Фанда.Ментал

Генри Маштоц, 2014

Успешен, красив, умен и наслаждается жизнью изысканной Вены – это он. Загадочные, странные, родные – это люди, которые его окружают. Невидимые, всемогущие, беспристрастные – это архитекторы мира и человеческих судеб, которые решают ему помочь. И он становится жертвой их эксперимента, который кардинально меняет его жизнь и переворачивает с ног на голову представления о себе и мире. В поисках своей семьи и своего предназначения он отправляется в трудное экзистенциальное путешествие на фоне слетающего с катушек и постепенно разрушающегося мира. В чем новый смысл и основа счастья? И какова цена ошибок богов?

IX

Эстаф увидел себя, сидящим на стуле. Вокруг было темно, и лишь некоторая часть пространства — он на стуле — была освещена невидимым источником света. Свет был мягок и рассеян, отдавал теплом. Эстаф поднял голову вверх в надежде увидеть этот узкий луч, так камерно освещавший его, но глаза видели лишь тот же мрак. Эстаф опустил голову и посмотрел на колени, на которых лежали руки. Казалось, нужно так много сил, чтобы выполнять самые простые операции. Медленно переводя зрачки с одной руки на другую, Эстаф осматривал их с таким интересом, словно впервые стал замечать детали, которых раньше не мог видеть. Узоры на коже, выступающие вены, форма пальцев — такие знакомые и в то же время настолько неузнаваемые, что он поднял их и потер друг о друга, пытаясь ощутить их как прежде. Ладони сомкнулись, пальцы сплелись в замок, и Эстафа вновь посетило тревожное чувство. Контакт оказался непредсказуемым. Прежние ощущения словно переродились во что-то новое и неизведанное — эти, самые привычные и ожидаемые, ощущения были уже другими. Эстафу хотелось понять, что же с ним происходит и что будет со всеми иными телесными ощущениями, которыми полон его каждодневный быт, но вдруг резко ощутил неконтролируемое чувство беспомощности и беспросветного отчаяния. Внутри стало пусто и холодно. Словно отделившись от самого себя, от своего я, Эстаф стал замечать, как из него словно воздух испаряется все его самосознание. Все его мысли, крепившиеся, как гвозди, за ориентиры, что были такими узнаваемыми и предсказуемыми, постепенно расплылись и отдалились, оставив лишь понимание чего-то важного, что происходит с ним в эти минуты. Все жизненные представления, сформированные годами, рассыпались, как песок, оголив базовые ощущения. Эстаф ощущал их настолько ярко, что страх отошел на второй план, уступив место какой-то силе, вливающей в его сознание, в его разум, в его клетки странный и мистический мир. Постепенно привычное «я» отдалилось и сдалось перед натиском завоевателя, поместив в специальном месте его разума бестелесный дух, создание вне привычного понимания, который принялся управлять и дирижировать всем процессом. Как только исчезли все попытки внутреннего сопротивления, Эстаф ощутил странное и приятное чувство — вся его сущность сдалась и отдалась воле сил, управляющих его оставшимися мыслями и действиями.

Эстаф поднял голову и посмотрел перед собой. Перед ним медленно, словно испарившись, исчезала часть стены, за которой становился виден длинный узкий коридор. По стенам висели небольшие лампы, освещая пространство вокруг, и картины под ними — на каждой стене по две друг напротив друга. Стены и пол, были сочно-черного цвета и затянуты бархатной тканью. Лампы горели красноватым светом, который постепенно начал становиться ярче и перешел в желтый, еще сильнее осветив коридор. В конце коридора вдруг зажегся свет, и Эстаф увидел по ту сторону большое круглое помещение. В самом конце его, прямо по линии, висела большая позолоченная рама с чистым, без изображения холстом. Эстаф приподнялся и медленно зашагал вперед. Три шага, и он вошел в коридор. Дойдя до первой картины, он остановился и только повернул голову, чтобы посмотреть на нее, как вдруг изображение пропало. Эстаф отвернул голову, но краем глаза заметил, что изображение вновь появилось. Снова взглянув на картину, Эстаф увидел лишь чистый холст. Дотронувшись до него и ощутив приятную поверхность холста, Эстаф пошел дальше. Изображения на остальных картинах при попытке взглянуть на них так же терялись. Игра в прятки манила и увлекала, несмотря на всю свою диковинность и странность. Любопытство взяло верх, и Эстаф решил исследовать следующий зал.

Коридор остался позади, и он шагнул в большое круглое помещение диаметром около тридцати метров и с высоким потолком. Помещение оказалось жутко темным, и не было видно ни единой детали. Исключением была огромная рама, освещенная внутренним источником света. Изображение на холсте отсутствовало, даже когда взгляд не останавливался на нем. Лучи света из коридора не попадали сюда вовсе, тем самым отчертив границу между помещениями. Эстаф уловил странные, похожие на благовония запахи, смешанные с каким-то букетом из нескольких цветочных ароматов. Эти запахи придали крови энергии, отчего она забурлила во всем теле, отдавая жаром в голове и в кончиках пальцев. Стало жутко от дезориентации в этом непонятном пространстве. Эстаф повернулся и увидел свой стул, стоящий прямо за ним, а не на том конце прохода, где он был ранее. Повернувшись лицом к коридору, Эстаф дотронулся до стула и приподнял его. Внезапно сверху послышались звуки, и помещение залилось неярким светом. Эстаф поднял голову. В центре висела люстра, освещавшая поверхность длинных и тяжелых черных бархатных полотен, свисавших с самого потолка до пола. Резко обернувшись, Эстаф ужаснулся увиденному и отпрыгнул назад — слева от большой рамы, в метре от стены, стоял деревянный постамент, на котором был помещен гроб.

Окаймленный бархатом алого цвета, он сиял сочным и агрессивным цветом, раздражая глаза и наводя жуткий страх. В гробу лежало тело, до пояса прикрытое восточным ковром. Эстаф оцепенел от ужаса и был близок к потере сознания. Сердце безудержно колотилось готовое разорваться от неожиданности и страха. По телу побежали мурашки, ноги словно парализовало. Эстаф стал слышать вокруг какой-то низкий гул, усиливающий ощущение дикого и экзистенциального, некоего космического ужаса. Широко раскрытыми глазами Эстаф уставился на гроб и боялся пошевельнуться. Во рту пересохло. Время словно остановилось. Эстаф почувствовал резкий запах, столь же сильный, сколь сильным было его оцепенение. Вслушиваясь в мрачный звук, исходящий из всех точек этого пространства, Эстаф почувствовал внутри непреодолимое желание подойти поближе. Сделав шаг вперед, он ощущал усиление внутреннего страха, но не мог противиться следующему шагу.

Подойдя вплотную, Эстаф увидел лицо человека, лежавшего в гробу. Его безмятежное и приятное лицо немного успокоило его и придало мужества слегка наклонить голову и ближе вглядеться в покойника. На его лице был виден шрам под левым глазом. Левой рукой Эстаф дотронулся до лица покойного и положил ладонь на его лоб. Кожа была холодной и на ощупь показалась какой-то искусственной. Эстаф поймал себя на мысли, что чувствует себя рядом с покойником спокойно и мирно, и хотя ощущения удивляли своей новизной, ему больше не хотелось поддаться недавнему страху и убежать. Ему вдруг стало казаться, что он должен быть рядом, чувствовать некую связь без возможности описать ее и объяснить словами. Эстаф оглядел покойника с ног до головы и остановил взгляд на ковре таинственной фактуры. Рисунок ковра, пестрящий цветами, приковывал внимание многообразный узорами и поражал своей недоступностью для восприятия. Краски казались настолько нереальными и яркими, что Эстаф отошел чуть в сторону и руками принялся трогать ковер, нежно и осторожно разглаживая его, ощущая ладонью шелковистость и микроскопические полости между каждой ворсинкой.

Свет внезапно начал тихо мерцать, как бывает со старыми лампами или устаревшей проводкой. Заиграла тихая музыка. Казалось, без мелодии, лишь что-то, напоминающее протяжные звуки виолончели. Временами слышался свист ветра, шум леса и искусственные нотки непонятного тембра. Эстаф замер. В памяти всплыли воспоминания из детства. В детстве он ходил по двору, засыпанным большим слоем опавших желтых листьев и вслушивался в их хруст. Буйство желтых, красных и зеленых цветов, их всевозможные комбинации и еще сотни других оттенков запомнились на всю жизнь. Тут же Эстаф вспомнил и свой сон, где он сидел на траве под деревом. Тогда, оглядываясь вокруг, он обнаружил, что он совсем один и что за последнее время не увидел ни единого человека. Вскоре стемнело, но он продолжал там сидеть и наслаждаться каждой секундой пребывания в том сказочном месте. Он глазами выделял каждую травинку, всматривался в каждое дерево, освещенное лунным светом. И был уверен, что нашел свое место в этом огромном мире. Этот сон он видел еще несколько раз, и каждый раз он был настолько реалистичным, что спустя много лет он не мог определить, был ли он реально на том самом месте или это был лишь сон, плод его воображения.

Эстаф медленно водил пальцами по узору, словно вырисовывая его по периметру, закрашивая фигуры пальцами и наполняя их цветом. Казалось, что каждый цвет по-разному ощущался нервными окончаниями пальцев. Белый ощущался мягким и напомнил мать, красный — шелковистым, черный — резким, синий — спокойным и глубоким, пурпурный — ворсистым, а зеленый — необъятным и напоминал сон, где он летал над бескрайним сосновым лесом, временами задевая ладонями верхушки высоченных сосен.

Эстаф отнял руки от ковра, оглядел покойника и посмотрел вправо. Рядом со стулом появился небольшой овальный столик золотистого цвета. Столешница держалась на длинных больших песочных часах. К изумлению Эстафа песок сыпался из нижнего сосуда в верхний. Вдоль всего обода по краю столешницы были выбиты узоры. На столике стояла маленькая чашка с содержимым темно-желтоватого цвета, из которой поднимался едва заметный сизый дым. Рядом с чашкой лежала половинка граната, испещренная бурыми семенами. Спустя секунду до Эстафа донесся резкий запах кофе. Он подошел, присел на стул и взял в руки чашку. Сильный аромат кофе опьянил Эстафа. Сделав глоток, он встал, подошел к гробу и окропил ковер кофе из чашки. Жидкость впиталась внутрь и потекла, оставив небольшое пятно незамысловатого рисунка. Эстаф подошел к столику, взял в руки гранат и поднял над головой. Откинув голову назад, он изо всех сил сжал его двумя руками, и в рот потекла струя сока. Затем Эстаф проделал то же самое и над лицом покойника. Капли сока попали на губы, стекли по лицу и оставили на белоснежной подушке кроваво-красные пятна. Эстаф вернулся к столу и обессиленно присел на стул, уронив гранат на пол. От удара несколько семян отлетели в сторону и легли рядом. Взгляд Эстафа снова остановился на молчаливо чистом холсте. Спустя минуту музыка замолкла, а из дальней части стены в помещение вошла женщина в длинном платье. Эстаф вздрогнул и уставился на нее. Пожилая женщина с собранными в косу черными волосами смотрела на гроб. Словно не замечая Эстафа, она направилась к покойнику, обошла гроб, встала у изголовья и начала тихо плакать, всхлипывая и постанывая. Слезы потекли из ее глаз и ярко засияли отраженным в них светом. Плач становился все более громким и заунывным. Эстаф не в силах пошевелиться, побледнев, просто наблюдал за ней. Его сердце сжималось от неудержимого плача, который становился все более эмоциональным и раздавливающим. Женщина ссутулилась. Прикрывая рукой лицо, она плачем, сотрясающим все ее тело, высвобождала свою скорбь.

Конец ознакомительного фрагмента.