Будущий король (не)желает познакомиться

Грета Раш, 2021

Мирослава пришла на кладбище навестить могилу матери, а встретилась с говорящим одноглазым котом по имени Сократ, заманившим её в другой, параллельный мир. А дальше события завертелись с невероятной скоростью – загадочно погибла хозяйка Сократа, заведовавшая стратегически важным магическим пунктом пропуска. Её место в принудительном порядке пришлось занять Мирославе и для получения необходимых профессиональных навыков отправиться учиться в престижную Академию магии, где девушка не только впала в немилость к предводителю местной элиты, принцу закрытого и могущественного государства, но и наткнулась на упоминание своей матери, которая, кажется, была совсем не человеком.

Глава IV

— Сократ! Сократ! — я подползла к пушистому тельцу и начала его слегка потряхивать, пытаясь привести в чувство. Что еще, помимо судорожной тряски, можно было сделать, я понятия не имела. Кот явно был ранен, но я не умела оказывать первую помощь — ни людям, ни животным. И где, черт возьми, Милена, когда такое творится в её доме?! — Очнись!

То ли кот внял моим молитвам, то ли бог, если он, конечно, в наличие в этом мире волшебных дверей и искрящихся мужиков, но Сократ застонал и с трудом разлепил свой единственный глаз.

— Сократ! Миленький! Ты живой! — с подступающими к горлу рыданиями, запричитала я, все еще чувствуя, как под ребрами бешено колотится сердце.

— Тихо, не ори, — поморщившись, приказал кот и попытался приподняться, но тут же рухнул обратно с прорвавшимся сквозь сцепленные клыки стоном. — Видишь, тут говорящие коты страдают.

И он покосился на свою рану, из которой уже перестала сочиться кровь, но выглядеть от этого она лучше не стала.

— Как я могу тебе помочь? — сбавив градус истерики, спросила я. — Тут ведь должно быть что-то, правда? Какие-нибудь лечебные травки. Или порошки. Хоть что-нибудь!

— Просто приложить веточку сушеной малины не поможет, — устало положив морду на пол, разочаровал меня Сократ. — А ничего более серьезного ты сделать не сможешь.

— Смогу! Я быстро схватываю, так все говорят! Ты только скажи, что делать, — я была готова на всё, что угодно, лишь бы мне не пришлось по утру идти закапывать маленький мохнатый трупик в сырую землю.

— Ты уверена? — приоткрыл глаз Сократ, глядя на меня снизу-вверх. — Это будет не просто.

Но я лишь неистово закивала, глядя на него умоляющим взглядом и всем своим видом выражая готовность действовать.

— Справа от тебя стоит шкаф, — указал кот.

Я оглянулась.

Действительно, стену подпирал внушительных масштабов деревянный шифоньер, по изящности исполнения больше напоминающий гроб с резными дверцами. Рисунок, кстати, был действительно хорош — рельефный, выразительный, с проработанными до самой мельчащей детали линиями, изображающими замысловато вьющееся растение.

— Открой дверцу, — начал раздавать указания Сократ. — Там, на средней полке с правой стороны стоит котел. Достань его и поставь на очаг.

— А где взять очаг? — бестолково спросила я, доковыляв до шкафа и заглянув внутрь его недр в поисках указанного предмета.

— Видишь в углу круглую каменную кладку? — слабеющим, словно засыпающим голосом откликнулся Сократ. Я с беспокойством оглянулась на кота, а после, хромая и стараясь не смотреть на поврежденную ногу, с опаской приблизилась к чему-то, похожему на низкий каменный колодец с очень неглубоким дном. В центре колодца стояла железная тренога с кольцом по центру. Я попробовала поставить на это кольцо котел, и он встал идеально. Далее, как подсказывала логика, следовало разжечь под котлом огонь. Я начала оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь, что способно был рождать пламя, но ничего не нашла.

— И чем мне разжигать огонь в очаге? — растерянно спросила я, обращаясь в пустоту и не особо рассчитывая на ответ.

Но вселенная, голосом Сократа, все же разродилась на подсказку.

— На полке лежит черный мешочек, — с явным трудом проговорил кот. — В нем красный порошок. Зачерпни щепотку порошка и брось в очаг.

Я вернулась к шкафу и обнаружила указанный мешочек. Потянула за золотые тесемки и потрясла над раскрытой ладонью, куда тут же посыпалось нечто, напоминающее песок необычно кровавого цвета.

Поскакав на одной ноге обратно к очагу, я зачерпнула пальцами порошок в небольшую жменьку, и с замиранием сердца швырнула куда сказали, а именно — под котёл. Не знаю, чего я ждала, наверное, небольшого пламени, но вместо этого… что-то громыхнуло, да так, что содрогнулся пол, и под котлом полыхнул сноп ярко-оранжевого цвета, отшвырнув меня назад на несколько метров.

Повалившись на попу, я громко застонала, не зная, за что хвататься — то ли за ногу, которая ныла и тянула с каждой минутой всё сильнее, но на которую я упорно не желала смотреть, боясь увидеть там кусок собственной кости или разорванные, как у Сократа, в лоскуты мышцы, то ли за ушибленную при экстренном приземлении поясницу.

— Ты что натворила? — закашлялся Сократ. — Я тебе сказал шепотку бросить! А ты что сделала?

Приподнявшись на локте, я уставилась на очаг, но ничего не увидела, так как весь тот угол утопал в густых клубах черного дыма, из которого периодически выскакивали задорные раздраженно шипящие алые искры.

— Кажется, я чуть-чуть переборщила, — просипела я, отмахиваясь от едкого запаха.

— Чуть-чуть? — достаточно бодро, как для того, у кого имелась дырка в боку, отозвался Сократ. — Да ты быстрее себя угробишь, чем меня вылечишь!

— Я стараюсь, — кряхтя, поднялась сперва на колени, а после уже выпрямилась полностью.

— Стараешься себя угробить? — в своей манере фыркнул кот.

— Нет, продлить твоё надоедливое существование в этом мире, — не удержалась я от колкости. И не успела озадачиться вопросом, что же мне теперь со всем этим, едко-магическим, делать, как дым начал быстро рассеиваться. Так, словно его буквально засасывало в щели между бревнами, из которых были сложены стены.

Как только дым пропал, я увидела мерно горящее в центре каменного круга пламя, ярко-красные языки которого лизали дно чугунной ёмкости.

— Огонь горит, — сообщила я то, что и так было очевидным. — Что дальше?

— На одной из настенных полок найди прострел и Адамову голову, — указал кот, всё еще лежа на полу недалеко от двери, потому как я не решилась его переносить, боясь сделать хуже.

Закусив губу и стараясь не так явственно хромать, я в несколько шагов приблизилась к полкам и стала внимательно рассматривать то, что там находилось, периодически внутренне содрогаясь от отвращения. Какие-то черепки и косточки, связки трав, стеклянные колбы с разноцветной густой жидкостью, деревянные коробочки все размеров и мастей.

— Сократ, — я встала на цыпочки и заглянула на самую верхнюю полку, увидев там лишь покрытые пылью старые потрепанные книги. — Здесь нет ничего, похожего на… голову. Мне что, придется кому-то её отрубить?

— Мира, — тяжело вздохнув и выдохнув сквозь зубы, начал кот. — Адамова голова — это растение, похожее на одуванчик, только темно-синего цвета. Он должен быть на полке. Прострел ищи там же — лиловый цветок с желтой сердцевиной. Возьми от каждого по три цветка и брось в котел с кипящей водой. Когда вода станет молочно-серой, добавь семена папоротника. Они должны быть в туесе…такая круглая шкатулка из бересты с крышкой, на которой изображена Луна… Сделала?… Теперь подожди, пока вода окрасится в бледно-розовый цвет и добавь три капли бесцветной жидкости, которая находится в стеклянном сосуде, чем-то похожем на чайник… Порядок?… Дальше возьми деревянную ложку и помешивай содержимое, пока оно не станет прозрачного цвета с едва заметным голубым оттенком. Когда это произойдет, быстро потуши огонь, зачерпни зелье глиняным ковшичком на длинной ручке и принеси мне.

Я неукоснительно следовала указаниям Сократа, периодически прислушиваясь к его дыханию, паникуя, когда он умолкал и облегченно улыбаясь, заслышав очередной вздох.

— Готово, — отрапортовала я, держа на вытянутой руке до верху наполненный странно пахнущею жидкостью ковш.

Аромат, распространяющийся от котла был, в принципе, очень… сложным. Я бы охарактеризовала его, как противоречивый. Одновременно не очень приятный, вызывающий желание проветрить помещение. А с другой стороны — смутно знакомый, вызывающий неясные, сумбурные, но почему-то светлые ассоциации. Я как будто уже ощущала этот аромат. Когда-то очень-очень давно. — Сократ?

Я оглянулась на хранящего вот уже несколько минут молчание кота и тут же, едва не выронив ковш, бросилась к нему. Единственный глаз кота был закрыт, а наличие дыхания вызывало сомнения.

Вытянув вперед палец, я аккуратно прикоснулась к розовому носу кота, потому что когда-то где-то слышала, что у больных животных он сухой и теплый. И именно таким на ощупь был нос Сократа.

— Ну, конечно, у него сухой нос, Мира, он же ранен, — заговорила я сама с собой.

Будь он человеком, я бы попыталась нащупать пульс, но где искать пульс у кота?

Я растерянно оглянулась на исходящий паром ковш, а потом — вновь на кота. Сократ не сказал, как использовать зелье. Капать на рану, которая, как мне вдруг показалось, уже немного затянулась, или заливать сразу в пасть?

— Сократ, — жалобно выдохнула я, чувствуя себя маленькой девочкой, которая потеряла родителей в толпе. — Что мне делать?

Длинные мощные белые усы животного, которые в данный момент безвольно свисали вниз вдруг вздрогнули, а потом еще раз и еще раз. Я схватилась пальцами за вытянутую вперед белую лапку и легонько сжала, как бы показывая, что я здесь, рядом.

— Дай… попить…, — услышала я едва различимый шепот. А потому не сразу сообразила, чего от меня хотят. Но когда поняла, тут же бросилась к ковшу, приподняла неожиданно тяжелую кошачью мордочку, пальцами приоткрыла пасть и тонкой струйкой стала вливать зелье Сократу прямо в горло.

Первые несколько глотков такой же струйкой вытекли обратно, заструились по шерсти вниз и растеклись по полу. Но очевидно, то, что я наварила было достаточно сильным, потому что уже следующую партию Сократ начал глотать. Сначала медленно, словно через усилие, потом быстрее и быстрее. Когда в ковшике уже начало просматриваться дно, его глаз открылся и взглянул на меня серьезно и осознанно.

— Атнусти, — пропыхтел кот, моргнув.

— А? — не поняла я с первого раза.

— Атнусти, — повторил Сократ и попытался вырваться из моих пальцев, но я держала крепко.

— А, отпустить! — наконец, дошло до меня, и я тут же убрала руку. — Ты как?

— Уже лучше, — кот медленно подобрал передние лапы и сел. И хотя он старался держаться невозмутимо, от меня не укрылось его неуверенное покачивание.

— Твоя рана затянулась, — радостно воскликнула я, указывая на пушистый бок, который теперь выглядел, как и при нашей первой встрече — рыжим, мягоньким и абсолютно целостным.

— Спасибо тебе, — с благодарностью кивнул Сократ.

— Не за что, — натянуто улыбнулась я, чувствуя себя совершенно разбитой. Неосознанно потянулась к больной ноге, и почувствовала нечто мокрое и холодное. А когда взглянула на пальцы, то увидела, что они все в крови.

— Что это? Это твоя кровь? — забеспокоился и попытался шагнуть ко мне Сократ, но тут же начал заваливаться.

— Ты еще слаб, — словно ребенка, я подхватила пушистого на руки и похромала в сторону кровати, где провела начало этой ночи. — Тебе надо отдохнуть.

— Откуда кровь, Мира? — строго спросил Сократ, в то время как я укладывала его в постельку, укутывая в одеяльный кокон. Подоткнув края, как когда-то делала мне моя мама, я присела рядом и постаралась как можно бодрее улыбнуться.

— Меня задело… не знаю, как и чем. Тот человек из… из-за двери… у него было какое-то оружие. Я успела отскочить, но видимо, недостаточно далеко. Времени внимательно осмотреть рану не было, но кажется, порез не очень глубокий. Просто кожу распороло.

— Тебя ранили черной магией, так же, как и меня, — грустно вздохнул Сократ. — Рана сама не затянется, тебе следует тоже выпить лекарство, — он помолчал, а после добавил: — Ты отлично справилась. На самом деле, даже лучше, чем я ожидал.

Я с шутливой благодарной поклонилась и, ощущая ломоту во всём теле, как после затяжной болезни, последний раз поправила одеяло, а затем отправилась за порцией снадобья и для себя. Небо за окном к этому моменту уже начало светлеть, предвещая скорое наступление нового дня.

Встав у окна и наблюдая за с каждой минутой светлеющей полянкой перед домом, я медленно глотала травяной отвар собственного приготовления. На вкус питье было отвратительным. Похожее на крепкий чай, в который зачем-то влили эфирные масла, явно непредназначенные для употребления внутрь. С трудом сделав последний глоток, я передернула плечами, отставила деревянную кружку и поковыляла в постель. Там уж во всю дрых Сократ, выпутавшись из одеяла, растянувшись на спине во всю длину и задрав лапки к потолку. Аккуратно пододвинув мохнатое тельце поближе к стенке, я прилегла сбоку и, чувствуя себя бесконечно вымотанной, тут же провалилась в сон…чтобы проснуться от звука выламывающейся двери.

Рухнув на пол от неожиданности и второй раз за сутки отбив себе все ниже плеч, я, продирая глаза после сна, ошарашенно пронаблюдала за тем, как от сильного удара содрогнулась створка, как не выдержали и сорвались петли, как упал на пол кусок цельного дерева и как на пороге возникли трое мужчин в черных одеяниях, напоминающих военную форму устаревшего образца.

Лет так двести, как устаревшего…

С неприветливыми лицами, они один за другим вошли в домик и начали внимательно осматриваться, скользя цепкими взглядами по окружающим их предметам. Пока не увидели меня. А как увидели, так все трое встроились в ряд и уставились на меня так, словно узрели нечто диковинное и чрезвычайно редкое.

— Где хозяйка заставы? — сурово, по-военному чеканя каждый слог, спросил самый молодой и, очевидно, самый главный из троих, потому что шел первым и стоял первым, в то время, как двое других держались чуть позади.

— А? — тупо выпучила я на мужчину глаза.

На вид ему было чуть больше двадцати. Лицо отличалось выразительностью, которую очень гармонично подчеркивали густые волосы насыщенного цвета густого какао, красиво спускающиеся на шею и касающиеся широких плеч. Фигуру скрадывала одежда достаточно свободного покроя, но стать и рост она все же позволяла оценить, а они, надо сказать, впечатляли. Обут парень был в высокие сапоги, похожие на охотничьи и, судя по степени загрязненности, преодолел немалый путь, прежде чем ввалиться в дом Милены. Кстати, об этом. — Вы про хозяйку дома? Милену? Я не знаю, где она.

И оглянулась на Сократа, которого, так же, как и меня, разбудило внезапное появление тройки незнакомцев и который, так же, как и я, просто молча наблюдал в ожидании, чем всё это закончится.

На мой немой вопрос кот ответил внимательным взглядом, после таким же взглядом наградил молодого человека, затем встал, важно прошествовал по постели так, словно шел не по мятым простыням, а как минимум по красной дорожке, ведущей к трону, и мягко спрыгнул на пол.

— Приветствую вас, рыцари Ночи, — как-то очень пафосно, словно соблюдая некий церемониал, промолвил Сократ и даже поклонился трем мужчинам. Те в ответ с достоинством синхронно кивнули и впереди стоящий парень вновь заговорил:

— Приветствуем тебя, дух-хранитель, — в его словах слышалось неподдельное проявление уважения. — Нам необходимо переговорить с твоей хозяйкой? Где она?

Сократ как-то странно замялся и отвернулся.

— Она была здесь вчера, — заговорила я, пытаясь защитить Сократа, потому что то, как на него посмотрел один из этих вроде, как рыцарей, мне не понравилось. — Но, когда я проснулась ночью, её уже не было. А потом на нас с Сократом напали, какой-то странный тип из-за той двери…

Я выпалила это всё на одном дыхании и даже ткнула пальцем в дверь для большей убедительности, но договорить не успела, потому что Сократ вдруг рыкнул:

— Мирослава, замолчи.

И я захлопнула рот так быстро, что едва не прикусила язык, почувствовав себя крайне неуютно под пристальным взглядом главного из троицы.

— Милена… погибла, — с трудом проговорил Сократ, глядя куда-то в сторону. — Ночью поступил запрос с требованием открыть пункт пропуска. Мы решили, что это опять один из обитателей дальневосточных миров ошибся временем, позабыв, когда наступает полночь в Межмирье. И, так как, часы свободного перемещения между мирами прошли, Милена не стала открывать. Но по ту сторону перехода вдруг раздался детский плач, и Милена поспешила выйти, решив, что за дверью мать с маленьким ребенком. А дальше… на неё что-то напало и утащило во тьму. Я не знаю, что именно, но, когда я бросился на помощь, меня ранило заклинанием. Скорее всего, я бы тоже погиб, если бы не Мирослава.

Сократ оглянулся на меня и в его взгляде читался какой-то явный подтекст. Какой именно, я не поняла, но решила, что лучше помалкивать и лишний раз не отсвечивать.

— Кто она? — спросил главный так, словно я при разговоре не присутствовала, но при этом глядя мне четко в глаза.

Я тяжело сглотнула, но взгляд не отвела, смело глазея в ответ.

— Ученица Милены, — торопливо пояснил Сократ. Слишком торопливо. И главный это заметил. Усмехнулся уголком рта и слегка выгнул бровь, мол, ну да, конечно, ученица. Вижу-вижу.

— У неё на руке кольцо, — низким голосом прогудел мужчина постарше, стоявший по правую руку от главного и выглядевший, как главный дровосек на районе. Крупные черты лица, большие длинные руки и густая борода. Для законченности образа лесного дикаря не хватало топора в руке.

— Но она еще не прошла обучение, — забеспокоился вдруг Сократ и шагнул вперед, к рыцарям. — Ей нужно время, чтобы освоиться…

— Сократ, — вдруг по-свойски обратился к коту главный. — Мы с тобой оба понимаем, что, если она смогла надеть кольцо, значит, застава её приняла. И никто другой на это место претендовать уже не сможет, покуда девчонка жива и дышит.

И вот тут мне резко перехотелось дышать. Я даже дыхание затаила, что не укрылось от внимания шатена.

— Не поможет, — хмыкнул он. — Все равно придется работать.

— Что значит работать? — с самым нехорошим чувством подхватилась я.

— А ты думаешь, возглавлять один из самых стратегически сложных и магически сильных пограничных постов это просто? Нет, девочка, это тебе не прогулка по пляжу, придется потрудиться.

— Откуда она? Из какого мира? — решил поучаствовать в разговоре третий. Высокий, худощавый, с усиками над верхней губой и зачесанными набок жиденькими волосами. Из всех троих он казался наименее приятным. — На жительницу приграничных земель не похожа.

— Она из мира людей, — ответил Сократ и это вызвало ошеломленное молчание.

— Действительно? — медленно проговорил главный и оглядел меня с ног до головы, отчего стало как-то неприятно. — Удивительно, человечка и вдруг смогла принять такую силу.

— В мире людей практически не осталось магии, — с подозрением заговорил дровосек. — Как такое возможно?

— Самородок, — уверенно выдал Сократ. — Уникумы встречаются даже среди них.

— Бесполезный вид, — презрительно изогнув губы, высказался главный, а после вновь заговорил с Сократом, настойчиво избегая общаться напрямую со мной. Словно я какое-то дерево в кадке. Стою себе тихонечко в углу, листочками шуршу. — Если она человек, то это всё меняет. Она не может окончательно вступить в права хозяйки, пока не пройдет обучение.

— Я сам этим займусь, — деловито заявил Сократ. — Поднатаскаю девчонку.

— Нет, — качнул головой заносчивый красавчик, который нравился мне всё меньше и меньше, с каждым новым словом, которое вылетало из его рта. — Она отправится Академию.

— Но…, — попытался вновь вставить слово Сократ, однако одного взгляда его собеседника хватило для того, чтобы кот замолчал, смиренно опустив голову.

— Я уважаю твоё мнение, Сократ, — учтиво промолвил рыцарь. — Но мы не можем рисковать и ставить малолетку-недоучку, да еще и человека, руководить одним из важнейших форт-постов. Но сила её приняла, а против этого мы не можем пойти. Значит, ей придется пройти обучение. До вечера мы определимся с временной замено, а потом я лично прибуду сюда на закате, чтобы забрать девчонку в Академию.

И сказав так, трое мужчин синхронно прикоснулись к бляхам на своих ремнях и развеялись, словно утренний туман над Араратом. Я только глазом успела моргнуть, как их уже и след простыл. Вернее, след остался. В виде темно-серого дымка, развевающегося над полом, как раз в том месте, где они стояли.

— Сократ, — сглотнув, прохрипела я. — Что это сейчас было?

— Ты про что? — отозвался кот с ноткой задумчивости в голосе.

— Вот это всё! — не выдержав напряжения, заорала я, сопроводив свои слова активным размахивание рук. Что мои движения должны были означать, я и сама до конца не понимала. Но что-то определенно должны были. — Все эти рыцари, разговоры про смерть Милены и какую-то Академию!

И наткнувшись на тоскливо-горький взгляд Сократа, мигом умолкла, рухнула на кровать и тихо спросила:

— Она правда умерла?

Сократ кивнул, глядя в сторону.

— Мне очень жаль, — искренне посочувствовала я. — Она была хорошей.

— Да, — подтвердил кот. — Была. А теперь её нет. И место Милены займешь ты.

И Сократ, кивнув каким-то своим мыслям, деловито направился к двери.

— Что значит я? — отмерла я через пару секунд, когда блохастый, взмахнув кончиком рыже-полосатого хвоста, выскользнул за дверь. Я ринулась следом. — Эй, ты куда? Я ни на что такое не подписывалась! И вообще, я домой хочу! Слышишь?

Я спрыгнула с крыльца, решив не утруждать себя спуском по ступенькам, пересекла полянку и направилась к ближайшим кустам, в которых, как мне показалось, мелькнуло нечто рыжее.

Решительно раздвинув молодые, а потому прекрасно гнущиеся ветки с маленькими выпуклыми зелеными листочками, я увидела прелестную картину. А именно, Сократа, сосредоточенно роющего лапками ямку в земле.

— Эй, ты чего делать собрался? — пробормотала я, наблюдая за действиями кота.

— А ты, блин, как думаешь? — огрызнулся Сократ, прекратил рыть и начал пристраиваться к ямке задней частью туловища. Но тут же дернул усами, отошел и с еще большим недовольством принялся снова рыть. — Сокровища ищу!

— Зачем? — бестолково переступила я с ноги на ногу. — Что с золотыми дублонами в лесу делать?

— Мира, — остановился кот и посмотрел на меня так, как смотрела на меня учительница алгебры, когда вызывала к доске для решения логарифмических уравнений.

— Ась? — отозвалась я.

— Вот ты вроде умная, но иногда такая дура, — выдал кот и принялся рыть дальше.

— Слушай, ты, землекоп усатый, — я вперила руки в боки, приняв максимально грозный вид. И ничего, что стояла на полусогнутых, забравшись вглубь каких-то малопонятных зарослей. — Будешь хамить — будем прощаться!

— Не-а, — Сократ опять примерился к ямке и опять ему что-то не понравилось. Он сделал два шага в сторону и продолжил рыть, разбрасывая в стороны кусочки земли. — Мы теперь связаны на веки. Ты — хозяйка заставы, смотритель пограничного пункта, а я — твой помощник, дух-хранитель.

— Но я не хочу! — возмутилась я. — Не хочу быть ни хозяйкой, ни второй Миленой, ни… вообще ни кем! Я домой хочу.

— Поздно, — вздохнул кот, остановился, сел и серьезно посмотрел на меня. — Кольцо, которое ты носишь на руке, не просто украшение. Оно связывает тебя с этим миром, с этим местом, со мной. Теперь всё это — часть тебя, а ты — часть нас.

Я опустила взгляд, посмотрела на кольцо и решительно схватилась за него пальцами другой руки, попытавшись снять. Но…ничего не получилось. Кусок металла словно прилип к коже и сколько бы я ни дергала, оно не снималось. Лишь разболелся палец, так, словно пытаясь снять кольцо, я одновременно пыталась снять с себя кожу.

— Зачем ты заставил меня его надеть? — тихо спросила я у наблюдавшего за моими тщетными попытками Сократа.

— У меня не было другого выбора. Магия заставы очень сильная, Мира, и когда Милена… когда Милену забрали, магия, как бы, потеряла ориентир. Помнишь змею, которая едва тебя не укусила? Это была застава. Она ощутила в тебе чужака, ощутила угрозу и решила напасть прежде, чем ты нанесешь какой-нибудь вред этому месту.

— Я и не собиралась, — шмыгнула я носом, выбралась из кустов и уселась попой прямо на землю.

— Это знаешь ты и это знаю я, — мягкая пушистая лапка коснулась моей руки. — Но местная магия, хоть и живая, но не настолько разумная, чтобы отличить предполагаемое от реального. Она бы напала, Мира, и ничто бы тебя не спасло. Ты бы умерла этой ночью. А, возможно, и мы оба. Ведь некому было бы меня лечить. Когда я бросил тебе кольцо, приказав надеть, я не особо размышлял о последствиях, не было времени. Но я знал, что вариантов развития событий всего два. Либо ты наденешь кольцо, и застава примет тебя.

— Либо? — прогундосила я, ощущая, как горло сдавил ком, состоящий из обиды и разочарования.

— Либо, — кот поморщился и от этого я не смогла сдержать смешок, хотя желания веселиться не было совсем. Но я впервые видела кота с такой темпераментной мордашкой. Обычно у животных не особенно широкий эмоциональный диапазон, зато у Сократа он шире, чем у некоторых людей. — Либо ты наденешь кольцо и умрешь.

Я икнула, не ожидая услышать подобное признание.

— Что?

— Понимаешь, — поторопился объяснить Сократ, — это кольцо было создано специально для проведения инициации новых колдуний. Претендентка на должность хозяйки заставы надевала кольцо, и застава сама решала, подходит ли ей конкретная девушка или нет. Если кольцо соскальзывало с пальчика, значит, нет, а если оставалось на месте, значит, магия свой выбор сделала. Но, как и все магические артефакты, кольцо не подходит для людей. Понимаешь? Магические предметы слишком сильны и люди просто не способны выдержать их мощь.

Я моргнула.

— Но меня магия не убила.

— Да, вот именно! — радостно воскликнул Сократ, хотя я откровенно не разделяла его энтузиазма. — Магия тебя приняла и, более того, выбрала в качестве своей новой хозяйки, что поразительно!

— То есть, давая мне кольцо, ты знал, что шансов не много, — нехорошим тоном начала я.

На Сократ лишь отмахнулся.

— Их и так было минимум, когда перед тобой зависла Амфисбена.

— Кто? — округлила я глаза.

— Охранница заставы, змея. Поговаривают, что когда-то Амфисбена была волшебницей, которую за какой-то страшный проступок покарали боги и, превратив в змею, отправили сторожить пропускной пункт. Если бы не кольцо, Амфисбена вцепилась бы тебе в горло. Для неё не существует понятия плохой или хороший, для неё существует лишь определения свой или чужой. Свои для неё — это дух-хранитель и хозяйка заставы, то есть, я и Милена, чужие — все остальные.

— А ты давно здесь живешь? — впервые пришло мне в голову спросить.

— Больше ста лет, — ответил Сократ, усевшись и начав нервно чесать задней лапкой за ухом. — Точнее сказать не могу, я перестал считать уже на пятом десятке. Стаж Милены на пару десятков лет больше, чем мой. Она — пятая… то есть, была пятой по счету хозяйкой заставы с момента её создания, раньше грани миров пересекали в другом месте.

— Что с ними случилось? — заподозрила я неладное. — С четырьмя предыдущими?

Кот на мгновение перестал чесаться, а потом вновь продолжил это увлекательное занятие.

— Ты же волшебный, откуда на тебе блохи? — не выдержала я.

— Нет у меня блох, — проворчал кот, пыхтя как старый больной ежик. — Это нервное.

— Нервные почесунчики? — подавив смешок, ласково поинтересовалась я, испытав вдруг неожиданную тягу погладить кота. Но что-то мне подсказывало, что ему это не придется по вкусу.

— Да! — воскликнул Сократ. — Коты тоже могут нервничать. А волшебные, так тем более!

— Да кто бы спорил, — подняла я руки ладонями вперед в примирительном жесте. — Так, что там случилось с предыдущими колдуньями?

— Не сложилось, — буркнул Сократ и, поменяв позу, принялся чесать за другим ухом.

Я отмахнулась от полетевшей во все стороны рыжей шерсти.

— Насколько сильно не сложилось?

— Лалила забеременела, вертихвостка малолетняя, ей всего-то было семьдесят четыре. Даже сотни лет не прослужила на посту.

— Вот зараза, — прокомментировала я, слегка обалдел с прилагательного «малолетняя».

— А у нас есть правило — обзавелась животом, будь добра, отправляйся в отставку. Силы колдуньи ослабевают после рождения ребенка. Некоторым удается восстановиться, но большинство практически полностью теряет прежний потенциал. Поэтому среди колдуний распространена практика рожать как можно позже.

— Так, с одной разобрались, — кивнула я. — А что по поводу других?

— Ингрид любила экспериментировать. И один из таких экспериментов закончился плохо. По рассказам её духа-хранителя, она любила совмещать несовместимое, что уж она там в чан добавила — точно не знаю, но…в общем, теперь у неё крылья, клюв и хвост.

— И где она? — меня ощутимо передернуло.

— Не знаю, — беспечно отозвался Сократ, стряхнув с лапки прилипший к шерсти комочек земли. — Летает где-то в лесу или сидит в гнезде. Теперь она не Ингрид.

— Как это?

— Ну, вот так. Ингрид стала… ну… как бы… ээээ… мальчиком. В общем теперь Ингрид — ворон по имени Жора.

— Очаровательно, — выдохнула я, взглянув на верхушки окружающих нас деревьев. — А оставшиеся две?

— Им повезло меньше, — вздохнул кот и сгорбился.

— Еще меньше, чем ворону Жоре? — округлила я глаза.

— Да, они погибли. Тасмин убили на дуэли, а Измиру отправили в тюрьму и, скорее всего, казнили. Я точно не знаю, но с тех пор, как за Измирой пришли рыцари, никто её больше не видел. Ходили слухи, что ей всё же удалось сбежать, но это вряд ли. Из Долины Проклятых невозможно бежать.

— Дуэли, казни, рыцари, проклятия…, — пробормотала я, чувствуя, как холодеет кожа. — Ты, знаешь, мне, наверное, пора. Меня дома уже заждались…

Я начала вставать, как Сократ вдруг заявил:

— Ты не можешь отсюда уйти.

— Могу, — я показала руками на свои ноги. — Видишь, я уже делаю это.

— Если ты покинешь заставу — ты умрешь, — услышала я за спиной.