Амазонки

Гюля Ализаде, 2021

Действие романа разворачивается на фоне борьбы амазонок с соседними племенами. Теснимые всеми, эти женщины вынуждены быть бессердечными, чтобы выжить. Им приходится не только убивать врагов, но и казнить соплеменниц. Однако сквозь жестокие обычаи прорывается всё, что свойственно людям, – любовь и предательство, восхищение и зависть, преданность и ненависть. Вопреки законам племени зарождается притяжение между юной амазонкой и пленником-скифом. Следя за их скитаниями, читатель видит, на какую высоту духа, на какие жертвы способна любовь. Однако ждет ли героев счастье?..

Глава пятая

Луна вступила в свои права, окутывая лес таинственным светом. Все амазонки разбрелись по хижинам.

— Аэлла, нужно мальчишку немного подпоить завтра еще. Как только начнет умирать, расскажет всё без утайки! — злилась Лисиппа.

Сидя со своей соратницей у костра, она усердно точила нож о камень.

— Где твой лабрис? Давай и его наточу.

— Нет, Лисиппа, он и так скажет правду. Трясется, словно лист на ветру! — хихикнула Аэлла, протянув подруге маленький топорик. — Покажись ему только завтра со своим милым дружком — и дело, глядишь, готово!

— Не нашутилась еще? — грозно посмотрев на нее исподлобья, рассердилась та. — Я тебе о чем говорю: давить их всех надо, а тело его разрубить на куски да подбросить в то дремучее болото, где этот выродок на свет появился… Пусть дрожат от страха!

— Посмотрим, что скажет Мирина. Пусть решит заступница, — устало ответила Аэлла.

Она давно уже привыкла к приступам презрения и ненависти, которые посещали Лисиппу каждый раз, как только разговор касался мужчин. В таких случаях подруга мигом превращалась в злобную мегеру.

— Решать надо быстрее!.. Ведь парня наверняка уже хватились. А что, если они придут ночью, когда мы меньше всего этого ожидаем?.. Как сможем защитить людей? — Лисиппа, не переставала с остервенением проводить острием ножа по камню.

— У нас день в запасе, а может, и два, — возразила ей подруга. — Я думаю, Мирина права: нет в их деревушке никого. Только свои же, простые земледельцы. Скифа можно разговорить. Если селение пусто, то никакой опасности он не представляет. Да они наверняка решат, что этот безмозглый мальчишка сорвался в ущелье!.. Помню, еще в детстве, когда мы были здесь в первый раз, схватили одного бедолагу. Недалеко отсюда. Забрел несчастный на свою погибель! Такой же пастух, но только настоящий, со стадом! — расхохоталась Аэлла. — А нынче у них, видно, пастухи самих себя пасут, — не успокаивалась она. — Ладно, пойдем отдохнем. Завтра все выяснится. А парень ведь и умереть мог — слишком много ты дала ему яду!

И Аэлла поднялась на ноги.

— Иди, а я закончу с этим, — буркнула Лисиппа, угрюмо кивнув на горку лабрисов — двусторонних топоров, которые были ее излюбленным оружием.

Сакию не спалось. Он пытался устроиться удобнее, но путы, сильно впивавшиеся в кожу, точно срослись с нею и снова начали причинять ему дикую боль при малейшем движении.

Мрачные мысли не давали парню покоя.

«Где же мужчины?.. Пока я видел только женщин! Но кто-то же перенес меня сюда! А может, чужеземцы уже в деревне? — Сакию стало дурно от этой мысли. — Они точно уже там! Воины в нашем селении!»

Его сердце сжалось и забилось еще тревожнее. Юноша представил себе родную деревню, заваленную убитыми соплеменниками, каждого из которых он знал в лицо. А еще мать! «Матушка! Что с нею, жива ли она еще?.. Да, наверняка сейчас эти варвары устроили там настоящую резню, а женщин оставили здесь!»

Сакий уже не обращал внимания на боль в руках — он перестал ее чувствовать. Попытался перекусить одну из нитей веревки, но та не поддалась. Парень начал резко наклоняться из стороны в сторону, пытаясь ослабить путы на ногах…

Все было бесполезно.

«Они убивают там мою мать, а я сижу здесь!»

Невыносимо тягостное чувство заполняло всё существо юноши в некой уродливой форме и, казалось, давило прямо на грудь изнутри, пытаясь вырваться наружу. Он начал дышать чаще, чувствуя, что ему уже не хватает воздуха…

Сакий понимал безнадежность своего нынешнего положения. «Как же мне выбраться? О Папай и Апи, помогите»! — взмолился парень, мысленно обращаясь к прародителям скифов — божествам, давшим, по поверью, жизнь его народу.

Он снова и снова пытался освободить кисти рук. Кожа начала кровоточить — место, где сидел юноша, было покрыто алыми пятнами. «Я!.. Я виноват! Будь я более зорким, то успел бы предупредить людей о наступлении врага… или хотя бы сражался и умер в бою, нежели мучился бы в бездействии!»

Сакий упал лицом на груду листьев и забылся…

Неожиданно раздался скрип. Дверь в хижину отворилась.

Парень поднял голову. Лунный свет на мгновение ослепил его. Он зажмурился. Кто-то вошел внутрь и закрыл за собой дверь.

В полумраке юный скиф разглядел женский силуэт. Девушка подошла ближе и наклонилась. В руках у нее был факел, освещавший бледное личико с грустными, широко раскрытыми, по-детски доверчивыми глазами.

Сакий с удивлением и испугом смотрел на нее.

— Они уже там? — спросил он, приподнявшись. — Скажи мне: ваши воины уже спустились в деревню? — повторил в отчаянии пленник свой вопрос.

Девушка, приблизившись еще ближе, поднесла факел к его лицу. Она сосредоточенно глядела Сакию в глаза, ничего не отвечая.

— Убийца! — тихо, со слезами на глазах неожиданно заговорила она на языке скифов.

Сакий замотал головой.

— Нет, ты ошибаешься! Я никого не убивал! Прошу: помоги мне освободиться… Я должен спасти людей! Мою мать… — Он четко выговаривал каждое слово, спеша, теряясь и дрожа от нетерпения. — Ты понимаешь меня?.. Скажи! Ведь ты понимаешь! Я не убийца, клянусь тебе золотой чашей, я никого не убивал!

Девушка, будто очнувшись от забытья, резко отпрянула.

— Не уходи, не уходи, постой! — шепотом взмолился Сакий. — Я понял: кого-то из ваших людей убили, и вы решили, что это я?.. Но это не так! Люди в деревне ни в чем не виноваты. У нас нет золота. Останови воинов, если они еще здесь. Позови главного! Кто у вас военачальник… царь, вождь… кто?.. Мне нужен он! Девочка, мне нужно поговорить с ним!

Сакий попытался сложить ладонь к ладони перевязанные руки на груди, умоляюще глядя на девушку. Та же растерялась еще больше.

— Ты понимаешь меня? — спохватился вдруг Сакий, решив, что слишком быстрая его речь, возможно, звучит непонятно.

Гармония, будто и не слыша ничего, смотрела пленнику в глаза. Она понимала (хотя и не полностью) смысл его слов: все амазонки должны были владеть либо греческим, либо скифским языком. Это было железным правилом: знать язык врага означает видеть все его мысли.

Потому в детстве она (а вместе с нею еще несколько девочек) обучилась речи скифов у пленника, схваченного в одном из сражений. Прожив у них более года, он решил совершить побег с одной из амазонок. Их обоих жестоко наказали: красавицу Агаву повесили, а скифа до этого напоили ядом. Тот умер на глазах у своей несчастной возлюбленной и всего народа, корчась от боли и истекая кровью. Амазонки не прощали предательства!

Вот и теперь, глядя на лужу крови, чувствуя ее запах, знакомый с детства, Гармония начинала заболевать, заранее зная, что ждет пленника завтра. Они уже не могли не расправиться с ним, от парня не было толку, и наверняка с самого утра начнутся пытки — ужасные и нескончаемые.

— Ах, если бы Лисиппа не дала тебе яду, возможно, они оставили бы тебя в племени! — с сожалением в голосе сказала она Сакию.

— Что?.. Я не понимаю тебя! Оставить меня здесь?! Но я не хочу этого! Милая, я говорю тебе о людях, которые нуждаются в помощи… Ведь ты знаешь, понимаешь! Молю тебя, ответь: ваши воины уже спустились в деревню?.. Сжалься, девочка, ведь там старики, дети! — снова взмолился юноша. — Там моя мать. Они убьют ее! Ведь и у тебя есть мать, ты поймешь!.. Ты понимаешь!

Сакий не мог уже сдерживаться, и слезы потоком хлынули из его глаз.

Гармония вздрогнула.

— Моя мать?.. — прошептала она с болью в голосе. — Но ты… Такой, как ты, убил ее! Все вы одинаковы! Каждый из вас убийца! — вскричала она и стремительно вышла из хижины, не оглядываясь.

Когда дверь захлопнулась, Сакий, вконец отчаявшись, стал ломать руки, даже не заметив, что раны вновь закровоточили. Парень еще долго смотрел на дверь, пытаясь понять, вспомнить — чем же, какими словами он мог задеть чувства той девушки?.. Ее слова, эти глаза… Что это было?.. Неужто видение?..

На мгновенье юноше почудилось, что он вновь видит перед собой полудетское лицо и глаза, полные неведомой боли. Да, словно из мира снов и грез спустилась эта девушка! Пришла, чтобы еще больше запутать, увести с собою в то пространство ночи и света, где они, переплетаясь и растворяясь, создавали совершенно новый цвет, видимый лишь закрытыми глазами.