Сыщики и экстрасенсы. Рассказы из сборника «Легенда сыска Терентий Русаков»

Давид Павельев

Главный герой сборника детективных рассказов опытный эксперт-криминалист Терентий Русаков регулярно сталкивается с необъяснимыми явлениями и теми, для кого в них нет ничего загадочного – профессиональными ясновидящими, магами и гадалками. Сыщику предстоит раскрыть убийство индийского йога, разыскать яйцо Фаберже, похищенное преступником-гипнотизёром, найти автора смертоносных писем и остановить проделки злого духа, досаждающего жителям старого дома.

Гнев идола

Позже Терентий Русаков скажет, что с этим делом его познакомила погода. И действительно, только силы природы смогли загнать знаменитого эксперта в сувенирную лавку Йога Рамачакранты.

В то утро стоял жуткий мороз. Русаков возвращался из букинистического магазина, который располагался в квартале антикварных и сувенирных лавок и где специально для него доставали редкие издания. Одет он был достаточно тепло, но в какой-то момент ему стало ясно, что он превратится в сосульку раньше, чем дойдёт до автобусной остановки. Потому он принял решение зайти в первую попавшуюся на пути дверь дабы согреться.

Это оказалась невзрачная дверь с пёстрой вывеской на незнакомом ему языке. Стоило Русакову переступить порог, как в нос тотчас же ударил запах благовоний. Оказалось, что это лавка индийских сувениров.

Прилавки были уставлены всевозможными фигурками многоруких божеств и священных животных. Помимо этого в лавке продавались баночки с разноцветными веществами, книги и брошюры, а также украшения из жемчуга и даже золота.

За прилавком восседал смуглолицый, довольно угрюмый субъект с большой головой, треугольной формы носом, тёмными густыми волосами, скрытыми под белоснежной чалмой. Его рот, довольно тонкий для индийца, был скривлён в высокомерной улыбке, а глаза закрыты. Он был абсолютно неподвижен, и оставался таким всё время, даже когда дверные колокольчики известили о появлении посетителя. Очевидно, его астральный дух пребывал далеко от тела.

Позади продавца высилась статуэтка, изображавшая человека с крупными чертами лица, поразительно напоминавшего его самого.

Русаков с интересом изучал ассортимент товаров, но его внимание ничего не привлекало. Выходить на улицу пока ещё не хотелось, и он решил пообщаться с продавцом, чтобы побольше узнать об этих экзотических вещах.

— Простите…

Индус открыл глаза и недовольно сверкнул ими в сторону столь назойливого посетителя.

— Наверное, я оторвал вас от чего-то важного, — улыбнулся Русаков.

— Ничего. Я привык.

Он говорил холодным, надменным голосом, отчётливо выговаривая каждую букву. Видимо, это давалось ему с трудом и оттого его речь не отличалась дружелюбием.

— У вас очень интересные товары.

— Спасибо.

— Они изготовлены в Индии?

— Да. Именно там.

— Эти предметы имеют какое-нибудь ритуальное значение?

— Да. Но для местного населения это всё равно обычные сувениры.

— Неужели? Не думал, что мы так невежественны. А вот это что? — Русаков указал на статуэтку за его спиной. — Мне приходилось бывать в Индии по долгу службы, но ничего подобного я там не встречал.

— Ничего удивительного. Второго такого вы и не увидите.

— К какой культуре он относится?

— Не важно. Всё равно он не продаётся.

Продолжать разговор было бессмысленно. Русаков почувствовал, что согрелся, и, хоть выскакивать на мороз так быстро не хотелось, он решил, что чем быстрее он покинет лавку, тем быстрее окажется дома.

— Чтож, всё равно спасибо, — сказал он индийцу.

Продавец проводил несостоявшегося покупателя равнодушным взглядом и снова закрыл глаза.

Прошло несколько дней, и Русаков забыл о своём визите в странный индийский магазин. В то утро на улице стало теплее, и он решил предпринять традиционную прогулку до ближайшего газетного киоска, чтобы купить свежую прессу. Но не успел он надеть пальто, как зазвонил телефон.

— Русаков слушает.

— Здравья желаю, Терентий Гаврилович. Кудрявцев беспокоит.

— Здравствуй, Митя. Как поживаешь?

— В целом нормально, если не считать свежего трупа с утра пораньше. Кстати, дельце и вас может заинтересовать. Знаете лавку индийских сувениров на бульваре?

— Знаю. Ладно, я скоро буду.

В лавке Русакову показалось, что это не то место, где он был недавно. Это объяснялось тем, что царившая здесь мистическая атмосфера была нарушена присутствием множества людей, выполняющих свою работу, что вносило в обстановку будничность и рутинность.

Заметив начальника уголовного розыска Центрального района Кудрявцева — высокого майора лет сорока со стриженными ёжиком жёсткими седеющими волосами, Русаков направился в его сторону.

— Я смотрю, преступникам холод не помеха, — сказал он, пожав его руку.

— Для нас тоже.

Он указал на широкую спину старшего следователя прокуратуры Ковыльца, очевидно, заслонявшую что-то важное.

— Иван Фёдорович! — окликнул его Русаков.

Следователь обернулся и его угрюмое лицо просияло при виде старого приятеля.

— А, добрый день! Вот, посмотрите.

Он отошёл в сторону и Русаков увидел продавца. Тот так же сидел, скрестив ноги, но его голова лежала на прилавке, лицом обращённая ко входу. Чалма из белой превратилась в красную. Выражение лица казалось ещё страшнее, чем при жизни, из-за того, что блестящие острые клыки были оскалены в сардонической ухмылке.

— Что скажете? — спросил следователь.

— Очевидно, ему разбили голову ударом тяжёлого тупого предмета.

— Скорее всего убийца подкрался сзади, так как жертва не оказала сопротивления, — добавил Кудрявцев. — Дверь чёрного хода была открыта. Мы даже успели зафиксировать следы на снегу, пока их не затоптали.

— Личность убитого установлена?

— Да. Он был известен как Йог Рамачакранта. Он пользовался популярностью у любителей индийской культуры и всех желающих обрести смысл жизни. Ну, вы поняли, о чём я.

— Понял. Вы удивитесь, но и я не так давно сюда заходил.

— Неужели?

— Да. Всего лишь погреться.

Кудрявцев с облегчением выдохнул.

— Успокоили.

— Кстати, на полке за спиной Йога стояла какая-то статуэтка. Она привлекла моё внимание, потому что в Индии я ничего подобного не встречал. Так вот, сейчас её нет.

Ковылец, не ожидавший от Русакова такого подарка, тут же схватил папку с протоколом и записал этот факт.

— Кроме этого ничего не пропало? — поинтересовался эксперт.

— Не похоже, — ответил Кудрявцев. — Деньги в кассе, побрякушки на витринах. Никаких следов взлома нигде нет.

— Но с точностью этого утверждать нельзя, — добавил следователь. — Убитый не вёл учёта своих товаров.

— Как же он тогда платил налоги? — удивился Русаков.

— Видите ли, это заведение вообще можно назвать магазином лишь условно. Йог Рамачакранта вёл деятельность, связанную с духовным просвещением населения, и распространял литературу и культовую атрибутику бесплатно. Конечно, он не отказывался от торговли, но это мы должны ещё доказать.

— Иными словами, он был мошенником, — заявил Кудрявцев, предпочитавший называть вещи своими именами. — И его, как пить дать, кто-то прикрывал от внимания наших коллег из налоговой инспекции.

— А вот это уже любопытно, — протянул Русаков. — Значит, вы говорите, что убийца вошёл не через парадный вход, как любой посетитель лавки, а с чёрного хода?

— Так точно. Судя по всему, убийство произошло ночью, когда лавка закрыта для посетителей.

— Давайте посмотрим.

Сыщики зашли в подсобное помещение, такое же тёмное, пыльное и заставленное, как и торговый зал.

Осмотрев замок, Русаков сообщил:

— Следов взлома нет, значит, отмычка исключается. Дверь была открыта ключом, и сделал это либо убийца, либо пострадавший. А это наводит на мысль, что они хорошо знали друг друга. Возможно, это кто-то из сотрудников лавки.

— Проблема в том, что он работал здесь один, — сказал Кудрявцев. — Но я успел допросить продавца соседнего магазина — он, кстати, и обнаружил труп. И он поведал мне, что в лавке постоянно ошивались некие «постоянные клиенты», любители восточных верований. Я попросил его описать их, и по приметам кое-кого опознал.

— Ну, не томи.

— Дормедонтов, начальник одного из отделов городского казначейства.

— Даже так?

— Он-то и бывал здесь чаще других. Нюхом чую: он и есть «крыша» нашего йога.

— Согласен, с него и нужно начинать поиски.

— Я уже позвонил ему на работу. Там сказали, что он дома. Ему нездоровится.

— Ты знаешь его адрес?

— Обижаете, Терентий Гаврилович! Можем поехать к нему прямо сейчас.

— Поехали. Этот Дормедонтов обещает быть презанятным типом.

— Да, поезжайте. Я останусь здесь и закончу осмотр, — сказал Ковылец.

Дормедонтов жил в самом центре города, так что сыщики могли бы дойти до его дома пешком. Это был массивный пятиэтажный дом, построенный в пятидесятых годах ХХ века, с характерной лепниной и колоннами в псевдоклассическом стиле. Раньше здесь обитали видные партийные деятели и городские чиновники. В новом веке здесь жили в основном их потомки или же те, кто хотел подчеркнуть свой статус. Современное начальство предпочитало загородные коттеджи или элитные новостройки. А дом Дормедонтова, несмотря на богатую историю и выгодное расположение, пребывал в достаточно запущенном состоянии. Стены нуждались в покраске. Двор зарос бурной растительностью. В подъезде стоял запах затхлости. Большинство дверей были ровесницами дома. Сыщики не рискнули воспользоваться старым скрипучим лифтом и поднялись на нужный этаж по лестнице с рассохшимися перилами. Дверь квартиры Дормедонтова, сделанная из пуленепробиваемой стали, сильно напоминала черепаший панцирь. Кудрявцев с силой надавил на кнопку новомодного звонка.

— Кто там? — раздался высокий грудной голос.

— Уголовный розыск.

Послышался лязг засова и дверь открылась. На пороге возник дородный мужчина лет за пятьдесят, одетый в шёлковый домашний халат. На его голове уже наметилась плешь, которую тщетно пытались прикрыть длинные, зачёсанные кверху пряди бесцветных волос. У него был круглый подбородок и капризный рот. Нос казался слишком длинным и тонким для такого массивного лица. К нему примостились узкие очки в позолоченной оправе. Настороженный взгляд перескакивал с одного детектива на другого.

— Гражданин Дормедонтов? — осведомился Кудрявцев.

Чиновник состроил удивлённую гримасу. То, что кто-то может его не знать, стало для него открытием.

— Разумеется. В чём дело, господа?

В его тоне слышалось нескрываемое раздражение. Очевидно, он считал, что такую важную персону, как он, должны беспокоить лишь по делам стратегической важности.

— Давайте пройдём и присядем, — произнёс Русаков. — Это касается Йога Рамачакранты.

Имя гуру подействовало на него магически. Напускная величественность тотчас же улетучилась, уступив место беспокойству. Он нервозно облизнул пересохшие губы и учащённо заморгал.

— Проходите.

Квартира Дормедонтова представляла собой филиал лавки Рамачакранты. В ней царил тот же мистический полумрак из-за того, что шторы на окнах были задёрнуты. В чашах с благовониями курился фимиам, в голубоватом дыму которого не было видно стен и пола. Иногда Русаков натыкался на тот или иной предмет — они были расставлены хаотично, будто бы их принесли, поставили на первое попавшееся свободное место и так и оставили.

Дормедонтов провёл гостей в гостиную. Широким жестом он указал сыщикам на два кожаных кресла, а сам расположился в третьем. Прежде чем сесть, Русаков отметил метровый слой пыли на этой роскошной мебели.

— Кажется, я вас знаю, — сказал чиновник. — Вы — полковник Русаков, бывший начальник службы криминалистической экспертизы. Насколько мне известно, вы на пенсии.

— Это не мешает мне служить обществу в качестве консультанта.

— В самом деле… Так что случилось с Учителем? Сегодня я пытался дозвониться до него, но безуспешно.

— Сожалею, но ваш друг мёртв, — сообщил Кудрявцев.

По лицу Дормедонтова было трудно понять его реакцию. Если оно и раньше не отличалось выразительностью, то теперь оно и вовсе будто бы стало каменным.

— Его убили? — спросил он.

— Да.

— Ограбили?

— Такая возможность не исключается.

— Чтож, он достиг нирваны, вечного покоя. Учитель часто повторял, что состояние отсутствия страданий достигается только через страдания. Но нам, его последователям, будет очень его не хватать. Он научил меня многому: благодаря медитациям я стал меньше поддаваться стрессам и встал на путь своего духовного раскрытия. Но я далёк от состояния свободы чистого духа, во мне ещё остаётся много физического. И прежде чем достигнуть нирваны, мне предстоит не одно перерождение…

Русаков с интересом слушал его излияния, но Кудрявцев был более нетерпелив.

— Давайте вернёмся к делу. Йог Рамачакранта — это его настоящее имя?

— Нет. Это скорее титул. Его звали Радж Калам, или как-то в этом духе, не помню точно.

— Чем он зарабатывал на жизнь? Торговлей сувенирами?

— Нет, что вы. В его деятельности не было никакой коммерции. Материальное давно не интересовало его, ибо он достиг уровня мокши — свободы от желаний. Рамачакранта жил исключительно на добровольные пожертвования учеников. В том числе и на мои. Много ему не требовалось, он мог по несколько дней обходиться без пищи. Если он и продавал сувениры, то лишь потому, что многие в нашем городе жаждали приобрести какую-нибудь вещь, пропитанную его благодатной энергетикой. Считается, что они оказывают целебное действие.

— Понятно. Что вы ещё можете рассказать о покойном?

— Насколько мне известно, он родился в Индии, в маленьком бедном селе высоко в горах, там, где берёт начало великая река Брахмапутра. С ранних лет его влекло к мудрости, потому что он был реинкарнацией Великих Махатм. В восемнадцать лет он ушёл из дома и поселился в пещере, где проводил время в медитациях и в общении с духами Великих Махатм. От них он узнал все таинства йоги и научился смирять свою плоть.

— Как он тогда оказался в нашем городе?

— В какой-то момент Великие Махатмы решили, что он сам должен стать Махатмой, то есть учить других духовным практикам. Для этого он должен был выбрать самую дальнюю от Родины страну, жители которой меньше всего знают о йоге и больше всех в ней нуждаются. Такой страной оказалась Россия, и Йог Рамачакранта приехал сюда.

— Сколько постоянных учеников у него было?

— Около пятидесяти. Это люди из разных слоёв населения. Но они составляют духовную элиту нашего общества.

— А вы, как мы понимаем, были самым близким его учеником?

— Все мы были близки к нему в равной степени. Но я был первым его последователем, и первым, кто, если можно так сказать, обратил на него внимание. В определённой мере я оказывал ему протекцию. За это время мы по-человечески сдружились.

— У вас есть ключи от чёрного хода лавки?

— Да. В своё время я помог ему найти это помещение, и я решил, что на всякий случай мне стоит иметь при себе запасные ключи. Вдруг Махатма уйдёт в астрал, а мне будет нужно что-нибудь в лавке.

— В самом деле. У кого ещё есть ключи?

— У администратора здания, слесаря и уборщицы.

— Они тоже последователи его учения?

— Некоторые из них.

Неожиданно в кармане Кудрявцева зазвенел телефонный звонок. Глянув на экран, майор произнёс:

— Начальство беспокоится. Прощу прощения, я должен ответить. Выйду в коридор, чтобы вам не мешать.

Майор ушёл, и беседу продолжил Русаков.

— В наше время редко встретишь таких бескорыстных людей, как ваш махатма.

— Плохо, что вы не знали его. Более честного и человеколюбивого мужа вы и в самом деле не сыскали бы.

— А я знал его.

Эксперт заметил, что Дормидонтов напрягся.

— Правда, моё с ним знакомство было лишь поверхностным. Не так давно я заходил в лавку и общался с ним. Не могу сказать, что Йог Рамачакранта был рад моему визиту. Скорее всего я отвлёк его от медитации.

— Он был рад любому гостю. Просто вы, видимо, не так завели разговор.

— Да, скорее всего. Моё внимание привлекла одна необычная статуэтка. Видите ли, мне доводилось несколько раз бывать в Индии, и я достаточно неплохо знаком с местными народными промыслами и искусством. Но такой статуэтки мне никогда не приходилось встречать ранее. Потому я совершенно естественно полюбопытствовал, что это такое. Но ответа от махатмы так и не добился.

— Быть может… он вас не так понял… или вы… не так поняли его… — промямлил чиновник.

Под волосами на лысине заблестели капельки пота.

— Да, вполне возможно, — согласился Русаков. — Быть может, вы расскажете мне, что это за статуя? Вы же тоже неплохо в этом разбираетесь.

— С радостью просветил бы вас, но я не понимаю, о чём идёт речь.

— Она стояла на полке за спиной Рамачакранты. Большая каменная статуэтка в виде головы мужчины.

— Нет, нет. Ничего подобного не припомню…

— Ну как же? Она там на самом видном месте.

— Вы что-то путаете, полковник. Вы были там всего один раз, я же навещал учителя почти каждый день в течение без малого пяти лет.

— Я показал бы её вам, но статуя исчезла.

— Скорее всего, её там никогда и не было.

Он отёр рукавом халата свой массивный выпуклый лоб. Струи пота уже начинали заливать глаза.

— Ладно, что поделать.

— Терентий Гаврилович! — крикнул из коридора Кудрявцев. — Можете выйти на минутку?

— Прощу прощения.

Русаков поднялся и вышел в коридор, где его ждал Кудрявцев. Майор толкнул дверь в другую комнату — по-видимому, спальню чиновника.

— Это оно? — спросил он, направив луч карманного фонарика на надменное лицо с крупными чертами, высеченное из грубого камня.

— Оно самое, — ответил Русаков.

Он подошёл к каменному божку, с усилием поднял его с пола и осмотрел его нижнюю часть.

— А вот и пятно грязно-бурого цвета. Бьюсь об заклад, что это кровь. Экспертиза скажет точнее, совпадает ли она с кровью убитого. Но это однозначно нужно изъять.

— Дело в шляпе! — Кудрявцев довольно потёр ладони.

Сыщики вернулись в комнату, где их со скрываемым нетерпением ждал Дормедонтов. Чиновнику было невдомёк, что никакое начальство майору не звонило, а это незаметно для него сделал сам Русаков, чтобы у того возник повод пошарить по квартире. Заметив в руках Кудрявцева статуэтку, Дормедонтов обмяк и равнодушно уставился в какую-то точку над их головами.

— Зачем же вы солгали мне? — спросил Русаков. — Речь шла именно об этом, и вы это прекрасно понимали.

— Сожалеем, но вам придётся проехать с нами, — произнёс начальник уголовного розыска.

Они ожидали, что начальник отдела городского казначейства начнёт возмущаться, грозить жалобой прокурору или самому мэру, ругаться и всячески подчёркивать своё высокое положение. Но он, к удивлению, лишь окинул их высокомерным взглядом и картинно протянул пухлые руки вперёд.

— Этого не понадобится.

— Но ведь я арестован?

— Нет. Мы просто продолжим беседу об индийском искусстве, но не здесь.