Амазонки

Гюля Ализаде, 2021

Действие романа разворачивается на фоне борьбы амазонок с соседними племенами. Теснимые всеми, эти женщины вынуждены быть бессердечными, чтобы выжить. Им приходится не только убивать врагов, но и казнить соплеменниц. Однако сквозь жестокие обычаи прорывается всё, что свойственно людям, – любовь и предательство, восхищение и зависть, преданность и ненависть. Вопреки законам племени зарождается притяжение между юной амазонкой и пленником-скифом. Следя за их скитаниями, читатель видит, на какую высоту духа, на какие жертвы способна любовь. Однако ждет ли героев счастье?..

Глава шестая

Атей ждал Сакия, уже не обращая внимания ни на стадо, ни на позднее время.

Он не раз слышал звук рожка, призывающего пастухов спуститься в деревню. Мужчина в беспокойстве то и дело поднимался на небольшой пригорок, пытаясь увидеть на дороге, ведущей выше, возвращающегося юношу.

Но надежда была тщетной — того не было. Атей чувствовал: случилось что-то неладное, то, чего он так боялся… и в этом виновен только он сам!.. Покачивая головой, пастух старался гнать мрачные мысли прочь.

Вот и луна взошла.

— Атей, ты что, не слышишь?! — К нему подошел Палак, один из пастухов. — Давно пора в деревню! Все спустились, кроме тебя и Сакия.

— Сакия нет, — угрюмо, смотря в пустоту, ответил мужчина и опустил голову.

— Как нет?.. А где же он? — удивился Палак.

— Я отпустил его еще утром на гору. Очень уж просился… И он до сих пор не вернулся, хотя обещал, — пытался оправдаться пастух, теребя в руках шапку.

— Отпустил?! На гору? А стадо?..

— Стадо здесь. Я присмотрел за скотом. Но парня нет. А вдруг сорвался?..

Атей горестно смотрел на товарища.

— Да не может такого быть, Атей, что ты! Может, заблудился?.. Не переживай, дружище! — сказал Палак и попытался улыбнуться.

— Палак, оставим стадо и пойдем на гору! — неожиданно предложил Атей решительным голосом.

— Ночью?! Ты в своем уме? Мы сами либо заплутаем, либо сорвемся… Да не горюй ты так! Он смышленый малый — решил, видать, переночевать в лесу, а завтра мигом найдет дорогу обратно! — проговорил Палак неуверенно.

— Слышишь? — прислушался Атей.

С горы явственно доносился вой волков, полный тоски, Одна из овец заблеяла — сразу же подхватили остальные. Клич пастухов и звук рожка еще раз напомнили пастухам, что пора собираться домой, в деревню.

— Друг мой, опасно тут оставаться, пошли! — засуетился Палак.

Пастухи начали торопливо подгонять стадо.

Никто в селении не подозревал о случившемся. Атей послал мальчишку в дом Сакия, и тот успокоил его мать, сказав, будто парень остался ночевать у них.

Но в этот вечер Бахтасау как-то особенно нетерпеливо ждала сына. Каждый раз, когда он уходил, сердце ее начинало тревожно биться. Женщина знала его натуру, неугомонную и отчаянную. Даже в детстве не было и дня, чтобы Сакий не подрался или же не упал, разодрав в кровь коленки. Но она никогда не бранила его, а лишь обнимала, нежно гладя по голове.

И вот сегодня с наступлением сумерек женщина, как обычно, приготовив ужин, сидела у окна и молилась за сына. Пришедший сын Атея расстроил Бахтасау окончательно. Она попросила его подождать, сняла котелок с едой, который только что поставила на огонь, чтобы согреть, накрыла сверху лепешкой и протянула мальчику.

— Сакий очень любит вареную пшеницу с мясом и овощами. Вот, сегодня приготовила. Отнеси ему, сынок, пусть поест. И сами угощайтесь, здесь всем хватит… — улыбнулась женщина. — Да скажи, пусть утром зайдет домой, прежде чем выйдет с пастухами. Передай, что я буду ждать, не забудь, малый. Да, подожди еще! — спохватилась она и бросилась к нише в стене. — Это рубашка на ночь, пусть переоденется.

Мальчик, взяв котелок и одежду, быстро убежал. Бахтасау долго еще смотрела ему вслед. Парнишки давно уже не было видно, а она все стояла, не торопясь закрыть дверь.

Затем мать Сакия опять села у окна и начала молиться. Она верила, что богиня огня Табити ее слышит…

Многочисленная семья Атея уже давно сидела за столом и ужинала. Сам хозяин был угрюм. Не проглотив ни единого куска и даже не посмотрев на еду, он пошел спать, хотя мысли о Сакии не давали ему покоя.

Пастух долго размышлял о путях поиска парня, но волнение и усталость все-таки повергли его через некоторое время в сон.

В деревне воцарилась тишина. Не спали лишь сторожа, которые смотрели за стойлами со скотом, и мать Сакия.

Она так и не легла. Накинув платок, женщина продолжала сидеть у окна. Ей очень хотелось пойти к Атею и увидеть сына… убедиться, что с ним всё в порядке. Она не могла понять, почему Сакий не пришел ночевать домой. Не давало покоя странное предчувствие…

Свеча одиноко горела рядом с женщиной с такой же надеждой — временами потухая, но сразу же воспламеняясь с еще большей силой, как и ее сердце.

«Мое дитя, расти быстрей, улыбкою печаль мою развей!» Бахтасау вспомнила колыбельную, которую напевала Сакию в детстве. Ее глаза блеснули слезой.