Мир в пузыре. Том 3: Иллюзия свободы

Геннадий Источник, 2023

Они действительно уже здесь, совсем рядом, и всегда были. Хозяева положение, те, кто хотят перекроить всё под себя. Ассимиляторы миров ждут, выжидают своего часа.Сны Владислава начинают набирать оборот, приоткрывая завесу тайн. Теперь он знает больше и может проникнуть туда, куда не может заглянуть обычный смертный.Корпорация продолжает охоту. Жизнь героев держится на волоске. Владиславу предстоит бросить всё и найти сестру. Воссоединиться ли семья?Какие тайны скрывал отец? В чём он был замешан? Всё ближе и ближе герой приближается к разгадке прошлого. Почему так ценна эта плёнка? Почему его хотят убить из-за неё? И как в этом деле замешан человек из прошлого века? Много вопросов, и ещё множество тайн!Жизнь сильно меняется, когда убийцы приходят в дом героя. Спасая себя и сына, они отправляются в путешествие.Убийцы Корпорации наметили цель. Героям придётся бежать, спасая свои жизни. Им придётся покинуть страну. Тайна отца, в ней ли разгадка? Или во всём этом замешены высшие силы?

Глава 3. Соседка (часть 1)

— Да. Конечно, будем, обеими руками „ЗА“! До свиданья, Владислав, — говорила Анна в трубку мобильного телефона.

Отключив телефон, она задумчиво и глубоко вздохнула, кладя его на комод в коридоре.

— А может мне не стоит его приглашать? — задумчиво спросила она сама себя.

Женщина развернулась и зацепила книжки, что стояли на комоде, они тут же упали на пол. „Женское здоровье, как эталон успеха“, „Как забеременеть“ и „Беременность“ печатные издания лежали у её ног. Черевко улыбнулась и по её щекам пробежали слезы.

— Ну, что такое, — вытирая лицо.

Она наклонилась и стала собирать их. Слезы продолжали бежать из её глаз. Она хотела иметь детей, но после визита к врачу с уже бывшим мужем, Николаевна будто отгородилась от всех. Ей хватала общения со студентами и некоторыми пациентами в психиатрической больнице. Она часто представляла себя в роли матери и молилась Богу о чуде. А порой рутина повседневной жизни отвлекали её. Но вечерами, ложась спать, она засыпала с мокрыми глазами. А днем она старалась не думать обо всем этом.

Она ещё помнила Илью, и пускай уже бывшего, но единственного мужчину в своей жизни. Теперь ей руководил страх, страх разочаровать кого-то и опять пропустить всё через себя. Она не хотела тех эмоций, которые были лишь следом от тех потрясений, которые испытала женщина в кабинете репродуктолога.

Подняв книги, она запихнула их в ящик, чтоб больше не видеть и взглянула в зеркало. Ненависть к себе на мгновенье овладело ею.

— Здравствуй Аня, — сказала она сама себе в зеркале, улыбаясь. — Чего ты плачешь?

— А? — спросило она у зеркала. — Я?

— Да, ты, — говорило отражение. — Что, тебе грустно?

— Да, — на выдохе.

— Ты бракованная сука! — жестко ответило отражение. — Хлам! Брак!

Анна начала плакать, хватаясь за голову.

— Хватит реветь, тварь! — продолжало зеркало. — Возьми себя в руки. Влезь в петлю и закончи свою жалкую жизнь! Тварь!

— Ты чего? — ударив себя по щеке. — Что я такое несу!

— Найди мужиков и побольше… — продолжало говорить отражение.… а потом трахайся, трахайся и трахайся. И кто знает… — улыбаясь.

— Ты думаешь? — вытирая слезы.

— Да, подхватишь что-нибудь тяжелое и сдохнешь, как сука!

Черевко закрыла глаза и глубоко вздохнула, потом вновь открыла глаза и посмотрела в свое отражение более спокойно и умиротворенно.

— Я так доиграюсь. И до шизофрении докатиться можно. Нужно успокоиться. Все будет прекрасно! — сказала она и отвернулась от зеркала. — Какой-то он напряженный, — сказала женщина, вспоминая голос Владислава. — Нужно было заранее написать перед звонком, наверно он был чем-то занят, — размышляла профессор. — Ой, коммунальщики же звонили, — на выдохе. — СЕЙЧАС! — прокричала она и направилась дальше по коридору.

Беглым взглядом Николаевна провела по шкафам и полу, в поисках каких-либо признаков беспорядка. Убедившись, что ей не придется краснеть, и в доме полный порядок, она подошла к входной двери. Прозвучал дверной звонок, пикая два раза.

— Да иду, иду. Хватит уже звонить, — бурча себе под нос, она проворачивала ручку дверного замка. — Сейчас! — на выдохе. — Может это не они? — спросила себя Черевко и стала смотреть в глазок двери. — О, это не коммунальщики, — удивилась она. — Дина?

Отворяя входную дверь, она увидела женщину с мокрыми глазами. Особа взахлеб рыдала горькими слезами, кусая свои дрожащие губы. На голове был полный бардак, а воротник синей кофты, надорвано, был оттянут в сторону.

— Диночка, что случилось? — встревожено спросила Анна. — Отчим? Опять?

— Все, — вздыхая сквозь слезы. — Я думала, ты вообще не откроешь.

— Прости, — вздохнула хозяйка квартиры.

— А ты что, плакала?

— Дина, нет, пыль в глаза попала, протирала шкаф. Что случилось?

— Он чуть маму не зарезал сегодня. Сука, алкаш хренов, — голос дрожал. — Сейчас его полиция оформляет. Урод! Варфоломей Иванович сразу вызвал полицию. Хорошо иметь такого соседа.

— Вот видишь, а ты мне жаловалась, что он вам постоянно в стену стучит.

— Так это когда отчим с мамой ругались, — всё тем же дрожащим голосом. — Аня, я не смогла там больше находиться. Можно к тебе?

— Боже, — профессор прижала её к себе. — С мамой всё хорошо?

— Да, она прикрылась руками, а он ещё и промазал. Чуть-чуть зацепил плечо её или руку. Но всё хорошо с ней, — она пыталась успокоиться, шмыгая носом.

— Ну, хорошо, что всё кончилось, — Николаевна смотрела ей в глаза.

— Не думаю Аня, я боюсь его, — вытирая слёзы, говорила Дина. — Он хотел меня изнасиловать, — вновь с дрожью в голосе.

— Ты заявила в полицию?

— Нет, Аня. Он только намекал, и пьян был. Сука, — вздыхая. — А ещё при задержании покусал полицейских, прямо за ладонь, одного из ребят. А ещё у одного из них выхватил пистолет, — женщина тяжело дышала. — Блин, так страшно было.

— Боже, — вздохнула профессор. — И что потом было?

— Ты же знаешь, мама у меня боевая, она вазу разбила о его голову. Живой сука, живой остался. Вот сейчас ему накинут несколько лет. Урод, — вновь голос Дины дрожал. — Хорошо, что пистолет был не заряжен. Он пытался стрелять в них, а когда понял, что у него это не выходит, приставил пистолет к виску и снова начал дергать курок. Тогда мама его и огрела вазой, — тяжело, на выдохе.

— Точно, что урод, — вздохнула Анна. — Сегодня останься у меня, соседка? Мы все преодолеем, — говорила она, прямо смотря ей в глаза.

— Нет, я должна маму поддержать. Просто мне так обидно, — продолжала женщина вытирать слезы. — Почему он такой, что с ним не так.

— Парой мужикам мало секса и власти им подавай ещё больше секса и власти, а может у него просто с этим… — она выставил указательный палец и согнула его, — …со стручком проблемы и он беситься. А тебе хвастал тем, чего не может! Импотент!

У Дины внезапно проскочили ещё слезы, и она начала смеяться. Анна подхватила её смех, и они вместе продолжили надрывать животы. Черевко схватила женщину за руку и, заведя внутрь, закрыла входную дверь. Они продолжали смеяться.

— Дина Александровна, разувайтесь, сейчас чай пить будем, — головой махнула профессор в сторону кухни. — Динка, давай! Быстро! — взмахнув рукой. — Поболтаем!

— Ну, — вздохнула соседка. — Можно, — и стала расстегивать сандалии. — Эх, жаль папы нет, — ещё шмыгая носом.

— Ты как-то рассказывала мне о нём, но мельком. Кем он был?

— Он? Он папа и это самое главное, ну и то, что они любили друг друга с мамой. Я мало, что знаю о нём.

Они сели на кухонном диванчике.

— Один момент, только как воды налила, — встала Анна и, подойдя к электрическому чайнику, щелкнула переключателем.

— Ань, а ты занавески поменяла? Зеленые вроде были.

— Нет, Дина. Ты просто слезками глаза свои промыла и теперь оттенки лучше стала различать, они салатовые.

Дина вновь начала смеяться, Черевко улыбнулась в ответ.

— А помнишь в школе того мужчину, — начала профессор. — Ну, тот, который пришел к нам на рисование в свой первый рабочий день.

— У, помню! — улыбалась Александровна. — Вроде Петей его звали, не помню, как там дальше по имени. Он ещё трясся, это было так заметно, прижавшись к стенке. Но блин симпатичный был, но робкий.

— Да.

— Я больше помню, как закончился урок.

— Да какой это урок, Дина, всего десять минут прошло и его начало рвать со страшной силой.

— Ну, человек от волнения принял больше нормы. Аня тебе его не жалко?

— Нет. Такие вещи позволять себе нельзя.

— Блин, — вздохнула соседка. — Вот бы так Егора накрыло рвотой, урода! Сука! — скалясь. — Вот было бы классно, — и она засмеялась, вытирая слезы. — Я ещё его сняла бы на видео. И выложила бы в сеть!

Анна вновь подхватила её смех.