Великий и ужасный

Григорий Аркатов, 2020

Мечтаете о путешествиях в дальний космос? У Вас возникает желание побывать в мирах с диаметрально противоположными свойствами материи? Хотите оказаться на планете размером семечку кунжута? Все ещё пытаетесь разобраться в том, что такое мироздание? Темное и светлое, герои и злодеи, банальность и необычное, жизнь и смерть, секс и скука…. Все это и многое другое в романе, где самые изощренные эксперименты заставляют содрогнуться миллионы Вселенных.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Великий и ужасный предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 2: Звезды никуда не исчезли

Капитан Люциус Сфер смотрел в иллюминатор своей каюты. За окном пролетали звезды. Их беспросветная тьма на фоне ярчайшей белизны космоса появлялась и исчезала, как и все в этой жизни. Капитан наблюдал за этим бесконечным действом и думал о чем-то сокровенном. О чем именно не имело значения. Просто время от времени ему нравилось тратить секунды на созерцание бытия. Немного погодя его взгляд стал медленно перемещаться с одного объекта внутреннего убранства на другой, мысленно цепляясь за несущественные воспоминания, которые оставили в его душе отпечатки боли или радости. Но зачастую это было больше похоже на нечто нейтральное, не имеющие отношения к добру или злу. Он просто чувствовал связь с тем, что окружало его в данный момент, и наслаждался этим, утонченно смаковал каждую молекулу материи, упивался проникновением в ее суть и мысленно постигал природное существо.

Люциус мог бы заниматься этим вечно, и какая-то часть его действительно хотела именно такого положения вещей. Опьяняющая сладость созерцания позволяла существовать вне времени и пространства, позволяла забыть о делах насущных и никому ненужной ежедневной суете, а еще он мог без лишних усилий чувствовать себя целостным и по-настоящему живым. Как можно променять такое на нечто противоположное? Отсутствие ответа парализовало тело капитана откровенным нежеланием принять неизбежность возвращения к реальности. Однако мог ли он решать, чему быть, а чему суждено затеряться в лабиринте подсознания? Несомненно, Люциус мог вершить судьбы на космолайнере «Столкновение», но ниточки его собственного спектакля были в чьих-то чужих неведомых руках.

Звуковой сигнал резко и грубо прервал сокровенную медитацию капитана.

— Вы нужны на мостике, — сказал голос.

Кому он принадлежал, не имело значения. Да Люциус как-то особенно и не заморачивался по этому поводу. Единственным, о чем он думал в тот краткий миг между созерцанием Вселенной и шагом в направлении дверей, ведущих из каюты, было горькое сожаление о том, что ему в очередной раз не удалось закрепиться в мире неподдельных ощущений и чистой энергии жизни. Это мгновение капитан винил себя за то, что его тщедушный разум так и не смог взять верх над своим же хрупким телом, не смог подчинить себе рефлексы, которые в ответ на жалкий писк коммуникатора чинили козни против своего великого и ужасного властелина, разрушая столь желанную и столь неустойчивую связь с невыносимо далеким и в то же время крайне близким миром за гранью. Но шаг был сделан, и это чувство исчезло. И вслед за этим реальность обступила его со всех сторон.

Еще один шаг, потом второй, третий… Двери каюты открылись, испытав сенсорное предчувствие желания человека выйти за пределы каюты. Капитан посмотрел на ухоженную пустоту коридора и почему-то не захотел подумать о том, чего он хочет на самом деле. Вместо этого Люциус сделал следующий шаг, а затем еще. Позади раздался звук закрывающихся дверей. Он не обратил на него внимания. Да и что могло удивить его в этом бессмысленном шуме, рожденном на свет совершенно случайно в качестве побочного продукта мироздания, ставшим неким выхлопом усилий трения и гравитации. К тому же ему и раньше приходилось слышать все то же самое, так что не имело смысла заострять внимание именно сегодня и сейчас.

На своем пути к лифту Люциус не был предоставлен самому себе. Несколько раз его одиночество разбавлялось присутствием других людей. По большей части это были случайные и мимолетные встречи, в которых требовалось только соблюсти формальности и идти дальше. Но иногда случалось и нечто большее. Первыми в списке эдакой анормальности оказались два офицера службы безопасности, которых Правительство Трансгалактического Синцития по своим собственным причудам именовало геральдиерами. До встречи с капитаном они непримиримо спорили о чем-то, попеременно тыкая пальцами в цифровой планшет, который так же непримиримо гулял из рук в руки. Временами в процессе спора уголки их ртов гневно изгибались, а склеры глаз меняли желтый цвет на синий. Так на лицах геральдиеров обычно выражалось несогласие. Но как только они столкнулись с капитаном, вся мимика раздора мигом испарилась. Их лица обрели ту же самую фундаментальную непоколебимость, что неуклонно читается в каменных истуканах Пасхи — родной провинции геральдиеров на Терра Прайм.

— Да снизойдет на вас нерушимость Устава!

Эти слова срывались с их губ в пламенном патриотизме, в то время как ладонь правой руки была прижата к сердцу. В ответном действии капитан произвел священный жест и возвестил:

— Сегодня и во все века!

— Во все века! — поддержали геральдиеры.

Как только ритуал себя исчерпал, каждый пошел своей дорогой. И свернув за угол, Люциус был более чем уверен, что спор между геральдиерами вернулся в прежнюю колею. Но его это не могло беспокоить в виду неоспоримой банальности. Да и имел ли он право осуждать чужую природу, над которым корпело бытие? Определенно, нет. Не успел капитан дойти до конца секции, как с ним случилось новое событие. На этот раз не менее семи нумеронов, относящихся к рядовому составу экипажа космолайнера, шагали по коридору и непринужденно общались. Их в основном набирали из жителей, соседствующих с Терра Прайм планет. Впрочем, иногда в их числе все же могли оказаться уроженцы светоча Трансгалактического Синцития. Обычно это случалось с теми, кто очень сильно провинился или пал настолько низко, что Правительство не смогло очистить его имя перед согражданами никакими покаяниями и священными литургиями. Люциус сумел разглядеть в толпе парочку карпорианцев и одного баталда. Остальные нумероны остались для него загадкой. Что собственно и неудивительно, учитывая его тягу к далеким галактикам и пренебрежение к ближним мирам. К тому же необходимо учесть, что нумероны, как и сам предводитель космолайнера, спешили по своим делам, так что взаимное лицезрение было весьма кратким, короче, чем приветственные реплики.

— Капитан.

— Капитан.

В отличие от геральдиеров здесь все было намного проще. Правительство считало, что нумероны должны выполнять возложенные на них обязанности и обеспечивать бесперебойную работу космофлота. Всему этому, по их мнению, могли помешать претенциозные обряды этикета, уместные в офицерских кругах как дань уважения традициям и порядку.

— Капитан.

— (Царственное молчание).

От Люциуса не требовалось ничего в ответ, кроме как учтиво и величественно кивать головой и идти дальше. Странно, но в присутствии нумеронов он чувствовал себя еще более скованно, чем встретившись с геральдиерами и их уставными ритуалами. Иногда, задумываясь над этим, Люциус предполагал, что причина дискомфорта в знатности его происхождения или привилегированности служебного ранга, но на самом деле проблема состояла в скрытой зависти, которую он испытывал к этим людям из низов, имевшим то, чего у него не будет никогда и ни при каких обстоятельствах. Люциус видел, как они отдают ему дань уважения и идут дальше, не меняясь ни в лице, ни в мыслях. И как после этого он мог не завидовать их неподдельной простоте и искренности? Нет, это было выше его сил.

Когда нумероны исчезли из виду, Люциус наконец-то смог вздохнуть спокойно и перевести дух, а также наконец-то добраться до лифта. Десяток шагов, остававшихся до дверей лифта, был буквально окутан дымкой безмятежного одиночества, но, закончив этот путь, капитан знал, что на мостике его ждут другие люди, которые вновь разрушат его уединенность. Однако он не мог противиться естественному ходу событий. Указательный палец лег на кнопку вызова и заставил загореться красную лампочку. После этого оставалось только ждать. Циферблат медленно двигался к цифре 19, которой был отмечен уровень палубы местоположения капитана. Еще секунда и двери лифта распахнулись.

«Всего лишь капля одиночества», — думал Люциус, намереваясь войти внутрь, но внезапно его остановили окрики и топот ног.

— Капитан!

Оборачиваясь, Люциус предполагал увидеть нечто ужасающее вроде нумеронов, возвращающихся для повторного приветствия, но представшая перед ним картина была вполне невинна. Его нервный взгляд уперся в быстро приближающуюся фигуру. Сначала ему стало легче от ее количественной единичности, потом благодаря замеченным офицерским знакам отличия, ну а когда фигура стала зрительно различима, он просто порадовался, что это был никто другой как доктор Куна Лангас. Еще немного и она смогла объяснить свое отвратное поведение.

— Капитан Сфер.

— Доктор Лангас.

Взаимный обмен любезностями был только поводом для передышки. Ее волосы слегка спутались из-за пробежки, лоб покрылся испариной, а грудь колебалась от учащенных вдохов.

— Так что случилось? — спросил Люциус, окинув ее взглядом.

Женщина сделала еще несколько быстрых вдохов, дабы набраться сил для разговора. Это была простая физиологическая формальность несовершенной органики, но он не был против. Ему нравилось наблюдать простые и естественные вещи, тем более, когда они касались корабельного врача. Слишком часто Люциус ловил себя на мысли, что она ему не безразлична. Обычно это происходило сразу после того, как Лангас оборачивалась от пристального внимания капитана и заставляла его краснеть. Вот и теперь все то же самое, и в тоже время нечто другое. Ее рука поправила прядь, спавшую ей на глаза, открыв тем самым капитану взгляд полный боязни за пока непознанную им провинность.

— У нас проблемы.

«Проблемы?!» — подумал капитан, — «Да вся жизнь сплошная проблема».

Конечно, вслух он ничего такого не выдал, ведь совершенно не подобает старшему офицеру сомневаться в принципах нерушимости. Слова Лангас заставили его в очередной раз посмеяться над собой, и видимо он слегка перестарался, так как на ее лице внезапно разродился вопрос.

— Капитан?

Скорее всего, Люциус выдал свой скептицизм каким-нибудь едва заметным движением мышцы смеха, но теперь это уже не имело значения. Это случилось, и в этом проявилась несомненная оплошность, которую он был обязан не допустить. А ведь именно этому его учили в Гильдии военного искусства. Точнее это звучало несколько иначе — твои мысли сугубо твои — но смысл тот же. И в результате отныне для нее занавес приоткрыт, но с этим он разберется позже. А сейчас куда важнее сосредоточиться, выслушать и в качестве капитана решить терзающую других проблему.

— Так что там? — спросил он.

Этой репликой Люциус смог оторвать доктора Лангас от ее мимолетной привязанности к его мимолетной слабости и вернуть к вещам насущным. Знак вопроса исчез, как только растворились мимические складки недоумения, и на смену ему вернулось беспокойство, пугливая боязнь и нечто еще, чего он еще не успел идентифицировать. Впрочем, вскоре и эта несуразность была разрешена, сразу после того, как доктор разразилась текстом.

— Кажется, наш груз проявляет активность.

— Груз?

Капитан мысленно освежил в памяти список перевозимого в данной экспедиции, но так и не смог припомнить ничего живого, или даже полуживого, или хотя бы чуть теплого.

— О чем именно вы говорите?

— Ящики с берутием.

Получив некое подобие ответа, Люциус забеспокоился не на шутку. И это при том, что он так и не понял сути происходящего. Но ему было ясно другое, что, если «Столкновение» не доставит груз берутия в колонию Гвалда в сроки, указанные в контракте, ему и всему остальному экипажу весьма не поздоровится. Гвалданский коммерческий союз славился своей непреклонной позицией в отношении торговых простоев и боролся с ними исключительно каленым железом. Однажды, будучи в краткосрочном отпуске в галактике развлечений Хонтрае, Люциус подцепил в одном из баров на планете Корску одну девицу, которая ранее являлась одним из ведущих юристов этой корпорации. Позднее, находясь с ней в одной постели, он сумел насчитать на ее теле не менее пятнадцати клейменых знаков союза, и все они находились в наиболее болезненных местах. Со слов бывшей сотрудницы капитан узнал, что такова была плата за проигранные судебные процессы.

И все же, несмотря на все эти страшилки, здесь и сейчас Люциус не мог позволить панике взять верх. Если что-то угрожало грузу, нужно было реагировать молниеносно, что собственно капитан и сделал. Конечно, как всегда в нем было слишком много усердия, но иногда важно создавать видимость процесса, чтобы не думать о последствиях. В любом случае, начал Люциус с предположения худшего:

— Он что собирается взорваться или что?

Доктор Лангас ответила коротко и по делу:

— Непохоже.

Других вариантов в мозгу капитана не нашлось, и он спросил напрямую:

— Тогда что с ним творится?

— По всем признакам берутий собирается выползти из ящиков.

Ответ оказался более чем фантастичен, и на мгновение Люциус мысленно поинтересовался сам у себя на счет действующей даты и не совпадает ли она случайно с Празднествами Лоботряса, в которые всем гражданам Трансгалактического Синцития предписано изображать из себя дураков и нести непростительный бред.

— Выползти? Вы в своем уме?

Но ответ был также трезв и краток, как и прежде.

— Несомненно.

Оставалось только промямлить что-то в ответ.

— Но это просто куски металла… Они не живые…

Ситуацию спас голос в ближайшем коммуникаторе.

— Капитан, говорит трансгалактический советник Скрот. Ситуация пять-три-икс. Срочно явитесь на мостик!

На этот раз его не просили. В тембре голоса советника отчетливо прослеживались недовольство и нетерпение. К тому же нужно отметить, что представитель Правительства Синцития на корабле редко опускался до голосовых сообщений. Его высокопоставленной персоне куда более соответствовали прогулки с гордо поднятой головой и шикарные обеды с послами из отдаленных миров, а еще он очень любил давать ценные указания каждому встречному нумерону. Но сегодня мир чиновника перевернулся с ног на голову, и он лично требовал от капитана незамедлительной явки на мостик. Люциус посмотрел в сторону переливающейся цветными огоньками панели коммуникатора, потом перекинул взгляд на доктора Лангас и попытался сообразить, что в этой жизни важнее. В решении этой непростой дилеммы ему помог очередной взрыв нетерпения со стороны Скрота:

— Я повторяю… срочно!

Во избежание многократных релизов одного и того же Люциус поспешил достать из кармана мобильный коммуникатор и дать ответ настойчивости советника:

— Буду через минуту.

Так капитану пришлось отбросить последние потуги промедления и вынести четкую командную директиву, которой жаждали не только его подчиненные, но и само бытие.

— Усильте заградительное поле вокруг груза. Я буду на мостике.

— Но…

Доктор Лангас не успела внести в диалог реплику несогласия. Разговор был окончен, и на то имелись веские причины. В противовес этому в потайных коморках ее существа зародилось желание остановить капитана, не дать ему войти в лифт и покинуть ее, взвалив тем самым весь груз берутия на ее хрупкие женские плечи, но ее внутренний остов, с детских лет приученный выполнять приказы мужчин, не позволил ей такой вольности. Так что ей оставалось только наблюдать, как капитан заходит в лифт и исчезает за ее дверьми. С мгновение Куна Лангас помечтала о мире, где к ее мнению будут прислушиваться, а потом развернулась и ушла прочь.

Тем временем Люциус мчался на лифте вверх прямо к капитанскому мостику.

— Что за черт? — думал он по пути.

В лифтовой кабинке ответа не нашлось, только все те же многоцветные коммуникационные панели играли переливами. Люциус смотрел на них, сквозь них и чем ближе он становился к мостику, тем громаднее становилось его волнение. Причиной тому являлось то, чего он не понимал и пока что не мог контролировать. Не сказать, что его пугали надвигающиеся события, скорее он нутром чуял их дурной запашок. При всей своей неординарности капитан не любил сюрпризы, не любил приключения, и при этом с ума сходил в отсутствии поездок в отдаленные уголки Вселенной. Любой из его биографов удивился бы, узнав, что все его знаменитые экспедиции в опасные зоны всегда предварительно планировались и оценивались на симуляторах. Но на этот раз компьютер в чем-то просчитался, и теперь его владельцу предстояло отдуваться за всех. Но главным, о чем беспокоился Люциус, было подозрение, что раз такое случилось единожды, не может ли это повториться вновь. Впрочем, оказавшись на месте, капитан вмиг позабыл обо всей этой ерунде и занялся делом.

— Что у нас?! — спросил он, как только двери лифта отворились.

Команда мостика, до этого момента находившаяся в творческом беспорядке, тотчас подтянулась и устремилась коллективным взором на своего лидера. Такие моменты всегда воодушевляли капитана. И не только потому, что иногда ему очень хотелось подчеркнуть свою значимость лично для себя, но и ввиду своей непомерной любви к педантичности и порядку. Расстояние от лифта до капитанского кресла составляло около десяти шагов, и Люциус прошел их достойно в полном самосозерцание и осознании личного превосходства. А когда он уселся на свое законное место и огляделся по сторонам, мир закрутился вокруг него и его желаний.

Советник Скрот, до сего момента стоявший в позе школьного учителя рядом с рулевым Кромбле и отдававший ему требовательные наставления по пилотажу, незамедлительно сориентировался на новую цель, и тут же последовал его приказ к научному адъютанту, представлявшему собой мальчика лет пятнадцати с явными признаками страфтийских кровей.

— На экран!

— Так точно.

Мальчик стукнул пальцем по поверхности нескольких клавиш, и в ответ на центральном мониторе появилось изображение сине-зеленой планеты.

— Что это? — спросил капитан, вдоволь налюбовавшись картинкой.

— Планета Искандарион систему Эстуриум, — пояснил советник, — Вот уже более пятнадцати минут мы получаем сигнал SOS с ее поверхности. Мы пока не связывались с колонией. Ждали вас…

Люциус посмотрел на Скрота так, словно внезапно узрел в нем неисправимого идиота, а после добавил гневных слов:

— И что в этом такого срочного?!

Слова капитана были пропитаны нотками резкости, грубости и надменности, но именно таких качеств добивался Люциус от своего вопроса, адресованного советнику, который, как казалось ему на тот момент, призвал его на мостик по своей личной прихоти. Капитану всегда хотелось поставить на место правительственного засланца, указать этому чертову задаваке его настоящее место, но эффект от сказанного оказался пуст как старый дырявый мешок из-под тиркальских корнеплодов. Скрот был невозмутим и сдержан как никогда, словно и не было сделано никаких акцентов в вопросе капитана. А главное, он совершенно спокойно продолжал выполнять свои обязанности и даже отчитался в действиях, проделанных по личной инициативе.

— В ваше отсутствие я приказал скорректировать курс с целью войти в систему Эстуриум, но, как только нам удалось это сделать, поступило новое сообщение.

Капитан лениво провел взглядом по изображению планеты на экране и глубоко вздохнул. Люциус знал о ее существовании не более трех минут, но она уже успела его утомить. В его обязанности не входило выслушивать нытье местных аборигенов, а тем более вникать в их нужды. Однако именно этим идейным хламом был неисправимо прошит мозг Скрота. Спасать попавшие в беду миры — это то, чему его учили, то, к чему готовили. А Люциуса учили считаться с мнением советника в случае гуманитарной катастрофы или чего-то подобного и следовать пути исполнения принципов трансгалактических советников.

— И о чем там гутарят жители Искандариона? — спросил капитан, мысленно смирившись с необходимостью потратить время и средства на решение чужих проблем, но получил в ответ нечто неожиданное.

— Вообще-то это передача другого рода, — сказал Скрот капитану, а затем обратился к адъютанту, — Запустите сообщение.

Незначительные манипуляции мальчика с клавиатурой заставили исчезнуть с экрана изображение сине-зеленой планеты и позволили занять недолго пустовавшее место короткому видеоряду. Несмотря на множественные помехи в картинке все же можно было разглядеть седовласого мужчину в черной полевой спецодежде, а мысленно избавившись от перебоев в звукопередаче можно было даже уловить кое-что из его требований:

— Мы… не нужно… запрещаем… Искандарион… не ваше дело…

Когда сообщение себя исчерпало, случилась секунда бессловесности, а потом Люциус выдал новый вопрос:

— И кто это был?

— Не уверен, но передача велась на закодированной частоте аванпоста.

Капитан вмиг выпрямил слегка расхлябанную осанку, огляделся по сторонам и, пристально взирая на советника, спросил:

— Они где-то рядом?

— Возможно, — ответил Скрот, — Вы же знаете, аванпосты — это такая вещь… никто не знает, сколько их и где…

Пришлось серьезно задуматься. С одной стороны, и так было ясно, что даже при самом благоприятном раскладе в запасе осталась всего лишь одна секунда молчания, а потом советник потребует немедленно экспедировать себя на чертову сине-зеленую планету для ревизии гуманитарных проблем вселенского масштаба. И, конечно же, ему будет совершенно начхать на тот неоспоримый факт, что где-то рядом находиться тайный аванпост секретной межгалактической полиции.

— И что делать? — спросил Люциус, так и не придумав решения.

Вопрос был обращен ни к кому-то определенному. В данный момент решалась судьба всего экипажа, так что задуматься предстояло каждому. Только вот все молчали. Капитан обвел взглядом каждого из тех немногих, кто непреднамеренно присутствовал на мостике, но их лица не давали подсказки или ответа. Они просто смотрели на него замершими тенями и ждали от него проявления непоколебимой самостоятельности.

«Печально, печально…», — мысленно констатировал Люциус.

Но разве мог он злиться на мальчика, стучащего по клавиатуре, на нескольких техников, латающих контакты под пультом, на рулевого Кромбле, неустанно следующего по заданному маршруту, а также еще нескольких персон, предназначение которых всегда оставалось приемлемой загадкой. Но что было абсолютно неприемлемо, так это продолжать выжидать с моря погоды и не делать ничего, что хоть как-то можно было бы обозначить как невозмутимое капитанское решение. И именно такое мнение читалось на суровом лице советника Скрота, что собственно и поставило крест на едва заметном замешательстве капитана.

— Готовьте команду к высадке! — приказал Люциус, словно и не было никаких сомнений во все эти предшествовавшие миличастицы мгновения.

— Вас понял, капитан, — рапортовал советник, а после обернулся к своему адъютанту и выдал целую пачку распоряжений со словами, — Давай побыстрее…

А парнишка был с толком. Звали его Джус. Он ответил:

— Сейчас будет сделано.

Вот так все и завертелось на капитанском мостике космолайнера «Столкновение» с целью подготовки миссии по спасению планеты Искандарион. И возможно все прошло бы как по маслу, если бы кое-кто не воскликнул:

— Вы не можете этого сделать!

— Не можем?!

Пока Люциус экстатически самовозбуждался на тяжелом поприще управления людьми и космолайнером, на капитанском мостике появился еще один персонаж. И все бы ничего, однако далее следовало слишком много «но». Ведь даже если бы при оценке его качеств не приходилось учитывать очень быструю и очень раздражающую смену цвета глаз с желтого на синий, то этот новый персонаж все равно давал бы фору любому из присутствовавших в плане какой-то странной, экстравагантной и в то же время отталкивающей гротескности. А проявлялось это в первую очередь совсем даже не в мохнатых бровях и вздернутом от гордости за себя любимого подбородке, и даже не в торчащих в разные стороны волосах на голове, а ведь их пряди были выкрашены во всякие разные цвета, многим из которых Люциус затруднялся дать название. Нет, страннее всего было видеть, что старший офицер геральдиеров дополнил свой строгий фиолетовый мундир с причитающимися вставками из серого и желтого совершенно неуместным и неуклюжим головным убором из толстой алюминиевой фольги. И к тому же в первую же секунду своего появления он сумел выплеснуть на всех присутствующих такой неистовый гнев и раздражение, какие только способен в себе скопить человеческий разум. А еще этот самый персонаж был как-то жутко, но приветливо холоден.

— Вы не можете этого сделать! — повторил он для тех, кто не понял с первого раза.

Тем временем капитан успел оправиться от неожиданного визита на мостик того, кому он толком даже не успел придумать подобающей должности или титула. Однако Люциусу не нужно было долго думать или гадать над категорической необходимостью поставить на место того, кто нарочито заплыл за буйки.

— Может вам зайти позже?

— Что?!

Голос капитана был вполне дружелюбен, но это только сильнее раздражало тех, кто собирался гнуть свою неискоренимую линию.

— Да как вы смеете?

Именно эта фраза сорвалась с языка так неожиданно появившегося на мостике геральдиера, когда его мило, но незамысловато послали куда подальше. При этом глаза его стали красными. Люциус не знал, что конкретно могло это значить, но знал, что точно не глубокое и безграничное удовлетворение. Впрочем, капитан был неохоч до чужих амбиций и поэтому продолжил заниматься тем, чем привык заниматься в подобных и любых других трансгалактических экспедициях.

— Как подготовка? — спросил он у Скрота.

— Почти, — отвечал советник, и этого было достаточно для того, чтобы знать о том, что гайки и шурупы вертятся как надо.

Только вот это никак не устраивало негативно настроенные элементы.

— Я требую!.. — продолжал наглый тип, не намереваясь сдаваться.

В принципе у него быстро появились для этого весьма веские основания, как только вновь заработали двери лифта, и на мостик забежала дополнительная порция геральдиеров. И надо сказать, что на этот раз они были вооружены не словом, а самыми настоящими бластерами, которые стреляли не негодованием и упреками, а очень болезненными импульсными зарядами с разрывным эффектом.

«Вот мы и приплыли», — подумал Люциус, увидев всю эту феерию у себя на мостике.

Конечно, ему следовало быть готовым к таким неожиданным исходам, когда правительственный комитет по исполнению новых нововведений и резолюций потребовал от него принять на борт команду геральдиеров с целью повышения безопасности транспорта грузов и повышения качества трансгалактических сообщений.

«Фигня все это», — думал он тогда, а данная ситуация только эмпирически подкрепила его ранее необоснованные суждения.

— Что это значит?! — воскликнул Люциус, медленно поднявшись с кресла.

Его тяжелый взгляд был отрезвляюще прикован к глазам красного цвета.

— Пора бы объясниться, — добавил капитан.

— А вам пора бы подчиниться требованиям секретной полиции!

После такого оставалось лишь усмехнуться. Несомненно, тактическое, боевое и прочие преимущества были на оппонирующей стороне. Да и как иначе, если Люциус строжайшими запретами искоренил ношение личного оружия среди членов экипажа. Лишь когда миссия требовала более весомых аргументов на пути обеспечения конструктивных результатов, могло возникнуть соответствующее и необходимое распоряжение, и только тогда кто-то избранный получал хорошо запрятанное оружие. Но понятное дело, что этот канон никоим образом не распространялся на подразделение геральдиеров, в последний момент приписанных к экипажу космолайнера «Столкновение». И потому случайно подобранное название постепенно стало себя оправдывать.

Впрочем, причины происходящего были до сих пор не ясны.

— А причем тут секретная полиция?

— Молчать!

На этот раз цвет глаз переменился на черный. И из-за этого постепенно начинало складываться пугающее ощущение, что капитан вскоре может стать дипломированным экспертом по цветовым метаморфозам у геральдиеров. Но еще больше его удивил шокирующий добавочный ответ оппонента:

— И вообще это уже давно не ваше дело!

«Позвольте, любезный», — мелькнула въедливая мысль в голове капитана.

И в диалоге она проявилась как следующая реплика:

— А вы не забываетесь, командор Ло?!

Цвет глаз остался прежним. Но возникла непродолжительная пауза, которая позволила Люциусу еще раз взглянуть на присутствующих членов экипажа. Он был совершенно не уверен в характеристиках последующих событий, но искренне надеялся, что высшие силы все-таки позволят ему узнать имена до сих пор безымянных техников и всех прочих еще более загадочных сотрудников капитанского мостика. Правда сколько Люциус не старался, ему все же пришлось поддаться искушенному любопытству и совсем чуть-чуть поглазеть на угрожающе дымящиеся от напряжения стволы бластеров излишне возбужденных геральдиеров. И ведь возможно уже тогда из них могли начать вырываться убийственные импульсы, если бы все заранее сложилось немного иначе, а также если бы Джус, более известный как парнишка-адъютант советника Скрота, не снизил градус враждебности своим внезапным заявлением:

— Поступило еще одно сообщение!..

Услышав это, Люциус тотчас переместил стержень своего внимания с нацеленных на него бластеров на экран главного монитора, после чего коротко и ясно приказал:

— Покажите!

Никто не посмел ему возразить, и лишь пара-тройка техников воспользовались нужным моментом и позволили себе подкрутить несколько расхлябанных гаек. А в остальном все только молча ждали появления чуда на экране. Только вот никакого чуда не случилось, и монитор вновь воспроизвел будоражащий воображение белый шум и седовласого мужчину в черной полевой спецодежде, который появлялся в редких эпизодах и старательно пытался сообщить нечто дельное:

— Мы… не нужно… запрещаем… Искандарион… не ваше дело…

— Все то же самое, — заключил капитан, когда не увидел на экране ничего нового.

А вот среди правительственной гвардии зародилось совершенно противоположное мнение.

— Да снизойдет на вас нерушимость Устава!

Люциусу уже доводилось сталкиваться с подобными порывами пламенного патриотизма, в которых всегда особо отличался командор Ло, но на этот раз тот и в самом деле добился эксклюзива. Сорвав с себя алюминиевую шапку и трепетно прижав ее правой рукой к своему отчаянно патриотичному сердцу, командор Ло продолжал слагать:

— Да снизойдет на вас нерушимость Устава!

А все остальные геральдиеры старательно спешили его поддержать:

— Сегодня и во все века!

— Во все века!

И как бы в противовес всему этому сумбуру совершенно четко и рационально прозвучал голос советника Скрота, который даром время не терял и успел хорошенько поработать с клавиатурой, что собственно и позволило ему разобраться в поступивших данных.

— Кажется, это запись, и она транслируется через определенные промежутки времени, — именно таким и был его всеобъемлющий вывод.

«Вот и славненько», — подумал на это капитан.

Новая информация позволила ему обрести некоторое душевное равновесие, так что неудивительно, что почти тотчас он просто взял и, словно совсем потеряв какой бы там ни было страх, подошел к стенающему командору и его до зубов вооруженной группе сопровождения. Секунды две-три Люциус медлил, оглядываясь по сторонам и вскользь улыбаясь, а потом, дождавшись, когда им лично мало уважаемый Микай Ло наконец-то исчерпает свой рьяный запас реплик типа «Да снизойдет на вас нерушимость Устава!», заявил не нагло, но все-таки с некоторой издевкой:

— Может вам уже пора покинуть капитанский мостик?

— Что?!

Теперь, когда два отнюдь не второстепенных персонажа стояли лицом к лицу, Люциус имел возможность воочию наблюдать за всеми мелкими деталями резкой перемены расцветки глаз разгневанного геральдиера. И это только больше его веселило, да так, что он уже не мог скрывать улыбку, кривя губами. И, конечно же, это только сильнее раззадорило горделивую злость его оппонента.

— Да как вы смеете?!

Но капитан был непреклонен в своих насмешках.

— Не знаю, какие у вас там дела с секретной полицией — это сугубо ваше личное дело, но на моем космолайнере вы всего лишь гости и потому извольте убраться с мостика и заняться тем, чем вы там пока еще способны заниматься…

Неудивительно и вполне ожидаемо, что командор Ло воспринял этот отрезвляющий ультиматум в штыки, ведь в его недалекой голове уже давным-давно сформировался иллюзорный пейзаж грандиозной победы и несокрушимого триумфа. Так что его ответом было очередное резкое и пышущее холодом требование:

— Немедленно сдайте командование!

— С какого это перепугу?!

Да, это был очень резкий вопрос на очень резкий ответ. А ведь Люциус именно этого и добивался, а точнее скорейшей развязки этой уже порядком надоевшей перепалки. Запутанный ворохом ежедневный событий капитан совсем запамятовал, зачем несколько дней назад он вызвал техников на мостик. Обычно его мозг занимало нечто более важное. Однако данная критическая ситуация потребовала от него пересмотра приоритетов, что собственно и позволило ему две с половиной минуты назад вспомнить то, что нужно и своевременно понять при чем тут последние завинченные гайки, а также почему советник Скрот так настырно ему подмигивает в течение этих самых двух с половиной минут.

Но предводитель геральдиеров не обладал способностью учуять эти подводные течения и потому настырно продолжал гнуть свою линию:

— Мы требуем безоговорочно удовлетворить непререкаемые требования тайного аванпоста секретной полиции трансгалактических пространств…

— Требуете?! — и тут капитан разошелся, — Да кто вы такие, чтобы требовать?!

— Мы-мы…

–…пустое место — вот что вы есть на самом месте. Не нужно считать, что если кто-то сверху поспособствовал вашему появлению на этом космолайнере, то вы теперь якобы пуп всех созвездий и галактик. Отнюдь…

Холод блеснул в глазах командора Ло, когда он все это услышал. И это не метафора. Его глаза действительно разительно побелели и стали удивлять окружающих светящимся перламутровым блеском. Впрочем, это не предвещало ничего хорошего. На этот раз он не угрожал, не требовал, а просто и доходчиво скомандовал:

— Огонь!

«А что, если…?» — мысленно мелькнуло в голове капитана.

Но «если» не произошло. Только резко и неожиданно прозвучал неприятных скрипучий звук, весьма похожий на приглушенный кашель группы застарелых туберкулезников, умудрившихся единовременно заработать пневмоторакс. А главное, что не было не выстрелов, ни крови, ни мертвых тел… Только обескураженные геральдиеры оглядывались друг на друга в поисках сакральных объяснений неочевидного и невероятного.

И понятное дело, что хуже всех в этот момент выглядел командор Ло. Ранее смятая им алюминиевая панама, которую он до сих пор удерживал в руке, как стратегический тотем незаметно выскользнула из его ослабевшей хватки и упала на пол, добавив тем самым еще немного шороха и скрипа в общий диссонанс. Ну а глаза командора теперь вообще не имели никакой окраски, а представляли собой сплошные расширенные от удивления зрачки.

— Что?.. Что это значит? — заикаясь пробормотал Ло, когда оружие его сторонников растворилось в воздухе как бортерианский туман.

В голосе геральдиера явственно читалась откровенная паника, которая в свою очередь просто не могла не радовать капитана космолайнера «Столкновение». Кроме того, теперь, когда технически грамотно сработала только что установленная новейшая система защиты капитанского мостика от вооруженного проникновения и саботажа, «все еще капитан» мог наконец-то расслабиться и даже рассмеяться. Что Люциус собственно и сделал с превеликим удовольствием. Его звонкий смех мгновенно разнесся по всему мостику, и к этому будоражащему звуку тотчас присоединилась радость всех остальных членов экипажа, ведь им чудесным образом посчастливилось остаться в живых и не оказаться на гауптвахте.

— Нет… нет… нет…, — отчаянно пытался возразить Ло, отступая на полшага и до сих пор выискивая в руках опростоволосившихся подчиненных заветные бластеры.

Но их не было. Они исчезли без следа, растворились на субатомном уровне. И пока кто-то смеялся, и пока кто-то старательно сдерживался от рыданий, очень тихо и неожиданно пропищал сигнал уведомления о прибытии нового сообщения.

— Ну что там еще? — спросил Люциус, негодуя из-за того, что ему пришлось перестать извергать из себя лучистые брызги смеха.

Впрочем, ответ был весьма прогнозируемым.

— Все то же самое, — ответил капитану советник Скрот, мельком просмотрев спецификации сообщения, которые ему представил его адъютант, а затем вывел видео на экран.

«Думаю, можно было обойтись и без этого», — мысленно предположил Люциус, когда в очередной раз увидел белый шум и седовласого мужчину в черной полевой спецодежде, который все так же редко появлялся на экране и неустанно мямлил:

— Мы… не нужно… запрещаем… Искандарион… не ваше дело…

— Да, это определенно запись, — согласился капитан с прежним заключением советника.

Однако геральдиеров это обстоятельство совсем не заботило, так что они снова, хотя и немного вяло, стали скандировать:

— Да снизойдет на вас нерушимость Устава!

— Сейчас и во веки веков! — поддержал их Люциус, прекрасно понимая, что все они всего лишь случайные жертвы обстоятельств.

А вот командор Ло не проронил ни слова, а лишь продолжал смотреть на окружающий мир широко раскрытыми зрачками, в которых надолго застряло непонимание невероятной возможности потерпеть поражение в борьбе за правое дело. Пришлось капитану и его немного расшевелить. Для этого он положил свою руку на плечо командора и сказал с предельно возможной доходчивостью:

— Ничего, Микай, будет и на твоей улице праздник. А пока прошу тебя и твоих людей покинуть капитанский мостик и ждать дальнейших распоряжений.

Командор не сумел сказать что-либо против предложенной концепции. Хотя имело ли смысл продолжать противостояние? Для него, безусловно, да. Но в данной ситуации он спешно сложил все возможные плюсы и минусы и решил, что благоразумнее пока что отступить, пускай и с позором.

— Так что? — нетерпеливо поинтересовался у него капитан.

— Мы уходим, — тут же безоговорочно ответил ему Ло.

Далее он неспешно развернулся к дверям лифта и жестом пригласил всех своих соратников следовать за ним. Сказать что-то по этому поводу командор не мог, а точнее не хотел. И все потому, что большего конфуза, чем сейчас, с ним никогда не случалось, а значит, он не знал как правильно себя вести, оказавшись в подобном жизненном тупике, и в связи с этим предпочитал отмолчаться. В этом одутловатом молчании с опущенным вниз взглядом командор хоть и нехотя, но все же дошел до лифта и едва заметно дрожащим пальцем осуществил вызов.

«О, Боже! О, Боже!» — думал все те несколько секунд Микай Ло, которые он потратил на скользко-тревожное ожидание прибытия транспортного средства.

Причиной такой тяжелой нервозности были устремленные в его хребет тяжелые взгляды, принадлежащие тем, кого он подвел и тем, кто торжествующе праздновал его поражение. Так что, когда двери наконец-то распахнулись перед его носом, командор облегченно выдохнул скопившееся в легких напряжение и не менее облегченно подумал: «Ну, слава Богу!», — и на этот раз сделал быстрый шаг вперед.

— Всего хорошего! — крикнул ему вслед Люциус, которому очень хотелось смаковать свое хитроумное торжество.

Очевидность этого притязания явственно отражалась на лице капитана, когда командор резко обернулся, будучи уже внутри кабинки, намереваясь непосредственно столкнуться со злобными усмешками в свой адрес. Однако обернувшись, он не смог ничего сказать или сделать. Духу не хватило. К тому же Люциус Сфер так обезоруживающе улыбался.

— И не забудьте отобедать! — добавил капитан, так и не дождавшись контрреплики, а потом двери лифта закрылись.

«Отнюдь», — подумал командор, когда транспортное средство пришло в движение, но это уже не имело никакого значения.

Предводитель геральдиеров покинул капитанский мостик в гордом одиночестве. И вовсе не потому что все прочие представители правительственной гвардии намеревались остаться на мостике в противовес директивам капитана космолайнера. Просто никто из них не решился составить компанию своему поверженному предводителю в столь тяжелый для него час, прекрасно осознавая возможные риски попасть под горячую руку. Нет, все они предпочли убраться с капитанского мостика следующим рейсом.

И как только это произошло, жизнь вернулась в прежнее русло.

— Итак, что мы имеем? — спросил Люциус, обращаясь к трансгалактическому советнику.

Но Скроту не понадобилось излишне напрягать извилины, ведь все уже давным-давно было подготовлено, изучено и сто тысяч раз перепроверено. И лишь получасовая перепалка с вооруженными, а потом и обезоруженными геральдиерами не позволила ему триумфально преподнести капитану тщательно пережеванную информацию на разукрашенном брелью персиперианском блюдечке.

Впрочем, вместо блюдечка как обычно был использован экран главного монитора, на котором тотчас появилось новое, ранее никогда нетранслировавшееся изображение. Оно представляло собой детальную схему планетарной системы Эстуриум, состоящую из шариков, точек и траекторий.

— А вот и то из-за чего возник весь невообразимый сыр-бор, — сказал советник Скрот, будто неожиданно открывая очередное чудо света.

На самом же деле он просто ненавязчиво просил капитана ознакомиться с той областью космоса, в которой космолайнеру «Столкновение» придётся задержаться на неопределенный промежуток времени ради высокой и почетной миссии спасения человечества. Впрочем, чудо света выглядело вполне обыденно и традиционно. В центре системы находилась обычная среднестатистическая звезда стандартного иссиня-черного цвета, а вокруг нее неспешно вращалось несколько планет. Обитаемой являлась только первая из этой скромной совокупности и представляла собой сине-зелёный шар по имени Искандарион, по массе и объему раз в пять уступавший несокрушимому центру Трансгалактического Синцития — планете Терра Прайм. Все прочие небесные тела представляли собой обычные безжизненные и бесполезные скопления твердых каменистых пород и космического льда. Хотя, наверное, тысячу или миллион лет назад на некоторых из них имелись богатые залежи весьма полезной и ценной руды. Однако те годы оказались далеко позади, и теперь уже никто не хотел бурить их поверхность, и более того никто не хотел даже пролетать рядом с ними. И причиной тому была не какая-то там антипатия, а элементарная техническая предосторожность, вытекающая из того, что лучше избегать массивных скоплений космического мусора в любом трансгалактическом путешествии. А этого никому ненужного добра вокруг безжизненных планет системы Эстуриум было более чем предостаточно. О причинах его появления было совсем не сложно догадаться. Просто в те стародавние времена, когда на этих планетах велась разработка руды, мало кто думал о последствиях и потому все шлаки и отходы тупо и бесконтрольно выбрасывались в очень разряженную атмосферу, а то и дальше. И, в конце концов, это привело к тому, что вокруг планет сформировались огромные слоистые кольца космического мусора.

— Сигнал SOS по-прежнему поступает с поверхности Искандариона? — спросил Люциус, когда ему надоело вникать в астрономические детали.

— Так точно, — ответил советник.

— А что там с тайным аванпостом секретной полиции?

Эта тема беспокоила капитана гораздо больше, как, впрочем, и самого трансгалактического советника. Ведь именно из-за полученного с аванпоста сообщения была объявлена ситуация пять-три-икс. Только вот Скрот не смог сообщить ему ничего дельного, кроме очередного набора бесполезных цифровых значений:

— Сообщение повторяется с интервалом в одиннадцать минут тридцать семь секунд…

— Что это может значить?

Задавая вопрос, Люциус прекрасно осознавал, что периодически повторяющийся видеопоток с тайного аванпоста может означать что угодно. Главное, что секретная полиция не угрожает им в открытую, а то у них появилось бы гораздо больше проблем, чем уже имелось на данный момент. Приблизительно того же мнения придерживался и Скрот, раз ответил капитану репликой:

— Неважно. Согласно нерушимости Устава, подобные сообщения можно игнорировать в случае возникновения гуманитарной катастрофы или обнаружения угрозы ее возникновения.

Так что мы можем спокойно…

— И все же…, — оборвал неискоренимую демагогию трансгалактического советника капитан Люциус Сфер, который как обычно не мог избавиться от врожденного алчущего любопытства, — Что такого могло произойти в их законспирированном логове, что всевидящее око секретной полиции трансгалактических пространств внезапно стало незрячим, да еще каким-то несуразно-навязчивым…

— Нас это не касается, — коротко и сухо заявил Скрот.

— Возможно, — отрешенно заметил Люциус, перебегая взглядом с советника на главный монитор и обратно, — А что если все это как-то связано или им тоже необходима помощь? Может все не просто так и это настойчиво повторяющееся видеообращение на самом деле весьма значимое предупреждение, имеющее весьма значимый смысл?

«Вот теперь и я сам ударился в демагогию», — подумал капитан, вслушиваясь в свой голос, — «Как не стыдно?»

Правда ни наивные желания, ни бурные фантазии никак не могли повлиять на принятие окончательного решения, что собственно и сумел выразить словами советник Скрот:

— В любом случае мы не в силах обнаружить местонахождение тайного аванпоста секретной полиции, так что давайте уже займемся делами насущными…

«И впрямь», — подумал Люциус и тут же мысленно переключился.

Понятное дело, что в следующее мгновение капитану пришлось вспомнить о взаимных торговых обязательствах с Гвалдским коммерческим союзом и о том, как крайне нежелательно огорчать верхушку этого гигантского и очень злобного трансгалактического айсберга. А это в свою очередь заставило его задуматься на тему излишних и неоправданных задержек в каком-то Богом забытом секторе космоса.

— Так что там с командой высадки?

Скрота в тот момент было спрашивать бесполезно. Он относился к той категории личностей, которым только дай волю, и они бросятся в омут с головой из-за первой попавшейся мелочи. Вот и сейчас казалось, что советник в некотором роде потерял связь с реальностью и переместился в особое трансцендентное пространство, где существует лишь его воспалённое сознание и его навязчивая мечта о сине-зеленой планете Искандарион. И, пожалуй, чтобы вернуть Скрота обратно в мир дел насущных понадобилась бы не одна громкая и резкая реплика. Капитан же не имел в себе какого-либо желания усложнять себе жизнь рядовыми бытовыми перепалками, особенно после того как полоумная правительственная гвардия едва не изрешетила его из бластеров и потому решил разобраться с насущными проблемами, минуя старшую инстанцию.

— Джус, кажется?

Вопрос прозвучал очень осторожно, так что пятнадцатилетний мальчишка не сразу сообразил, что к чему и потому какое-то мгновение продолжал колотить кончиками пальцев по клавиатуре, старательно выбивая из нее непознанные ранее истины. Но как только до него дошло, что с ним разговаривает капитан, он тотчас резко встрепенулся и обратил свой светлый страфтийский взор на высшее руководство.

–…если не ошибаюсь…

— Все правильно, сэр.

Молоденький адъютант трансгалактического советника был в курсе, как, впрочем, и многие другие, что капитан был весьма и весьма слабоват в плане запоминания чьих-либо имен, а также названий и иных подобных вещей. И поэтому Джус высочайше возрадовался, когда тот сумел вспомнить какого-то там мальчишку. Правда счастье длилось недолго, и в следующую минуту ему пришлось подумать о том, почему это его приземистая персона удостоилась такого высокого внимания, и потому слегка покосился в сторону боковым зрением. И там он увидел вполне ожидаемую картину. Как любили поговаривать все без исключения научные консультанты экипажа космолайнера «Столкновение»: «Советник грезит…». Да и как иначе было описать то сомнамбулическое состояние, из которого Скрот завороженно всматривался в изображение сине-зеленой планеты.

А тем временем капитан настойчиво требовал результатов.

— Так что там с командой высадки?

— Полный порядок. Все извещены. Шаттл в стадии предполетной проверки. Сбор на девятнадцатой палубе через четырнадцать минут…

«Замечательно», — подумал Люциус, получив первые хорошие вести за целый день.

Конечно, капитан был бы гораздо более счастлив, если бы смог просто улететь прочь мимо треклятой системы Эстуриум с ее треклятыми сигналами о помощи. Но теперь было слишком поздно для того, чтобы что-то менять. Возможно раньше, до того, как на мостик ворвался отряд до зубов вооруженных геральдиеров, он мог бы попытаться заткнуть за пояс альтруистические позывы советника. Сейчас же, когда уже потрачено столько эмоций и переживаний во имя пресловутых жителей Искандариона, Люциус просто не мог себе позволить отступить, даже если на деле это всего лишь полшага или миллиметр.

— Нужно ваше подтверждение…

— Что?

В запале собственных мысленных баталий капитан и сам ненадолго стал почти неотличим от советника Скрота в плане степени выраженности творческой экзальтации, но Джус своими вопросами быстро вернул его на место.

— Вы согласны с текущей комплектацией команды высадки?

«Да о чем он собственно говорит?» — мысленно возмутился Люциус, но тут же сообразил, что к чему, подошел поближе к рабочему месту адъютанта и пристально уставился на монитор. Правда, особого восторга увиденное ему не принесло. И вовсе не потому, что в списке из десяти человек скрывалось что-то плохое. Нет, на сам деле он как обычно смотрел на имена и терялся в догадках о ком идет речь.

Впрочем, Джус всегда был сообразительным пацаном и вовремя прокомментировал:

— Джекель, Хайнс, Роттель и Скран — научная часть команды. За технику будут отвечать Кропечь и Шаршун, в качестве пилота мы взяли Таранталя, а координистом Наскака…

— Вы?

Частичное замешательство адъютанта ясно проявилось на его юношеском лице, как только до его ушей дошел странный и неуместный вопрос капитана. Он не понимал, о чем идет речь, но нужно было что-то ответить, и пришлось сказать:

— То есть…?

— Ты остаешься здесь, — сказал капитан и тогда стал ясен завуалированный смысл вопроса.

Однако появившиеся объяснения дали лишь повод Джусу войти в куда больший ступор.

— А… а как же планета…, — бушующие внутри эмоции не позволили ему сказать нечто более членораздельное.

Но надо понять, что Люциус Сфер был капитаном, а не нянькой. И понятное дело, что на космолайнере, а тем более на мостике не было места для сопливого ребенка, беспросветно хнычущего, если у него отбирают конфетку или любимую игрушку. К счастью Джус тоже прекрасно понимал правила, по которым живет космос и те, кто решился бороздить его просторы. Так что после секундной слабости парнишка собрал всю волю в кулак и предстал перед капитаном в состоянии, достойном похвалы.

— Так точно! — сказал он.

Люциус посмотрел ему в глаза своим холодным завораживающим взглядом и понял, что не ошибся с выбором, но все же ради приличия с минуту испытующе смотрел на адъютанта и лишь потом сообщил:

— Твой мир где-то неподалеку?.. А значит, ты должен иметь хоть какое-то представление об этом секторе…

— Совсем маленькое, — уточнил Джус, который был в последний раз на родине лет в пять или шесть, то есть достаточно давно.

Но для капитана это уже не имело значения. Люциус принял нужное решение. А что касается выбора людей и приспособленный под них целей он ошибался редко, ведь всегда следовал интуиции, чутью и возможно даже велению высших сил. Впрочем, неважно чему он там следовал, важно то, что он сказал:

— Ты останешься за советника.

А потом Люциус повернулся к Скроту, который все еще гипнотически пялился на главный монитор, запечатлевший изображение сине-зеленой планеты, и положил руку ему на плечо.

— Пора, — заявил капитан.

Он знал, что никакое слово не способно вызволить трансгалактического советника из его трансцендентного мира, так что прозвучавшее заявление было всего лишь условностью. Другое дело, что тактильное прикосновение было аргументом совершенно иного рода и являлось по-настоящему действенным. Эффект проявился сразу и вот Скрот уже смотрел на капитана, словно и вовсе не терялся в придуманных пространствах.

— Пора, — повторил Люциус.

Скрот ничего не ответил. Он только вскользь окинул взглядом мостик, как бы проверяя, что все на месте, что все в порядке, а затем быстрым шагом направился к лифту.

Прошло совсем немного времени, прежде чем советник покинул капитанский мостик, но за это короткое мгновение Люциус успел испытать странное чувство, словно между ним и Скротом, которого он ранее с трудом переваривал, внезапно сформировалась эмоциональная связь.

— Странно, — прошептал Люциус, едва двери лифта закрылись.

«Странно», — отразилось эхо где-то в глубинах подсознания.

Однако едва все проблемы, ради решения которых капитан прибыл на мостик, себя исчерпали, тут же возник резонный вопрос: «Что дальше?». Ведь ни пресловутый тайный аванпост, ни взбунтовавшиеся геральдиеры уже не угрожали экипажу, да и спасательная миссия разрулит все сама…

«А как же я?» — размышлял Люциус на тему предстоящего досуга.

Вариантов была тьма-тьмущая. Но это обстоятельство совсем не походило на какой-то очень положительный и бесконечно гигантский плюс, а лишь усугубляло процедуру выбора, так что ему пришлось серьезно покопаться в своих прерогативах и настроиться на нужную волну. Хотя надо сказать, в его сердце не нашлось места никакому даже самому микроскопическому желанию еще хоть сколечко восторженно наслаждаться пейзажем ослепительно белого космоса в иллюминаторах капитанского мостика.

— Если что — зовите, — сказал он рулевому Кромбле.

Тот в ответ скучающе кивнул головой и вернулся к своим расчетам. Нечто подобное сделал и молоденький адъютант. Ну а все остальные, кто так и суетился на просторах капитанского мостика, вовсе не обратили на него внимания и беззаботно продолжили заниматься всем тем, о чем Люциус мог только догадываться.

«Вот и славненько», — мысленно подбодрил себя капитан и спешно зашагал к лифту, подобно тем, кто смог его опередить.

Впрочем, когда двери лифта закрылись, и он оказался изолированным в ограниченном пространстве транспортной коробки, перед ним вновь появилась неразрешимая дилемма: «Куда же ехать или плыть?».

Пауза затянулась, и в конце концов система технической автозащиты усмотрела в этом опасную неполадку и поспешила разбудить искусственный интеллект, дабы он вконец запудрил мозг и так очумевшему капитану.

— Капитан Люциус Сфер, с вами все в порядке? Вы себя хорошо чувствуете?

— Да-да, все путем, — пришлось ответить пленнику лифта, чтобы не попасть в куда большие неприятности.

Конечно, он немного злился и на себя, и на чертову систему технической автозащиты, но все равно никак не мог разобраться в своих желаниях. А искусственный интеллект тем временем и не собирался униматься:

— Куда бы вы хотели отправиться?

— Не знаю.

— Весьма прискорбно.

«Да неужели», — подумал Люциус, еще больше злясь на всех и вся.

— А может вам посетить вашу личную столовую и отобедать? Как раз время подходит…

«А ты не так уж и глуп», — мысленно заметил капитан.

— Спасибо за комплемент.

Да, злость исчезла, но теперь Люциус чувствовал себя слегка сконфуженным, так как совсем позабыл о телепатических и эмпатических настройках искусственного интеллекта. А тем временем лифт успел доставить его на тринадцатый уровень в зону сорок семь и вежливо попросил покинуть свое нутро:

— Приятного дня, капитан.

— И тебе не хворать, — ответил Люциус.

Едва он распрощался с назойливым искусственным интеллектом, как его уже ждала встреча с прекрасной богиней кулинарного обслуживания.

— Добрый день, капитан. Добро пожаловать к столу.

Люциус совершенно не помнил, как зовут эту прекрасную шатенку с округлыми формами и длинными каштановыми волосами, ниспадающими на ее белоснежные плечи, но точно знал, что это и есть живое воплощение женщины его мечты. В голове суетились какие-то затертые памятки-обрывки типа «Шершамия» или «Шержалия», но это теряло всяческое значение, как только она начинала ослеплять его лучезарной улыбкой полной подлинного света. И тогда он начинал понимать, что звезды никуда не исчезли, не погасли, а все еще существуют и даже в этом совсем не светлом мире. И главное, что эта прекрасная нимфа каждый раз с нежным трепетом брала его за руку, всматривалась своим всепроникающим голубоглазым взором в самые потаенные глубины его души и с томной обходительностью усаживала на диван, после чего с предельной наивностью спрашивала:

— Чего вы сегодня желаете?

«Тебя», — хотелось сказать капитану каждый раз, когда наступал этот момент.

Да, он хотел ее целиком и полностью, хотел обсосать, облизать, хотел непрерывно внедряться в ее размокшую от желания плоть, хотел, чтобы она кричала, извивалась под ним, впивалась в него зубами и когтями…

Однако все это было лишь в мечтах. А в реальности его потребности были крайне скудны, и потому каждый раз она сама предлагала что-то из возможного кулинарного ассортимента.

— Бурбулианский суп?

— Точно, — произнес Люциус, словно всегда о нем мечтал.

— Сию минуту.

Девушка снова ему улыбнулась и собралась было на некоторое время отлучиться, как вдруг каюту, как, впрочем, и весь космолайнер в целом, сотряс удар неимоверной силы. Сначала капитан не понял, что происходит, но чуть погодя, когда последовал второй и третий удар, он собрался с мыслями и прошептал:

— Кажется, я кое-о-чем позабыл…

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Великий и ужасный предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я