Нож Туми

Геннадий Ангелов, 2015

Древнее оружие инков хранит массу секретов и не хочет ими делиться с современниками. Однако, как известно, даже палка один раз в год стреляет. Легендарный нож Туми – грозный и величественный предмет культа прошлого попадает в руки известного коллекционера. Нож странным образом, среди бела дня, похищают вместе с другими старинными вещами. Кто стоит за таинственной кражей? И почему, и для какой цели была похищена девушка криминального авторитета? Детективное агентство «Кобра», во главе с майором Протасовым, берётся за расследование сложного и запутанного дела. На много вопросов есть множество ответов, но только один из них по – настоящему правильный. Возможно, жестокие вехи истории имеют свойство повторяться, и нож Туми продолжит своё кровавое шествие в наши дни, и унесёт в могилу не одну человеческую жизнь.

Глава 8

Белый рвал и метал не находя себе покоя в душной камере. Он готов был зубами вырвать решётку и бежать, как можно дальше от всех проблем навалившихся одним махом. Разговор по телефону с Евгением Ивановичем не дал ответа ни на один вопрос. Кто виноват в том что он вместо купания на берегу океана должен кормить вшей? И куда исчезла Лена? Единственное что утешало самолюбие Белого и вселяло надежду так это то, что Евгений Иванович приступил к разработке плана побега. Предложенный Белым вариант с бегством из «Столыпина» был не лишён рационального зерна. Во всяком случае, на сегодняшний день это лучший способ вырваться на волю. Евгений Иванович рассказал, что присылал человека к Лаптеву и пробовал с ним договориться. Так тот не то что слушать не захотел, а ещё и пригрозил сообщить в органы о подкупе. Доверенное лицо Евгения Ивановича ушло ни с чем и это только усугубило положение Белого в СУСе. Буквально на следующий день Лаптев примчался в СУС и устроил с начальником оперчасти Мирзоевым такой обыск в камере Белого, что только вата летела из разорванного в клочья матраса и других личных вещей заключённого. Лаптев бушевал как «слон в посудной лавке» и грозил Белому немедленной отправкой в «Чёрный дельфин» в самое ближайшее время. Он оформил по всем законам нарушение осуждённым правил внутреннего распорядка, когда нашёл под матрасом сигареты и зажигалку. Белый не успел их спрятать и отвернулся, когда Лаптев тряс перед лицом Белого сигаретами. Он знал, что ещё рано лезть на рожон, по — этому молча сносил угрозы и оскорбления начальника учреждения. Лаптев искал телефон, ему уже доложили, что у Белого существует постоянная связь со свободой. Однако, как он не пыжился, но заветный тайник так и остался не раскрытым. И снова Белый остался в одной тонкой робе мёрзнуть от ночных холодов. Единственный тёплый свитер — подарок братвы — валялся на полу, после ухода ментов, и Белый с жалостью смотрел на оторванные рукава добротной вещи. Он задал вопрос Лаптеву по поводу сигарет и книг, которые положено иметь заключённому в СУСе на что Лаптев ехидно рассмеялся и ответил: «Не мне тебе говорить, Белый, каким прибором кладут на то, что положено. На тебя у меня особое предписание, в котором чёрным по белому сказано то что ты имеешь право держать в камере».

— И что это, просветите гражданин начальник, — сказал Белый с вызовом.

— Только мыльно — брильные принадлежности. Понятно?

— Мне не привыкать к такому положению, гражданин начальник, но я не уверен, что прокурор по надзору в курсе творимого вами беспредела. Мало того что в зону не дали выйти, лишили необходимых вещей.

— А ты жалобу напиши, может и ответит кто, — сказал Лаптев и громко рассмеялся, брызгая слюной в лицо Белому.

Лаптев был до крайности любезен и в конце разговора стал подчёркнуто вежливым. Правда, глаза неожиданно стали напоминать маленькие острые куски льда. Человеку не в силах было выдержать напряжение глаз собеседника, которое беспощадно уничтожало слабые, почти незаметные попытки сопротивления сильного организма.

Разговаривать было бесполезно и Белый махнул рукой на эту ситуацию. Он понимал, что Лаптев с компанией давно прикормил и прокурора по надзору и судью, который приезжает в зону для послабления режима содержания некоторым осуждённым.

В обед шнырь^[10] открыл кормушку и забросил в камеру Белого не большой пакет плотно перетянутый скотчем. Белый решил, пока идёт обед не рисковать и спрятать его в тайник. Когда в коридоре прекратился стук и грохот бочков с едой и тарелками, узник зубами разорвал пакет и вытащил из него сигареты, чай, спички и новенький аккумулятор для телефона. Коротенькая малява^[11] была написана корявым почерком Червонца. Он обещал прийти на выходных с хорошими новостями. Белый достал сигарету и закурил. В голове зашумело, руки и ноги стали ватными и слегка подкосились. «Давно не курил», — подумал Белый и уселся на корточки спиной к двери. Он не сразу увидел в пачке с сигаретами туго набитую папиросу. Не обратил внимания. Только уже ближе к вечеру заметил и вытащил приготовленный братвой косяк. Где — то вдалеке он услышал песню Михаила Круга «Владимирский централ».

— Эй, вы там, — забарабанил он в дверь. — Сделайте музыку громче, не вам же одним слушать.

— Кто там умный и дерзкий? Ты Белый? Я сейчас проведу воспитательную работу дубинкой и песня для тебя закончится в санчасти.

Белый притих, однако услышал, что громкость увеличили. Он вытянул папиросу, наслюнив края, закурил. Конопля оказалась на редкость крепкой и буквально сразу очертания камеры изменились. Зрение стало более острым, обстановка обрела необыкновенную глубину и замысловатые оттенки. Музыка отчётливо доносилась до ушей заключённого, и он слышал каждое слово и ноту. Расстояние между приёмником и камерой сократилось настолько, что осуждённому казалось, будто он присутствует на концерте. Аппетит разыгрался волчий и Белый за пять минут, уничтожил все нехитрые запасы продуктов. От одного вида сала с мясной прослойкой текли слюнки. Утолив голод, Белый сделал из тряпок факел и заварил чай. Душистый аромат напитка приятно кружил голову. Улёгшись на шконку Белый в своих фантазиях ощущал себя на свободе с любимой и желанной девушкой. Ему казалось, что они на берегу моря, волны мирно раскачивают надувной матрас, на котором они с Леной плывут подальше от берега и посторонних глаз. Лена смеётся озорным и заливистым голосом. Её нежная кожа блестит на солнце, и Белый крепко обнимает дорогого сердцу человека. Так он и задремал с улыбкой на усталом лице. Проснулся среди ночи от холодного ветра проникавшего в тесную камеру из щелей. Во рту после папиросы ощущалось сухость. Он сделал несколько глотков воды и пополоскал горло. На наре лежал запасной аккумулятор и Белый полез в тайник за телефоном. Вставив батарею и включив аппарат, он тут же получил уведомления о пропущенных звонках. Пересматривая сообщения он увидел, что телефон Лены, по которому он пытался к ней дозвониться снова в сети. Набрав номер он услышал гудки и с облегчением выдохнул. Однако радость сменила полное недоумение и досада. Трубку взял парень, и на вопрос о том, как к нему попал этот телефон ничего не смог ответить вразумительного. Он видно был пьян или под наркотой и заплетающимся языком болтал всякую ахинею.

— Послушай дружище, — не выдержал Белый и гневным тоном взял инициативу в разговоре в свои руки. — С тобой рядом есть кто — то трезвый? Дай ему трубку. Зачем? Это я постараюсь объяснить.

В трубке нависла минутная гнетущая тишина. Потом издалека долетели мужские и женские голоса и звуки музыки. Белый терпеливо ждал, хотя интуиция ему подсказывала что всё настолько плохо, что правду лучше не знать. Он ощетинился и напрягся и готов был услышать самое худшее.

— Ты кто? — услышал он крепкий мужской бас.

— Мне нужна хозяйка этого телефона. Позови её или объясни, как к тебе попал этот мобильник, — сказал Белый, негодуя от ненависти. Если бы этот урод оказался сейчас рядом Белый задушил бы эту тварь голыми руками.

— Нет её и больше не будет, — ответил собеседник и загоготал, словно черноморская чайка.

— Как не будет? Ты можешь толком объяснить?

Белый перешёл на крик, не задумываясь над тем, что может переполошить весь СУС. В эти минуты ему было на всё плевать и интересовал единственный вопрос.

— Умерла твоя подружка, чувак, сдохла как бездомная облезлая кошка, — гнусным голосом выдал собеседник и выключил телефон.

Узник так и остался стоять в немом оцепенении с телефоном в руках. Слова, которые он услышал, на какое — то мгновение парализовали тело и разум. Сердце бешено колотилось, кровь хлынула к голове и Белый закричал страшным нечеловеческим, звериным рёвом: «А — а — а, твари, суки…». Потом принялся колотить кулаки в стену, разбивая костяшки в кровь. Он бил руками и ногами в стены и кричал до тех пор, пока в камеру не залетели двое охранников и не принялись избивать его резиновыми дубинками. Белый не сопротивлялся и даже не пытался дать сдачи. Ему не хотелось жить с тем что он узнал, ни капли не сомневаясь, что незнакомец сказал правду. Всё это было выше его сил. Свалившись на пол теряя сознание, он харкал кровью и задыхался. Менты бросив дубинки на цементный пол и поднимая до потолка пыль принялись избивать Белого ногами, и так продолжалось до тех пор, пока несчастный заключённый не перестал дышать.

Примечания

10

Шнырь — заключённый, взявший (иногда под давлением со стороны других заключённых) на себя обязанность убирать камеру, барак, производственное помещение, выполнять работу, которую обязаны делать по очереди. За эту работу он получает определённую плату продуктами, сигаретами, деньгами. Шнырь считается козлом уже по самой должности.

11

Малява — записка, письмо, в отличие от ксивы более частного характера, но в некоторых случаях слова употребляются и как взаимозаменяемые.