Тайна соснового бора. Уральский криминальный роман

Геннадий Мурзин

Новый (шестой по счету) детективный роман Геннадия Мурзина «Тайна соснового бора» не только чудовищно трагичен, но и глубоко психологичен; как и прежде, книга основана на реальных событиях, имевших место быть на Среднем Урале; главные герои повествования легко узнаваемы, прежде всего, Александр Фомин, ставший (после ухода в отставку) директором частного сыскного агентства. Текст держит читателя в напряжении буквально до конца романа.

Глава 3

Один за другим потянулись визитёры

Курбатов

На другой день⁵, с утра, когда Фомин не успел сделать еще и пары деловых звонков, ему неожиданно (для него неожиданно, но не для «главной канцеляристки» Галины Анатольевны) нанес визит Курбатов. Увидев его еще в дверях, хозяин офиса вскочил, ногой отшвырнув в сторону руководящее кресло, бросился навстречу визитёру. Обнимая его и похлопывая по спине, повел к полуовальному журнальному столику из орехового дерева, усадил в одно из кресел, а сам уселся в другое.

— Здравствуй, друг!

— Здравствуйте, Александр Сергеевич, — счастливо улыбаясь, ответил визитёр.

Фомин, нахмурившись, покачал головой.

— Даже так? Уже на «вы»? С каких это пор? И с чем связано? Если мне не изменяет память, давным-давно об этом предмете условились. В Нижнем Тагиле, помнишь?.. Понимаю, что с тех пор многое изменилось…

— Александр Сергеевич, но я…

— Молчи уж… М-да… Орел… Кровь с молоком… Не тот хилый мальчишка… И не тот капитан… Полковник!.. А я… Кто я? Какой-то мужичонка с придорожной обочины. Подполковник, к тому же давно в отставке… Пыль под сапожищами полковника. Чуешь разницу?

Воспользовавшись секундной паузой, Курбатов ответил:

— Нет, не чую.

— Неужто, просиживая штаны в руководящем кресле, прежнее чутьё порастерял? Обидно. Впрочем, власть развращает даже самого хорошего человека, а абсолютная власть развращает абсолютно.

— Вы…

Что хотел сказать Курбатов? Неизвестно. Потому что своим рыком его прервал Фомин.

— Опять?!

Курбатов рассмеялся.

— Ха-ха-ха!

— Что тут смешного?

— Как любил выражаться мой наставник, не опять, а снова. Вижу, не меняетесь… прости, не меняешься, Александр Сергеевич.

— Так-то лучше, — ухмыльнувшись, самодовольно сказал Фомин.

— Меня можно понять. Кто передо мной? Человек с большой буквы — Учитель… Вот и сбиваюсь иногда на «вы»… Понимать мою ситуацию надо.

Фомин, по-прежнему усмехаясь, кивнул.

— Понимаю, а потому и прощаю… на этот раз.

— Спасибо.

— Тебе спасибо, что не забываешь старика. Вот… Взял и ненароком заскочил… Порадовал.

— Мимо же ехал. Увидел аршинными буквами написано: частное детективное агентство «ФАС». Дай-ка, думаю, заверну. Годы проходят, а я по-прежнему скучаю.

— Не преувеличиваешь ли?

— Ни на грамм, Александр Сергеевич! Стыжусь…

— Чего, скажи на милость?

— Встречаться редко удается. Обижаешься, наверное.

— Не говори ерунды. Мне ли не знать, какова у тебя работёнка? Адова! Тут не только про друзей забудешь, а перестанешь узнавать мать родную.

— Я и рассчитываю на понимание с вашей… с твоей стороны.

Фомин резко поменял тему.

— Как обстановка на службе?

— Удовлетворительная, Александр Сергеевич. Лучше бы надо, да некуда.

— Начальство наезжает?

— Не то, чтобы наезжает… Но поговорить по душам не с кем.

— А Алёшка Самарин?

— Он же в другом управлении⁶. Видимся редко. Встретишься в коридоре: привет, как дела — и бежишь дальше.

— Свободного времени у каждого из вас — кот наплакал. Но все равно: не стоит рвать дружеские связи. Надо урывать минуты и на личное общение.

— Да, но… Дела эти проклятые…

— Неужели осточертели?

— Да нет, Александр Сергеевич. Это я для красного словца ляпнул. Работу сыщика люблю. Но угнетает, что бумагами заваливают. Живым делом некогда заниматься. Разного рода отчеты и доклады приходится писать по ночам.

Фомин заметил:

— На радость преступности.

Курбатов кивнул.

— Еще и в политику пытаются втянуть. Заместитель начальника главного управления по работе с личным составом с месяц назад намекнул, что не мешало бы мне с партией власти подружиться, что она пришла надолго, что расстановка кадров в ее руках, что о карьере можно забыть, что никогда не выйду на первые роли, если буду так открыто игнорировать «единых».

Фомин кивнул.

— Это мне знакомо… Как говорил незабвенный Премьер-Министр на заре становления новой России, какую бы партию мы ни создавали, а получается одна и та же — КПСС.

— Но это правда!

— Разумеется, Алексей. Все парламентские партии на одно лицо и внутрипартийное строительство одинаковое: внизу быдло, составляющее послушно голосующую серую массу, а наверху — вождь, перечить которому не смеет никто.

Курбатов сказал:

— Я не силен в политике, особо не вникаю, но даже я вижу, что демократией во всех партиях и не пахнет — сплошной волюнтаризм.

— Алексей, но так было и в советское время, которое ты не застал, то есть застал, но тогда, когда еще бегал по детсадовской площадке в коротких штанишках.

— Но речи, какие слова! Некоторые партийные лидеры, топорща павлиньи хвосты, пытаются кое-как критиковать, но достаточно большому вождю цыкнуть на них и они, поджав хвосты, бегут с покаяниями, падают в ноги, просят прощения, а их фракции в думе потом единодушно голосуют за любой законопроект.

— М-да… — Фомин стукнул по подлокотнику кресла. — Еще Демокрит говорил, что многие, совершающие постыднейшие поступки, говорят прекраснейшие речи.

— Тысячелетия проходят, а народ, по сути, не умнеет. Александр Сергеевич, так хочется сказать правду обо всем, что вижу, но боюсь, что останусь непонятым.

Фомин хмыкнул.

— Опять таки обращаюсь к Демокриту: «Говорить правду надо в том случае, если это лучше, чем смолчать». Так что делай выводы.

— Делаю, поэтому и пытаюсь особо, без крайней нужды не раскрывать рта. Но за Россию обидно…

— Обидно, но это выбор россиян. Народ имеет ту власть, которой заслуживает.

— Ладно… Не будем об этом… Как у тебя, Александр Сергеевич, дела?

— Всё нормально, Алексей.

— Концы с концами удается сводить? Нынче с малым бизнесом, а он, как я понимаю, именно таков, не все в порядке. Тебя, как других, не душат?

— Пусть только попробуют!

— Не переоцениваешь себя?

— Нисколько, Алексей. Все финансовые дела веду так, чтобы и комар носа не смог подточить. Все взаиморасчеты только по безналичке.

— В том числе и за услуги заказчиков?

— Естественно. Перечисляют, согласно заключенному между сторонами соглашению, на расчетный счет в банке. Ты видел мою делопроизводительницу?

Курбатов рассмеялся.

— Видел.

— Вся бухгалтерия — в ее руках. И в этом смысле ничто меня не беспокоит.

Курбатов попробовал возразить:

— Но она педагог, а не финансист.

— Главное — она честный человек.

— Честность важна и нужна, но… В финансовом делопроизводстве столько подводных камней, что налоговики всегда найдут крючочек, за который могут зацепить.

— Уверяю: у меня не найдут! Проверяли, копались, но ушли ни с чем. Да, в первый год моей делопроизводительнице было нелегко. Плюхалась. Но я посоветовал завести дружбу с опытным старорежимным бухгалтером, который на пенсии. Нашла подходящую кандидатуру. Подружилась. И сейчас чуть что, звонит, консультируется. Слушает советы и впитывает. И теперь всякие там дебеты-кредиты от ее зубов отскакивают. Лихая, согласись, сотрудница?

Курбатов снова рассмеялся.

— Согласен. Такие сотрудницы на вес золота. Впрочем, у тебя других и быть не может.

— Не иронизируй, Алёшка!

— Хорошо, не буду. — Помолчав с минуту, спросил. — А с кредитом как? Наверное, висит над тобой как Дамоклов меч.

— Не висит, — самодовольно ответил Фомин.

— То есть?

— Если имеешь в виду кредит, взятый в банке на покупку квартиры под офис, то избавился уже семь лет назад.

— Досрочно погасил кредит?

— А на хрена мне долгосрочный хомут. В нем не чувствуешь себя свободным. Да и неудобно: все время шею трет.

— Понимаю, хотя обычно предприниматели не спешат расплачиваться по кредиту, иногда добиваются отсрочки платежей (это у них называется реструктуризацией), ссылаясь на финансовые трудности.

— Трудности? Тогда закрывай лавочку, распродавай собственность и рассчитывайся с банком.

— Справедливо.

— Знаешь, Алексей, у меня была еще одна причина для досрочного закрытия кредита. — Фомин замолчал, очевидно, раздумывал, признаваться в этом или нет. Все-таки продолжил. — Председатель совета директоров банка однажды завел со мной разговор насчет того, что не смогу ли я ему оказать некую услугу. Сразу насторожился.

— В тебе заговорила ищейка.

— Скорее, интуиция.

Курбатов рассмеялся.

— Долго же мне пришлось ждать, когда же ты произнесешь свое коронное слово.

— Увы, Алексей, но интуиция меня пока не подводила. В тот раз — то же.

— Если не секрет, что это была за «услуга»?

— Выслушав, догадался, что меня хотят использовать в качестве дубинки, устрашающей конкурента, то есть другого банкира. Был намек, что кредиторская моя задолженность, если окажу услугу, банком будет списана. Всё стало ясно и я вежливо отказался от участия явно в криминальной разборке.

— Всегда знал, что ты, Александр Сергеевич, большой умник и к тому же необычайно честен. Говорю прописные истины, но куда от них денешься.

— Не преувеличивай мои достоинства, Алексей. Я тебе так скажу — на самом деле прямой путь хорош, но не всегда по силам: жизнь без компромиссов невозможна.

— Понимаю, Александр Сергеевич, какие компромиссы имеешь в виду. — Курбатов, что-то вспомнив, взглянул на наручные часы. — Извини, мне пора: совещание намечено у большого начальства.

Фомин сыронизировал:

— Святое дело для служивого человека.

Курбатов встал. Пропустив на этот раз иронию друга мимо ушей, стал прощаться.

— Если во мне будешь нуждаться, звони в любое время суток.

— Воспользуюсь предложением.

— Без шуток, Александр Сергеевич!

— Какие еще могут быть в кругу друзей шутки?

— Ты знаешь, как я к тебе относился и отношусь… Ты самый дорогой для меня человек — был, есть и будешь.

— Знаю. Верю. И надеюсь. Говорю совершенно серьезно, Алексей.

— До встречи.

— До скорой.

Друзья обнялись. И через минуту в офисе от присутствия друга остались лишь воспоминания. Но воспоминания теплые. У Фомина — это точно.

Заявитель

В половине первого дня делопроизводительница покинула основное рабочее место, сообщив шефу, что ей надо сбегать по личным делам. И шеф на какое-то время остался один. Он распахнул широко обе двери в приемную для того, чтобы, во-первых, знать, если кто-то из посторонних войдет, во-вторых, чтобы слышать звонки стационарного телефонного аппарата.

Надежды, что дадут спокойно поработать, не увенчались успехом. Будто специально телефон затрещал беспрестанно и шеф только и знал, что бегать в приемную и отвечать. К тому же не всегда звонки были по делу. Недовольно фыркал, однако временные обязанности секретаря, функции которого также лежали на плечах отсутствующей делопроизводительницы, исполнял добросовестно.

Взглянув в окно, Фомин обратил внимание, что в «карман» припарковалась ярко-красная «Ауди», из которой вышел мужчина. Потоптавшись с минуту и поставив машину на сигнализацию, а затем, посмотрев на наручные часы, направился в сторону его офиса. Через минуту Фомин услышал, что входная дверь открылась и кто-то вошел.

— Здравствуйте…

— Проходите! — Крикнул Фомин. — Если хотите раздеться, справа от вас платяной шкаф, — пошутил. — Извините, что не держим швейцара.

В кабинете вскоре появился тот самый мужчина, приехавший на иномарке.

— Имею честь видеть… Александр Сергеевич?

— Он самый, — ответил Фомин и показал рукой на один из стульев. — Да вы присаживайтесь: как говорится, в ногах правды нет.

— Благодарю… Я — Ромашин… Вчера звонил…

— Пришли точь-в-точь.

— Старался… Попал на въезде в Екатеринбург в пробку… Слава Богу, выполз… Успел.

— Уважаю людей слова.

Посетитель развел руками.

— Увы, не всегда получается.

— Итак, — Фомин взглянул на лист бумаги, лежащий справа, — Ромашин Сергей Юрьевич?

— Совершенно верно, Александр Сергеевич.

— Должен вас поставить в известность, что вся беседа с потенциальным клиентом будет записываться видеокамерой. — Мужчина заозирался, пытаясь отыскать устройство. — Камера — слева от меня.

Ромашин смутился.

— А… Без этого… никак?

— Увы, такие наши правила. А что вас смущает?

Ромашин поднял голову, посмотрел в объектив видеокамеры и, по-прежнему смущаясь, ответил:

— Запись может попасть в нехорошие руки.

— Ваши опасения, Сергей Юрьевич, в данном случае беспочвенны.

— Почему?

— Является конфиденциальной тайной агентства, о которой будут знать двое — вы и я.

— И… больше никто?

— Абсолютно. К тому же запись будет сохранена лишь в том случае, если мы заключим сделку и подпишем договор

— А если нет?

Фомин подумал: «Тёртый калач… Мужик осторожничает и поступает правильно».

— В таком случае при вас же вся запись будет стёрта. Останется лишь запись в журнале посещений о том, что вы были на приеме, а о чем шел разговор и какие его итоги — не будет ни слова.

— Ну, если по-другому нельзя…

Фомин перебил:

— Почему «нельзя»? Даже очень можно.

— В каком случае?

— Если вы воспользуетесь услугами другого детективного агентства.

— Нет-нет, Александр Сергеевич! Других — не хочу.

— С чего бы?

— Не доверяю, потому что «тёмные лошадки». Я же не просто так к вам пришел.

— Но вы, Сергей Юрьевич, и мне, как вижу, не доверяете, не так ли?

— Тут другое… Лучше, если как можно меньше наоставляю следов. Мало ли…

— Вы должны понять, что агентство должно иметь фактические доказательства вашего обращения и тех фактов, которые вы будете должны привести. И еще не факт, что я возьмусь за дело.

— По какой причине вы можете отказать?

— Далеко не все дела беру к производству.

— Например?

— Агентство «ФАС», допустим, не занимается слежкой за неверной женой. Обращения есть, но я на берегу отказываю.

— Не понимаю: какая вам разница? Лишь бы клиент заплатил за услугу, а все остальное…

— Этические нормы не позволяют.

— Но принято считать, что деньги — не пахнут.

— Для кого как.

— Это всего лишь пока слова, но во мне почему-то они укрепили доверие к вам.

— Значит?

— Принимаю ваши правила игры.

— То есть, вы не возражаете против видеозаписи?

— Не возражаю.

— Хорошо. Тогда — приступим к разговору по существу.

— Лично я — готов.

— Внимательно слушаю и, пожалуйста, как можно подробнее.

Ромашин рассказал свою, собственно, чрезвычайно короткую историю, а потом с надеждой в голосе спросил:

— Возьметесь?

— Пока, Сергей Юрьевич, не уверен.

— А что мешает?

— Все, что вы рассказали, — до чрезвычайности банально.

— Я этого не считаю. Наоборот…

Фомин кивнул.

— Своя боль — самая непереносимая и кажется страдающему, что все другие люди с подобным никогда не встречались. Пусть оправданный, но все-таки эгоизм.

— Вы — опытнее, мудрее и вам виднее, — ответил Ромашин.

Фомин задал еще несколько уточняющих вопросов, а потом подытожил:

— Я вас понял. В принципе, история не по моему профилю. Уже сказал, что семейными дрязгами не увлекаюсь — противно.

— С чего вы решили, что тут какие-то дрязги?

Фомин оставил вопрос без ответа.

— Во-вторых, у меня есть одно незаконченное дело, а вы, как я понял, хотите, чтобы занялся незамедлительно. Если бы вы согласились подождать, например, пару недель, тогда…

— Для чего ждать? Мне страшно, понимаете, очень страшно! — неожиданно для детектива выкрикнул Ромашин.

— За это время проблема сама собой может рассосаться.

— Догадываюсь, о чем вы: боюсь, этого не случится. Между прочим, как я слышал, розыск наиэффективен, если осуществляется по горячим следам.

— Вы правы. — Фомин вздохнул. — Не знаю, что с вами делать… М-да… — Он с минуту молчал, глядя в окно. — Давайте сделаем так: это дело разобьем на два этапа. И договор заключим пока на осуществление первого этапа.

Ромашин, насторожившись, спросил:

— Что это значит?

— Следующее: я должен буду сначала ответить всего на один-единственный вопрос…

— Какой именно?

— Где в настоящий момент ваша жена? Ответив на него, можно будет заняться и другими вопросами, то есть приступить ко второму этапу, если они, то есть следующие вопросы, сами по себе не отпадут. Не исключено, что вы сами захотите не знать ответы на них.

— А… Какие вопросы второго этапа?

— Простые: что и почему случилось, а также по чьей вине.

— Согласен, Александр Сергеевич.

— Напоминаю, Сергей Юрьевич: детективное агентство — не благотворительная организация, поэтому…

— Повторяю еще раз: я отлично знаю, к кому обратился и чего жду в конечном итоге.

Фомин услышал, что пришла его «главная канцеляристка», поэтому спешно стал заполнять пропущенные графы проекта договора, потом встал и вышел в приемную.

— Галина Анатольевна, внесите, пожалуйста, поправки и заново отпечатайте.

Фомин вернулся и тотчас же из приемной послышались мягкие звуки компьютерной клавиатуры.

— Итак, Сергей Юрьевич, мы заключаем договор для исполнения работ по первому этапу…

Вошла делопроизводительница.

— В проекте договора не указана общая стоимость оказываемых услуг.

— Простите. — Фомин обратился к заявителю. — Пятьдесят тысяч вас устроит?

— Как скажете, — ответил Ромашин.

— Учтите: оплата должна быть произведена не позднее завтрашнего дня и только тогда подписанный нами договор вступит в силу.

Ромашин кивнул.

— Хоть сейчас готов внести наличными. Деньги с собой.

Фомин отрицательно закрутил головой.

— Нет-нет, только по безналу.

— Могу перечислить со своей электронной карты на вашу и на это потребуется не больше часа.

— И этот вариант не подходит…

Вновь появилась делопроизводительница.

— В договоре необходимо указать паспортные данные заказчика услуги.

Ромашин достал из внутреннего кармана паспорт и протянул ей.

— Пожалуйста.

Сотрудница вышла.

Фомин продолжил прерванную фразу:

— Деньги надо перечислить на наш расчетный счет и непосредственно, это желательно, в офисе Сбербанка.

— Ну, на это потребуется больше времени, но гарантирую, что завтра утром деньги будут у вас.

Вновь появилась сотрудница и положила перед Фоминым бумаги.

— Благодарю. — Он встал, прошел к сейфу, открыл, достал оттуда круглую печать и вернулся на место. Просмотрев внимательно текст, чего мог бы и не делать, ибо ни минуты не сомневался в добросовестности единственного подчиненного, потом оба экземпляра договора протянул Ромашину. — Внимательно прочтите и подпишите оба экземпляра.

На это Ромашину хватило и двух минут. Документы вернулись к Фомину. Тот расписался и потом стукнул дважды печатью.

— Ваш экземпляр, Сергей Юрьевич. Прошу.

Ромашин встал, свернул листы договора и положил во внутренний карман куртки.

— Разрешите откланяться… Надеюсь, что все пройдет удачно.

— Можете не сомневаться. Кстати, вы, наверное, не обратили внимания на одно уточнение, содержащееся в подписанном нами договоре.

— Простите?..

— Если услуга по каким-то причинам не будет оказана или оказана, но не в полном объеме, то в этом случае агентство гарантирует полный или частичный возврат оплаченной суммы.

— Это хорошо… Но я бы этого не хотел… Время работает не на нас.

— Пусть нам сопутствует удача, Сергей Юрьевич.

Заявитель вышел.

Фомин подошел к окну. Увидев, как Ромашин садится за руль машины, подумал: «Не собирается ли меня водить за нос? Если даже и собирается, то у него ничего не получится: не на того нарвался».

Хозяин вернулся к столу, взял подписанный сторонами договор, положил в сейф и закрыл.

Прошел в приемную.

— Не пора ли, сударыня, по домам? Время уже. Тем более, что мне завтра рано вставать.

— Едешь в Староуральск?

— Еду, сударыня, еду. Обязательства надо выполнять.

— Не горит.

— Это вам так кажется, Галина Анатольевна…

Примечания

5

Традиционно в основу этого детективного романа автором положен судебный очерк. Первоначально текст был опубликован в региональной правовой газете, а затем включен в авторскую книгу «Сквозь призму права», увидевшую свет в сентябре 2017 года.

6

Имеется в виду в данном случае управление по обеспечению экономической безопасности Главного управления внутренних дел области.