Мои сводные монстры

ДОМИНАТРИКС, 2023

– Все, Стефа, поговорили. Я все сказал. И ты… тоже, – он застегивает свою рубашку, садится за стол, будто бы ничего и не было.– Ты не можешь так со мной поступить, – рефлекторно отступаю от него на несколько шагов, всхлипываю в ладонь. – Я все равно приду снова. Я больше теперь никогда тебя не оставлю.Сплетает пальцы и кладет на них подбородок.– Я могу поступить с тобой так, как захочу, – его голос ранит, разрезает что-то внутри меня. – Если я захочу, твой муж будет стоять на паперти с протянутой рукой, а ты – продаваться за тарелку супа. Поэтому пошла вон. И не смей мне больше рассказывать, как я могу поступать, а как не могу.– Я не верю, что это ты говоришь, – горько усмехаюсь я, поднимая свое пальто. – Ты стал таким жестоким…– Жизнь научила, – улыбается мне он. – А нет, погоди. Ты.

Часть 1 (6 лет назад)

1 (Стеша)

— Давай как раньше, камень-ножницы-бумага? — слышу я голос одного из этих ненормальных сводных братьев, когда поднимаюсь с очередной вечеринки, которые регулярно проходят в нашем доме, в свою комнату.

Кажется, я слегка перебрала с шампанским.

— А может, сразу вдвоем ее прижмем? — усмехнувшись спрашивает Рус.

— О-о, хороший мальчик растет, — хохочет Гордей, и я не успеваю затормозить, чтобы они меня не увидели. О ком вообще они говорят?

— А вот и она, наша мисс гонор любого года, — заявляет Руслан, бесстыдно шаря по моему телу прожигающим взглядом синих глаз. Начинаю жалеть, что на мне такое открытое платье. — А поздороваться с братьями не хочешь, Стеша?

— Пошли вон, — бросаю я, привычно задрав подбородок. Прямо у моей двери стоят, козлы.

— Ух, какая грубая, бессовестная девочка, — тянет Гордей. — Уверенная в себе. Еще веселее будет.

— Ну что ты так сразу наезжаешь, Гор? — улыбается Рус и сокращает спасительное расстояние между нами в два шага, опирается ладонью на стену у моей головы. — Может, она будет хорошей, ласковой девочкой.

— Да ну, я даже не начинал еще, — снова смеется бородатый шатен. — Пусть не будет, мне нравится, когда они кричат.

— Я сказала, дали мне пройти, — цежу я, но внутри неприятно замирает.

— Стеша, — склоняется Руслан так близко ко мне, что почти касается моего носа губами. — Покричи для нас, и мы подумает, отпустить ли тебя.

— Если вы не совсем идиоты, в чем я уже сомневаюсь, вы и так меня отпустите, — бравирую я, циклясь взглядом на его красиво очерченных губах.

— Глянь, какая, Гор, — усмехается он. — Такой милый ротик, и такие противные словечки. Кажется, Стеша, должна извиниться за хамство.

— А мы совсем идиоты, — улыбка Гордея кажется немного сумасшедшей и пугающей.

Он одним плавным движением перетекает к нам с Русланом, прижимается своим телом ко мне с другой стороны, и совершенно бесстыдным образом засовывает ладонь под мою короткую юбку.

— Давай, кричи, девочка, — он выдыхает прямо мне в ухо. — Пока тебя услышат в этом шуме, я успею трахнуть тебя как минимум пальцами.

Его движения подтверждают слова: ладонь ложится прямо на мою промежность, опаляя сквозь трусики.

— Пока ее услышат, — вздыхает Руслан, жарко дыша мне в шею, — мы успеем как минимум устроить ей двойное проникновение и, может, даже не пальцами.

Толкаю их, дергаюсь, вцепляюсь в запястье Гордея, пытаясь остановить движение его руки.

— Больные придурки, — шиплю я. — Убрали от меня свои руки!

— Ты любишь, когда они кричат, — Руслан хватает меня за предплечье и впечатывает спиной в стену. — А я, когда сопротивляются. Нет ничего хуже, когда дама под тобой еще то бревно.

— Верно говоришь, — проговаривает один из моих сводных монстров, и я максимально сжимаю бедра, но палец Гордея все равно отодвигает кружево белья, проходится по моим губкам, и я едва сдерживаю предательский стон. — Ух, да тут уже все готово. Маленькая лицемерочка.

Руслан вздергивает мой подбородок пальцами и проводит по шее, от ключицы, до мочки уха, кончиком языка оставляя мокрую дорожку и заставляя меня задрожать еще сильнее.

— Держу пари, что наша крошка Стефания уже вся мокрая. Так ведь? Хочешь нас?

— Хочу, чтоб вы провалились сквозь землю! — выпаливаю я и буквально задыхаюсь, когда горячий палец ныряет между складочек, размазывает мою смазку и касается клитора, надавливает на него.

— Очень, очень плохая девочка, — Гордей прикусывает мочку моего уха. — Давай, раздвигай ножки.

— Стой, Гор, — улыбается Рус мне в губы. — Пусть сама выберет, кого хочет первым. А то как-то не по-джентельменски, даже если учитывать, что Стеша та еще лживая маленькая сучка.

— По-джентельменски, говоришь, надо? — усмехается недобро Гордей. — Так тогда ей надо попробовать обоих.

Он дергает сводного брата за руку, приставляет его ладонь рядом со своей.

— Давай, ныряй рядом, чтобы девочке было легче выбрать, — его смешок падает куда-то мне в желудок, и, кажется, сейчас я действительно начну паниковать.

— Вы что творите?! Отпустите сейчас же! — дергаюсь, сумасшедше бьюсь в сильных руках, но сдвинуть две глыбы просто невозможно.

— Мне нравится идея, — подхватывает Рус, сверля меня взглядом и растягивая губы в той самой улыбке. В детстве она не сулила ничего хорошего. — Тихо ты. Мы только тебя поласкаем, поможем снять стресс, чтобы не была такой злобной сучкой.

Его ладонь протискивается между моих бедер, палец проскальзывает внутрь, и становится немного больно. Из моих легких разом выходит весь воздух, и я замираю, чувствуя, как из глаз брызжут слезы. С этими сволочами просто бесполезно бороться

— Ну-ну, маленькая, не плачь, — Гордей слизывает мою слезу со щеки и начинает выписывать круги вокруг самой чувствительной точки. — Открывай ротик, не стесняйся стонать.

Руслан резко выдергивает из меня палец, поднимает руку и подносит ее к моим глазам, показывая, как тянутся ниточки моей смазки, резко вдавливает влажную подушечку, которая пахнет мной, в мою же нижнюю губу.

— Верно, открой ротик и покажи, как умеешь сосать, — тихо шепчет мне на ухо, прислонившись носом к моему виску.

Сжимаю зубы, стараюсь держаться, чтобы не разрыдаться окончательно. Пытаюсь отвернуться, но Гордей цепко хватает меня за подбородок, надавливает на щеки до боли.

Я открываю рот, позволяю Руслану засунуть туда палец на две фаланги и со всей силы сжимаю челюсти.

— Сука! — орет он громогласно, выдергивает из моего рта палец, а я чувствую на языке кровавый привкус. — Она меня укусила.

— Хорошая девочка, — хохочет Гордей, ослабляя хватку, а мне только этого и нужно.

Пихаю его в грудь и проскальзываю мимо зажимающего травмированную руку Руслана, дергаю дверь на себя и юркаю в свою спальню, быстро запираю замок.

Меня трясет. Я вбегаю в ванную и запираюсь там, стекаю спиной по полотну, прижимаю к груди коленки и тихо реву. Не потому что эти гады прижали меня, а потому, что возбудилась от их мерзких слов и грязных прикосновений.

Подсыплю мышьяка им в кофе. Козлы. И матери расскажу. И отчиму. Всхлипываю, вытираю нос тыльной стороной кисти и реву еще сильнее. Потому что внизу живота пульсирует дикий огонь, который не намекает, а кричит в рупор, что никому ничего я не расскажу. Но мышьяк, конечно, вариант.

Поднимаюсь, смотрю на себя, такую несчастную, в огромное зеркало во всю стену и задираю блестящее платье. Касаюсь себя там, стыдно вспоминая в себе их пальцы и, наконец, не сдерживаю стон.