Русские избранники

Георг фон Гельбиг, 1809

Книга, написанная послами Саксонии в России при императрице Екатерине Великой, рассказывает о жизни 110 представителей разных народов, искавших удачи и успеха при русском дворе. Ее мемуары очень правдивы, но настолько откровенны и вызывают гнев императрицы, что она отзывает послов. Это создает трудности для издания книги, но мы надеемся, что читатели нашей страны оценят ее и заинтересуются.

4. Петр Шафиров

Если бы Петр I и не сделал всего того бесконечно великого, что им действительно совершено, он все-таки заслуживал бы удивления современников и потомства уже и потому, что обладал тонким тактом отыскивать во всевозможных слоях общества, даже в самых низших классах народа, наиболее умных и полезных деятелей и давать им такие занятия, при которых они могли бы приносить наиболее существенную пользу.

Но чтоб представить верное изображение этого необыкновенного монарха, биографы Петра не должны забывать и его слабостей. К числу таких слабостей принадлежит более всего опрометчивость. От нее происходила иногда неблагодарность — порок, слишком часто встречающийся у государей, поддающихся первому движению гнева. Когда они находятся в разгоряченном настроении, ими овладевают внимательные бездельники, находящиеся в их свите и очень ловко умеющие превращать частную ссору в государственное преступление. Таким-то образом случается, что лучшие государи, поддаваясь минутной прихоти, забывают о благодарности, которой они обязаны своим вернейшим слугам, и подрывают свою славу в настоящем и будущем.

Петр Шафиров был родом еврей. Мы, собственно, не знаем его родины; но, вероятно, он был из Голландии, где его встретил Петр и привез в Россию. Здесь он был окрещен в греческую веру; при этом торжественном обряде сам монарх заступал место крестного отца и дал ему свое крестное имя Петра^[42]. Вероятно, при этом же, хотя мы и не знаем по какому поводу, получил он фамилию Шафиров.

Вначале юный прозелит получил незначительное место в имперской канцелярии, куда монарх определил его, чтобы видеть, не ошибся ли он насчет его способностей. Успех соответствовал ожиданиям Петра. Шафиров оставался недолго на этом месте. Его верный и проницательный взгляд, его точное суждение и живость в исполнении даваемых ему поручений помогли ему получить вскоре высшие почетные места. В 1711 году он заведовал в русском управлении германскими делами, которыми очень интересовался Петр I, сам желавший стать немецким имперским князем. В том же 1711 году Шафиров находился как подканцлер с императором на Пруте. После того как Екатерина, Шафиров и Остерман согласились относительно средства спасти императора и его армию, оба эти великие сановники, Шафиров и Остерман, отправились в турецкий лагерь к великому визирю, поднесли ему несметные подарки и своим красноречием окончательно спасли императора и армию.

После возвращения туркам Азова русская армия могла удалиться. Шафиров должен был отправиться как заложник в Константинополь и оставаться там до исполнения трактата. Так как он там находился как бы в плену, без дела, то воспользовался этим досугом, чтоб усовершенствоваться в итальянском языке. Потом он был еще русским послом при турецком дворе, который он покинул в первые месяцы 1714 года, чтоб возвратиться в Петербург. Здесь он был принят с радостью только одним императором. В том же 1714 году этот монарх сделал его действительным тайным советником и пожаловал ему Андреевский орден. С этого времени ему стоило огромного труда сохранить милость императора. Враги его, которых у него было много и в числе которых были лица с большим весом, не могли свергнуть его, пока император был убежден в его полезности.

Этот монарх продолжал еще долго относиться к нему с неизменным доверием. Шафиров был один из тех, которые подписали в 1718 году смертный приговор царевичу. Петр поручал ему самые важные, сложные и обширные дела. Так, например, он назначил его генерал-почтмейстером Российской империи — место, требовавшее большой и тяжелой работы, так как нужно было еще создавать почтовые учреждения в главных провинциях России.

Немногие русские сановники оказали империи и лично государю столь великие услуги, как Шафиров. Петр лишь короткое время был еще убежден в этом. Когда Петр I должен бы был оказать наибольшее доверие барону Шафирову и защитить его от нападок врагов, он забыл ту благодарность, которой он был обязан этому великому государственному мужу. Главной причиной опалы Шафирова были частые ссоры его с Меншиковым. Они с самого начала были отъявленными врагами и часто жестоко попрекали; друг друга в присутствии многих лиц. При этих перебранках Шафиров всегда был более ядовит, чем Меншиков. Вице-канцлер сказал однажды князю, что если бы зависть Меншикова была бы лихорадкой, которую он мог бы передать другим, ни один богатый русский не остался бы в живых. Такие сцены происходили почти ежедневно и в высшей степени возбудили мстительность Меншикова. Скоро встретился повод отомстить.

Во время похода Петра I в Персию в 1722 году между Шафировым и Меншиковым возникли препирательства из-за правительственных дел. Зная убеждения барона Шафирова, можно догадываться, что в этом споре право было скорее на его стороне, чем на стороне Меншикова. Но Меншиков своими умными и злыми наговорами, которые императрица должна была поддерживать всем своим значением, сумел совершенно возбудить императора, по возвращении его в 1723 году, против Шафирова. Впечатление наговоров было так сильно, что Петр совершенно забылся. Редко видели его таким взбешенным, как при этом случае. Несправедливые оговоры Екатерины и Меншикова так сбили с толку императора, что он считал барона Шафирова вполне виноватым. Он приказал арестовать этого великого государственного мужа и взять у него орден и шпагу. Потом Шафиров был предан суду, и после краткого следствия, которое Меншиков сумел направить, он был приговорен к смертной казни. Шафиров, судя по обвинению, утаивал деньги, подделывал подписи и не радел о почтовом ведомстве. На дрянных санках привезли его на Лобное место, чтоб обезглавить. Лучшая голова в государстве лежала уже на плахе, чтобы отделением от тела быть устраненной из ряда живых, когда кабинетский секретарь Макаров прокричал о помиловании и объявил несчастному, что он должен отправиться в ссылку. Шафиров, который уже ожидал смертного удара, не порадовался этому помилованию и охотно предпочел бы смерть печальной жизни в ссылке.

Когда это несчастье постигло Шафирова, он был барон, действительный тайный советник, государственный подканцлер, генерал-почтмейстер и кавалер ордена Св. Андрея.

Он пользовался славой человека проницательного ума и обладавшего большими познаниями по государственному хозяйству. Он был превосходный подканцлер, и хотя нередко изливал первые приступы своего гнева на своих подчиненных и даже на лиц себе равных, но вслед за тем способен был выслушать основательные представления. Он никогда не нарушал данного слова и говорил всегда правду, почему и представители иностранных держав вели с ним переговоры охотнее, чем кем-нибудь другим.

По смерти Петра I Меншиков не мог воспрепятствовать Екатерине Г. по усиленной просьбе голштинского герцога Карла Фридриха, вновь призвать Шафирова из ссылки ко двору. Она возвратила ему баронское достоинство и подарила золотую шпагу Петра I, после того как в складе конфискованных вещей не могли отыскать отобранной у него шпаги. Императрица предложила ему опять великолепный дом^[43] на Петербургском острове, постройка которого начата была во время его отсутствия, в 1712 году, но он отклонил это предложение, потому, как он говорил, что его стесненные материальные средства не позволяют ему жить в таком роскошном дворце. Впоследствии, однако, он принял этот дом и жил в нем.

Значение Меншикова было, однако, настолько еще велико, что Екатерина не решилась возвратить барону Шафирову те важные места, которые он занимал. Она учредила в то время Верховный тайный совет, в котором он, конечно, был бы на своем месте, но он не был назначен его членом. Она назначила его президентом Коммерц-коллегии. Вскоре затем он должен был поехать в Архангельск по торговым делам, именно для устройства на лучших основаниях китовой торговли — поручение, бывшее значительно ниже дарований этого великого человека. Из других почетных должностей, которые он прежде занимал, ни одна не была ему возвращена, равно как не был ему возвращен и орден, по крайней мере он не значится в числе кавалеров в списке придворного штата при Петре II.

Год смерти барона Шафирова нам неизвестен; но, кажется, он умер в царствование императрицы Анны.

Кто была супруга Шафирова — мы не знаем; но известно, что он оставил сына и пять дочерей.

После того как отец вновь вошел в милость, и сын получил почетное положение при дворе. Нам неизвестно, оставил ли он мужское потомство, но мы никогда не слышали, чтоб при дворе или в армии кто-либо назывался Шафировым.

Одна дочь Шафирова вышла замуж за князя Гагарина^[44], отец которого был повешен. Она была матерью графини Матюшкиной^[45] и княжны Голицыной. Графиня Матюшкина была первая статс-дама императрицы Екатерины II и, наконец, обер-гофмейстерина при дворе императрицы Марии Федоровны, супруги Павла I и матери Александра I. Она была также кавалерственная дама ордена Св. Екатерины и была жива еще в 1799 году. Ее дочь, умершая прежде ее, вышла замуж за польского графа Виельгорского. Княгиня Голицына также была статс-дамой Екатерины II и супругой фельдмаршала князя Голицына, который прославил себя в первую турецкую войну, бывшую в царствование этой императрицы. Она была очень честолюбивая, но крайне умная и любезная дама^[46]. Она очень откровенно говорила обо всем, что происходило при дворе, и о своей фамилии. Так, она рассказывала, что ее мать, будучи молоденькой девочкой, получила от Петра I очень горький укор за то, что не хотела пить из бокала, в котором кроме вина был еще раздражающий ликер. Она очень наивно уверяла, что князья Голицыны подвергались всем телесным наказаниям, какие только употребляются у полуобразованных народов — их вешали, обезглавливали, колесовали, сажали на кол, били кнутом и т. п.

Вторая дочь барона Шафирова вышла замуж за князя Хованского^[47] и была, если мы не ошибаемся^[48], матерью Барятинской, жены князя Барятинского, присутствовавшего при смерти Петра III. Третья дочь^[49] была супругой графа Головина. Четвертая вышла замуж за князя Долгорукова^[50]. Судьба пятой дочери барона Шафирова нам неизвестна^[51]. Двадцати лет она не была еще замужем.

Барон Шафиров имел еще брата, которого он вызвал из Голландии в Петербург. Он не был возведен даже в дворянское достоинство и в 1719 году был тайным секретарем в государственной канцелярии^[52]. Он, кажется, не обладал никакими талантами, и потому-то брат не мог доставить ему никакого важного места. Мы не можем включить его в число избранников.

Примечания

42

Это неверно. Его отец, еврей Шафир, крестился в 1654 г. и получил в крещении имя Павла. Рассматриваемый Петр Павлович, его сын, родился в 1670 г., через Шестнадцать лет после крещения отца. Еврей Шафир обратился в Шафирова, как малоросс Бильбас в Бильбасова.

43

Это, вероятно, тот самый дом, который позже был отдан Академии наук.

44

На баронессе Шафировой был женат князь Алексей Матвеевич; отец его, князь Матвей Петрович, был при Петре I губернатором, сперва московским, потом сибирским, и умер 17 июня 1721 года.

45

Княжна Анна Алексеевна Гагарина (1722–1804) вышла замуж за графа Дмитрия Михайловича Матюшкина.

46

Княжна Дарья Алексеевна Гагарина (1724–1798) была замужем за князем Александром Михайловичем Голицыным, умершим 8 окт. 1783 г.

47

Князь Василий Петрович, шталмейстер, во втором браке на баронессе Екатерине Петровне Шафировой.

48

Совершенно верно: княжна Марья Васильевна Хованская была замужем за обер-гофмаршалом князем Феодором Сергеевичем Барятинским.

49

Наталья Петровна Шафирова (1698–1728) была замужем за графом Александром Федоровичем Головиным.

50

Князь Сергей Григорьевич был женат на баронессе Марфе Петровне Шафировой (1697–1762).

51

Баронесса Мария Петровна Шафирова была замужем за сенатором Михаилом Михайловичем Салтыковым.

52

Михаил Павлович Шарипов, член берг-коллегии.