Нож Туми

Геннадий Ангелов, 2015

Древнее оружие инков хранит массу секретов и не хочет ими делиться с современниками. Однако, как известно, даже палка один раз в год стреляет. Легендарный нож Туми – грозный и величественный предмет культа прошлого попадает в руки известного коллекционера. Нож странным образом, среди бела дня, похищают вместе с другими старинными вещами. Кто стоит за таинственной кражей? И почему, и для какой цели была похищена девушка криминального авторитета? Детективное агентство «Кобра», во главе с майором Протасовым, берётся за расследование сложного и запутанного дела. На много вопросов есть множество ответов, но только один из них по – настоящему правильный. Возможно, жестокие вехи истории имеют свойство повторяться, и нож Туми продолжит своё кровавое шествие в наши дни, и унесёт в могилу не одну человеческую жизнь.

Глава 3

Чиркнув спичкой Белый закурил и сжал в кулаке сигарету, чтобы вертухай во время очередного обхода, не заметил. Выпуская дым вниз, под шконку, он уныло свесил голову и закрыл глаза. Время подходило к полуночи, вот — вот должны были появиться Седой и Червонец. С первого дня в СУСе, с Белым наладили плотную связь с лагеря. Ежедневно он получал «малявы», и был в курсе всего, что творится в колонии. Братва подогревала Белого и обещала помочь с побегом. Бежать он решил ещё в зале суда, однако помешали обстоятельства. Конвой был куплен с потрохами, но неожиданная проверка и замена начальника караула, спутала карты. Солдаты вернули деньги, и с кислыми физиономиями провожали осуждённого «под белы ручки» в автозак. Три года это был тот минимум, на который пошёл судья, при вынесении судебного решения. Прокурор просил семь лет строгого режима, но судья оказался на редкость сговорчивым человек, а самое главное дальновидным. Он взял деньги, от доверенного лица Белого и ещё до вынесения приговора, сказал, что срок будет мизерным. У судьи была молодая жена, и когда люди Белого навестили её в ночном клубе и поговорили по душам, она согласилась помочь. Евгений Иванович, правая рука Белого, сделал всё, что от него зависело, дабы Белого не осудили на полную катушку. Белый доверял Евгению Ивановичу как самому себе. Этот проверенный временем человек, заслуживал уважения. Вернувшись после приговора в СИЗО^[3], Белый достал спрятанный в матрасе мобильник. Закрывая спиной «волчок» на двери, набрал номер.

— Это я Евгений Иванович. Как дела?

Невидимый собеседник долго, что — то объяснял. Белый кивал головой, и изредка отвечал: «Хорошо. Я полностью согласен».

— Скажите, неужели нельзя было решить вопрос о ближайшей колонии? Кто додумался этапировать меня в Тульскую область? А, что там? Зона «красная»^[4], или не совсем? Это плохо, что вы пока ничего не знаете. Лену нашли? Ищите, не могла она исчезнуть и не оставить ни каких следов. Всё, у меня садится батарея, и не забудьте пополнить счёт. До связи.

Белый со злостью швырнул телефон на шконку и включил телевизор. «Три года срок не большой, но сидеть всё равно не хочется», — думал он, щёлкая пультом телевизора. В камере он сидел один, и никого к нему не подселяли. Иногда Белому хотелось поговорить, и он звал прапорщика, и болтал с ним о всякой всячине. Менты с уважением относились к авторитету Белого, и лишний раз боялись косо посмотреть в его сторону. Все знали, какая за ним стоит группировка в городе, и не решались конфликтовать. В первый день к нему пришёл начальник учреждения и перевёл в благоустроенную камеру для VIP — персон. В ней имелось всё самое необходимое для человека. Отдельная душевая кабинка, умывальник, холодильник, телевизор, и прочие блага, недоступные для обычных осуждённых. Довольно просторная комната, которую и камерой назвать язык не поворачивался. Выложенная светлым кафелем, со стеклопакетами и жалюзи, и всю эту «роскошь», дополняла добротная люстра, на шесть лампочек «свечек». Пол закрыт недорогим линолеумом, и вдобавок ко всему имел свой независимый подогрев. Камера была рассчитана на одного человека, как и положено согласно европейской практике и нормам. Новенькая алюминиевая батарея, и удобный шкаф для одежды, подчёркивал и без того, солидный статус обитателя. Камера практически всегда пустовала, её показывали различным правозащитным организациям и иным городским и районным комиссиям. Важные чиновники оставались довольными нововведениями, и кивали одобрительно головами, когда начальник тюрьмы водил их по длинным, и мрачным коридорам. По всей видимости, бюрократы и взяточники, рано или поздно могли оказаться в столь специфическом месте, и это вселяло в них определённую надежду, что не всё так плохо в России, и перемены в лучшую сторону, «черепашьим» шагом приходили в СИЗО.

По первому требованию Белого приносили любую еду и выпивку. Несколько раз в гости приходил Евгений Иванович, и они до поздней ночи сидели и выпивали, обсуждая насущные проблемы.

Переодевшись в спортивный костюм, Белый перекусил бутербродами, заварил крепкий чай и улёгся на шконку, чтобы посмотреть очередную серию любимого фильма «Ликвидация». Тот уже начинался, когда Белый услышал грохот ключей в замке. «Кого это ещё чёрт принёс», — выругался он, и приглушил звук телевизора. Дверь со скрипом открылась и на пороге показалась незнакомая, небритая физиономия с огромным баулом за спиной. Мужик скалился, обнажая золотые коронки, и облизывал языком пересохшие пухлые губы. Уродливый шрам на правой щеке, и постоянно дёргающийся глаз, делал его похожим на неандертальца. На вид ему было не больше сорока лет. Хорошая физическая подготовка незнакомца угадывалась невооружённым глазом. На волосатой груди болтался изящный серебряный крест весом не меньше двухсот грамм, и цепочка в толщину с палец, могла послужить хорошей удавкой, в случае драки. Сняв баул, он небрежно бросил его под ноги и направился к умывальнику, не обращая внимания на постояльца.

— Прости Белый, тюрьма забита до отказа, и больше не куда его поселить, — промямлил тоненьким голоском краснощёкий прапорщик.

Он переминался на пороге, словно красная девица, и не знал, куда спрятать глаза.

— Утром я переведу его, даю слово, — резко бросил он и выскочил в коридор, словно ошпаренный кипятком.

Белый не успел и слова сказать, как щёлкнул на дверях замок, и сработала электронная задвижка. Новый сосед Белого умылся, и сняв чистое полотенце вытер им лицо и руки. Такой наглости Белый не ожидал, но решил не торопить события и посмотреть, что же будет дальше. Здоровяк молча уселся за стол, не спрашивая разрешения, налил себе из фарфорового китайского чайника чай в любимую чашку Белого.

— Хорошо ты устроился, — бросил незнакомец Белому, отхлёбывая большими глотками чай, потянулся за пультом от телевизора. Белый перехватил руку и не дал взять пульт.

— Не понял, ты, что на неприятности нарываешься, или гостей не уважаешь? — прохрипел незнакомец и поднялся из — за стола. — Разве так встречают арестантов порядочные люди?

— Это кто здесь порядочный? Ты, что ли? — «Незваный гость — хуже татарина», — слышал такое выражение? Для начала нужно было поздороваться, и сказать о себе, кто такой и откуда, а после уже и вопросы задавать. Если разрешат, и не выкинут за шкирку из хаты. Когда широко шагаешь, можно штаны порвать.

Белый нащупал правой рукой под матрасом заточку, и крепко сжал её в руке. На его лице отражалась такая буря эмоций, что незнакомец смягчился и ответил уже не с таким гонором: «Меня зовут Вахтанг, сам я из Тбилиси, здесь транзитом».

— Кто ты по жизни Вахтанг? Блатной или мужик?

— Э — э — э, дорогой, где ты видел грузин не блатных?

— Я много чего видел за свою жизнь, и не только блатных, или мужиков. Но вот таких наглых как ты Вахтанг впервые встречаю. Ты хоть понимаешь, что уже накосячил? Менты не говорили к кому подселить тебя собираются? В какую хату бросят?

— Не — а, — ответил гость и потёр руки. И какая вера ментам?

— Ты прав, веры им нет, однако так можно и к «петухам» залететь. И на утро кукарекать вместе с их паханом. И до конца жизни потерять не только мужскую честь, но и близких людей.

Белый весело рассмеялся, когда увидел замешательство на лице «транзитного» пассажира. Аккуратно засунул заточку в карман, чтобы не заметил Вахтанг, взял чашку. Чай уже остыл и Белый включил плитку, чтобы подогреть.

— Меня Белый зовут, расслабься, я сегодня добрый.

Он хлопнул по плечу незадачливого соседа и сделал звук в телевизоре громче. Не обращая внимания на Вахтанга, принялся смотреть фильм. Гость сидел как в воду опущенный и не проронил ни звука, до тех пор, пока не началась реклама.

— Ложись Вахтанг спать, залезай на нару и спи, — сказал Белый и отправился умываться перед сном.

На душе у Белого было тревожно, но он не обратил на это внимания, ссылаясь на трудный день. Когда закончил с водными процедурами, и глянул на Вахтанга, тот уже спал, укрывшись клетчатым одеялом. Очередная серия «Ликвидации», закончилась на самом интересном месте, и Белый выключив телевизор, повернулся на бок и уснул. Ночью его мучили кошмары, и он неоднократно просыпался, и вытирал вафельным полотенцем вспотевшее лицо. Ворочаясь с боку на бок, только под утро крепко уснул. Во сне кто — то волевой и сильный стал его душить, наваливаясь грузным телом. Он пытался рассмотреть лицо нападавшего, но так и не смог увидеть обидчика. Пытаясь закричать и позвать на помощь, Белый в страхе проснулся и ощутил, что его действительно пытаются задушить. Кто — то накрыл лицо подушкой и давил руками на горло. Цепкие пальцы с острыми ногтями впивались в кожу, и раздирали до крови. Белый задыхался и терял сознание. Перед глазами поплыли разноцветные круги, и замелькали картинки из детства. «Это конец», — подумал он и из последних сил, словно уж попытался выскользнуть. Противник хрипел, и не прекращал давить. Белый колошматил того по корпусу, будто боксёрскую грушу, но ничего не смог сделать. Бока Вахтанга оказались бетонными и непробиваемыми. Случайно у Белого выскользнула из — под одеяла правая нога, и он коленом заехал в пах обидчику. Тот вскрикнул и ослабил хватку. Секундного замешательства было достаточно Белому, чтобы сбросить убийцу на пол, и вскочить на ноги. В полумраке он словно разъярённый дикий кабан, которого только, что ранил охотник, принялся бить ногами убийцу, не разбирая куда. Тот пытался закрываться руками, но это не помогало. Вахтанг забился под стол и хотел выскочить, но Белый схватил телевизор, и обрушил его на грудь убийце. Что — то захлюпало и проломилось. Грудная клетка не выдержала мощного удара. Сухой треск, и после смертельная тишина, слегка успокоили Белого. Он ухватился правой рукой за нару и тяжело дышал. Противник лежал бездыханным и не подавал признаков жизни. Белый едва передвигая ногами, подошёл к умывальнику и открыл холодную воду. Подставив голову под кран, намочил, как следует волосы.

— Э — э — э, — услышал он грудной хрип сзади и повернулся. Вахтанг приходил в чувства и пытался усесться на пол. Белый закипая от лютой ненависти, выхватил из кармана заточку, и поставил её к горлу Вахтанга.

— Я сейчас тебя сука на куски порежу. Говори, кто прислал? На кого ты работаешь?

Вахтанг ничего не соображал, лицо у него было похоже на расквашенный помидор. Алые струйки крови заливали шею и грудь. Распухший, посиневший язык вываливался наружу. Белый взял его за волосы и со всей силы ударил об колено. Вахтанга голова откинулась назад, словно волейбольный мяч, и он отключился. Белый с отвращением швырнул заточку под нару. Кое-как уселся на бетонный пол и закрыл голову руками. Он не слышал, как дверь распахнулась, и появились менты. В голове творилась неразбериха, и ужасно стучало в висках. Барабанная дробь не прекращалась ни на минуту. Он стонал, будто раненное хищное животное и успокоился только тогда, когда появился врач и сделал укол. Окружающая действительность теряла свои очертания, и мир становился розовым и мягким.

Примечания

3

СИЗО — следственный изолятор временного содержания. В нём содержат людей, которые находятся под следствием, и ждут вынесения приговора суда. И так же содержатся те, кого осудили, и они ждут отправки в колонию.

4

«Красная зона» — зона, где правит администрация при непосредственном участии заключённых. Не считаясь с «тюремным законом», например, старается посадить опущенных (петухов) в столовой за общие столы. Требует, чтобы в столовую и из столовой заключённые ходили строем, запрещает перемещение по зоне, вход в чужие бараки и т. д. В такой зоне активисты имеют широкие полномочия и могут вести себя весьма агрессивно, поощряется слежка друг за другом, доносительство, мелочные придирки к поведению и одежде заключённых.