес брат.

— Тогда пошли.

***

Аврора достала судно из-под госпожи и занесла его в туалет, чтобы вылить содержимое в унитаз.

— Ты не обязана этого делать! — прокричала госпожа из комнаты.

Это был первый раз за два истекших дня, когда госпожа заговорила с Авророй.

— Мне не трудно! — прокричала в ответ Аврора и смыла воду в унитазе.

Помыв судно, она положила его просушиться и вернулась в комнату. Госпожа сидела на кровати и изучала собственные ноги.

— Ты когда-нибудь спишь? — спросила она.

— Сплю, госпожа.

— Терра.

— Госпожа Терра.

— Я бы хотела немного пройтись.

— Радомир не велел этого делать.

Терра скривилась и откинулась на подушки.

— Тогда, просто поговори со мной, — попросила она.

— О чем бы вы хотели поговорить?

— Какая на дворе погода?

— Днем тепло, а ночью холодает.

— Ранняя осень, — вздохнула Терра. — А потом зима. Не люблю зиму. А ты?

— Я тоже.

— Тебе нравится твоя работа? — Терра присела в кровати и сбила подушку под спиной.

— Да, — кивнула Аврора.

— У нас в поселении женщин в воины не брали.

— У нас с этим проще, — пожала плечами Аврора.

— А эта одежда на тебе? Она удобная?

— Вполне.

— Я заметила, что Франя носит длинную юбку. Значит, не все женщины облачаются в такие наряды, как у тебя?

— На мне отличительный костюм Главного дома.

— «Главного»? — переспросила Терра.

— Дома вашего мужа и его семьи, госпожа.

— И кто придумал этот наряд? — продолжала расспрашивать Терра.

— Наш портной. Госпожа Анна одобрила этот костюм и с тех пор все, кто имеют отношение к Главному дому, носят такие костюмы.

— Отличительные.

— Да, отличительные, — кивнула Аврора. — Носить такой наряд — большая честь для меня, госпожа.

— Я рада, — вздохнула Терра. — А с волосами твоими что произошло?

— Я их сбрила, — пожала плечами Аврора.

— Зачем?

— Чтобы в бою не вырвали.

— А ты не боишься, что в бою тебе серьги из ушей вырвут?

Аврора улыбнулась:

— Только если вместе с ушами.

— По-моему, это не разумно. Хотя, тебе виднее.

— У вас красивые волосы, госпожа, — решила сменить тему Аврора. — Цвета спелой пшеницы. А наши женщины обесцвечивают свои чернявые волосы пергидролью, чтобы они белыми стали.

— Что еще делают ваши женщины?

— Ну, то же, наверное, что и вы, госпожа.

— Тогда достань мне где-нибудь бритву.

— Зачем вам бритва? — поинтересовалась Аврора.

Терра подняла руку вверх и указала пальцем на свою подмышку:

— Волосы отросли. Пора брить.

— Вы бреете подмышки? — удивилась Аврора.

— А вы нет?

— Нет, мы пастой волосы с тела удаляем.

— Пастой? Какой пастой?

— Пастой из воска. Ее готовят провизоры и продают кусками. Эти куски плавят на паровой бане и затем густую массу капают на кожу. Как только масса застывает, ее срывают вместе с волосами.

Терра нахмурилась:

— Это больно, наверное?

Аврора усмехнулась:

— Первые два раза. Потом нет.

— Аврора, ты сказала, что пасту эту готовят провизоры?

— Да, — кивнула Аврора.

— Что еще готовят провизоры?

— Лекарства, порошки для чистки всякой утвари, пропитки, яды.

— Как интересно, — произнесла Терра. — И много в поселении провизоров?

— Девять человек. И учеников человек пятнадцать. На нужны люда хватает.

— А врачей сколько в поселении?

Аврора тяжело вздохнула:

— Радомир, три его ученика да еще Франя — повитуха наша.

— У Радомира трое учеников?

— Да, — кивнула Аврора. — Они все в больнице работают.

— Почему я их не видела?

— Да кто ж их пустит к вам? — рассмеялась Аврора. — Пущай только нос свой сюда сунут — Радомир с них три шкуры спустит!

— Строгий он учитель?

— Почем мне знать, — пожала плечами Аврора. — Не я ж у него в ученицах.

— А хотела бы?

Аврора не ответила на вопрос и отвернулась:

— Рассказали уже, значит…

— Что рассказали?

Аврора тянула с ответом.

— Так что мне должны были рассказать? — переспросила Терра.

— Да, ничего, госпожа, — улыбнулась Аврора, глядя в сторону. — Вам бы лучше сейчас отдохнуть, а не то я разговорами вас своими утомила.

— Я не устала, — махнула рукой Терра. — Аврора, как думаешь, если я напрошусь, Радомир возьмет меня в ученицы?

Аврора взглянула на свою госпожу и попыталась не рассмеяться.

— Если господин Гелиан даст на то одобрение, Радомиру придется обучать вас.

— Да, конечно, — кивнула Терра. — Знаешь, я ведь знахарка.

Аврора сделала вид, что удивилась. Только глухой не слышал, как Радомир кричал на госпожу, когда той худо было.

— У нас нет знахарок, — пояснила она. — Франя знает кое-что о врачевании знахарок, но в основном она женщин смотрит да роды принимает.

— А Радомир разве не делает этого сам?

Аврора поразмыслила немного: стоит ли пересказывать госпоже сплетни или пусть госпожа от кого другого потом все узнает? А, ладно, все равно ж узнает…

— Раньше Радомир другим был, — начала рассказ Аврора. — Часто смеялся и шутил. По-доброму, не так, как сейчас. Мне моя матушка сказывала, что интерес к врачеванию у Радомира проснулся еще в детстве. Отец Радомира — брат господина Савелия — помер от болезни кишок, когда мать Радомира только понесла. Как случилась беда эта, все заботы о матери Радомира взял на себя господин Савелий. Радомир родился и вырос среди родных сыновей господина Савелия и больше всего был дружен с господином Гелианом. Радомир как старший всегда поучал господина Гелиана и везде тягал его за собой. Так и росли они вместе. Когда Радомиру исполнилось четырнадцать он отправился к самой старой в поселении знахарке, чтобы в ученики к ней попроситься, но она его за порог выставила и сказала, что не мужицкое то дело науку знахарскую учить. Говорили, что Радомир всех знахарок в поселении обошел, но ни одна из них не согласилась его обучать. И тогда Радомир сказал, что всему научится сам, по книгам предков.

Аврора размяла затекшие плечи и продолжила рассказ:

— Когда Радомиру двадцать исполнилось, он открыл первую больницу. Приходили к нему за помощью только Птаховы да приближенные к ним: остальные сторонились его и кругами на улице обходили. Так несколько лет больница та пустовала, пока одной зимой лихорадка поселение наше северное не одолела. От той лихорадки четверо знахарок в первую неделю померли. Они самыми опытными были и оставили после себя троих молодых учениц. Девушки эти пытались людям помочь, но когда одна из них померла от болезни на второй неделе, оставшиеся двое заперлись в своих домах и отказались к больным идти.

— Отреклись, значит… — прошептала Терра.

— Да, отреклись они от ремесла своего, но это их все равно не спасло. Они померли на третьей неделе того мора. И тогда поселение большое наше осталось без знахарок. Двое повитух, включая Франю, разводили перед больными руками. Людям деваться стало некуда и тогда они пошли к Радомиру. В ту зиму никто из Птаховых не заболел. И среди тех людей, которых Радомир лечил, было мало умерших. Вот так и пошла молва о том, что Радомир наш лечит не хуже знахарки. А то и лучше даже. Два года спустя к Радомиру на обучение пришли первые ученики. Когда господин Савелий всем объявил, что господин Гелиан и его группа добровольцев нашли новые плодородные земли на востоке, Радомир первый вызвался переселиться. Ученики его ехать за ним отказались и Радомир оставил на них свою больницу. Здесь на новом месте он и обосновался. Франя тоже сюда переехала вместе с дочкой своей. С Радомиром Франя тогда не в ладах была. Недолюбливали они друг друга в общем. И вот однажды у дочки Франи живот заболел. Болезнь кишок началась. Когда дело к концу близилось, Франя дочку свою к Радомиру в больницу привезла. И тот спас ее. Никто не знал, как он это сделал. И Франя так никому этого и не рассказала. Только после случая того поклялась она верой и правдой Радомиру служить. Дочка ее давно замуж вышла да на юг переехала. А Франя с Радомиром осталась. Когда ему двадцать семь было, к нам в город новые переселенцы приехали. Одна из них пришла к Радомиру и попросилась к нему в ученицы. Еленой ее звали. Очень красивая была. И умная.

Аврора снова тяжело вздохнула и продолжила:

— Поженились они с Радомиром через несколько месяцев. И понесла она от него. Только тяжко ей было дитя то носить. Роды у нее раньше срока начались. Ребенок уже большой был и выходить не хотел.

Аврора замолчала, глядя на госпожу свою.

— И что дальше было? — спросила Терра.

— Померла она. И ребенок их помер, — ответила Аврора.

— Давно это произошло? — прошептала Терра.

— Три года как…

— И с тех пор Радомир не принимает роды у женщин?

— Нет, принимает. Но если выхода другого нету.

— Что значит, если «выхода другого нету»?

— Ну, когда Франя бессильна что сделать, на помощь Радомира зовут.

— Не договариваешь ты что-то, — прищурилась Терра. — Если Радомир такой врач хороший, чего ж его на роды в последнюю очередь зовут?

— Вы же знаете, госпожа, какой народ у нас суеверный? Дурень какой-то слухи пустил, что Радомир с собой на роды беду приносит.

— И ты в это веришь? — спросила Терра.

— Не Радомир на роды беду приносит. Это беда Радомира ищет. Люди умными себя считают, а в бредни всякие верят пуще дураков. Коль зовут Радомира в последнюю очередь, значит беда в дом уже пришла. Вот Радомир к беде той и приходит. А там, как Бог даст.

— И что Бог чаще дает?

Аврора подпрыгнула со стула и положила ладонь на кобуру.

— Что бы ни давал, на все воля Его, госпожа, — прошептала Аврора. — Эй! — крикнула она, глядя на дверь. — Кто там топчется да уши свои к разговору нашему «клеит»?

Дверь тихо отворилась, а за ней Радомир да господин Гелиан замерли.

— Извините, — прошептала Аврора, кланяясь господам своим. — Думала, чужой кто пришел.

— Да мы только подошли, — пожал плечами Радомир и вошел в палату. — Ну что, ведьма, как чувствуешь себя?

— Ты как к жене моей обращаешься? — возмутился Гелиан.

— Как хочу, так и обращаюсь, — засмеялся Радомир и подошел к кровати Терры. — Она знает, что не со злобы я ей имя такое выбрал. Правда, Терра?

— Твоя правда, — кивнула Терра и откинулась на подушки.

— Ну так что? Как чувствуешь себя?

— Хорошо себя чувствую. На улицу прогуляться хочу.

— Рано еще. Завтра только по палате погулять тебе разрешу. А пока лежи.

Радомир обернулся к Авроре и спросил:

— Она ужинала?

— Ужинала, — кивнула Аврора. — Кашу всю съела да молоком запила.

— Хорошо, — улыбнулся Радомир. — Ну что, оставляю тебя, ведьма, на мужа твоего. Он желание изъявил ночь с тобой провести, — Радомир хмыкнул и взглянул на Гелиана, который в ответ с укоризной покачал головой. — Только без глупостей, — добавил Радомир. — Глупостями дома заниматься будете, а здесь больница. Здесь людей лечат, а не делают.

Аврора не смогла сдержать смешок и отвернулась, прикрыв ладонью рот и сделав вид, что кашляет.

— Ты иди, Аврора, — разрешил Гелиан. — Завтра утром меня сменишь.

— Конечно, господин, — кивнула Аврора. — Спокойной ночи.

Аврора за двери вышла да по коридору к выходу направилась. Как же устала она за последние дни. Сейчас бы рухнуть на кровать какую да в сон провалиться.

— Аврора? — окликнул ее Радомир.

Она обернулась и нахмурилась:

— Да…

— Зайди ко мне в кабинет. Дело есть.

Аврора выдохнула и повернула назад. Он-то, небось, наелся угощений в доме Главном, а у нее в желудке так пусто, что аж голова кругом идет.

Радомир дверь перед ней отворил да внутрь пропустил.

— Посиди здесь, я сейчас приду.

Аврора осталась в кабинете его одна. Покрутилась немного, осмотрелась. Порядок у Радомира кругом идеальный, прибрано все, по местам расставлено, а за собой он следить давно перестал. Волосы свои черные как девица ниже плеч отпустил. Все лентой их в хвост утягивает. Лента его то и дело расплетается, и он как попало ее назад заматывает. А эта щетина на лице? Он же бреется раз в три дня! Потому и видит его народ местный с гладким лицом редко.

Аврора прошлась по кабинету, проводя рукой по высоким столам со столешницами из гладкого металла. На заказ сделаны да полированы на славу. К чему ему столы из металла? Они же холодные всегда. Аврора подошла к большому деревянному столу в углу комнаты. На нем чернила стояли, перья писчие лежали и перчатки из кожи сделанные с темно-синими пятнами на них. Аврора улыбнулась, присаживаясь за этот стол. Взяв перчатку, надела ее на руку, даже колец своих не снимая. Большие у него руки: вон как пальцы в перчатке свободно гуляют. Так вот почему на руках у него никогда чернильных пятен не видать… Потому что в перчатках он пишет.

Аврора взяла в руки перо и стала выводить им по воздуху имя свое. Писать Аврора умела плохо. Если в слове знала все буквы, просто слитно те буквы писала и получались слова. Но не все слова по буквам Аврора выучила. Те, что не знала она, написать правильно не могла. Учителя в школе на это глаза закрывали. Конечно, за подарки от дяди ее, которые тот каждый месяц на повозке в школу привозил.

Аврора улыбнулась, вспомнив дядю. Тот часто Авроре говорил, что вовсе не дура она, особенная просто. И учиться в школе ей придется со всеми, коли особенной школы для нее нету. Когда дядька в пустошь ушел, подарки в школу стало некому возить. Тогда Аврору из школы не выгнали только из уважения к фамилии рода славного дядьки ее. На занятия Авроре позволяли приходить, но спрашивать и оценки ставить перестали. Наверное, все в поселении знают, что Аврора бумагу об окончании школы так и не получила…

Когда время настало работу искать, Аврора не один дом в поселении обошла. Люди ей напрямик не отказывали: каждый придумывал оправдание, чтобы отвадить от себя дуру полуграмотную. Вот тогда-то Аврора и поняла, что жизни нормальной среди люда ей не сыскать. Аврора вздохнула, вспоминая тот вечер, когда вещи для похода в пустошь собирать стала. Это же надо было такому случиться, чтобы в дом к ним сам господин Савелий заехал. Нелады тогда с посевами в парниках случились, и господин Савелий приехал с отцом Авроры об этом потолковать. Господин Савелий Аврору заметил, когда она ему ячменный напиток принесла. Вспомнил господин дядьку Авроры и стал у отца расспрашивать, как дела у нее ладятся. А отец возьми, да и ответь, что Аврора вслед за дядькой своим решила счастье в пустоши поискать. Господин Савелий тогда ничего не сказал, а на следующий день в дом дядьки охрана из Главного дома заявилась. «Ну что, выпросил-таки ты у Савелия место для дочери своей? Пусть вещи собирает — с нами пойдет службу в Главный дом нести».

Аврора господину Савелию за милость ту по гроб жизни благодарна должна быть… И не важно, что отец Авроры после того всем хвалиться стал, что ради дочери своей любимой в ноги к господину Савелию бросился… С тех пор Аврора домой перестала ходить. Так, раз месяц денег матери в лавку принесет да откланяется быстро. С отцом они часто в доме Главном видятся, но тот как заметит ее — сразу же глаза отводит да в сторону отойти пытается. Смешно, конечно… Ну и черт с ними со всеми…

— А ты что здесь делаешь? — раздался гневный возглас.

Аврора бросила перо и быстро стянула с руки перчатку. Митрофан. Один из новых учеников Радомира. Не то, что бы Аврора Митрофана недолюбливала, просто не жаловал он ее в школе, как и остальные ее погодки.

— Так это… — замялась Аврора, — Радомира я жду.

Аврора встала из-за стола и отступила на несколько шагов.

Митрофан вошел в кабинет и направился прямиком к столу Радомира.

— И чего это ты там писала?

Митрофан стал шарить руками по бумагам на столе. Ничего не отыскав, он к Авроре лицом повернулся и зубы скалить начал:

— Что-то часто ты захаживать в кабинет к Радомиру стала. Катьке, начальнице своей, дорожку перебежать решила?

— Да что за глупости ты такие городишь? — обиженным тоном произнесла Аврора.

— Франя сказала, чтобы присмотрел я за учителем своим да тебя от него подальше держал. Как только госпожу нашу домой выпишут, дорога сюда для тебя закрыта будет. А чудить вздумаешь, чтобы внимание к себе привлечь, я быстро к отцу твоему схожу и уж он тогда объяснять будет, что тебе дозволено среди нас делать, а чего нет!

Аврора почувствовала, как закипает внутри у нее что-то. Пальцы на руке сами собой в кулак сложились.

— Что это значит: «что тебе дозволено среди нас делать, а чего нет»? — зашипела Аврора. — Может и не такая я, как ты, но права у меня такие же, как и у всех остальных!

— Аврора, — скривился Митрофан, — я ж не первый день тебя знаю… Если бы не уважение к дядьке твоему, пропала бы ты давно… А так, вон на работу какую тебя взяли, среди людей знатных ходишь. Жалеют все тебя, потому и терпят рядом. Но если прознают они, что к Радомиру ты нашему дышишь неровно, тебя ж заклюют. Работу свою в два счета потеряешь и по миру пойдешь. Радомир-то наш не простой мужик. Птахов фамилия у него. И не тебе, Аврора, лезть к нему…

— Да не лезу я к нему, — тихо ответила Аврора. — Больно надо мне проблем иметь.

— Чего тогда трешься возле него поди весь день?!

За дверями послышались шаги.

— Ничего, — ответила Аврора и отошла подальше от Митрофана и стола рабочего учителя его.

— Митрофан? — позвал Радомир, проходя в кабинет с подносом в руках. — Случилось что?

Митрофан на поднос глянул и тут же на Аврору с ненавистью посмотрел:

— Ничего не случилось. Я сегодня в больнице за старшего остаюсь, вот и решил вечером пройтись, посмотреть, все ли в порядке у нас.

Радомир к столу рабочему подошел и поднос на него поставил.

— Все в порядке, Митрофан. Иди, работай.

Митрофан еще раз злобно глянул на Аврору и, ничего не ответив, пошел вон.

— Садись, Аврора, — произнес Радомир. — Поешь.

— Спасибо, не голодна я.

— А ну-ка немедленно сядь и поешь! — гаркнул Радомир так громко, что Аврора даже вздрогнула.

— Чего надобно тебе от меня? — спокойно спросила Аврора и глянула в глаза Радомиру.

Тот прищурился в ответ:

— Интерес у меня к тебе есть.

Аврора хмыкнула и сложила руки на груди:

— Интерес свой при себе оставь. Толку от твоего интереса все равно не будет, а беду за собой притянуть он может.

— О какой беде ты говоришь?

— Не гоже ученому человеку вроде тебя с дурой водиться.

Радомир начал смеяться.

— Так ты, поди, решила, что я о мужском интересе говорю?

Аврора молчала.

— О научном, Аврора! О научном интересе речь идет!

Что-то дрогнуло внутри у Авроры. Высмеял он предположения ее, как будто и помыслить не мог о том, что к Авроре можно и мужской интерес иметь. Улыбка коснулась губ Авроры. «Аврора-дура!» «Аврора-дура!» — услышала она голоса из прошлого. Аврора взглянула на смеющееся лицо Радомира и сглотнула ком, застрявший в горле. Все равно видный он, хоть и небритый… И волосы у него очень гладкие. Когда солнце на них светит, они всегда блестят. И глаза у него красивые: не то серые, не то зеленые… Нельзя Авроре об этом мужике думать, но мысли разные все равно в голову лезли.

— Что с тобой? — вдруг спросил Радомир, перестав улыбаться и заглядывая ей в глаза.

— Ничего, — ответила Аврора и отвернулась от него. — Домой мне пора. Поди, завтра опять на заре вставать.

— Ужин свой съешь, а потом домой иди.

— Я дома поем, — ответила Аврора и направилась к выходу.

— Аврора?

— До свидания, Радомир.

— Аврора!

Она промолчала, покидая его кабинет. Ну вот, теперь у него к ней научный интерес. Четыре года минуло с тех пор, как он в Елену влюбился. Умной Елена была. И красивой. А Авроре только и оставалось, что пальцы на руках сжимать да из-за углов украдкой на него смотреть.