Колыбельная горы громов

Григорий Ермолаев

Для землянина Радослава Зарицкого, опытного агента галактической разведки, новое задание на недавно открытой планете представлялось рядовым, но вдруг, к его изумлению, сверхтехнологии Содружества Млечного Пути оказались бессильны против того, с чем он столкнулся на поверхности планеты… И в результате чего сделал грандиозное открытие.

ГЛАВА 2

Закончив все приготовления, мы выступили в путь. После всех покупок, мы перекусили в трактире, поэтому вышли в дорогу сытые и довольные жизнью.

За нашими спинами плелась невысокая хмурая лошадка. Её под уздцы вёл мой проводник, а хмурая она была потому, что её оторвали от корытца с местным аналогом овса и заставили тащить тяжёлые мешки с приобретёнными припасами.

Примечательно то, что на разных планетах земного типа лошадки практически одинаковы. Различия могут быть только в росте, весе, крепости ног и форме головы. Нашу лошадку можно сравнить с земным пони, только ростом чуть выше, да мордочка в районе ноздрей расширяется, принимая форму скруглённого наконечника копья. Отчего каждый раз, когда наше тягловое чудо открывает рот, создаётся впечатление, что лошадка над тобой откровенно смеётся.

Пока что мы шли по широкому тракту, выложенному уже стёршимися от древности булыжниками. По всему видно было, что это направление пользуется популярностью среди местных жителей, и, возможно, приезжающих гостей. Пару раз нам попадались встречные прохожие, не стремившиеся вступить в разговор, а один раз мимо проскакал один из гонцов герцогства, вероятно вёзший какую-то депешу.

Местность лугов и полей с редкими кустарниками, рядом с городом, постепенно переходила в территорию лиственных лесов. По сторонам тракта стали чаще попадаться рощицы тонких деревьев, похожих на осины, расположившихся среди высокой травы. Несмотря на то, что на небе небольшие облачка то и дело скрывали лик Солнца, оно всё же успевало бросать свои яркие лучи на землю и только своим присутствием нагревать воздух. И всё кругом приветствовало пребывание светила на небосводе. Деревья и кусты весело шелестели листочками, травы шевелились в своём медленном танце, все виды пернатых выводили трели и рулады на любой вкус и фасон.

Иногда из травы показывались мордочки каких-то грызунов, но оценив обстановку, они решали за лучшее опять спрятаться среди, маскирующей их засады, высокой травы.

Шагая по камням, я расспрашивал своего проводника о его путешествии с моим «братом». Далин подробно и охотно рассказывал обо всём, что только мог вспомнить.

— Сейчас, вот, скоро мы дойдём до моста через неглубокую речушку, — продолжил проводник повествование об одном, заинтересовавшем меня, эпизоде похода, — а там уже будет озеро. Рядом с ним ваш брат настоял на привале. Потом он долго стоял рядом с водой, и что-то внимательно разглядывал в воде, рядом с камышами. Потом зачем-то вынул кинжал и несколько раз окунул его лезвие в воду.

— Он не объяснял, что его так заинтересовало? — уточнил я.

— Нет, не объяснял, но по его озабоченному виду я понял, что он что-то нашёл. Кроме того, после своих упражнений, он внезапно стал расспрашивать о Восточном лесе и можно ли через него выйти к горам.

Тут уже я призадумался. В рукоятку кинжала агента мог быть вставлен один или несколько сканеров различного назначения. Опуская кинжал в воду он, возможно, делал какие-то замеры. Только вот замеры чего? И что он в результате обнаружил? Пока что, на эти вопросы, я не находил ответов.

Тем временем мы дошли до моста, о котором упомянул Далин.

Это был арочный каменный мост, соединивший берега неширокой и довольно мелкой речушки. Дорога здесь несколько сужалась и теперь нехотя ползла между толстых высоких вековых деревьев, своими кронами, словно тентами, закрывавшими солнце. Как следствие, уже в нескольких метрах от дороги между деревьями царил устойчивый полумрак, в котором изредка вспыхивали и тут же гасли огоньки чьих-то жёлтых и зелёных глаз.

«Довольно неплохое место для засады», — мелькнуло у меня в голове, и я снял свой вещмешок с плеча и надел его как рюкзак, чтобы освободить руки.

Мои опасения внезапно оправдались. Мы не дошли десяток метров до моста, когда впереди, будто из-под земли, выросли тёмные фигуры. Наёмники. Одеты «кто во что горазд». Сапоги, ботинки, шаровары и меховые штаны, шляпы и каски, но у каждого те или иные кожаные доспехи. Всего шесть человек. Двое вооружены копьями, трое — мечами, один держит саблю и кинжал. Вероятно этот последний являлся командиром отряда, так как на его широкой шляпе красовалось пышное красно-синее перо.

— Пойдём, Далин, свернём на другую дорогу, — я до последнего пытался избежать потасовки. — Поворачиваем.

Мой проводник недоумённо посмотрел на меня, как бы говоря, что верит в нашу победу, но всё же повиновался и начал разворачиваться спиной к преградившим нам путь. Однако завершить хитрый маневр нам было не суждено. Перед носком моего башмака внезапно возник арбалетный болт, вонзившийся в промежуток между булыжниками дороги. Нам пришлось прекратить свои метания и опять развернуться лицом к бандитам.

— Путники, вы должны нам плату за проход по этому мосту, — уперев саблю в покрытие моста и картинно подбоченясь заявил тот, кто носил шляпу с пером. При этом его взгляд маленьких красных глазок, на худощавом лице с орлиным носом и прямыми острыми усиками, выражал полное превосходство. А расплывшиеся в улыбке, непомерно толстые губы, только подчёркивали его уверенность в успехе его дела. И на это у главаря разбойников действительно имелись все основания. Кроме пятерых бандитов существовал ещё и неизвестный снайпер, а может и не один, засевший где-то на дереве.

Я решил потянуть время, пока не засеку укрывшегося снайпера.

— Простите, господин, за моё невежество, но могу ли я узнать имя того благородного разбойника, кому я должен заплатить? — маленькими шажками приближаясь к бандитам, обратился я к главарю.

Вероятно слово «благородного» оказало благоприятное воздействие, так как главарь ещё больше выпятил вперёд грудь и свысока оглядел своих собратьев.

— Знай, путник, что тебе предстоит честь отдать свои денежки самому виконту мес Бринсу, — важно проговорил главарь шайки бандитов.

На этом моменте представления я почувствовал, что кто-то дёргает меня за рукава рубахи. Я оглянулся — Далин смотрел на меня вопросительно.

— Господин, вы действительно не намерены драться? — недоумённо прошептал он, опять возвращаясь к формальному обращению. — Они же оберут нас до нитки, а впереди ещё долгая дорога.

— Всё будет хорошо, верь мне, — ответил я ему вполголоса и подмигнул, — просто, когда надо будет, будь готов броситься вместе с лошадью прочь с дороги.

— Я готов, — всё ещё удивлённо прошептал паренёк, — но ты уверен, что тебе самому не понадобится ещё один острый кинжал — их же шестеро…

— Семеро, если быть точным, — улыбнулся я проводнику, — слушайся меня…

— Что это вы там шепчетесь? — прервал наш разговор недовольный возглас виконта. — Помните, у нас преимущество.

— Да, да, — как можно более приветливо отозвался я, повернувшись к бандиту, — мой товарищ только выразил восхищение, что мы остановлены таким знаменитым разбойником, как виконт мес Бринс.

Я говорил, а сам незаметно наблюдал за деревьями, пытаясь выявить снайпера.

— Никакой я не разбойник, — в голосе главаря послышались нотки обиды, — я сборщик законных податей, правда, ребята…

Но ребята не успели ответить, так как в это время произошло два события. Первое — я таки заметил шевеление на одном из деревьев и тут же сделал знак проводнику убегать, одновременно активировав режим боя. Второе — снайпер на дереве, увидев убегающих паренька с лошадью, повернулся в их сторону, отчего подтвердил мою правоту насчёт его местоположения.

Остальное уже было делом приданных моему телу глубоких научных разработок.

Снайпер выстрелил, арбалетный болт понёсся к цели, испытывая жгучее желание пробить голову моего проводника, но на его пути в это мгновение оказалась моя рука. Выхватив из воздуха не в меру разошедшийся болт, я с силой отправил его обратно. Подтверждением моего успешного попадания в цель явился короткий вскрик, и последовавшие за ним звуки ударов чего-то тяжёлого о ветки дерева.

Между тем остальные бандиты ещё не осознали случившееся. Не видя какого-либо сопротивления с нашей стороны, они несколько расслабились и теперь предвкушали быстрый хороший куш от двух трусоватых путников. Что мне было только на руку, точнее на обе руки, а иногда и ноги.

Выхватив свой меч и кинжал, я ринулся к оставшимся бандитам. Первые двое с копьями сразу же отлетели в стороны и дружно плюхнулись в воду. Ещё двое меченосцев попытались сопротивляться, но после нескольких секунд звона мечей, каждый получил удар в лоб рукояткой кинжала и молча улёгся на землю. Последний меченосец, наблюдавший за нашей схваткой, просто повернулся ко мне спиной и бросился бежать со всех ног с места битвы. Проследив за ним взглядом, я на несколько мгновений упустил из виду главаря, отчего практически сразу же пожалел.

Мой проводник всё-таки меня не послушался, а оставив лошадку стоять в сторонке, выхватил свой кинжал и кинулся мне на помощь. И нарвался на главаря бандитов. Скорее всего виконт действительно был гораздо лучше подготовлен для боя, чем его подчинённые, так как, когда я обернулся в его сторону, он уже одной рукой держал мальца, прижимая его к себе, а другой приставлял к его горлу отобранный у Далина кинжал.

— Быстро, бросай своё оружие и подведи мне лошадь, — заверещал атаман, — а не то я перережу горло твоему товарищу. Клянусь, перережу.

— Хорошо, хорошо, — отозвался я, — уже бросаю, только пощади моего товарища. Я сделаю всё, что ты хочешь.

Виконт торжествующе осклабился, правда ненадолго, так как ему приходилось удерживать моего проводника. Тюрбан паренька почти сполз ему на глаза, колени Далина подогнулись, и, возможно, он упал бы, если бы не старания атамана.

Я сделал вид, что кладу оружие на землю, но, наклонившись, резко выбросил руку, метнув кинжал. Виконт явно не успел осознать, что умер, так как, когда стал сползать на землю, на его лице всё ещё блуждала довольная улыбка. Кинжал невозмутимо торчал у него во лбу, точно между глаз.

Я прыжком оказался рядом с парнем и схватил его одной рукой за руку, не давая упасть. Несмотря на пережитое, он быстро пришёл в себя и первым делом поправил свой тюрбан.

Я подошёл к лошади, взял из нашей клади фляжку с вином и хорошо к ней приложился. Активация боевых режимов была очень эффективна, но довольно хорошо расходовала ресурсы тела, поэтому после боя всегда требовалась подпитка энергией. Вино с пряностями, которое нам продал трактирщик, как раз подходило для начального восстановления ресурсов тела.

Осушив флягу до половины, я подошёл к тяжело дышащему Далину и вложил флягу ему в руки.

— Вот, подкрепись, тебе сейчас необходимо.

Далин отхлебнул от фляжки и закашлялся. Лицо его покраснело, но он явно оживился, взгляд его приобрёл прежнюю боевитость.

Пока мы «праздновали» победу и восстанавливали свои силы, те четверо разбойников, которым посчастливилось принять ванны в этот солнечный денёк, смогли выбраться на берег и опрометью ринутся в лес.

— Вы пощадили их, Зарик, — проговорил проводник, провожая взглядом удирающих собирателей дани с большой дороги, — но почему? Разве вы не испытываете чувство ненависти к врагу, который вас пытался лишить жизни?

— Самое главное, что мы выполнили свою задачу — разбили отряд разбойников и остались живы, — ответил я, — а ненависть плохой советчик. Как-то один мудрый человек сказал, что надо любить своего врага.

— Любить?.. — на лице Далина было написано неподдельное изумление, — но…

— Ну не то, чтобы прямо любить, — попытался я объяснить то, что мне когда-то объясняли мои наставники по рукопашному бою, — скажем так, относиться с пониманием. Но продолжим наш путь, я по дороге тебе всё объясню.

Нам всё же пришлось потратить некоторое время. Далин проверил, что сталось со снайпером и вернулся с трофеями — арбалетом и несколькими болтами к нему. Мне пришлось извлекать свой кинжал из головы виконта и обыскивать его труп. Как результат — кошель с парой золотых и несколькими серебрушками. Для выполнения миссии, денег у меня было достаточно, но пришлось поддерживать образ странствующего наёмника. Кошель я также передал Далину, к вящей радости последнего, в счёт возможных расходов на ресурсы для нашего путешествия. Приобретя в его глазах образ щедрого странствующего наёмника.

Затем, прихватив своего нового товарища, грустную лошадку, которой наша схватка с разбойниками не прибавила весёлости, мы более не стали терять времени, а зашагали дальше по дороге. Далин шёл, изредка прихлёбывая из фляги и внимательно слушая мои объяснения.

— Так вот, — продолжал я излагать свои доводы, — ненависть застилает глаза, а следовательно может привести к поражению. Нам же в схватке необходимо хладнокровие. Точная оценка возможностей врага и своих возможностей. Сделав это, мы уже наполовину победим. Ну а, так как мы уже практически победили, нам незачем пытаться уничтожить всех и вся. В конце концов они такие же люди, как и мы, и особой пользы от их страданий или смерти мы не получим. Это и называется «любить врага».

— Но ведь убежавшие враги могут вновь собраться под новым командиром и напасть. — возразил Далин, — придётся опять с ними биться?

— Это возможно, — согласился я, — но теперь они нас будут бояться, памятуя о своём поражении, а страх лишает сил. Но также возможно, что они десяток раз подумают, прежде чем нападать, а следовательно мы пробудили в них зачатки разума, а дороги сделали чуточку безопаснее. Получается, что мы молодцы, руководствуясь терпимостью и любовью, немного преобразовали этот мир к лучшему. Поэтому именно любовь правит миром.

После этих слов мой проводник надолго задумался. Затем, видно найдя новый аргумент, встрепенулся и спросил:

— А почему вы, Зарик, убили их командира? Ведь его тоже можно было образумить?..

— Ну, тут очевидная причина, — отозвался я, — моему товарищу грозила опасность, и я должен был её предотвратить любыми способами. Если бы я чуть усомнился, я бы упустил время и могло произойти непоправимое. А так — ты жив и здоров.

— Значит, и тут тоже что-то вроде любви? — произнёс Далин, внимательно посмотрев мне в глаза.

— Уж точно не ненависти, — улыбнулся я, — вот видишь, ты уже начинаешь понимать.

Мой проводник молча опустил взгляд и до привала больше не промолвил ни слова. Похоже было, что он пытается переосмыслить нечто важное для себя.

Прошло немногим больше часа, когда мы достигли того самого, неоднократно упоминаемого, озера. Приблизительно на полпути нам встретился разъезд герцога, но мы сочли за лучшее с ним не общаться и, издали завидев всадников, скромно отошли под сень деревьев. Оттуда мы без каких-либо проблем могли наблюдать кавалькаду из десяти куда-то спешащих верховых в красно-белых цветах герцогства.

Озеро лежало несколько в стороне от основного тракта, поэтому нам пришлось в определённом месте сойти с дороги и пройтись по тропинке, вьющейся средь выпирающих из земли толстых корней деревьев. Прошагав около трёхсот метров, я внезапно увидел, что стена деревьев закончилась, и наша троица вышла на покрытый травой берег ожидаемого водоёма.

Не сказать, чтобы озеро было очень большим — с моего места можно было обозревать все его дальние берега. На глазок, от меня до противоположного берега было около четырёхсот метров, а раскинулось озеро в стороны на длину около полукилометра. Во многих местах, на берегах водоёма, виднелись заросли камыша. Набегающий ветерок совместно волновал и гладь воды, и скопления коричневых голов, которые, будто старинные шапки гвардейцев, покрывали сочные зелёные стебли.

Здесь-то мы и решили устроить привал.

Далин занялся костром и приготовлением обеда, а мне досталось ухаживать за нашей животинкой — купать её в озере. Я было заикнулся, что не дело нанимателя мыть лошадь, но паренёк возразил, что как раз это моё дело, так как каждое животное должно знать руку хозяина. Попробовав выдвинуть ещё несколько аргументов, я убедился, что лучшие профессора галактики, обучавшие меня искусству спора и убеждения, сами должны были сначала поучиться у этого маленького паршивца. На каждое моё слово у него находилось своих два. Поэтому мне, посрамлённому за очень короткое время, пришлось идти. Оставив вещмешок, оружие и верхнюю одежду на месте привала, я также снял с лошадки всю поклажу, взял щётку и повёл животное в воду озера.

Там, стоя по колено в воде, я тщательно прохаживался щёткой по всем частям тела нашего четырёхногого подопечного.

Хотя вечер уже готовился вступить в свои права, солнышко всё ещё припекало. Изредка налетал ласкающий лицо ветерок. Ближайшие деревья, под его порывами, о чём-то тихонько переговаривались с камышами. На небе лёгкие пушистые облачка составляли различные фигуры. Одна из них мне напомнила земную розу. Поколыхавшись некоторое время, роза распалась на отдельные лепестки. Мне вспомнилось моё первое свидание, на которое я нёсся с большим букетом нежно-розовых цветов. Увы, она не пришла, и, стоя под порывами ветра, я наблюдал, как разбушевавшаяся стихия иногда отщипывает лепестки роз, чтобы пускать их по воздуху, будто маленькие кораблики…

Машинально водя рукой по бокам лошади, я задумался об упомянутых моим проводником словах нашего агента о Восточном лесе. Что, и главное почему, его так заинтересовало в тех краях?

Я мысленно вывел перед собой карту местности, заложенную мне в память на орбитальной станции. Восточным лесом назывался обширный лесной массив к северо-востоку от того места, где мы сейчас находились. Так как наш главный тракт скоро сворачивал на юг, к столичному городу герцогства, то добираться до лесного массива придётся просёлочными дорогами. Благо недостатка хуторов и мелких поселений на этом пути не ощущалось. Вычисления показывали, что возможный маршрут может занять до трёх дней пути, если в пешем строю, либо до двух дней, если на конях.

У самой границы леса, виднелся замок какого-то вельможи, неподалёку от замка имелась деревушка. В примечании, на карте, указывалось, что в лесу водятся опасные для людей хищники. На этом все основные сведения заканчивались.

Судя по дополнительной информации, в ходе общих наблюдений за поверхностью планеты, никаких аномалий, или фактов отклонения от нормального развития, в тех местах не выявлено. Поэтому регулярного сканирования тех мест не проводилось. В ходе недавних поисков агента были задействованы спутники и планетарные гравиторы — летающие над поверхностью планеты пилотируемые и беспилотные аппараты, запускаемые со станции и возвращающиеся в её лоно по окончании миссии. Они несколько раз с воздуха обследовали эту территорию, но также не нашли ничего необычного. Имелась и детальная информация о схемах полёта и результатах каждого сканирования, но ничего существенного, к уже сказанному, она не добавляла.

Я ещё рассматривал карту, когда внезапно осознал, что уже некоторое время чувствую странный запах, напоминающий малиновый аромат нежно-розовых лепестков роз. Я оглянулся, надеясь увидеть источник. Ничего подобного кустам роз нигде не наблюдалось. Внезапно до меня дошло, что вокруг царит необычная тишина. Я огляделся: по-прежнему я стоял в озере, по колено в воде, но ни лошади, ни берега видно не было. Вместо этого, справа и слева от меня, выстроилась стена высоких камышей. Между их рядов протянулась сплошная водная гладь. Куда ни кинуть взгляд, до самого горизонта, сплошные камыши, и между ними ничем не нарушаемая поверхность озера.

За спиной раздался тихий всплеск. Это было так неожиданно среди непробиваемой тишины, что я стремительно обернулся на звук. Не могу сказать наверняка, но мне показалось, что неподалёку, у камышей, скрылась в воде самая настоящая русалка. Я машинально вытянул руку, чтобы попытаться позвать единственное замеченное существо, и… Удивлённо замер. Поверхность озера была усыпана теми самыми нежными лепестками роз, о которых мне напомнил запах. Они каким-то образом скользили по поверхности воды, образовывая различные узоры. Вот звезда, вот несколько треугольников, а вот круги или овалы, которые трансформируются в… Стилизованное изображение глаза.

Внезапно некая сила стала поднимать лепестки в воздух, образуя из них десятки спиралей. В абсолютной тишине и безветрии они медленно кружились, формируя на огромной высоте густые светонепроницаемые облака. Всеми чувствами ощущалась их непомерная, всё увеличивающаяся плотность, их возрастающая тяжёсть, их предназначение обрушиться вниз и там раздавить любых букашек.

Инстинктивно, от этой слепой мощи, мурашки поползли по спине, но благодаря многолетним ментальным тренировкам я быстро овладел собой, в зародыше погасив стремящиеся разрушить волю колебания.

Почему-то пришла на ум экспедиция на Лапризу 2. На этой планете пришлось походить по склонам спящих вулканов, и без хладнокровия и чёткого самоконтроля делать там было нечего. Вулканы спали, но только не для незваных посетителей. Каждый раз, идя по склону, приходилось опасаться внезапного выброса мощного пламени из-под шкуры такой вот дремлющей горы, испускающей из своих недр рвущиеся наружу газы. Газы, поджигаемые магмо-кровью вулкана…

Поджигаемые, сжигаемые, огонь — что-то вклинилось в мои воспоминания, бередя сознание, не давая собраться с мыслями. И тут я понял. В десятке метров передо мной, на озёрной дорожке между камышами, вопреки всем законам физики, разгорался факел жёлто-красно-оранжевого огня. Лепестки роз, которые он постепенно забирал в своё чрево, вспыхивали яркими зеленоватыми искорками, образуя мигающую последовательность. Эта последовательность давила на мозг, что-то рассказывая мне, в чём-то убеждая, уговаривая, куда-то зовя и увлекая, но неизменно сбивая с мысли…

Своими рождающимися разноцветными язычками им вторило всё разгорающееся пламя. Оно уже объяло боковыми краями ближайшие стебли растений, и те воспламенялись, склонялись перед формирующейся силой и бессильно опадали в воду. А пламя всё росло и набирало мощь. Верхняя часть факела устремилась высоко в небо, растекаясь по сформированному гигантскому облаку, поглощая его, закрывая собой голубой купол планеты. И всё это в безумно давящей на мозг тишине. Тем более ужасающей, что всё кругом будто застыло, в немой обречённости созерцая тотальное уничтожение всего созданного природой.

Выработанная бесконечными ментальными тренировками стена хладнокровия дала трещину. Пока еле видную, но всё-таки трещину, в которую уже могли просачиваться эманации страха. Я вдруг ощутил жар от огненного исполина, понял его цель, его стремление дотянуться до меня, обнять и затянуть в самую середину огненного вихря. Пылающие щупальца стали рождаться из его основания, чтобы медленно ползти по воде прямо ко мне.

Мне пришло в голову, что лучше не испытывать судьбу, ожидая эти создания. Я повернулся в противоположную от огня сторону и бросился бежать. Точнее сказать — попытался броситься. Ноги вдруг стали испытывать жуткое сопротивление движению. Впечатление было такое, что они двигаются в каком-то вязком киселе. Я изо всех сил проталкивался вперёд в этой цепкой жиже, спиной ощущая, что огонь подползает всё ближе.

Я попытался активировать встроенные силовые резервы, но попытка не увенчалась успехом. Вернее, резервы-то я задействовал, но это не принесло ощутимых результатов. Кисель вдруг стал застывать, и мне пришлось проталкиваться через твёрдую рыхлую массу, подобную земляной, толщиной в добрый десяток метров. Я начал разрывать эту массу руками, чувствуя, что пылающие стены уже разрастаются и захватывают новые территории по левую и правую сторону от меня. Я рыл и рыл, и рыл… Изо всех сил пробивался сквозь чёрную массу. Копал, отбрасывал горстями вещество и опять копал, представляя себя кротом в огороде, стараясь не думать, что скоро в таком темпе выбьюсь из сил…

Однако твердеющая чёрная масса передо мной всё не убывала. И несмотря на поставленные барьеры самовнушения, всё отчётливее ощущался жар от сжимающегося кольца пожара. Уже дымилась одежда, уже намечались на ней места рождения язычков огня. В это же время трещина в ментальной защите стала расширяться, эманации всепоглощающего ужаса просачивались всё быстрее. Чёрная завеса растерянности, вместе с плетьми отчаяния, стремились заполнить мой мозг и полностью подчинить его безмерному хаосу.

Мне пришлось прилагать огромные усилия, чтобы удержать ясность ума, изо всех сил внушая себе, что астроразведчик борется до самого конца. И я искал, пока безуспешно, но искал способ вырваться из этого ревущего ада.

Ревущего… Рёв… Звук… Слышать звук… Я вдруг осознал, что слышу странный звук. Звук не схожий ни с одним звуком, обычным в такой ситуации, когда кругом бушует пламя, пожирающее всё живое. Я интуитивно уцепился за него, как за тонкую соломинку, и сразу же произошло чудо. Покровы ужаса отхлынули, освобождая мой мозг, позволяя мыслям стремительно течь, выбирая пути спасения. Звук, нет, уже звуки…

— За!..

— Рик!..

— Зар!..

— Ик!…

— Зарик!.. — ко мне внезапно пробился этот голос — голос моего проводника. — Стой, Зарик! Там омут! Стой!

Я остановился и оглянулся на голос. На берегу озера из стороны в сторону возбуждённо бегал, подпрыгивал, размахивал руками и кричал что есть мочи Далин.

— Стой, Зарик! Стой! Остановись! — заметив, что я смотрю на него, ещё раз прокричал паренёк и замер.

Я поднял руку в знак того, что услышал его и изумлённо огляделся.

Ласковый ветерок всё также шевелил камыши и прохаживался мелкими шажками по поверхности воды. По небу неспешно прогуливались облака, изредка останавливаясь поговорить с уже собирающимся на покой солнцем. Всё было на своих местах, как и прежде. Будто и не было того страшного пожара. Только вот я стоял по грудь в воде и, по всем признакам, явно направлялся к середине озера.

Что-то вдруг ткнулось мне в плечо. Сердце бешено заколотилось, в уме вновь возникла картина всепожирающего пламени. Я осторожно оглянулся. Рядом со мной, по шею в воде, стояла наша трудяга-лошадка.

— Молодец, хорошая животинка, — сейчас я был искренне рад видеть нашего третьего участника экспедиции и погладил лошадку по шее. В ответ она проницательно посмотрела на меня, демонстрируя свою, всегда смеющуюся, морду. Пора нам выбираться отсюда, как бы говорили её глаза.

В этом я был целиком согласен с животинкой, поэтому не стал мешкать, а обнял её за шею и начал вместе с ней выбираться на берег. Сначала нехотя, а потом всё быстрее, но воды озера расступались перед нашей дружной парой. В конце концов мы вышли на сухую и твёрдую поверхность берега. Я ещё сделал пару шагов и, почти обессиленный, бухнулся мягким местом на траву. Почему-то это место всегда называется мягким, хотя ощущения от падения на него такие же, как если бы приложился противоположной жёсткой точкой, заведующей мыслительными процессами, к дереву. Хотя, надо признать, обстоятельства диктуют моду…

Ко мне тут же подбежал Далин.

— Ты как, Зарик? — он участливо склонился надо мной. — Что-нибудь болит? Пойдём к огню, тебе надо обсушиться и подкрепиться.

— Что со мной произошло? — спросил я Далина, усилием воли заставляя себя подняться и направиться к месту нашей стоянки. — Расскажи, что ты видел?

— Да я мало, что видел, — отозвался проводник, пытаясь мне помочь, поддержать меня при ходьбе.

Я отрицательно покачал головой, отвергнув его помощь, и вопросительно на него воззрился, требуя ответа.

— Я мало, что видел, — пожал плечами Далин, — вы стояли в воде и мыли лошадь. Я на некоторое время отвернулся, разжигая костёр, а когда повернулся, то вы уже медленно брели к центру озера. Я заволновался и попытался вас предупредить, но вы ничего не слышали и продолжали погружаться. Тогда я заставил лошадь последовать за вами, надеясь, что её укус вернёт вам разум, а сам продолжил кричать. Слава всем богам, вы наконец услышали и обернулись.

— Ты молодец, — я уже достаточно пришёл в себя, чтобы связно мыслить и делать выводы в сложившейся ситуации, — я очень тебе благодарен.

— Пустое, — мой проводник махнул рукой, — я всего лишь поступил как должно. К тому же, вы тоже спасли мне жизнь.

— Тогда, вот тебе моя рука, — я протянул ему свою ладонь, — отныне будем друзьями.

— Друзьями? — Далин внезапно вопросительно посмотрел на меня. — Вы не шутите?

— Нет, совершенно не шучу, — подтвердил я, удивляясь такой реакции на мои слова, — и искренне предлагаю тебе свою дружбу. Ну как, согласен?

— Согласен, — Далин горячо пожал мне руку.

Мы уже подошли к костру. Паренёк подбросил веток в огонь. Я же с удовольствием уселся поближе к огню, теперь служащему мне на благо, снял сапоги, вылил из них целые водопады воды и поставил их сушиться. Проводник передал мне фляжку с вином и хлеб с сыром, на которые я со всех оставшихся сил набросился. Потом, набивая рот хлебом и сыром и прихлёбывая вино из фляги, стал анализировать свершившееся со мной.

Ведь явно по мне кто-то нанёс ментальный удар, стремясь подавить волю к сопротивлению. Цель — возможно заманить в глубину и полакомиться кусочком мяса для гурмана. Возможно ли, что некто, кто не хочет, чтобы я разыскал агента, охотится на меня? Эта версия показалась мне маловероятной, так как она предполагала утечку данных с орбитальной станции. А я не мог приложить голову, кому вдруг, причастному к астроразведке, и главное для чего, понадобилось меня физически убирать. Версия, конечно, имеет право на существование, но слишком много там всяких «но». Кстати, сейчас можно косвенно проверить, был ли это наёмный убийца, в качестве нападения применяющий внушение на расстоянии. Да и телепатией обладающий — вон он как вычитывал мои воспоминания и использовал их в своих целях.

Обдумывая эту мысль, я отложил в сторону флягу, вытащил из вещмешка своё зеркальце, встал и направился к озеру. Зеркальце, несмотря на миниатюрность, являлось хорошим сканером местности, способным засечь даже врага с доспехами скрыта. Если на меня напал опытный наёмник, то скорее всего он уже переместился на безопасное расстояние и теперь наблюдает за нами и обдумывает новый план нападения. То есть сканер ничего не обнаружит. Если же это какое-то существо, то я смогу его засечь.

Подойдя к кромке воды, я активировал сканирующее устройство и стал через него смотреть на водную поверхность.

Экран показывал толщу воды и камыши, а сквозь них чёрточки каких-то рыб, мелких и не очень, а также небольшие пятнышки на редких островках. Вероятно что-то вроде местных лягушек или саламандр.

Я задал режим «Проникновения» Интегрированному Интеллекту Обработки Данных, для которого, среди астроразведчиков, почему-то закрепилось комическое название ЙОД. Поговаривали, что так его назвал некий легендарный исследователь, спасшийся от биодроков императора с Земли 3. Хотя существовали и другие версии. По сути же указанный модуль собирал все данные сканера, обрабатывал их и, в заданном режиме, показывал определённые слои пространства, таким образом проникая сквозь любые предметы, живые и неживые.

Сейчас слой составлял пять метров, и я поочерёдно, слой за слоем, просматривал всю поверхность озера. Пока что картинки на экране мало чем отличались друг от друга. Мелкая рыбёшка, мальки, головастики, местные породы жаб и посетившие тот или иной островок небольшие представители пернатых. Конечно же камыши, и иногда встречающиеся корни деревьев, растущих по берегам. Все эти обнаруженные объекты мне были известны и не представляли угрозы, поэтому приходилось сканировать всё более далёкие слои пространства, раз за разом убеждаясь в их непричастности к случившемуся со мной.

Однако моё упорство всё же дало свои плоды. Изучая девятый слой, я вдруг наткнулся на размытые тёмные контуры какого-то очень массивного существа, занявшего очередной островок земли. Дав команду ЙОДу навести резкость на определённом расстоянии, я изумлённо уставился на возникшее в зеркальце существо.

Его тело наполовину скрывалось в воде, но и то, что высовывалось наружу, не подходило ни под одно известное описание флоры или фауны планеты. Больше всего это напоминало огромную жабу, более метра ростом, с огромным выпирающим животом и передними и задними лапами. Но сразу же бросались в глаза и отличия: явно выраженная толстая шея, на которой сидела плоская голова с огромным ртом и двумя парами круглых глаз на рожках, как у улитки. Рожки находились в постоянном движении, отчего глаза постоянно смотрели в разные стороны. У существа имелся также и длинный хвост, по своей форме и длине смахивающий на хвост варана. Начиная с макушки головы, по шее, спине и далее по хвосту шли в несколько рядов игольчатые наросты от сантиметра до двух в длину.

— Балигодин, — внезапно раздался над моим ухом голос Далина.

Слишком увлёкшись разведкой озера, я пропустил момент, когда ко мне с двух сторон подошли лошадка и мой проводник. Заглядывая через мои плечи, они с любопытством смотрели на картинки, показываемые моим зеркальцем. Лицо проводника выражало серьёзную решимость поделиться мудрыми мыслями со своим подопечным. Морда же лошади своей широкой улыбкой напоминала, что всё кругом элементарно и не стоит глубоких размышлений.

— Мой талисман, — оторвался я от созерцания выражений моих спутников и сразу выдал пояснение, чтобы не было лишних вопросов, — уважаемые мудрецы за очень хорошую плату передали мне его. Показывает возможную опасность, которая грозит носителю.

— Неужели вы видели колдунов Озахары? — Далин даже рот открыл от предвкушения удивительного и восхитительного открытия.

— Я много чего видел, — уклонился я от ответа и сразу перевёл разговор в другую сторону, чтобы не ляпнуть чего-то лишнего про не значившихся в базе данных станции Василёк каких-то просвещённых колдунов Озахары. — Кстати, мы уже друзья, а ты мне всё выкаешь, будто мой слуга, а я господин. Могу ведь и обидеться.

— А, да, — проговорил парнишка недоумённо и часто моргая, будто только что осознал, что мы давно стали друзьями, а он всё никак не может этого понять. — О, прости, я не хотел тебя обидеть.

— Ладно, не думай об этом, — улыбнулся я в ответ, чтобы приободрить паренька, — Расскажи лучше кто такой Балигодин.

— Балигодин? — оживился Далин. — Местные рассказывают, что это какой-то дух, недавно появившийся в этих краях. Вроде бы живёт в этом озере, хотя некоторые говорят, что он наоборот, живёт где-то в другом месте, а сюда время от времени возвращается. Почему-то всегда старается навредить мужчинам, поэтому местные рыбаки даже могут брать с собой женщину на рыбалку.

Последние слова Далин проговорил со смешком, видно представив себе боязливые лица рыбаков. Я же подумал, что планета уже который раз преподносит мне сюрпризы. Чётко выверенная линия поведения на глазах начала ломаться, приходилось с ходу приноравливаться к окружающей обстановке. Что настораживало — не играю ли я в чьей-то чужой игре?

— Ты говорил, что духу не нравятся мужчины. — я решил прояснить ситуацию, насколько возможно. — А почему он тебя не тронул?

— Не знаю, — пожал плечами Далин. Может мне показалось, но похоже на миг паренёк стушевался, хотя, возможно, я был слишком мнителен. — Вероятно он нападает только на тех, кто в воде.

Так себе, конечно, объяснение, но лучшего у меня не имелось, а опыты ставить мне как-то не улыбалось.

— А на моего брата тоже напал этот Балигодин? — я на всякий случай уточнил имевшуюся информацию.

— Нет, — мотнул головой Далин, — ничего такого я не заметил. Ваш… То есть твой брат просто вошёл в воду с оружием и сразу же что-то начал высматривать в камышах. Потом ходил из стороны в сторону и иногда опускал кинжал в воду. Видно ждал что-то.

Похоже у нашего агента имелись какие-то сведения на этот счёт. Тогда что же получается? Меня специально ограничили в информации? Или же был какой-то другой источник информации, о котором не знали на станции? Вопросы и вопросы.

— Хорошо, — я решил, что по этой ситуации выяснил всё, что нужно, а всё остальное так или иначе прояснится впоследствии, — идём обратно к костру и продолжим трапезу. Что-то я здорово проголодался.

Возражений не последовало. Далин радостно рассмеялся и побежал раскладывать у костра наши припасы. Лошадка в этом вопросе целиком была на моей стороне, что и подтвердила своей незабывамой улыбкой.

Ужин мы закончили мясом местных кроликов, подстреленных Далиным из конфискованного нами арбалета. Трапезу дополняли яблоки, сыр, пара луковиц, хлеб и конечно же вино.

Правда на ночёвку мы перенесли нашу стоянку метров на тридцать дальше от кромки воды. На чём я настоял. Ибо лучше подстраховаться, чем закончить свою жизнь в качестве оплакивающего свою участь привидения — руководство, ставшее правилом всех моих скитаний. Правилом, что не раз спасало мне жизнь.

Далин вызвался сидеть у костра первую половину ночи, следовательно моё дежурство приходилось на конец ночи и занимающееся утро. Не имея основания не доверять моему проводнику, я лёг на одеяла у костра и практически сразу же уснул.