Виселица для ослушников. Уральский криминальный роман

Геннадий Мурзин

Итак, частный детектив в отпуске: отдыхает в Севастополе. На пляже знакомится с другим отпускником, оказавшимся также уральцем. Перед самым отъездом знакомец случайно узнает, что его сын бесследно исчез. Детектив успокаивает, говоря, что полиция быстро найдет, что, скорее всего, парень в загуле. Отец отнесся скептически и попросил, если возникнет необходимость, помочь. Чем закончится детективная история?

Глава 6. Детектив окунается в провинциальную жизнь

Визит

Фомин по-молодецки, то есть бодро, спрыгнул с скрипучей и расшатанной кровати. Взглянув на часы, ахнул: уже половина девятого. Невероятно, ибо обычно в шесть уже на ногах, но факт. От усталости? Нет. Особенных трудов вчера не совершил. Сладко спалось, возможно, из-за того, что был понедельник и в гостинице царила непривычная тишина? Странно и другое: никаких снов, поэтому спал безмятежно, как сурок в зимнюю пору. В эти годы редкая ночь проходит без сновидений, но, может, сны были, но к утру выветрились из памяти? Попытался порыться в голове — пусто. Проделав несколько легких гимнастических упражнений и даже попрыгав чуть-чуть, принял прохладный душ, а потом приступил, как он выразился, к завтраку аристократа, а он, то есть тот самый завтрак, состоял из того, чем вчера вечером запасся в ближайшем продуктовом магазинчике: кусок внушительных размеров натуральной ветчины (он большой и ему много надо), якобы, местного производства (поверил заверениям симпатичной молодой продавщицы и даже подарил ей улыбку), пластиковый стакан сметаны и пол-литровую бутылку кефира, из описания на них узнал, что также производитель местный (со слов жены ему было известно, что продукция Ирбитского молочного завода в Екатеринбурге идет просто нарасхват) и, наконец, румяная большая плюшка.

Позавтракав, подошел к окну. На улице — туман, сквозь который с трудом пробиваются солнечные лучи. Похоже, подумал он, и этот октябрьский день будет погожим. Стелющийся по земле туман? Так к десяти часам и в помине не будет. Покидая гостиничный номер, надел-таки утепленную куртку. Уральская погода капризна и измениться (уж он-то знает) может в любую минуту.

Куда держит путь Фомин? Прямо по курсу, намеченному им еще вчера. Он — свободен от формальных обязательств перед кем-либо (великое его, как частного детектива, преимущество), однако идет-таки в городское УВД, чтобы представиться тамошнему начальству, любому, которое окажется на месте. Вреда, как он считает, никакого, а польза, при случае, возможна. Он — не гордый. К тому же тешит (сидит в нем глубоко внутри) себя надеждой, что-нибудь разнюхать по части дела, которым занимается. Да и… Если вдруг попадет в историю, то для оперативников УВД не будет новостью его нахождение в Ирбите. Так сказать, какая-никакая, но страховка.

Он медленно идет по улице… Да, кстати, что за улица? Осмотревшись, не нашел ни одного указателя. И некого спросить — ни одного прохожего. Ага, вот: пожилая женщина толкает впереди себя коляску. Он останавливает.

— Извините, можно спросить?

— А о чем? — вопросом на вопрос откликнулась женщина, поправляя на голове теплый платок.

— Что за улица, по которой я иду?

— Командировочный?

— Верно.

Женщина, слегка покачивая коляску, сказала:

— Улица Ленина.

— А не знаете, как называлась до революции семнадцатого года?

— Знаю. Это была улица Торговая.

— Так и подумал, но не был уверен.

— Легко догадаться, — женщина усмехнулась, — слева и справа еще те дома, дореволюционные, купеческие. Посмотрите, какая архитектура, — не дома, а игрушки. Умели тогда строить… Не коробки однотипные, как сейчас… Стоят по двести-триста лет. И еще простоят, если заботиться о них. Что сегодня строят? Кирпич, еще не положенный в стену, крошится… Тяп-ляп, короче… А вам что надо? Что ищете?

— Городское управление полиции.

— А-а-а… Это на Володарского, а раньше — улица Веселая… Наверное, по причине того, что питейных заведений было много… Веселую переименовали в Володарского, хотя, я читала, что он, как и все революционеры, вовсе был невеселым человеком, а лютым по отношению к своим классовым врагам, невинной кровушки попил изрядно.

Понимая, что женщина попалась словоохотливая и может долго рассказывать командировочному про свой город, Фомин позволил себе прервать.

— Не подскажете, как короче пройти?

Женщина рассказала и рукой показала. Настолько точно, что он легко нашел. Впрочем, Фомин был в управлении. Давно, больше десяти лет назад. Тогда его на машине возили. Все равно плохо ориентируется: когда тебя возят, и когда ты пешком таскаешься — это не одно и то же.

Типичное современное кубическое трехэтажное здание с высоким крыльцом. Фомин вошел. Внутри, как и везде в подобных учреждениях, ничего нового. Подошел к оконцу дежурной части. И спросил молодого парня, быстро что-то строчившего на листе бумаги:

— Доброе утро. — Не дождавшись реакции на приветствие, командировочный продолжил. — Могу пройти к начальнику управления?

Парнишка с двумя маленькими звездочками на погонах, не поднимая головы, сказал:

— Принимает по четвергам, а сегодня вторник.

— Я не по личному вопросу…

— А по какому?

— По служебному, лейтенант, сугубо по служебному.

— Идите… Примет, если повезет.

— Морозов на месте?

— Идите, говорю, — раздраженно ответил парень, так и не оторвавшись даже на секунду от бумаги, которая лежала перед ним.

Фомин подумал: «Не люди, а манекены… Такого легко можно заменить роботом и будет даже лучше».

Поднялся на второй этаж, Нашел дверь, отличающуюся от других тем, что сверкает лаком. Вошел. Одна из женщин в приемной подняла голову и тут же спросила:

— Вы к кому?

— Мне интересен Морозов, ваш начальник.

Женщина усмехнулась.

— Вам, да, может быть интересен, а вы ему — вряд ли.

Притворившись невинным барашком, поинтересовался:

— Почему? Мне сказали, что полковник Морозов у себя…

— У себя, но сегодня неприёмный день. Приходите в четверг.

— Не могу, извините…

— Это ваши проблемы.

— Все-таки доложите, что хочет получить аудиенцию директор Екатеринбургского частного детективного агентства Фомин… Пожалуйста!

Женщина, нехотя, встала и скрылась за дверью своего начальника. Через минуту вышла. Оставив дверь кабинета неприкрытой, сухо сказала:

— Проходите, но полковник сильно занят и больше пяти минут не сможет вам уделить.

— Этого вполне достаточно, — заметил в ответ Фомин и вошел.

За огромным столом сидел маленький круглый человечек. Фомин подумал: «Колобок из сказки, а не полковник полиции». Детектив, поздоровавшись, представился. Вместо ответного приветствия колобок показал пухлой рукой на стул.

— Прошу… Чем могу быть полезен?

Фомин предельно коротко, не вдаваясь в детали, рассказал о существе дела, из-за которого он в Ирбите. Полковник, прищурившись, спросил:

— Кто-то из родственников обратился?

— Это неважно, господин полковник. Клиент и этого достаточно.

— Значит, официальным органам этот «кто-то» не доверяет, а вам…

— Простите, но я не уполномочен вести дискуссии.

— Зачем тогда пришли?

— Затем, чтобы органы проинформировать, не более того.

— Считайте, что информация мною принята к сведению. Прощайте. Я сильно занят… Вот-вот начальство прибудет.

Фомин встал. Помявшись, решил-таки полюбопытствовать:

— Если не секрет, кто именно?

— Полковник Курбатов… Всё-всё… Прощайте.

Фомин вышел. Покинул управление не сразу. Поболтался в коридорах. Заглянул к оперативникам. Надеялся, наверное, увидеть кого-нибудь из знакомых, но, увы, никого. Оно и понятно: десять лет — не десять дней. Текучка большая, особенно в личном составе уголовного розыска. Закинул удочку насчет тайны исчезновения Дмитрия Низковских, о том, как идут поиски, но ребята, насторожившись, отказались говорить на такую скользкую тему. Что в этом деле такого страшного и секретного, что сыщики боятся и рта раскрыть? Кто и почему их застращал? Надо бы найти ответы на эти вопросы, но Фомин не видит возможностей, как это сделать. Он — чужак и никто открываться перед ним не будет. Вот если бы… Кто-то из своих… Хотя бы из бывших, недавно ушедших на пенсию или уволившихся по причине идейных расхождений с начальством. Им-то терять уже нечего.

Возвращаясь в гостиницу, Фомин с удовлетворением констатирует тот факт, что приезжает его молодой друг, можно сказать, ученик, Курбатов, прошедший его школу. Может, думает, перехватить? Встретиться как-нибудь? Отрицательно качнув головой, решает: нет, не стоит. Провинция. Начнет судачить и всё такое. Ему это надо? Нет, конечно, особенно в данный момент, на начальном этапе.

Он идет и недовольно крутит головой. В чем еще дело? Детектив пытается вспомнить что-то очень нужное для него, но не может. Детектив точно помнит: Савелий Иванович вчера говорил о ком-то или о чем-то, что представляет интерес и должно представлять интерес для него, но в голове пусть. Вот придет в гостиницу и… Что дальше? Если бы была аппаратура при нем для просмотра или хотя бы для прослушивания вчерашней записи, то… Чего нет, того нет. Значит? Надо постараться хоть что-то восстановить в памяти, а уж потом… Поехал бы прямо сейчас домой к Савелию Ивановичу, однако… Он на дежурстве… И завтра будет на дежурстве. Если не вспомнит, то придется ждать четверга, очередного его выходного. Другого выхода нет.

Почему он не зафиксировал важный факт? А потому, что шла видеозапись, и острой надобности не было. А что, если поискать владельца ноутбука из числа постояльцев гостиницы? Обходить, что ли, номера? Нет, не пойдет: примут еще за афериста какого-нибудь.

С этим все ясно, но вот он должен и непременно сейчас позвонить Савелию Ивановичу. По поводу? Надо предупредить его, что был у Морозова. Фомин предполагает, что Морозов может позвонить бывшей жене Савелия Ивановича и рассказать о том, что исчезновением его сына интересуется уже не только полиция, а и частный детектив из Екатеринбурга, а та, узнав об этом, устроит истерику. А он? Не зная ни сном, ни духом, возьмет и выложится. Надо будет также предупредить, чтобы он всячески отнекивался от своей причастности к приобщению частного детектива к розыску. Звонок — минутное дело. Ничего не случится, если позвонит и отвлечет его на минуту.

Тусовщики

Вечер, кажется, свободен от визитов куда-либо или к кому-либо. А время командировочного — чрезвычайно ограничено. Командировочный не может себе позволить подолгу прохлаждаться здесь, поскольку дел невпроворот: не только служебных, а и домашних. Например, хозяйка, то есть Галина Анатольевна (или попросту Галчонок) вдруг загорелась ремонтом квартиры. Пора, говорит, входные двери поменять на более современные, а то перед соседями стыдно. Полы, дескать, нагрузок хозяина не выдерживают и противно поскрипывают. Наконец, балконное остекление, будто бы, не выдерживает никакой критики: у всех пластик, а у них деревяшки. Короче говоря, море бытовых проблем. Хозяин, слушая, обычно недовольно крутит головой и бурчит: «Проще квартиру поменять на более современную, чем устраивать эту возню». Галчонок в ответ: если, говорит, так богат и деньги некуда девать, то — флаг в руки, она, дескать, только за. Эти (тут хозяин обычно тяжело вздыхает) проклятые деньги: их никогда и никому не хватает. Он где-то читал, что богатейший миллиардер Билл Гейтс, будто бы, также недоволен доходами и хотел бы их удвоить, а ничего не выходит: вместо удвоения довольствуется мелочью — десятью процентами. Короче говоря, детектив решается окунуться в жизнь провинции и остаток дня протусоваться в каком-либо продвинутом ночном клубе. Зачем? Потянуло командировочного на приключения? Не такой он человек, чтобы баловством заниматься: и возраст не тот, и бабло не тянет карман. И тем не менее… Значит, надо. Выходит так, что посещение ночного клуба входит в его тактические планы. Какие? Ой, об этом знает только он один. А другим позволительно лишь строить предположения.

Было уже без четверти девять, когда командировочный появился в ночном клубе «Белый медведь». Почему так назвали? А это лучше знает собственник. Не потому ли, что в окрестных лесах завелся хозяин Заполярья? Нет. Пожалуй, сам собственник белого медведя в глаза живьем не видывал. Если даже и видел, то только в Екатеринбургском зоопарке. А всё-таки почему? Обычная блажь «богатенького Буратино». Никто же не задается вопросом, почему в Перми, допустим, сгоревший ночной клуб назывался «Хромая лошадь»? Так и в Ирбите.

Кстати, о «богатеньком Буратино», то есть о собственнике ирбитского «Белого медведя». Им является не кто иной, как Игорь Шаманских⁹ (фамилия старинная и ведет свое начало, скорее всего, от слова «шаман»), которому сорок пять, который верен, как и отец, коммунистической идее; спонсирует местную кучку коммунистов, которые изредка появляются на площади, кричат и отчаянно машут красными флагами.

Откуда эти подробности? Ничего нового: детектив, не подготовившись хорошенько, никуда не ходит, тем более, не ездит. Знание местной специфики — его конёк. Между прочим, помогает. Раньше, точно, помогало. Как здесь? Заранее никто не знает. Вооружается детектив разнообразной информацией, так сказать, на всякий пожарный случай. Большая часть сведений может не пригодиться, но известно: много — не мало, вреда никакого.

Сегодня вторник, а не пятница и, тем более, не суббота, поэтому он рассчитывает, несмотря на элитность заведения, найти свободные места.

Командировочного на входе встретили два крепких молодых парнишки.

«Ага, — подумал детектив, — это и есть пресловутый современный фейсконтроль».

Детектив помнит, что лет тридцать назад сталкивался с подобными личностями, но между теми и этими преогромная разница. В советском ресторане кто встречал? Седенький старичок (этакий божий одуванчик) в золоченой ливрее, то есть швейцар, который с первого взгляда определял, нужен заведению сей гражданин или нет: если да, то — добро пожаловать, дорогой товарищ, и даже пылинки (в расчете на щедрые чаевые) с тебя сдует; но, не приведи Господь, коли обличьем не вышел, то — до свидания, мил-человек, мест свободных нет, и не предвидится на многие часы вперед.

Парнишки, критически осмотрев с головы до пят командировочного, не признав в нем своего завсегдатая, не знали, как в этом случае поступить, — пропустить или выдворить за порог? Что-то им подсказывало, что пришелец не абориген, скорее всего, оттуда, сверху, то есть из столицы Среднего Урала, но к какому сословию принадлежит? Вот этого определить не смогли и продолжали перегораживать собой проход. Потоптавшись (Фомин не хотел скандала, поэтому терпеливо ждал принятия парнишками решения, хотя легко мог сграбастать обоих и отставить далеко в сторону), переглянувшись многозначительно между собой, оба одновременно отступили в сторону.

Фомин удовлетворённо кивнул.

— Благодарю, ребятишки.

Те переглянулись. Им явно не по вкусу пришлась фамильярность посетителя. С другим они бы поступили в этом случае просто: за шиворот — и на улицу. Но тут… Кто знает, что за птица? К тому же смутили парнишек две очевидные вещи: солидная весовая мышечная (вовсе не жировая) категория, а также внушающие почтение кулачищи. С другим, да, не стали бы церемониться, но тут… Промолчали.

Гардеробщик (не в пример фейсконтролю) угодливо принял куртку гостя, встряхнул, потом щеткой удалил с нее невидимую пыль, повесил и, выдав пластиковую бирочку, продолжал все в той же позе, слегка склонившись в его сторону, выжидательно стоять.

— Благодарю, — сказал детектив и, достав из кармана полусотенную бумажку, положил перед гардеробщиком.

Мгновенное движение его руки и купюра исчезла где-то внизу. Недовольно хмыкнув, гардеробщик повернулся к нему спиной. Очевидно, ожидал иные чаевые, а иначе не стал бы расшаркиваться перед этим бугаём.

Детектив, появившись в зале, где по его окружности стояли столики, а в центре — площадка, на которой раскачивалась и лениво подрыгивала худосочными ножонками золотая молодежь. К нему подошла средних лет женщина в униформе.

— Вы один или?.. — Спросила она, профессионально разглядывая клиента.

— Да, сударыня, один.

Женщина, очевидно, не так часто слышит слово «сударыня», поэтому на лице выразилось смущение.

— Пойдемте, — сказала она и повела Фомина в сторону левого полукружья. — Вот столик… Свободен…

Детектив не всматривался в сидящих за другими столиками, ибо никто его здесь не знает, и встретить никого не может. А напрасно. Фомин даже вздрогнул от неожиданности, когда услышал восторженный мужской голос.

— Александр? Вы ли?!

Повернув голову несколько вправо, он увидел улыбающегося ему Олега, соседа по автобусу, а рядом с ним — молодую миловидную женщину, похоже, жену. Фомин пожал плечами.

— Как видите… Не ожидал… Но мир, как говорится, настолько тесен, что можешь встретить знакомца там, где совсем не предвидишь.

Фомин выдвинул стул из-за столика, и собрался было присесть. Но Олег опередил.

— Садитесь с нами, а? Два места свободных, — встав, предложил он.

— Не хотелось бы стеснить супружескую пару.

— Что вы говорите, Александр! Нам будет, наоборот, приятно, — обратившись к жене за подтверждением, спросил. — Я прав, Ксюша? — та охотно кивнула в ответ. — Все в порядке. Проходите. — Олег торопливо и шумно стал выдвигать один из свободных стульев.

Фомин, подойдя, сказал:

— Принимаю предложение, но… — Последовала пауза.

— В чем проблема, Александр?

— Мне крайне неловко беспокоить вас… Заранее прошу извинить… Не могли бы вы, Олег, уступить мне ваше место, а?

Олег рассмеялся.

— Без вопросов, Александр. — Он, передвинув свои приборы, показал рукой на бывший свой стул. — Прошу!

Фомин присел. Оглядевшись, остался доволен: удобное место, видит почти весь зал, сам же остается несколько в тени.

Олег сказал, кивнув в сторону молодой женщины, которая внимательно разглядывала детектива:

— Супруга…

— Я так и понял… Александр… Будем знакомы…

Олег для жены пояснил:

— Вчера познакомились… Когда ехали в автобусе.

Ксюша, не произнеся ни слова, вновь кивнула. Олег, подняв руку, сказал, обращаясь к официантке:

— Девушка, сюда, пожалуйста.

Официантка подошла.

— Что-то будете заказывать?

Ответил Фомин.

— Полагается… Так… Бокал хорошего вина…

— Какого именно?

— Из крымских что-то есть?.. Недавно отдыхал в Севастополе… Пришелся по вкусу мускат черный Таврический… Есть?

Официантка замешкалась с ответом, а потом смущенно сказала:

— Прошу прощения, но это вино заказывать можно только бутылкой… Не бокалом…

— Но, красавица, для меня многовато… Пришел посидеть, а не напиться.

Она посмотрела на могучего Фомина и покачала головой.

— Вам не грозит… Тем более от такого легкого и приятного вина… Уверяю: вы получите удовольствие…

— Это так, но…

На помощь пришел Олег.

— Несите бутылку… Если что, то мы с женой ему поможем одолеть.

Фомин рассмеялся.

— Обещаете? — Олег кивнул. — В таком случае я согласен.

— На закуску что принести?.. Не хотите мясной салат по-ирбитски? Вам понравится.

— Только что и плотно поужинал.

— Но… как безо всего?

— Вы, красавица, правы… Так… Принесите к этому вину три плитки швейцарского шоколада.

— Какой предпочитаете?

— Полагаюсь на ваш вкус, красавица.

Официантка ушла и через минуту вернулась, неся на подносе бутылку вина, шоколад и три пузатых бокала.

Расставив и разложив принесенное, спросила:

— Налить?

Фомин торопливо ответил:

— Спасибо, не стоит… Как-нибудь с этим сами справимся.

Изучение

Фомин и его знакомые медленно, небольшими глоточками тянули вино. Олег болтал, а жена молчала. Молчал, преимущественно, и детектив, поддерживая застольную беседу лишь по необходимости и короткими фразами. Он всё слышал и всё видел. Его внимание привлекла шумная компания молодых людей, сидевших за сдвинутыми несколькими столиками напротив его, чуть слева. Фомин хотел казаться, что его никто и ничто особо из происходящего не интересует, но Олег что-то почувствовал. Он, став говорить на полтона тише, заметил:

— Золотая молодежь… Отрывается… Сынки богатых родителей… Бездельники. По восемнадцать-двадцать лет, а не работают и не учатся. Им это ни к чему. Предки, которых они называют «шнурками», обеспечили не только их, а и внуков… Нечестными деньгами обеспечили.

Фомин осторожно спросил:

— Кого-то из них знаете?

— Странный вопрос, Александр.

— Чем же странен?

— Жить в Ирбите и не знать? Невозможно.

— Если можно, познакомьте меня.

— Тот, что слева, рыжеволосый, во главе стола — сын предпринимателя Охлопкова… Юрием сына зовут… Сын совладельца стекольного завода. Через человека, лицом к вам, та что постоянно хихикает, — Верка Ерофеевских, дочь главы городского законодательного собрания, точнее, бывшего главы, сейчас отец владеет всем ювелирным рынком. Будучи у власти, подмял под себя этот прибыльный бизнес… Так… Дальше… Маленький, но шустренький такой… Тот, который всё вскакивает и размахивает, привлекая к себе внимание, руками, — Вовка Протазанов, сын владельца нашего фармацевтического завода…

— Постойте, Олег… Завод по-прежнему специализируется по своему профилю?

— Да, конечно.

— Интересно, — задумчиво произнес детектив и покачал головой.

— Тут, Александр, исключительно интересный народ… О каждом многое горожане знают. Знают, но предпочитают молчать.

— Хм… Как же вы оказались в одном заведении с этими? — Детектив кивнул в сторону шумной компании.

— А куда пойти, Александр? Вот и вы тоже здесь.

— Что касается меня, то я по чистой случайности… Или, возможно, по необходимости…

— По какой такой «необходимости»?

— У командировочного свободный вечер. Скучно стало сидеть в гостиничном номере и пялиться часами в тусклый экран телевизора. Сказали, что неподалеку ночной клуб. Хороший, дескать, клуб… И кухня отменная…

Олег кивнул.

— Что касается кухни, то это правда. Шеф-повар здесь золотой. Самородок. А вот что касается всего другого, то…

— Вы о чем, Олег?

— Слава у клуба дурная… Народ говорит, что клуб — злачное место ирбитских наркоманов.

Фомин переспросил:

— Злачное, говорите?

— Так говорят. Да вы сами видите, золотая молодежь не в адеквате.

Фомин согласился.

— Есть признаки…

— Еще бы, Александр. Посмотрите, как ведут себя? Здоровые люди не орут так и без причины дико не хохочут.

— Да, поведение молодых людей нельзя признать нормальным.

— Говорят, что в заведении кто-то торгует наркотой. Понимаю, что могут говорить все, что угодно, однако… Слушок идет, что наркотики утекают с завода.

— Погодите, Олег… Я что-то и когда-то слышал…

— Могли… Одна екатеринбургская газета писала. Пошерстили чуть-чуть, а потом опять тишина. Даже кое-кого осудили. Мелкоту всякую, а главари даже не успели испугаться.

Если бы Олег был повнимательнее к собеседнику, то заметил бы, что он покраснел и заподёргивал мочку левого уха, что могло свидетельствовать, что командировочный стал нервничать.

Олег же продолжал:

— Странно, знаете ли…

— Что именно, Олег?

— А то, что не вижу в этой компании еще одного завсегдатая… Он должен, по идее, быть среди них, но его нет.

— Вы о ком?

— О сыночке хозяйки элитного ателье. С месяц, а, возможно, и больше, говорили, что Димка, сыночек любимый мадам Сергиевских, повздорил с кем-то из окружения (возможно, не поделили наркоту), ссора переросла в драку и кто-то кому-то обещал большие неприятности. Слухи, а точных подробностей я не знаю. И особо не интересуюсь. Люди не моего круга… Мне до фонаря. Меня другие проблемы волнуют, как и на что свою семью содержать.

Фомин спросил:

— С кем оставили сына?

— Мы редко вылезаем из дому… А сегодня решили… Парнишку отвезли к моим родителям.

Ксюша вдруг встала из-за стола.

— Скоро десять… Пойдем… Сына пора укладывать.

— Может, посидим еще? Парнишку там уложат спать, утром заберем?

— Нет-нет, Олежек. У сына есть свой дом и своя кроватка. А там… Опять зауросит. Пойдем.

Фомин встал вместе с ними. Олег спросил:

— А вам-то куда спешить?

— Хорошего, господа, — помаленьку.

Официантка увидела, что клиенты засобирались. Подошла и положила перед Олегом и перед детективом счета. Оба рассчитались и вместе вышли на улицу. Похолодало. Чему удивляться, если середина октября? Если есть повод для удивления, то лишь то, что все еще днем солнце пригревает и доводит температуру до плюс десяти, что для Среднего Урала и для этой поры чрезвычайно редко бывает.

Супруги пошли в одну сторону, а Фомин, поёживаясь, в противоположную, по направлению к гостинице, над которой сверкала неоном вывеска. Он идет и довольно цокает языком. У него появилась интересная информация. И благодаря кому? Едва знакомому Олегу, которого знает менее двух суток. Чудо? Возможно. Но если бы не его, детектива, гениально составленный тактический план, то, как самонадеянно, ёрничая над самим собой, считает Фомин, никакого чуда бы не произошло.

Травма

Фомин в гостиничном номере. Позднее время, но он не в постели. Он, задумавшись, сидит за столом и барабанит козонками пальцев по поверхности. Дело в том, что он только что получил травму. Не физическую, а душевную, но от этого ему не легче. Олег нечаянно открыл детективу глаза на историю, к которой он когда-то был непосредственно причастен, на историю, которая, оказывается, была кем-то размазана и благодаря этому не получила полного и справедливого разрешения. Прямой вины Фомина нет, однако травма, несмотря на истекшие одиннадцать лет, чувствительно засаднила. Фомин самолюбив и любые неудачи — прямые или косвенные — глубоко переживает, долго казнит себя. Такой вот беспокойный у него характер.

Все верно: неудачи случались. Фомин, скажем, до сих пор считает лично своим серьезным просчетом тот факт, что не прислушался к своему внутреннему голосу, то есть к интуиции, которая настойчиво тюкала по мозгам: главари организованного преступного сообщества, известные в Екатеринбурге под кликухами «Хозяин», «Музыкант» и «Дикой»¹⁰

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

9

Подобные фамилии, оканчивающиеся не на «ин», «ов» или «ий», как обычно, а именно на «их» — есть особенность Ирбита и здесь встречаются на каждом шагу.

10

Персонажи первого авторского детективного романа «Псы одичалые», изданного несколькими издательствами.