Игра Водящего

Дака Гермон, 2020

Зак вернулся спустя год после исчезновения. Никто не знает, что с ним произошло, но мальчик стал совершенно другим. Теперь он только бормочет странное и по ночам пытается сбежать из дома. И вот уже его друзья стали пропадать один за другим… Они оказываются в страшном мире под названием Нигде, где царят собственные правила. Миром управляет Водящий, который питается человеческими страхами. Смогут ли дети победить древнего монстра и вернуться домой?

02

Карла Дженкинс и её брат-близнец Квинси входят во двор. Мама говорила, что они неплохие. Просто их не понимают. По большей части их действительно не понимают. Особенно Карлу.

— Привет, слонёнок Дамбо, — она обращается ко мне.

Да. У меня большие уши. Это меня огорчало, но Ниа сказала, что в некоторых культурах это считается признаком удачливости и того, что человек умеет слушать. Насчёт удачливости не уверен. Когда моей маме было особенно плохо, я шевелил ушами и она смеялась. Она казалась счастливой, но потом… я захлопываю дверь к этим воспоминаниям. Не хочу туда заходить — слишком больно.

Подходя, Карла натыкается на провисший плакат.

— Это ещё что такое?

Она учится в нашем классе, но все думают, что она старше. Она выше всех учеников в нашей школе. Иногда ей даже трудно втиснуться в парту.

— Вечеринка по случаю возвращения домой? Отстой.

— Теперь да, раз ты здесь, — бормочет Лирик. Он снова кладёт подарки на столик и подальше отодвигается от Карлы.

Та свирепо смотрит на него.

— Давно ты видел своего папочку? Или приходится ждать приёмных часов?

Лирик застывает, будто в жилах его течёт бетон. Вообще он очень спокойный, но есть кнопка, которую нажимать нельзя: «Не трогайте мою семью». А Карла только что нажала на неё со всей силы. Краска заливает его бледное лицо. Он надвигается на девочку.

— Что???

Карла выпячивает подбородок.

— Что слышал.

Глупее не придумаешь! Лирик собирается что-то сказать, но Ниа прыгает между ними и отталкивает его. Лирик не сводит глаз с Карлы, та криво ухмыляется. Миссия выполнена — она его достала.

— Лирик, ты же знаешь: самые распространённые виды травли — вербальная и социальная? — спрашивает Ниа. — Это всё только слова. Не обращай внимания.

— Вот именно. Ничего он мне не сделает, — Карла засовывает леденец в рот.

— Это некрасиво, — говорит её брат, нахмурившись. Он меньше Карлы и обычно не такой противный.

Девочка озадаченно смотрит на него. Потом отворачивается, высматривая ещё какое-нибудь угощение.

Зачем миссис Мёрфи пригласила их? Я лезу в карман за головоломкой и провожу пальцами по краю потрёпанной картонки.

После смерти мамы мне пришлось обратиться за помощью к психотерапевту. Мне не хватало её, не хватало Зака — для меня это было чересчур. Сначала я ненавидел эти консультации, потому что они не помогали. Но через некоторое время я научился управлять собой. Уже целый месяц у меня не было приступов паники. Я никому не позволю уничтожить мой рекорд!

Скрипит дверь. Миссис Мёрфи несёт поднос с газировкой.

— Карла, Квинси, я не знала, что вы здесь, — она расставляет напитки на столе.

— Да, мэм. Мы пришли по задней дорожке, — Карла улыбается так мило, что у меня зубы заныли.

Ниа глядит изумлённо. Лирик кашляет и шепчет:

— Кривляка.

Он качается на стуле, вытянув длинные ноги. Он выглядит спокойным, но мне-то видно. Злость кипит в его голубых глазах.

— Хорошо, что вы здесь, — миссис Мёрфи оглядывается. — Зак уже почти готов.

Мы с Ниа переглядываемся. Почему так долго?

Лирик поднимается и идёт к дому.

— Я помогу…

— Не надо! — кричит она.

Мы аж подскакиваем.

Нервный смешок.

— Всё в порядке. Я просто хочу, чтобы вам понравилось. Почему бы вам не поиграть, пока Зак не вышел? — миссис Мёрфи смотрит на меня просительно. — Я уверена, ты можешь что-нибудь придумать.

Я вздыхаю.

— Хорошо.

— Спасибо.

В доме раздаётся громкий треск.

— Я сейчас. — Она поспешно устремляется по ступенькам к задней двери.

Ниа поворачивается ко мне.

— Джастин…

— Во что играть будем? — спрашивает Квинси, уворачиваясь от летящего большого жука. Он машет руками, сбивает жука на землю и топчет. — Ненавижу жуков, — бормочет он.

— Я хочу играть в вышибалы, — заявляет Карла.

Кто бы сомневался. Цель игры — попасть в кого-нибудь мячом. Со всей силы. Карла была капитаном школьной команды, но её выгнали за чрезмерную жестокость.

— Мяча нет, — говорит Ниа.

— Так я и знала, — хмыкает Карла.

Ниа щурится, скрестив руки на груди.

— Знать каждый дурак может. Главное — понимать. Это сказал Альберт Эйнштейн.

Карла тупо смотрит.

— Чего?

— Вот именно. — Ниа протягивает руку и разжимает кулачок. Стряхивает что-то невидимое.

— Бум!

Я прикрываю рукой улыбку. Она неподражаема.

— Дураки вы все, — бормочет Карла. — Хоть ты и знаешь всю эту чушь, ты не лучше меня.

— Может, в «Замри!»? — предлагает Квинси.

— Нет, — Лирик треплет свою шевелюру. — «Красный свет — зелёный свет»?

— А может, в прятки? — раздаётся хнычущий девичий голосок.

Мы все резко поворачиваемся. Шей Дэвидсон? Должно быть, миссис Мёрфи составляла список гостей в полном отчаянии. Конечно, все мы живём рядом, но мы не друзья. Шей, Карла и Квинси — лишние на этом празднике по случаю возвращения. Если пытаться соединить несоединимое, ничего хорошего не получится. Губы Шей кривятся в неискренней улыбке.

— Привет всем!

— За что меня так наказали? — стонет Лирик.

Семья Шей не то чтобы очень богата, но у них лучший дом и авто в нашем квартале, а лужайка всегда зелёная и подстриженная. Они ведут себя так, будто они лучше всех.

— А ты что здесь делаешь? — спрашивает Карла, скрестив руки на груди.

— Я на праздник, — Шей огибает Квинси и входит во двор.

— Привет, Шей, — он смотрит на неё трепетно. — Ты выглядишь блестяще. Мне нравится… ох…

Карла толкает его в бок.

— Не разговаривай с ней.

Согнувшись, Квинси бормочет:

— Прости…

Шей играет кончиком длинной тёмной косы, заплетённой на макушке.

— Прятки лучше всего, и народу достаточно.

Ниа косится на меня. Шей никогда не играет с нами. Она не хочет «пачкаться, потеть и пахнуть» — её слова. Иногда она наблюдает за нами, обычно из тени.

— Здесь особо негде прятаться, — возражает Лирик. — Что, если…

— А мне нравится, — замечает Карла, хрустя пальцами.

— Что? — Я так резко поворачиваю голову, что чуть не вывихиваю шею. Она же только что пыталась заткнуть Шей! Почему она соглашается?

Карла пожимает плечами.

— Мяча у нас нет, так что особо выбирать не из чего.

— Джастин? — в голосе Ниа слышится тревога.

Мне кажется, меня сейчас стошнит.

— Хорошо, ладно. — Надо как-то кончать с этим.

— Кто водить будет? — спрашивает Лирик.

Никто не хочет.

— Я буду, — тяжело вздыхаю я. Придётся, конечно, побегать, но я это хорошо умею.

Шей выпрямляется. Она внимательно смотрит на меня, словно я жук под микроскопом.

— Какие правила?

— Ну-у-у, — тянет Карла, — как обычно.

— Если я тебя найду — вылетаешь, — объясняю я. — Нельзя выдавать другого игрока. Нельзя прятаться в доме или в машине, только во дворе. Нельзя мешать игрокам попасть в домик. Не толкаться. И играем до конца. Будет настоящий победитель.

Я видел много споров и драк из-за игр, которые приходилось закончить, потому что стемнело или кому-то захотелось в туалет.

Мы встаём в кружок. Я вытягиваю руку. Лирик кладёт свою сверху. Потом Ниа. Затем Квинси и Карла. И, наконец, Шей.

Я смотрю на ребят. Они выглядят озабоченными, будто все что-то предчувствуют. Кроме Шей, которая смотрит на дом Зака со странной улыбкой.

— Правила установлены. Кто их нарушит — вылетает, — повторяю я. Обращаюсь особенно к Шей, которая, кажется, не слышит. Не хочу, чтобы потом кто-то жаловался, что забыл.

Я жду, пока все примут правила, потом убираю руку и разминаю пальцы. Указываю на большой дуб посреди двора.

— Вон там будет домик.

— Ясно, — Шей моргает. На какой-то момент её глаза темнеют, но тут же снова становятся зелёными.

Я делаю шаг назад. У меня какое-то странное чувство.

— Что-то не так? — замечает Ниа.

— Да нет, солнце слепит… что-то показалось.

— Ну, давайте, лузеры, — Карла подталкивает меня плечом.

Мама говорила, что не стоит пренебрегать словом «нечто». Вот Карла — нечто, поэтому я её терпеть не могу? Похоже, так и есть.

Я даю всем время сориентироваться и иду к одинокому дубу между крыльцом и столами с угощением. Его ветки поникли от жары. Я поворачиваю бейсболку козырьком назад, закрываю глаза и утыкаюсь лицом в сложенные руки. Жёсткая кора отпечатывается на коже. Надо мной жужжит пчела. Этот звук отдаётся в ушах. Я встряхиваюсь, чтобы сосредоточиться на игре.

— Пора — не пора, иду… — кричу я.

— Не пора! Не пора! — отвечают мне игроки с разных сторон.

Жаркий ветер срывает сухие листья. Они дождём сыплются на меня.

— Пора — не пора, иду…

— Не пора! — я узнаю голоса Карлы и Лирика, которые ещё не успели спрятаться.

— Пора — не пора, иду!

Никакого ответа. Тишина. Все спрятались. Я медленно поворачиваюсь. Сухая трава шуршит на земле. Обёртки мороженого и фантики словно гоняются друг за другом.

Охота начинается.

Я медленно отхожу от домика, обшаривая взглядом двор. Замечаю движение у крыльца. Карла. Она как-то ухитрилась втиснуться в маленькое пространство. Под ногой хрустит ветка, когда я бросаюсь, чтобы осалить её. Ветер задирает скатерть на столе. Оттуда выныривает Ниа и бежит к домику. Я бросаюсь вдогонку, но безуспешно.

Она стучит по дереву и радостно скачет.

— Я в домике! Я первая! Круто!

А я направляюсь к Карле. Она так скрючилась, что станет лёгкой добычей.

— Шей прячется за домом! — кричит она.

— Так нечестно! — восклицает Ниа.

— Нельзя… — я спотыкаюсь, а Шей выскакивает из-за угла. Она смотрит на меня не мигая, губы её кривятся. Зубы блестят… У меня мороз по коже.

— Ты играешь? — спрашиваю я. — Надо дотронуться до дерева. Ты помнишь?

Она не отвечает и не двигается с места.

Кар, кар! Вороны срываются с верхушки дерева, разбрасывая листья. Я подскакиваю от неожиданности.

— Шей, что…

Внезапно распахивается дверь сарая, оттуда вылетает Квинси. Он шарахается, увидев меня так близко. Потом приходит в себя и мчится к дереву.

— Догони его! — кричит Ниа.

— Не трогай моего брата! — Карла выползает из-под крыльца вся в грязи и паутине. — Я тебе наподдам!

С воплем из своего укрытия вылетает Лирик.

— Не трогай его! — кидает он Карле.

Я кручу головой во все стороны. Шей. Карла. Квинси. Лирик. Что творится? Просто хаос.

— Вы жульничаете! — Лирик устремляется за Квинси.

Ниа преграждает Квинси путь, вытянув руки так, что он не может приблизиться к дереву.

Лирик хватает его за рубашку и оттаскивает назад. Сцепившись, они валятся на землю. Зарычав, Карла бросается на меня. Она замахивается, и вся моя короткая жизнь проносится у меня перед глазами. Но трагическая музыка не звучит: вместо этого я слышу в отдалении радостный звон колокольчика на тележке мороженщика. Внезапно Карла застывает, разинув рот.

Я резко поворачиваюсь. На заднем крыльце стоит Зак. Очки криво сидят на его худом лице.

— Его руки, — говорит Ниа дрожащим голосом.

На его руках длинные вспухшие царапины. Под ярким солнцем они прямо пылают. Я сглатываю.

Лирик подскакивает и выдыхает.

— Что…

Он делает шаг вперёд. Мы все отшатываемся.

— Привет, Зак, — Шей машет рукой. — Ты соскучился по мне?

— Нет! Сюда нельзя! Зачем ты здесь? — кричит он.

Я перевожу взгляд с Шей на Зака. В чём дело? Они никогда не были друзьями, но Зак так не грубил ей. Он бы не прогнал её.

— Я пришла взять своё. Ты не играл, а твои друзья играли, — отвечает Шей. — Теперь я получила всё, что хотела. Разве не здорово?

Зак яростно качает головой. Его взгляд пробегает по нашей группе и останавливается на мне.

— Что ты наделал?! Не надо мне этого! Ты не должен был приходить!

Моё сердце готово выскочить из груди.

— Зак…

— Оно придёт из тьмы, чтобы забрать ваши жизни. Вы сыграли в его любимую игру и поставили метку на своей судьбе. Скоро вы всё узнаете. Метка проявляется, вам пора идти, — выговаривает Зак. — Идёт последний отсчёт, скоро вы узнаете счёт.

— Ой, — произносит Лирик.

Квинси отступает на несколько шагов.

— Что это с ним?

— Плохо, — говорит Карла. — Ему снова плохо.

Глаза Зака так и бегают вверх-вниз, вверх-вниз. Теперь ясно, зачем засовы на двери его комнаты.

Шей хихикает, но это больше похоже на рыдание.

— Не смешно…

Я вмешиваюсь:

— Не связывайтесь с ним! Он…

— Я вам не позволю! Уходите! — Зак спрыгивает с крыльца и бросается к нам.

Кто-то вопит. Мы бросаемся врассыпную, словно тараканы.