Летят лебеди. Том 1. Другая война

Геннадий Анатольевич Веретельников, 2020

Год издания 2014. Каждая страница этого исторического романа, будет вас удивлять новой и ранее не публиковавшейся информацией о боях, которые официальная история хочет забыть как можно быстрей, но письма и дневники обычных солдат написанные в тех местах не дадут им это сделать. Например, бегство старших офицеров и сдача Севастополя в 1942-м, когда была оставлена на растерзание врагу самая боеспособная на тот момент 90-тысячная группировка Красной Армии.Бездействие Черноморского флота в 1944-м, которое позволило эвакуировать 200-тысячную группировку фашистов из Севастополя в Констанцу, которые продолжили убивать наших солдат при освобождении Европы.Взятие Праги, практически, без единого выстрела 9 мая 1945 года, потому как город освободили власовцы ещё 8 мая. Невероятный по насыщенности событиями роман. Плюсы – лёгкий слог, невозможность оторваться от чтения уже с первой страницы. Минусы – основан только на документах.Роман в двух томах.Том 2 – "Без вести погибшие"

История третья. Нет без вести пропавших, есть без вести погибшие

Безысходность — это когда ты стоишь у могилы боевого товарища… А могила его — это прорубь от воронки в реке, и понимаешь, что это не страшный сон, и что теперь ты и жить будешь, и воевать будешь дальше, только без брата по оружию, без того, кто сотню раз ходил с тобой в атаку, горланил невпопад с тобой песню, и спас тебе жизнь три раза. Последний раз ценой своей… Ты ничего не можешь изменить, выбор сделан свыше. Вот что такое безысходность. Нет у тебя работы? Парень бросил? Надеть нечего? Может погода плохая или денег мало? Пока ты жив, всё зависит от тебя. Найди выход, собери волю в кулак, посмотри на себя в зеркало, — у тебя две руки, две ноги, есть глаза и уши, ты не ранен и не при смерти, — значит, ты можешь всё! Всё, что ты на самом деле захочешь!

Часть первая. Ледяная горка

В письме искреннем, боль останется,

Я вернусь домой, может станется,

Может и живым, войны жребием,

Если не живым, то жди лебедем…

От кого: Печать 6–й гвардейской стрелковой дивизии,

25–го гвардейского стрелкового полка

Борового Ильи Григорьевича

Кому: Киргизская ССР Село Сталинское

Боровому Григорию 30 декабря 1941 года

Добрый день, мои родные мама, папа и Нюрочка!

Люся, Игорь, Володька и Надюшка! Простите, что я так долго не писал, письма ваши все получил, за которые большое спасибо! Каждую минутку думаю о вас! Милая моя, родная моя Аннушка! Анна Игнатьевна! Всё ли у нас там в порядке? Знал бы, что уеду надолго, то сделал бы больше всего по дому. Спешу тебе сообщить, что нынче погода стоит отличная. Мороз градусов тридцать. Снега — по пояс! Не то, что ездить — пешком ходить сложно! Кони по брюхо проваливаются! Провиант в полк на своих двоих переносим! Но ты не переживай, после того как мы погнали немца и увидели первых пленных фрицев, к нам пришла уверенность, что сама природа—матушка за нас! Ведь русским людям мороз—то нипочем, а немчура вся ходит—бегает обмороженная, про валенки они и не слыхали, их сапоги—перчатки—шапки из эрзац-кожи^[50] на морозе превращаются почти в стекло, и немчура не может толком затвор передернуть, который тоже часто клинит в их фашистских винтовках—автоматах. А техника ихняя, танки да машины, достаются нам целыми стадами! Чтобы убежать от нас, им надо хотя б завестись, а на таком морозе, да ещё и с ветерком, и снегом, у них заводятся только вши. Тут даже анекдот такой ходит по окопам:

— Эй, Ганс, твоя машина заводится в минус тридцать?

— Не знаю, Курт, она у меня в минус тридцать даже не открывается!

Смешно, правда? Своих автоматов у нас, конечно, ещё очень мало, потому иногда пользуемся ихними. Уже толком и не пойму, кого мы больше берем в плен: то ли фашистов, то ли их вошиков, потому как на каждого немца приходится пару—тройку десятков вшей. Рядом со мной кормилец наш, полковой, Иван Капралов, ты его помнишь, мы вместе на фронт уезжали, он без преувеличения богатырь ростом с два метра, но повар по образованию — потому был определен в кормильцы. Знаешь эти столбики из бетона? Ну невысокие такие, на них забор ставят. Так вот, как—то, ещё в учебном полку, нам приказали их перенести, так вот, он брал по одному такому в каждую подмышку и спокойно их таскал, а я один несу, краснею. Курьёзную историю тебе расскажу: как—то, под Ельней было дело, стоял он со здоровым половником у полевой кухни. Кругом леса Смоленские, и не поймешь, где немец, где свои, а солдат—то кормить надо, вот и оставили мы его одного на хозяйстве, тем более не было у нас в запасе ничего, кроме каши, потому дело нехитрое — наруби дров, разведи полевую кухню, наноси воды из реки, и каша готова солдатская. Мы же окопы для обороны копаем, — фриц вот-вот в атаку пойдёт. В общем нарубил, наносил всего, что надо, наш сосед, и стоит половником кашу мешает, чтоб не пригорела, значит, и тут на него сзади прыгнул фриц, захотел, небось, задушить по-тихому. Повис на нем фриц, душит, пыхтит, матюкается про себя, потеет, а Иван, как кота помойного, взял его, снял за шкирку со спины одной рукой, а другой ушатал половником по голове так, что немец обмяк сразу. Оказалась, что немец таким образом обед нам скрасил. Он запасливый был, — у него с собой в мешке нашлись и консервы, и колбаса с сигаретами и шнапсом^[51]. В общем, пришли мы уставшие, замёрзшие и злые, а у нас стол накрыт, немец пленный валяется (в себя пришёл через день), колбасой пахнет, ну и по пять капель немецкой водки всем досталось…

5 декабря 1941 года^[52] под Москвой вся сила Красной Армии ударила под дых фашистам и погнала эту нечисть кто куда! Мы же гоним их в сторону Орла, но ещё по Тульской земле. Немец закрепился на том берегу речки Оки. А место широкое, потому, как и река Зуша в Оку там впадает. Недалеко от Мценска. Нашел, гад, такое место, что с нашей стороны берег ниже, чем с ихней на десятки метров. Полили они склон водой, пока мы ждали подход основных сил (наш полк в погоне оторвался почти на 30 километров), вода замёрзла и подняться по склону нет теперь никакой возможности. Склон превратился в сплошной лёд! Да и обстреливают они сверху нас неприлично точно. За два дня уже полегло 27 человек. Схоронили их тут же, возле окопов и штабного блиндажа.^[53] Два офицера, сержант и двадцать четыре рядовых красноармейца. Один из них наш с тобой земляк. Из Фрунзе… Командира нашего ранили, Володю Долгих, сдружились мы с ним, будет теперь из госпиталя переживать за наше наступление… Оставил он мне на дружеское хранение собаку свою. Немецкую овчарку по кличке Верный.^[54] Говорят, что эта собака осталась одна живой, после страшного боя в Зелёной Браме (Черкасская область — прим. автора), когда примерно, около 500 воинов—пограничников и 150 собак сошлись в рукопашной с тремя тысячами гитлеровцев… Все они погибли… а собаку их командира — майора Лопатина, выходили местные жители… потом она от них сбежала… как она попала к Володе я не успел узнать, ранило его… Всё—таки удивительные существа эти собаки! Помнишь нашего Шарика. Вроде бы обычный «Алабай»^[55], а как бросился один против стаи волков, когда я, работая на пасеке, в пещере спрятался от дождя и задремал… если бы не он — не видать мне белого света больше. Хорошо, что патроны не отсырели, зарезали^[56] бы волки Шарика. Собаки — единственные звери на планете, которые отдают жизнь за хозяина без раздумий и размышлений. Для любой собаки видеть своего хозяина — это видеть Бога при жизни, поэтому и бросаются в любой, даже неравный бой не задумываясь, если угрожает кто её хозяину… Как там поживают мои любимые детишки, Надюша и Володька? Хоть между ними разница в четыре годика, но, наверное, Володька уже взрослый совсем. Ты писала, что уже в школу пошел, в первый класс. Жаль, что не я его за руку вел в этот момент.

Полгода на войне быстро пролетели. Да, я уже вас всех не видел шесть месяцев. Скучаю сильно. Пока воюю, вроде, как и некогда скучать, а как наступило затишье, наши командиры всё ещё меркуют, как эту ледяную преграду взять, так и заскучал, а когда тоска подступает к горлу, то спасение одно — это фотография наша, где мы вчетвером и позади нас Иссык—Куль.^[57] Красавец Иссык—Куль. Сколько смотрю на него — столько любуюсь. А горы! А какие красивые деревья позади моей красавицы жены и детей, Надюши и Вовы, которые разобрали каждый по своей—маминой ноге и смотрят исподлобья на фотографа, единственного фотографа в нашем Беловодском — дядю Сашу. Он настолько колоритный мужчина, что я даже себе представляю, как он пытается привлечь внимание моих малышей деревянной, покрашенной зеленкой птичкой. На самом деле больше походящей на самолёт со странным носом. Этой фотографии аккурат скоро год будет, если доживу, на 1 мая фотографировались. Володе на ней семь годиков, Надюше три. Аннушке моей двадцать семь…, помню, как мы на твои именины ходили смотреть кинокартину «Тимур и его команда», Аркадия Гайдара.^[58] Семья. Родная моя семья, как я далеко от вас сейчас нахожусь. У вас там, небось, сейчас тепло! В Киргизии^[59] в это время года очень тепло, намного теплее, чем и сейчас в окопе под Москвой в декабре. Ты знаешь, родная, 1941 год удивил своими холодами и непроходимыми снегами, даже моих однополчан—сибиряков, как говорит один из них, моих боевых товарищей, Егор, которого мы поначалу прозвали «Дровосеком», — он очень любил рассказывать, как правильно надо деревья рубить, прям мог часами об этом деле разглагольствовать, а после того, как увидели его в рукопашной, а он в том бою, когда сошлись мы с фрицами нос к носу, взял за ствол свою винтовку, и махал, и рубил ей словно топором, сам видел, как у фашистов каски с голов улетали, то теперь мы его нарекли «Фрицерубом». Он смеётся, не обижается…, так вот, Егор говорит, что сибиряк — это не тот, кто не мёрзнет, а тот, кто тепло одевается.

Перед наступлением нас всех хорошо одели, выдали и белые валенки—катанки, и белые полушубки, и многое другое, чего не было с самого начала Войны. А повидать мне пришлось немало. После окончания сержантской школы меня зачислили в 6–ю гвардейскую стрелковую дивизию, где и назначили командиром отделения. Надеюсь, что мои три родных брата воюют, и не ранил, и не убил их фашист. Четвёртый наш, Данилка, ещё не достиг совершеннолетия, потому остался дома, поклон ему фронтовой, помню, как побег на фронт учинил, как сняли с поезда и вернули. Все были уверены, что и без него Война скоро закончится, не пройдет и месяца. Месяц плавно растянулся на полгода и конца этой войне пока не видно даже из моего окопа.

Рассказываю своим товарищам по оружию о семейном деле нашем — пчеловодстве. Отец уже стар годами, знаю, что на фронт рвется, но по возрасту не берут его.

Есть у нас в роте учитель один, младший сержант Газданов Махарбек, мы его иногда зовем Макар, он не обижается, говорит, что это одно и тоже имя, просто произносит каждый на свой лад, так вот они перещеголяли наше семейство. У нас на фронт ушло трое, а у них семеро! Город, родная, где родился я как солдат, и родилась моя дивизия,^[60] откуда пошёл мой путь боевой, зовется Ельня, видимо, в честь того, что много там елей. Смоленская область всегда была на пути врагов России. Какое—то беспокойство в душе, думаю о братьях своих. Где-то рядом они, Аннушка милая, в моей же дивизии сражаются. Три моих родных брата, Михаил, да Константин, да Василий. Приходят ли от них письма к вам в Беловодское? А то одно время, пока стояли в городе Ефремове, (Тульская обл.), я их иногда видел. Василия забрали в разведку, он у нас в семье самый шустрый был, видишь, как пригодилось.

Костя, мой старший братишка, в кавалерии. Мы все с детства любили коней, но в кавалерии досталось сражаться только старшему брату.

Михаил после учебки^[61] получил звание младшего лейтенанта и стал командиром орудийного расчёта. Но как пошло наступление, так я их больше и не видел. Скоро месяц. Обязательно напиши им от меня пару строк. Напиши, жив, мол, и здоров. Дяде Ване, тому, кто остался помогать нашему бате на пасеке, привет передай. Батюшке нашему, Григорию, поклон. Матушке тоже поклон. Детей наших поцелуй обязательно! С наступающим Новым Годом!

Обнимаю тебя. Люблю и целую!

Твой Илья Григорьевич. 30 декабря 1941 года.

–

Пламенный привет с фронта!

Дорогая Аннушка! Не успел я отправить предыдущее письмо, потому как решили наши отцы—командиры не дать немцу отпраздновать Новый год и готовят нас на штурм ледяной горки. А по полю и по замёрзшей Оке до неё шлепать с километр. Снег идёт небольшой и тучки нам в подмогу, луна через них пробиться не может… Потому атаковать будем ночью. Выдали нам всем белые маскировочные халаты. И артиллерия должна будет склон тот ледяной обстрелять, чтобы полегче нам было на него взбираться… Даст Бог, не увидит нас издалека гад—фашист, увидит только, когда мы ему будем зубы саперными лопатками выбивать!

Подвезли даже новые винтовки. Карабин называется, скорострельный. Так что скоро будем гнать фашистскую гадину с Оки в сторону Орла и дальше до Берлина! И мы, воины 6–й Гвардейской стрелковой дивизии, надеюсь, войдем в логово врага первыми! После ночной атаки обязательно в следующем письме напишу, до кудова догнали мы фашистов и поздравлю вас всех с Новым годом!

Всё. Выходим. Отдаю оба письма нашему полковому почтальону.

Обнимаю тебя, люблю, крепко целую, всегда твой супруг Илья Григорьевич Боровой. 31 декабря 1941 г.

Истории о единичных, но интересных случаях на войне

… В августе 1941 года в районе города Даугавпилс красноармеец Середа Иван Павлович готовил обед для красноармейцев. В это время он увидел немецкий танк, двигавшийся в сторону полевой кухни. Будучи вооружён только винтовкой и топором, Иван Середа укрылся за кухней, а танк, подъехав к кухне, остановился, и экипаж стал вылезать из него. В этот момент Иван Середа выскочил из—за кухни и бросился к танку. Экипаж немедленно укрылся в танке, а Иван Середа запрыгнул на броню. Когда танкисты открыли огонь из пулемёта, Иван Середа ударами топора согнул ствол пулемёта, а затем куском брезента закрыл смотровые щели танка. Далее он начал стучать обухом топора по броне, при этом отдавая приказы красноармейцам, которых рядом не было, забрасывать танк гранатами. Экипаж танка сдался, а Иван Середа под прицелом винтовки заставил их связать друг другу руки. Когда подоспели бойцы стрелкового подразделения, они увидели танк и связанных четырёх немецких танкистов.

По оценке командира 21-го механизированного корпуса генерал—майора Д. Д. Лелюшенко, «своим отважным поступком показал исключительный пример героизма».

–

… «13 июля 1941 года в боях в районе города Бельцы (Молдавия), при доставке боеприпасов в свою роту возле местечка Песец (Хмельницкая область), ездовой пулемётной роты 389-го стрелкового полка 176–й стрелковой дивизии 9–й армии Южного фронта красноармеец Д. Р. Овчаренко внезапно столкнулся с отрядом солдат и офицеров противника численностью 50 человек. При этом противнику удалось завладеть его винтовкой. Однако Д. Р. Овчаренко не растерялся и, выхватив из повозки топор, отрубил допрашивавшему его офицеру голову, бросил в солдат противника 3 гранаты, уничтожив 21 солдата. Остальные в панике разбежались. Затем он догнал второго офицера в огороде и также отрубил ему голову. Третьему офицеру удалось сбежать. После чего собрал у убитых документы и карты и вместе с грузом прибыл в роту».

–

… Фашисты даже шутили над новобранцами, которые впервые попадали в окопы, напротив которых находился со снайперской винтовкой Охлопков Фёдор Матвеевич, и говорили им: «Никогда не убегайте от снайпера Охлопкова — умрёте уставшими!». Фёдор Охлопков (1908–1968), Герой Советского Союза, родился 2 марта 1908 г. в Якутской области. Войну начал в декабре 1941 г. в битве под Москвой. Снайпер. В представлении к званию Героя Советского Союза командованием части отмечено, что к июню 1944 г. снайпером Первого Прибалтийского фронта сержантом Ф.М. Охлопковым было уничтожено 420 солдат и офицеров противника. Всего легендарный снайпер уничтожил 429 врагов. Сам Фёдор Матвеевич был 12 раз ранен и дважды контужен. Участник Парада Победы на Красной Площади в Москве 24 июня 1945 года.

___

Зимой 1943 года, где-то неподалеку от берегов Туманного Альбиона встретились английский эсминец с немецким… Англичане недолго думая шарахнули торпедой в противника…, но благодаря холодной воде смазка застыла и заклинила рули торпеды под углом — результат не заставил себя долго ждать — торпеда совершила веселый маневр и по кругу вернулась примерно в то же самое место, откуда вышла…. Бедные англичане орали от страха, наблюдая, как к ним несется их же заряд… В общем, досталось им от своей же торпеды, причем так, что эсминец хоть и остался на плаву и дождался помощи, но до конца войны из-за полученных повреждений в боевых действиях не участвовал…

Немцы не добили их, наверно подумали, что эсминец и так пойдёт на дно…

Продолжение романа

От кого: Печать 6–й гвардейской стрелковой дивизии,

25–го гвардейского стрелкового полка

Газданова Махарбека

Кому: Северо—Осетинская АССР село Дзуарикау

29 ноября 1941 года Газданову Асахмету

Здравствуйте, дорогие родители!

Первым делом сообщаю вам, что я жив и здоров в настоящее время. Живем хорошо, хоть на дворе холодно, но нас хорошо одели и обули. Служу в Красной Армии. Обо мне не беспокойтесь. Как говорит старшина моей роты, — "за плечами — жизненный опыт, а когда—то там были крылья, чертовы фашисты"… Теперь срочно сообщите мне адреса моих братьев, а то я должен им письма написать и не знаю, где они. А также срочно сообщите про (..разрыв бумаги..) и все их адреса. Наш командир Дзаркоев Алихан тоже осетин, и он с нами обращается очень хорошо. Наступление фашистов захлебнулось.

Уперлись они в наш дух. И мороз в помощь! В войнах чаще побеждает разум и дух воинов — реже сила, — так говорил наш с вами предок, Хаджи—Мурат.

Напишите какие у вас новости, в чём нуждаетесь, хлеба у вас хватает или нет? Преподает ли кто в нашем родном селе, вместо меня, осетинский язык и литературу? Если преподает, то напишите кто! Помните, как я с самого детства любил учить всех, всему, и у меня получалось! Спасибо, что поддержали меня, и, с вашей помощью, я окончил Северо—Осетинский педагогический институт… потом вернулся и учил детей… очень часто вспоминаю это… очень! И понимаю, что мог ещё больше времени проводить со своей семьей и со своими учениками, во истину, пока не потеряешь — до конца не оценишь, но все мы люди, и для нас лучшем учителем является наш собственный опыт, берёт иногда дорого, но объясняет очень доходчиво…

Пишите письма почаще, не ожидая моих писем!

Напишите про всех, ваш сын — Махарбек.

Мой адрес 426** полевая почта, часть 329.

Газданову Махарбеку Асахметовичу. 29 ноября 1941 г.

P.S. Услышал от сослуживца своего Борового Ильи быль, а может и легенду, и вот хочу её рассказать вам…

Как—то Наполеон Бонапарт, во время войны, проверяя ночью караулы, обнаружил на посту спящего часового. По уставу и законам военного времени часового должны были бы предать военному трибуналу и расстрелять перед строем! Так как солдат, который заснул на боевом посту, — это предатель. Потому что может погибнуть не только сам, но и может погубить своих товарищей, жизнь которых в его руках, пока они спят! Знаете, что сделал Наполеон? Он тихонько поднял упавшее оружие спящего часового и ходил по посту до тех пор, пока не пришла смена караула. Подошедший через некоторое время со сменой сержант увидел, что часовой спит, а император стоит на посту.

Об этом случае, о поступке самого Императора, узнали все, разве что в газетах не писали. Его солдаты теперь ждали сражений и боев, в которые вел их император, чтобы доказать ему, что они тоже благородные и смелые, и что они готовы погибнуть за такого командира! А смелость и отвага просто прилагаются!

P.P.S. А какие тут красивые звезды! Тихой морозной ночью ими любоваться можно просто бесконечно долго…

Морозный воздух кристально чистый……Звезды… это лучшее, что можно увидеть с этой планеты… свет города не мешает, Тула и Москва далеко, да и по ночам сейчас никто в городах свет не зажигает, — запрещено, могут увидеть при авианалете немцы…

Звезды, это то, что было до нас… есть сейчас…

… и останется после нас…

* * *

От кого: Печать 6–й гв. стрелковой дивизии,

25–го гвардейского ст. полка

Газданова Махарбека

Кому: Северо—Осетинская АССР Село Дзуарикау

31 декабря 1941 года Газданову Асахмету

Дорогие и уважаемые мои родители!

В первых строках своего письма хочу поздравить вас с наступающим Новым Годом! Выслал вам новогоднюю открытку и эту записку—письмо положу внутрь, надеюсь, что не потеряется! Отец, мама Тасо, спасибо за те письма, которые вы мне прислали! Спасибо за адреса братьев! Напишу им после боя! Надеюсь, что в этом году вернёмся домой и я, и мои братья — ваши сыновья, с Победой! Будьте счастливы и здоровы! Нас поднимают по тревоге, пора заводить и прогревать наши бронемашины, пойдем в ночную атаку, будем штурмовать ледяную горку, что на другой стороне Оки, устроим фашисту новогоднюю ночь! Братья артиллеристы должны помочь — обстрелять осколочными лед на горе, чтобы мы могли быстрее по ней подняться… Фотокарточку мою мне обещал корреспондент из дивизионной газеты, как сделает — я обязательно вышлю! Историю, которую я напишу ниже, на отдельном листке, пусть от моего имени расскажут моим ученикам!

Хорошо, мама? Жду писем от вас по адресу:

— 426** полевая почта, часть 329.

Газданову Махарбеку Асахметовичу.

31 декабря 1941 года.

* * *

Дети, ученики мои, дорогие, помните слова великого Антона Павловича Чехова: «Всё знают и всё понимают только дураки и шарлатаны», и от себя: Образование — это те знания, которые остаются после школы, и как правило — это то, чему научились самостоятельно! Теперь история: «Некогда Англия контролировала Афганистан. Часто через его территорию засылали в Россию шпионов и лазутчиков. Казачий есаул Нагорный служил уже пять лет на русско—афганской границе. В один из засадных дней (делали засады для длительного наблюдения) заметили группу контрабандистов. Всех взяли с поличным, но, когда начали их потрошить и бить (дознание по тем временам было таковым), оказалось, что в караване есть четыре английских офицера. Афганцев в тюрьму, это понятно, но что делать с офицерами из далекой Англии? Это был вопрос.

Горы. Москва далеко. Спросить некого. Опыта работы с такого рода пленными нет. Есаул Нагорный постановил: «10 ударов плетьми. Имущества ихнее конфисковать. Ежели не помрут, больно задние части у них нежные, то сопроводить обратно в Афганистан и там отпустить на все четыре стороны».

Офицеры—лазутчики говорили по—русски и запомнили фамилию есаула. По прибытию в Англию пожаловались куда надо. Жалоба дошла до королевы Виктории. Та, недолго думая, отправила ноту протеста императору Александру III. Нота содержала требование извинений, денежного возмещения золотом и каторгу для есаула.

Ответ Александра III Королеве Виктории:

«С такой фамилией в армии есаул не найден, только полковник».

Текст письма императора есаулу: «Есаул Нагорный! Действовали правильно. Поздравляю с полковником. Если бы действовали более решительно и повесили бы этих лазутчиков — поздравил бы с генералом!».

* * *

От кого: Село Сталинское Киргизская ССР

Боровой Анны

Кому: Полевая почта 426**

28 января 1942 года Боровому Илье Григорьевичу

Дорогой, милый и любимый Илюшенька!

Здравствуй! Получила твои письма. Извини, что сразу не могла ответить, болела сильно, и детки наши тоже приболели. Свалила хвороба нас всех. Холодно у нас дома, топим соломой. Еле выкарабкались, но мы ведь Боровые. И русские — потому не сдаемся. Да и бумаги не было для письма. Спасибо нашим соседям — выручили с тетрадкой. Пишу, правда, карандашиком, чернила^[62] замерзают и плохо пишут. У нас не такие морозы стоят, как у вас, чуть поменьше, минус два, минус три по ночам, днём всё тает. И солнышко так хорошо греет. А какое солнце в горах, ты же знаешь, только нет ветра и туч и можно нежиться на солнце, хоть раздевайся… Корову пришлось продать, ещё осенью, не хотела тебе писать, но врать не хочется, а вдруг спросишь, сильно не ругайся, потому, как некому было за ней смотреть. Мы сейчас все работаем на фронт, на победу. Встаем в пять утра. В шесть уже вяжем, крутим, чешем, шьем для вас рукавицы, портянки да исподнее^[63] белье. Как заканчивается материал — идём пилить лес и рубить дрова. Все стараются для фронта, всё что можем, делаем для победы…

В Беловодском остались старики, бабы, да дети. Из мужиков — председатель, он без руки, да военный комиссар, контуженный он, толком и не слышит ничего с Халхин—Гола^[64], после войны с японцами, да помнишь ты его. Каждый вагон с теплыми вещами провожаем со слезами, думаем с бабами, что хоть бы и нашим что досталось, то, что связано нашими руками. Деток наших вижу я уже вечером. Работа у нас заканчивается с закатом солнца. С ними весь день бабуля сидит. Но чаще всего сами. Уже ведут себя, как взрослые. Война, проклятая забрала у нас мужей, а у деток — детство. Иногда дед Григорий на пасеку^[65] их забирает, но у него не шибко и тепло в землянке в горах. Хотя он их там балует редкими нынче вкусняшками, на черный день припрятанными, медком и сотами пчелиными…

Да, спешу сообщить, что хоть и ругается председатель, но мы всё равно отпраздновали Рождество. Детям накрыли праздничный стол. Видел бы ты их глаза, когда они увидели вместо супа из кожуры картошки, сена и лука с отрубями, целых два больших ломтя черного хлеба с маленьким кусочком масла, и две полных кружки молока! Их счастью не было предела! Мы даже потом пели песни, хотя петь я так и не научилась, но детишки пока ещё об этом не знают! Вспоминаю часто, как ты красиво пел и играл на гармошке! Ни один праздник в Беловодском не проходил без тебя. Везде тебя приглашали, и на свадьбы, и на именины^[66]… Поклоны твои я передала. И тебе от батюшки и матушки земные поклоны. И Макару—Махарбеку поклон наш передавай, да и всем, кто защищает Родину свою от зверя фашистского…

Люблю тебя. Твоя супруга Анна Игнатьевна.

P.S. Братьям твоим тоже написала, что ты жив и здоров, но от них пока писем нет. Поклон тебе также и от младшего твоего братишки Данилки. Если помнишь, то ему в этом году 16 лет исполняется. Пытался опять убежать на фронт, но сейчас вроде бы дурь у него отец выбил… Да и он у нас смышленый от рождения, потому взяли его работать помощником машиниста паровоза. Ещё раз обнимаю тебя, целую, скучаю, на веки твоя Анна Игнатьевна. 28 января 1942 г.

* * *

От кого: Северо—Осетинская АССР Село Дзуарикау Газданова Асахмета

Кому: Полевая почта 426**

5 апреля 1942 года Газданову Махарбеку

Здравствуй Махарбек! Пишут тебе, твои мама и папа!

Спасибо за письма, которые ты присылаешь! Правда в этом году ещё не было ничего, кроме новогодней открытки и записки внутри для школьников твоих, но мы очень ждем! В школу передали твою историю о есауле, там очень обрадовались, некоторые девочки даже всплакнули, вспомнив тебя… очень они скучают по тебе и твоим урокам, очень! И мы тоже очень скучаем, письма твои храним бережно и перечитываем часто!

Магомед и Хаджисмел защищают Севастополь! Знаем, что они не сдадут город врагу! Хасанбек, младший наш, написал одно письмо из Украины, где-то возле ДНЕПРОГЭСа* оборонялась их часть, помнишь, наверное, как строили его всем народом! Даже отец твой, Асахмет, получил там грамоту за ударное строительство! Вот теперь наш сын не дает врагу захватить народное! Но правда, больше от него ничего не было. Волнуемся.

Шамиль наш служит в минометном полку, передает весточки и консервы, так как воюет на Кубани, где-то рядом с Дзарахметом. Созирико последнее письмо написал с учебки. Вот уже как полгода не пишет. Не случилось бы чего с ним. Переживаем за вас всех. Почтальона ждём каждый день. Работы у него много. Ушли на фронт уже почти триста мужчин и мальчиков из нашего села. Да, не обижайся на меня, вы от нас уходите на войну мальчиками, а становитесь мужчинами. Так всегда было. И так всегда будет! Пока мальчик не покинет родовое гнездо — не стать ему мужчиной. Как те дикие перелетные птицы—гуси, какие в начале апреля вернулись к нам в Осетию. Я одного присмотрела, с пятнышком на шее. В том году, когда вы ушли на фронт, он юным совсем гусенком был, только родился и стал на крыло. А сейчас уже вернулся из теплых стран, и гнездо вьет. Надеюсь и вы мои мальчики вернетесь мужчинами! Совьете свои гнезда, и порадуете меня, старую, внуками и правнуками… Как говорят наши старейшины, — храбрость — инструмент высечения своей судьбы! Будьте храбрыми и бесстрашными! Будьте воинами! Пиши нам! На этом заканчиваем своё письмо.

Пиши сынок, ждем!

Твои родители.

5 апреля 1942 года.

P.S. А вместо тебя, в школе, преподавателями работают все наши женщины, по очереди, после основной работы. А работаем мы сейчас много! Единственной постоянной учительницей у нас с 1936 года преподает Маслова Клавдия Николаевна.^[67] Мужчин почти нет, старики одни, да иногда раненые, после госпиталя заскакивают на денек—другой.

Но твоя цитата, которую ты написал на большом кумаче:^[68] «Невежды презирают науку, необразованные ею восхищаются, мудрые ею пользуются», и повесил над входом в школу, продолжает вдохновлять и учителей, и учеников! Ну и на прощание хочу сказать тебе, что надо быть в жизни мужчиной и хорошим человеком, надо, но никогда не трать время, пытаясь доказать это. Никогда! И самое главное, чтобы у тебя рядом всегда был верный друг!^[69]

Днепрогэс

18 августа 1941 года гитлеровцы, бросив на прорыв танки и моторизованные войска с целью внезапного захвата Днепрогэса и плотины, по которой рассчитывали ворваться в город, прорвали оборону западнее Запорожья на узком участке фронта. Угроза захвата Днепрогэса и плотины стала более, чем реальной. Обороняющиеся подразделения, выполняя «приказ товарища Сталина от 3 июля 1941 года», переключив генераторы ГЭС на самосожжение, отступили. В тот день Днепрогэс работал с полной нагрузкой, хотя снаряды летели через плотину и машинный зал электростанции. В случае отступления наших войск решено было оборудование станции и плотину вывести из строя, не дать противнику возможности пользоваться Днепрогэсом. Но турбины не были главной целью уничтожения. Следовало взорвать саму плотину. Немецкие войска были ещё на правом берегу Днепра, в районе Никополя и Кривого Рога. О планируемом взрыве Днепровской дамбы никто не был предупрежден ни на самой дамбе, по которой в то время двигались военные транспорты и войска (они отходили на левый берег Днепра), ни население и руководство города Запорожье. Также не были предупреждены военные части, расположенные вниз от Запорожья в днепровских плавнях, хотя телефонное соединение в то время на Левобережье функционировало нормально. Время подрыва плотины: 20.00–20.30 18 августа 1941 года. Именно в это время Днепрогэс, Днепровские плотины, железнодорожный мост через Днепр были взорваны. Советские и войска, которые в то время двигались по дамбе, погибли. В результате взрыва моста и плотины на острове Хортица остался отрезанным полк пехоты, который переправлялся в это время на восточный берег. В теле плотины образовалась большая брешь, пошёл активный сброс воды. Гигантская волна смыла несколько вражеских переправ, потопила много фашистских подразделений, укрывшихся в плавнях. Но вырвавшаяся на свободу вода не разделяла людей на «своих» и «чужих». Волна высотой около тридцати метров уничтожила всё на своем пути. Часть Запорожья с огромными запасами разных товаров, военных материалов и десятками тысяч тонн пищевых продуктов и другого имущества. Десятки судов, вместе с судовыми командами, погибли в том ужасном потоке. Сила образовавшейся при подрыве плотины ДнепроГЭСа волны была разрушительна и непредсказуема. Те, кто подрывал, наверное, даже и не пытались просчитать последствия своих действий. Возле острова Хортицы и Днепровских плавней на десятки километров к Никополю и дальше стояли на позициях наши, советские военные части. Они погибли. Взрыв плотины резко поднял уровень воды в нижнем течении Днепра, где переправлялись отходившие под Николаевом войска 2–го кавалерийского корпуса, 18–й и 9–й армий. Эти войска были «отрезаны» при переправе, частью пополнили число группировки войск, попавших в окружение и плен, а частью сумели переправиться в неимоверно тяжелых условиях, бросив артиллерию и военное снаряжение. Урон нашим войскам и войскам гитлеровцев был нанесен колоссальный.

Итоги. Взрыв задержал части вермахта на Запорожском направлении на месяц. За этот месяц успели демонтировать и эвакуировать на Урал оборудование всех промышленных предприятий Запорожья. О погибших же в результате «взрывного потопа» воинах и мирных жителях старались не вспоминать, потому нынешнее поколение узнает об этих событиях только прочитав эти строки… стоило ли спасение этого оборудования тех десятков тысяч жертв и не меньшего количества искалеченных судеб…?

От кого: Северо—Осетинская АССР село Дзуарикау Газданова Асахмета

Кому: Полевая почта 426**

10 июля 1942 года Газданову Махарбеку

Дорогой наш Учитель!

Уважаемый Махарбек Асахметович!

Мы, ваши ученики, благодарим Вас за те письма, которые Вы передаете нам через своих родителей!

Читаем и перечитываем их по нескольку раз в день! Но наш учитель по русскому языку, вернее учительница, Клавдия Николаевна — даже умудрилась Ваше письмо в диктант превратить! Чему мы были на самом деле очень даже и рады! Ведь мы их давно уже выучили на зубок, потому все написали без ошибок и получили пятерки! Заходя в школу, видим кумачовый транспарант, на котором написаны Ваши слова… Фашист приближается к нашему селу, большая часть мальчишек собирается в партизанский отряд, часть — будет эвакуироваться вместе с жителями… Когда писали это письмо, то вспомнили ваше наставление нам. Вы говорили, что каждый из нас в своей жизни должен находить время для созерцания того мира, в котором проходит ваша жизнь, например, осенью полюбоваться падающими листьями, зимой — увидеть красоту отдельной снежинки, весной — полётом первой пчелы, летом — красотой горных цветов…

Мы навсегда запомнили всё, что Вы, Учитель, говорили… Помните, как—то на одном из уроков, Вы сказали, что смерти нет, вернее она есть, но у настоящих людей её нет, потому что после них остаются добрые дела, песни, стихи, поэмы, романы, картины, сады, скульптуры, мосты, дома, дети, геройские поступки и любовь… и привели в пример Пушкина А.С., — вот его нет давно, а он живёт в каждой строчке своего стиха, живет в сердце того, кто читает любое его произведение… Вот так и Вы, учитель. Вы давно уже живёте в сердцах нас — своих учеников, потому что мы говорим вашими фразами, думаем Вашими мыслями, смотрим на мир Вашими глазами…

Вы Герой нашего времени. Девочки плакали. С уважением к Вам — Ваши ученики.

П.С. Это письмо решили переписать каждый себе в свой личный дневник, так оно всем понравилось.

* * *

От кого: Ивана Капралова

6–я Гв. стрелковая дивизия

Административно—Хозяйственное подразделение

Кому: Киргизская ССР Село Сталинское

Боровой Анне Игнатьевне

Уважаемая Анна Игнатьевна, милая моя соседушка, здравствуй! Пишет тебе сосед ваш, Иван Капралов. Надеюсь, помните вы ещё меня.

Не верь похоронке^[70] той, что может и пришла тебе на Илюху твоего, не нашли мы его ни мёртвым, ни убитым……написали, что он без вести пропал… в том бою мы без вести пропавшими не досчитались сорок девять человек, — Илья в их числе. Учитель по имени Макар, не помню его имя настоящее, знаю, что осетин, был, бесстрашный, как все горцы, тоже сгинул.

В ту ночь для многих воронка от снаряда в реке стала последним прибежищем… Ты же знаешь, что мы с Ильей твоим вместе призвались, в один день, на одном поезде приехали в учебку, в Москву, и вместе попали в один полк, стрелковый.^[71] Он командиром отделения в пехоте, меня же, узнав, что я дипломированный повар, определили на кухню. Поэтому виделись мы с твоим Ильей часто. Три раза в день. Последний раз я его видел, когда в новогоднюю ночь я со старшиной приносил им в окопы наркомовские сто грамм.^[72]

Тот бой был страшным. Немчура, как будто ждала атаки, и луна, как назло, тогда, когда мы были посередь речки, вышла из—за туч, и вся атакующая дивизия^[73] стала видна, как на ладони… маскировочный халат не спасал, потому что ты бежишь — и твоя тень бежит, ты ползёшь — и твоя тень ползёт… Положил фашист почти весь полк наш на подступах к горке ледяной. В упор стала расстреливать их артиллерия и минометы под светом проклятой луны… хорошо, хоть знамя полковое осталось, нашего 25–го стрелкового, потому расформировывать нас не будут…^[74] Под ногами—то была река, спрятанная в лед. Он—то, хоть и толстый—то был лёд, но от прямого попадания снарядов превращался в большую полынью и сколько наших сгинуло, ушло под лёд — неведомо… и дали ракету об отступлении только тогда, когда ледяная горка и лёд уже были не белые, а красные от кровушки нашей русской… После боя того, луна зашла, и можно было хоть раненых повытаскивать с поля того ужасного…

Я с медицинскими сестрами вытаскивал наших раненых и убитых. Мы пытались успеть вытащить живых, пока их израненных не убил мороз, который к утру был уже под 40 градусов. И застывала кровь и у нас в жилах, когда мы ещё живого лейтенантика не смогли освободить ото льда — примёрз он своей же кровью ко льдине и тихонько умирал, а девчушка—санитарка, весом чуть более 45 килограмм била своей каской, а потом скальпелем^[75] по кровавому льду, который сковал ноги лейтенанта (одна из них была оторвана), но так и не смогла его освободить — помер он от потери крови у неё на глазах. Немчура же фашистская видела красные кресты на девчушках наших, но стрелять по ним, наверное, доставляло удовольствие какое—то. Стреляли, не прекращая. Но, слава Богу, ранили только одну, в живот правда. Не знаю, выживет или нет, увезли её в медсанбат^[76] сразу. Он расположен недалеко от нас в деревне Манаенки. Пока не увезли, держал её за руку. Катюшка, имя её.^[77] Понимала она, что рана смертельная.

Медик, как—никак. Плакала она, умирать не хотела. Рассказала мне, что росла без родителей. Бабушка её воспитывала. И мальчик ей шибко нравился с её улицы. И она ему тоже. Но он так и не решился к ней подойти, даже когда их вместе на фронт забирали… только крикнул, когда уже её вагон первым тронулся с вокзала, что любит её больше жизни… и бежал, и кричал, пока поезд не скрылся за горизонтом… 18 лет девчушке той.

Мальчишке же, её жениху, 17 было, говорит, приписал он себе лишний годок, чтобы на фронт пораньше попасть… половина улицы её так сделали, да что там половина улицы, вся страна…

Я до самого рассвета облазил всё, что можно было облазить, был даже под ледяной горкой, но Илью так и не нашел. Так что верю я в то, что может, жив он ещё… может в плен попал…ну неправильно это, умирать в 29 лет… Василий, друг мой и брат Ильи родной, разведчик, так он с того боя день через день уходит в разведку и пытается отыскать лагеря с пленными нашими, тоже не верит, что его брат погиб…^[78]

Буду тебе ещё писать Анна Игнатьевна, может, найдём ещё Илюху твоего, ты главное надежды не теряй, ведь у вас даже дочурка Надежда, а это ведь неспроста. Пока стоим мы под этой ледяной горкой уже два месяца, третий пошёл и не видать никакого просвету. Атакуем чуть ли не через день, но одолеть горку эту распроклятую мы не можем, людей полегло уже немыслимо сколько…

Крепись, Анна Игнатьевна, буду искать твоего Илью дальше, твой сосед Иван Капралов.

Село Кривцово. Орловская область.

15 марта 1942 год.

История одной фотографии

Уничтоженная на окраине Мценска советская техника: разбитые «Катюши» БМ-13 на шасси ЗиС-6, тягач СТЗ-5 с пристрелочной зениткой, сожженный танк Т-34

На фотографии «Катюши» из состава 9-го гвардейского минометного полка, оставленные в Мценске (около 20 километров от места событий, описанных в письме) после отхода советских войск.

11 октября в город для уничтожения реактивных установок была отправлена группа из четырех танков Т-34 11-й танковой бригады под командованием политрука — Героя Советского Союза Николая Поликарповича Власенко (награжден 7.04.1940 г). Группе удалось прорваться в город. Танк Власенко ближе всех подобрался к «Катюшам» и, исходя из сложившейся ситуации (точные обстоятельства не известны), политрук вызвал огонь артиллерии на себя. Танк погиб вместе с экипажем, но установки были уничтожены, задание выполнено.

Это официальная версия подвига Н.П. Власенко.

Но есть ещё несколько версий событий этого эпизода войны. В частности, версия, что «Катюши» были повреждены и вывести их из города было невозможно, поэтому танкисты уничтожили их огнем из пушек своих танков, а машина Власенко подбита в бою с немцами и не было вызова огня на себя. Стоит отметить, что на этом снимке, и на других снимках этого места, не видны следы артиллерийского обстрела.

* * *

Боровой Илья пропал без вести в декабре 1941 года. Извещение пришло домой после этого письма, которое я привожу ниже. Оно написано его дочкой, моей мамой, в 1944 году, когда его еще ждали…

Деток в моей семье учили письму следующим образом, им диктовали письма с фронта, которые зачитывали до дыр, и письма на фронт, которые потом подшивали в семейный альбом, и читали, как книгу, долгими зимними вечерами…

От кого: Боровой Нади

село Сталинское Киргизская ССР

Кому: Полевая почта 426**

28 октября 1944 г. Боровому Илье Григорьевичу

Папочка Илья, милый и любимый мой папочка, пишу тебе письмо я, твоя любимая дочурка Наденька!

Здравствуй! Мне уже семь лет. Я уже взрослая. В школу пошла! Вот! То время, когда ты ушёл на войну помню хорошо, но мне уже кажется, что ты, и жизнь без диктора, который читает новости по радио, мне просто приснилась во сне. В ней, в этой жизни во сне, мы всей семьей ходили на демонстрации, купались в озере, бегали наперегонки и не было столько седых мам и бабушек вокруг. У меня горе горькое, папуля, моя лучшая подруга украла у меня твой подарок — деревянную куклу Катьку! Как вспомню теперь, так и реву! Как мне теперь без Катьки—то? Знаешь, я поняла кто у нас на улице главный человек! Самый главный человек у нас на улице — это почтальон. Его ждут все! Все без исключения! И мама ждет от тебя писем каждый день. Правда, почему—то, тоже седая она стала, как тётя и бабуля моя. И не говорит мне, что с ней случилось. На мои вопросы не отвечает — просто плачет. Может у неё тоже, украли что… Но, когда по улице идёт почтальон, его видно издалека, он без одной ноги — все и всегда выбегают ему на встречу! И мамочка тоже… Но писем от тебя нет и нет, а мы так их ждем! Почему ты не пишешь? Может, ты в руку ранен? И ты не знаешь, почему у нас все взрослые мужчины или без ног, или без рук? Вот у нас сосед есть, дядя Саша, приехал с Войны недавно, так у него нет двух рук по локти, я ему всегда помогаю, воду ношу из колодца… Может потому, что он старый? Ему ведь уже 24 года… Помнишь, когда ты меня держал на руках и уезжал на Войну, я просила тебя привезти красное платье и красные туфли? Так вот не надо мне ничего! Просто скорее приезжай сам! Я очень—очень соскучилась за тобой!

Мама так тебя ждет, и я жду, и бабуля ждет, даже наша собака Шарик, когда я называю твоё имя, сразу вскакивает и начинает тихонько гавкать, да свои собачьи песни петь — выть… правда взрослые на него начинают шикать… нам всем тебя очень не хватает, папуля, очень! Не хватает твоих колыбельных, которые ты нам пел на ночь, когда мама была в ночную на работе, не хватает твоих шуток, игр, веселой твоей гармошки с частушками… В этом году напривозили очень много ссыльных (в селе Сталинском поселили депортированных ингушей — прим. автора), так они, эти мужики, плохо говорящие по—русски, по ночам вламываются в дома, забирают всё съестное и некому нас защитить от них… вы же все на фронте мужчины наши…, на всей улице один дядя Саша и тот без рук. Папа, возвращайся скорее, защитишь и меня, и маму, и братика…^[79] Володька, брат мой, пропал куда—то. Заболел, уехал в больницу и не вернулся. Мама говорит, что его крестный забрал, и он у него загостился и не приезжает, но, почему—то, плачет при этом.

Дядя Даниил уезжает на фронт, провожать его скоро будем всей улицей. Бабуля, почему—то, плачет без остановки последнюю неделю. Это письмо я отдам ему.

Я знаю, что вы встретитесь, и он даст тебе его.

Мне даже сон приснился, в котором дядя Даниил передает тебе моё письмо, а ты его берешь так бережно и очень грустными глазами смотришь на своего младшего брата и плачешь… и вы потом вдвоём уходите вдаль, а я пытаюсь вас догнать, а вы меня гоните от себя и уходите в берёзовую рощу… Знаю, что ты прочитаешь и сразу—сразу или напишешь, или приедешь! По радио говорят, что фашистскую гадину вы уже бьёте на подступах к Германии. Папа, убейте их! Убейте их всех!

Всех, кто не сдаётся, всех, у кого руки в крови…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

50

Эрзац—кожа — искусственный заменитель кожи

51

Шнапс (нем.) — обобщенное название крепких алкогольных напитков

52

С той даты и поныне 5 декабря празднуется, как День Воинской Славы в России

53

Блиндаж — укрытие в земле, незаметное снаружи, со стенами и крышей из брёвен или бетона, использовать начали со времени Крымской Войны при обороне Севастополя 1854–1855 годов. Как правило, для штабов и госпиталей.

54

В Красной Армии на момент начала войны служило более 60 тысяч собак. Они умели работать курьерами, саперами, связистами, (овчарка-связист по кличке Рекс в феврале 1944 г. за один день трижды(!) переплывал Днепр под ураганным артиллерийским и пулемётным огнем, доставляя важные документы. За годы войны, доставил по назначению 1649 донесений, несколько раз был ранен, но каждый раз возвращался в строй!) подрывниками и даже санитарами (на их счету более 700 тысяч спасённых солдат и офицеров!) и люди об этом не забыли! На Параде Победы (24 июня 1945 года — прим. автора) служебные собаки шли наравне с сапёрами, солдатами и офицерами. Колонну завершали четверо бойцов во главе со своим командиром Александром Мазовером. Им одним было разрешено не отдавать честь руководителям СССР и Сталину. Их руки были заняты, — они несли на носилках, которые были сделаны из мундира самого Сталина, раненого кавалера медали «За Боевые Заслуги», бойца 14 бригады сапёров, единственную собаку — восточно—европейскую овчарку по кличке Джульбарс, которую наградили боевой наградой! На его счету 7500 мин и снарядов, которые он обнаружил, а саперы их разминировали. Под конец войны Джульбарс был ранен и долго не мог подняться на лапы, поэтому на Параде Победы его несли на носилках. Сталин — Верховный Главнокомандующий сам предложил для подстилки Джульбарса свой китель — в знак высочайшего уважения! После выздоровления Джульбарс сыграл главную роль в фильме «Белый Клык». Собака, вошедшая в Историю!

55

Алабай — среднеазиатская овчарка, собака — волкодав, единственная из всех пород собак, которая в паре может победить волка. Алабаев воспитывают с самого детства не бояться волков. Они спят на волчьей шкуре (у домашних животных инстинкт — они с рождения боятся запах волка, льва и других смертельно опасных хищников), им в молоко добавляют волчью кровь и т. д.

56

Отличие собак от волков в том, что первые кусают (вонзают зубы в плоть, а волки режут, как ножом. Так устроены их зубы. Отсюда и выражение — «зарезал овцу». При нападении они делают один—два надреза зубами и ждут, когда жертва ослабнет — истечет кровью

57

Очень большое и красивое озеро в Киргизии. Чем—то похожее на море — размером (с одного берега не видно другой) и цветом

58

Аркадий Гайдар, писатель, автор одноименного романа и автор сценария фильма, с начала Великой Отечественной войны был на фронте в качестве корреспондента газеты «Комсомольская правда». Со слов боевых товарищей он больше воевал, чем работал корреспондентом. Отказался вылететь из окруженного Киева в Москву. Остался с партизанами. Последние минуты жизни. Осень 1941 года. Аркадий Петрович погиб, прикрывая отход партизанского отряда. Позднее партизаны вернулись к месту гибели Гайдара. Тот, кто его похоронил, обходчик железнодорожных путей, — рассказал, что гитлеровцы сняли с погибшего орден, забрали верхнее обмундирование, тетради и блокноты.

59

Бывшая Киргизская Советская Социалистическая Республика, одна из 15, входила в состав СССР. Сейчас Республика Киргизия. Столица — Бишкек. Находится в центральной Азии

60

6–я Гвардейская стрелковая дивизия. Преобразована из 120–й стрелковой дивизии 26.09.41 г. Передана под прямое управление Ставки Верховного Главнокомандующего. Новая нумерация частям дивизии присвоена 14.03.42 г.

61

Учебка — учебный полк, место, где проходили ускоренное обучение призванные на Войну солдаты, которые прошли отбор на младших командиров (сержантов). Или же на базе военных училищ проходили ускоренные курсы кадровых командиров — начальное звание — младший лейтенант

62

Чернила замерзают при температуре от минус 1 градус по Цельсию

63

Исподнее — нижнее бельё

64

Халхин—Гол — река в Монголии. Место, где произошёл не объявленный локальный вооруженный конфликт между Японией и СССР, в котором мы наголову разбили японцев. Сентябрь 1939г

65

Пасека — пчеловодное хозяйство. Место, где расположены ульи, в которых живут домашние пчелы

66

Именины — День рождения

67

Маслова К.Н. после войны стала супругой 1 секретаря обкома партии Тотрова Абхаза

68

Кумач — отрез красной материи.

69

У Юлия Цезаря был единственный друг, которому он безоговорочно доверял — это его врач. Только от него он принимал свои лекарства.

Однажды, во время очередной болезни, он получил анонимку: «Бойся своего ближайшего друга — врача. Он хочет тебя отравить!».

Когда пришёл врач и подал ему лекарства, он протянул ему полученную записку и пока тот читал, до капельки выпил принесенное им зелье. Эскулап застыл от ужаса:

— Повелитель, как мог ты выпить то, что я дал тебе, после того, что ты прочитал?

Цезарь ответил ему:

— Лучше умереть, чем усомниться в своем друге!

70

Похоронка — официальное извещение о смерти или о пропаже без вести солдата или офицера на фронте

71

Стрелковый полк — воинское подразделение, численность до 1400 бойцов.

72

По приказу Народного Комиссара Обороны всем бойцам перед боем положено было выдать 100 граммов водки, либо 100 граммов сахара. На передовой — 200.

73

Дивизия — воинское подразделение, численность до 12 000 бойцов

74

В случае потери (утраты) знамени, полк подлежит роспуску, то есть расформированию

75

Скальпель — очень острый, специальный хирургический нож

76

Медсанбат — медицинский санитарный батальон

77

Возможно, в письме речь шла о Катюше — Екатерина Михайлова, ушла на фронт, когда ей было 15. Прошла с боями Смоленск и Сталинград, Кавказ и Крым, освобождала Европу… К лету 1941 года окончила девять классов средней школы и курсы Красного Креста. В июле 1941 года военкомат г. Смоленска. Прибавив себе лишних два года, отправилась добровольцем на фронт. Юная медсестра не только вытаскивала раненых с поля боя, но и наравне с мужчинами ходила в разведку и в атаку. Зимой 1941–го была ранена. Потом служила на военно—санитарном судне в Сталинграде. После — в морской пехоте. Она водила бойцов в атаку, вытаскивала раненых из ледяной воды и с поля боя, ходила врукопашную. Рассказы о героических подвигах Катюши — так звали Михайлову сослуживцы — ходили по всему фронт.

«…будучи контуженной, оказала мед. помощь под сильным огнем противника 17 бойцам. Вынесла их вместе с оружием и эвакуировала в тыл», — говорится в представлении главстаршины Михайловой к медали «За Отвагу». А вот строчки из наградного листа на орден Отечественной войны II степени: «В уличных боях показала себя мужественно и смело, под огнем противника перевязывала раненых бойцов и офицеров, 85 человек. Вынесла с поля боя 13 человек». Отличилась главстаршина Михайлова и в августе 44–го. При форсировании Днестровского лимана снова повела бойцов в атаку, «первой бросилась в воду на вражеский берег с криком: матросы, за мной». Бои в Югославии, Чехословакии, Румынии, Австрии… В свои 19 лет Катюша, кавалер двух степеней ордена Отечественной войны, двух орденов Красного Знамени и множества медалей. Получила три серьезных ранения, но, как и 22 июня 41–го, сумела ускользнуть от смерти. Несмотря на многочисленные заслуги и неоднократные представления к высшей награде, Екатерина Михайлова — по мужу Демина — стала Героем Советского Союза лишь в мае 1990 года

78

Что чувствует человек, зная что скоро уйдет под воду. Сначала начинается паника и барахтанье на поверхности воды. Борясь за попытку или возможность дышать, человек не может позвать на помощь. Эта стадия длится от 20 до 60 секунд. Когда жертва в конечном счете погружаются под воду, она не вдыхает максимально долго, обычно от 30 до 90 секунд. После этого происходит вдох некоторого количества воды, человек закашливается и вдыхает больше. Вода в легких блокирует газовый обмен в тонких тканях, происходит внезапное непроизвольное сокращение мускулатуры гортани — рефлекс, называемый ларингоспазмом. Возникает чувство разрывания и горения в груди, поскольку вода проходит по дыхательным путям. Тогда наступает чувство спокойствия, свидетельствующее о начале потери сознания от недостатка кислорода, которое, в конечном счете, приведет к остановке сердца и смерти мозга

79

В октябре 1941 года Госкомитет обороны СССР был вынужден издать приказ № 813, согласно которому нарушителей правопорядка незамедлительно предавали военному трибуналу, а провокаторов, шпионов и прочих вражеских агентов, призывавших нарушать порядок, расстреливали на месте. Этот документ был издан сразу же после введения в Москве осадного положения. По данным МВД, самый густонаселенный город СССР продемонстрировал и наивысший уровень преступности в годы Великой Отечественной. Только за полгода, со второй половины октября 1941 года до начала мая 1942 года, московская милиция задержала свыше 500 тысяч человек. Почти 2 тысячи из них были расстреляны, в том числе 13 — на месте совершения преступлений. Более 30 тысяч задержанных оказались дезертирами и уклонистами от прохождения воинской службы. На январь 1942 года в Москве обезвредили свыше 100 шпионов, агентов гитлеровских разведок и диверсантов, а также более 800 провокаторов, занимавшихся распространением слухов о состоянии дел на фронтах. По словам историка отечественных спецслужб Сергея Шурлова, преступный мир городов СССР, а крупных в особенности, был хорошо вооружен — пистолеты, автоматы и даже гранаты могли оказаться и у квартирных воров, прежде никогда на дело с оружием не ходивших.

Блокадный Ленинград. Наряду с пресечением фактов бандитизма, шпионажа и диверсионной деятельности, особое внимание милиция обращала на многочисленные случаи спекуляции, воровства и мошенничества с продуктами питания. Город, находившийся свыше 800 дней в блокадном кольце, ощущал острую нехватку продовольствия. Только по линии ОБХСС в Ленинграде за время блокады привлекли к ответственности 14,5 тысяч человек. Одного только золота в слитках у них изъяли более 120 кг, а кроме этого, были ещё и бриллианты, инвалюта, десятки тысяч метров мануфактуры, сотни тонн продовольствия и горючего. В Ленинграде на 1942 год было зарегистрировано 645 фактов бандитизма, и уровень данного вида преступности значительно снизился (до 11 случаев) только к 1944 году. В Советском Союзе до начала войны было только 2 города—миллионника — Москва и Ленинград. В столице нашей Родины население составляло свыше 4 миллионов человек, в Ленинграде — более 3 миллионов. Три города — Киев, Харьков и Баку населяли соответственно, 846, 832 и 810 тысяч человек. Число жителей в остальных городах СССР было ещё ниже. В 1941–1944 годы на территории СССР было ликвидировано более 7 тысяч бандгрупп численностью более 89 тысяч человек. Очень тяжелое положение сложилось в начале 1942 года в городах Средней Азии — Ташкенте, Алма—Ате, Фрунзе, Джамбуле, Чимкенте и других, ведь туда эвакуировались тысячи зажиточных граждан, не желающих воевать, вместе с нажитым «непосильным» трудом имуществом. Организованные группы преступников совершали дерзкие, особо опасные преступления — убийства, разбои, крупные кражи. НКВД СССР направил в Ташкент бригаду Главного управления милиции, которая ликвидировала ряд крупных банд. В частности, была пресечена преступная деятельность банды в количестве 48 человек, совершившей более 100 тяжких преступлений. К уголовной ответственности в итоге привлекли несколько тысяч уголовников, в том числе 79 убийц и 350 грабителей. Военным трибуналом вынесено 76 смертных приговоров