Путешествие по северу Приморского края

Геннадий Александрович Исиков, 2021

История поселений на территории Приморского края с древних времен, русских первопроходцев, Столыпинской реформы, войны с Японией, советского периода. Путешествия по таежным рекам, сплав, рыбалка, научные и любительские археологические изыскания. Книга будет интересна тем, кто составляет свою родословную, упоминаются фамилии и годы проживания многих жителей Тернейского, Дальнегорского, Кавалеровского, Ольгинского, Красноармейского районов.

Нельма

Пеший поход Малая Кема — Нельма Хабаровский край.

То, о чем я столько мечтал и думал, наконец-то приняло реальные очертания. Я давно мечтал о путешествии вдоль морского побережья на север Приморского края по Тернейскому району. Первоначальный маршрут был задуман достичь Самарги, а оттуда теплоходом вернуться на Рудную Пристань. Большую часть маршрута мы должны были идти пешком, но впоследствии некоторые обстоятельства внесли существенные коррективы в ранее задуманный маршрут — домой мы вернулись через Советскую Гавань по железной дороге и автобусом до Дальнегорска.

В поход нас собралось трое — я, Ревмир Винник и Александр Каширин. Об этом походе с Р. Винником мы договорились еще год назад, но недели за две до срока он заявил, что с нами он не пойдет дальше Амгу, где с каким-то товарищем намерен заняться добычей полудрагоценного камня — агата, о котором он где-то узнал. Дело в том, что на побережье в районе п. Амгу морем выносит на берег окатанный полудрагоценный камень агат, за которым приезжают любители камня из Москвы. Вот и наш спутник, видимо, решил добыть это «золото». В общем-то, Ревмир человек не очень надежный. Я это понял давно, и все это время ждал от него подвоха. С поездкой в Амгу с кем-то, у него ничего не получилось — у него не было на тот момент отдельного пропуска. Пропуск был выписан на меня с указанием вышеуказанных спутников. Дело в том, что наш маршрут пролегал в пограничной полосе и без пропуска нахождение лиц, без местной прописки не допускалось. Так что Виннику пришлось присоединиться к нам. Но его намерения нам с А. Кашириным были непонятны, то ли он с нами следует до Амгу, или идет с нами дальше по намеченному маршруту.

25 сентября мы втроем вылетели из Дальнегорска на АН-2 в Малую Кему Тернейского района. Первоначально мы этот отрезок нашего пути собирались проплыть на теплоходе, но моя болезнь помешала нашим планам, а следующий рейс ждать долго. Поэтому мы и решили лететь самолетом. Высадились в Малой Кеме уже к концу дня в 16 часов. Погода была хорошая. Мне было как-то весело и интересно — мы в незнакомом месте, все для нас с этого момента было ново и загадочно. Надели рюкзаки и вышли за забор аэропорта. Повалялись после тяжелого перелета на траве и двинулись в деревню Малую Кему, не расспросив о дороге. Пассажиры все сразу как-то исчезли, и мы пошли по чутью, толком не зная где деревня. Пришлось немного поблудить, вброд переходить речушки, пока не вышли на дорогу, ведущую в деревню. Спутник наш Р. Винник торопился в Амгу, хотя до Амгу отсюда было около сотни километров. Своим нытьем и недовольством он раздражал меня. У меня был план дойти сегодня до Кемы и там заночевать. До реки, по расспросам огородников, было семь километров. Проходя мимо огородов, мы обратили внимание на хорошую картошку, которая была уже выкопана и лежала в кучах. Вот и деревня Малая Кема, правда, сейчас она не деревня, а леспромхозовский поселок. Деревню мы прошли, не останавливаясь, и пошли дальше. Хотя мне и хотелось побеседовать со старожилами. Отметились на погранзаставе и двинулись дальше по дороге. Дорога была убогая, но говорят, что такая дорога недавно пробита до Амгу, что нас, конечно устраивало. По этой дороге до р. Кемы нам встретились военные объекты. Как я понял — это были локаторы. Нас поразила захламленность, кажущаяся беспризорность самих этих объектов. Уныло смотреть на кривой забор, на кучи металлолома, на разбросанные механизмы и аппаратуру.

Затемно подошли к реке Кеме. У местных военных спросили: где удобнее поставить палатку. Ожидали, что в палатке будет холодно. Палатку поставили на косе, на гальке. Было уже темно. Но и утром этот смрад не исчез. Выяснили источник этого запаха. Откуда-то несло падалью. Неприятный запах донимал нас весь вечер пока не заснули. Оказывается, по галечниковому берегу реки была разбросана половодьем дохлая рыба сима, горбуша, которая, отнерестившись, погибала. Отсюда и шел запах. Дохлую рыбу мы видели на всех реках по пути следования.

26 сентября

Спать было не холодно, зря нас пугали холодом. Одежды всякой было вдоволь. Вес наших рюкзаков был в пределах 25–27 кг. Позже я даже решил, что из одежды у меня было кое-что лишнее, я ни разу не мерз.

Утром решили осмотреть окрестности и поискать брод. В данном месте река была метров 30 шириной и глубиной примерно до пояса. Переходить реку без сапог я не стал бы. Вдвоем с А. Кашириным мы прошли вверх полтора километра, и нашли там брод. Скорость воды на перекате была значительной и едва не сбивала с ног. Перешли на другой берег. Вернулись к лагерю. С Р. Винником у нас произошло окончательное размежевание. Он заявил, что оставляет нас и уходит один в Амгу. Ему не до исследований и не до любования пейзажами, ему нужны камни. Тут же он начал делить продукты, заявил, что ему не нужен брод, что он разденется и тут же перейдет реку. А вода в это время уже холодноватая. Пришлось мне его успокоить тем, что мы посмотрим брод в предустьевой части, а если там брода нет, то вернёмся и перейдём в верховье реки.

С первого дня путешествия у нас начались разногласия и непонимание друг друга, пока только с Р. Винником. После обеда мы с А. Кашириным снова двинулись на разведку брода уже в устьевой части. А Ревмир стал дорисовывать скелеты дохлых рыб вместо того, чтобы с нами вместе искать удобный брод. Достигли мы самого устья, хотели перебрести морем, но, увы, мели нигде не было. Вернулись в лагерь и несколько обрадовались, все было сложено и готово к походу.

Реку Кему перебрели верхним бродом и через пойменный лес вышли на дорогу, которая шла со стороны Малой Кемы через брод, где мы пройти не смогли. Следует отметить, что на правом берегу реки в том месте, где мы ночевали, стояли два больших деревянных заброшенных дома, в которых, как нам потом сказали, жили военнослужащие, а на берегу бухты, где сейчас располагается локатор, когда-то был лесозавод. Выйдя на дорогу, мы сразу увидели деревню Великая Кема. Об этой деревне я знал очень мало. Как только мы поднялись на пригорок, сразу же перед нами открылась вся деревня. При первом взгляде на эту картину я понял, что эта деревня умирающая, если уже не мертвая. Вышли на главную улицу, которая шла от моря на запад. Улица была пустынна, многие дома полуразрушены, или стояли с заколоченными окнами. Деревня расположена на надпойменной террасе и отсюда было видно насколько обширна долина р. Кема. Нам необходимо было узнать у местных жителей о дальнейшей дороге. Задерживаться здесь мы пока не хотели. Увидели двух стариков, копающих в огороде картошку. Сбросили рюкзаки прямо на улице, и пошли в огород. Картошку копали старик и старушка. Старик был в дальнем углу, потому мы с расспросами подошли к бабушке. Бабушка была сухонькая, маленькая с папироской во рту. Пока мы с ней беседовали о путях-дорогах, о деревне, дед, что-то мурлыкая, продолжал копать картошку — нас пока он как бы и не замечал. Поговорив с бабушкой, подошли к старику. Я думал, что он какой-нибудь старовер, а он оказался веселым и разговорчивым. Лицо его обросло кудрявой длинной бородой, которая придавала ему иконный вид. Одежда у него была самая несуразная, затасканная и грязная. Ему 73 года. Живут здесь с 1934 года вдвоем с бабкой. Дети в Дальнегорске и Кавалерово. Пенсию дед не получает. По словам старушки, он не хочет хлопотать, нужны какие-то документы. Фамилия его Колесниченко Григорий Григорьевич. Проговорили мы с ним долго. Во время всего разговора он не бросал своего занятия, копку картофеля. Я заметил, что здесь картошка намного хуже, чем в Малой Кеме. В молодые годы дед был и почтальоном — на коне возил почту, доходил до самой Нельмы. Пилил лес, в войну служил в какой-то трудовой армии. Вся жизнь прошла в тяжелом труде и хотя лицо у него тонкого склада, руки же широкие и тяжелые.

Бабушка также всю жизнь проработала на лесозаготовках, в колхозе, был в Кеме и колхоз, но толку с него не получилось. Дед в разговоре вставлял ученые слова, что меня несколько удивило. Я у него поинтересовался, откуда он знает такие термины. Он это объяснил тем, что работал все-таки на почте, и личным интересом. Поскольку день был уже на исходе, мы решили сегодня дальше не идти, а остаться в селе на ночевку. Устроились мы в одном из заброшенных домов с исправной крышей. Я с Кашириным пошел на осмотр окрестностей, а Р. Винник остался со стариками докапывать картошку, так как его особенно ничего не интересовало. Осмотрели село, древнее городище, о котором нам рассказал дед. Городище было небольшое. Представляло оно из себя пространство кругообразной формы в диаметре примерно 150 метров, обвалованное земляным валом. Высота вала едва ли достигала 2–3 метра. Внутри городища расположены школа и клуб, которые в настоящее время уже не функционируют. Когда то в деревне была и мельница, метровые жернова от которой валяются в бурьяне. В центре села я обратил внимание на один дом. Отличался он тем, что его окна, двери, карнизы были украшены резьбой. Такую резьбу на домах я встречал в Сибири, а в наших краях такую картину увидел впервые. А, в общем, деревня представляла грустную картину. Меня такие зрелища повергают в уныние, не могу без тоски смотреть на угасающие и угасшие поселения. Была когда-то жизнь и в силу неблагоприятных обстоятельств, ушла…

Мне кажется, что это противоестественно. Люди когда-то приехали сюда, освоили земли, построили себе жилища и все необходимое для жизни, и через некоторое время бросили все свои труды, дома, в которых жили. И вот практически в деревне остались лишь только те, которым некуда податься, да и незачем, как и нашим старикам.

Сходили мы и на сельское кладбище, которое расположено на склоне прилегающей к селу сопки. На этом кладбище привлек наше внимание белеющий памятник, как видно недавно поставленный. Оказалось, что это надгробие сооружено в память о погибших в авиакатастрофе военнослужащим и их семьям. Всего погибло семь человек, как нам сказали, по пьянке. Хотя время близилось к вечеру, мы решили сходить еще на аэродром, в военный городок. Оказывается, недалеко от деревни выше по долине был военный аэродром, который ликвидировали в 1975 году. Сейчас же в деревне находится небольшой военный персонал, которому Р. Винник хотел прочитать какую-то лекцию. В военном городке стояли хорошие дома, кругом было много брошенного имущества, металлолома, везде под ногами путалась проволока. Еще в селе мы заметили, что многие огороды были обнесены металлическими щитами аэродромного покрытия. Металлическое покрытие взлетно-посадочных полос еще не было снято. Но за пределами этих полос лежали горы этих металлических полос. Из этого металлопроката были построены всякие хозпостройки. Этими листами устланы непроезжие участки автомобильных дорог. Во всех близ лежащих поселениях были заметны постройки и заборы из этих полос. Картина в общем то печальная — столько добра, все брошено, не прибрано как после неожиданного бегства. Зайдя в один из брошенных домов, увидели на полу разбросанные книги — видимо это остатки библиотеки. Выйдя на взлетную полосу, мы ощутили величайший простор кемской долины, и нас неудержимо потянуло совершить экскурсию вверх по долине. На ночь мы устроились в одном из заброшенных домов, который нам указал наш новый знакомый Г. Г. Колесниченко.

27 сентября

Наше решение идти на экскурсию вверх по долине не вызвало у Р. Винника никакого энтузиазма и с нами он не пошел, а стал собираться в Амгу, тем более, что нам предлагали даже машину, но неопределенно. Я от такого предложения отказался — этот путь мы должны пройти пешком. Мы с Александром ушли, а Ревмир остался ждать машину. Вышли мы рано, солнце еще не взошло из-за моря. С верхов дул прохладный ветер. Сразу за селом мы вышли на взлетно-посадочную полосу, которая протянулась километров на пять и в конце которой мы должны выйти на дорогу, идущую вверх по кемской долине. Решили мы дойти до верхнего Илимо. Это бывший поселок лесорубов, который существовал еще в 30-е годы 20 века и в котором, в то время проживала наша бабушка, да и ее старик так же работал здесь. А сошлись они вроде бы намного позже. У них разные фамилии и дети. В то время был еще поселок Верхний Илимо, выше Нижнего километров на семь, где по рассказам деда так же находится древняя крепость, но туда мы идти не собирались, шли мы на один день туда и обратно. А эту крепость я нашел намного позже в одном из своих путешествий по этим местам.

После полосы вышли на полевую дорогу, на которой сразу увидели следы тигра, которые вели в сторону леса. Пришлось насторожиться. Шли быстро. Солнце уже поднялось и стало пригревать. Я чувствовал себя великолепно. Такие чувства у меня возникают от того, что тебя ничего не связывает, ты распоряжаешься собой по своему разумению и что вокруг незнакомые и неизведанные пространства. Наш путь пролегал по лугам, по которым в разных местах произрастал лес. Трава стояла некошеная по пояс, уже пожелтевшая. Вероятно, здесь когда-то были поля и сенокосы, которые давно заброшены. Вошли в лес, чувствовалось приближение реки, которая протекала где-то слева. Лес представлен в основном дубняками. По берегам реки, к которой мы вышли, произрастал ивняк. Хвойного леса пока видно не было. Вышли к реке. Течение реки было в основном спокойным, лишь на каменных перекатах река сильно шумела. Где-то здесь должны быть «ворота», где мы ожидали эффектного зрелища сжатой в утесах реки. Но ничего такого мы не увидели. Воротами называлась скала, которая близко подходила к реке с левого берега. Прижим. Дорога в этом месте обходила этот прижим верхом по хребту невысокого отрога.

Дошли до второго прижима. Дорога в этом месте была проложена в скальной осыпи, вероятно, с помощью взрывов. Дорога построена лесозаготовителями, по словам Григория Григорьевича давно. По нашим подсчетам мы прошли 18 км. Мы начали приглядываться, где же это самое Илимо, но никаких признаков бывшего поселения мы не увидели.

Прошли густой лес, и вышли на открытое место, заросшее травой. О том, что здесь когда-то была человеческая деятельность, говорила лишь бочка смолокурни, стоявшая на насыпном бугре. Никаких признаков жилья заметно не было, хотя это и был прежний поселок лесорубов. По словам нашего деда здесь и было то всего четыре избы. Прошли уже 25 км. Травы здесь также были не кошены. Дорога эта обычная колея, по которой сейчас, вероятно, проезжают изредка только охотники да рыбаки. Прошли ещё 3–4 км вверх и повернули обратно. До Верхней Илимо мы не дошли. По рассказам наших стариков основной поселок лесорубов был Верхний Илимо, а с этого поселка ездили еще дальше вверх пилить лес, по притокам р. Кемы. Лес сплавляли. На реке Илиме, притоке Кемы даже строили запруду для поднятия воды. В Верхнем Илимо, по словам деда, и было древнее городище-крепость. На обратном пути в поисках грибов наткнулись на какие-то глубокие ямы, воронки, которые поражали своими правильными формами и неизвестным происхождением. Я даже взволновался. Неужели это что-то древнее. Оказалось, что это и в самом деле воронки, которые образовались от взрыва авиабомб, которые здесь взрывали когда-то как ненужные. В село вернулись уже на закате. По отсутствию вещей Р. Винника поняли, что он подался в Амгу пешком, машину ему не подали. Но ему повезло, в пути его догнала машина, и он благополучно доехал до места. Мы торопились сходить еще и к морю, благо, что дома деревни и улица упирались в море. Был уже закат, и на землю спускалась тьма. Мы поднялись на скалистый мыс, который расположен в северной стороне бухты и с которого открывался красочный закат на западе. В море, недалеко от берега, стояло рыболовное судно, команда которого на катере высадилась на песчаный берег южнее устья р. Кемы. Север и восток уже темнел. На этом экскурсии по кемским далям заканчивались. Завтра выходим на Амгу.

О Григории Григорьевиче Колесниченко

Вчера вечером ходили мы к ним в гости, с собой взяли бутылку вина. Бабушка поставила на стол свою недопитую бутылку, дед тоже подсел, налил себе в стакан вина, покрошил туда хлеба, вытащил из другого стакана «соломинку», через которую пьют коктейли. При этом сказал, что эта «соломинка» каким-то образом попала к нему из Англии. После сказанного он начал цедить с помощью этой «соломинки» содержимое стакана, испытывая при этом, как мне казалось большое удовольствие. Потом он встал и пошел к радиоприемнику, который стоял в другой комнате, и приник к нему. Через некоторое время он залетает к нам на кухню и с радостью сообщает: «Наши запустили ракету!» Не увидев на наших лицах особой радости (их каждый день запускают) исчез и больше мы его у стола не видели. С тем мы и ушли, оставив бабку за столом на кухне, а деда приникшим ухом к приемнику.

Сегодня мы насобирали немного грибов и решили устроить прощальный ужин. Позвали Григория Григорьевича в свой двор, когда у нас еще было не все готово. Он сказал, что придет через полчаса. Мы накрыли стол прямо на дворе, поставили фляжку с водкой. Вот пришел и дед с керосиновой лампой. Поставили пожаренные грибы, по кружкам разлили водку. Неожиданно наш гость из-за пазухи извлек свою алюминиевую чашку, сказав, что он со своей посудой, стал накладывать в нее грибы. Выпили, закусили грибами, салом, Гость ел грибы с удовольствием, но как сказал он, ими он не занимается. Поговорили, но было уже поздно, и дед собрался уходить. Снова полез за пазуху, вытащил клизму с пристроенным длинным соском и начал высасывать из своей кружки остатка водки. Сколько уже осталось водки в кружке мы не заметили. Конечно, мы были удивлены таким поворотом картины, но смеяться над действиями нашего гостя было как-то неудобно. Проделав эту операцию и спрятав все принесенное за пазуху, он отбыл, пожелав нам доброго пути. Потом мы часто вспоминали потешного Григория Григорьевича. Напившись молока, мы улеглись спать на свои жесткие постели. Завтра начинался длинный путь.

28 сентября

В 7–00 мы уже были с рюкзаками на плечах. Сумерки еще окончательно не развеялись, а деревня еще спала. Покидая это угасшее поселение, мы, вероятно, уже никогда не попадем. Через десяток лет умрут последние старики, и не станет на карте Великой Кемы, деревни с таким значительным названием и только, возможно, родственники будут изредка наезжать на их могилы. Но даже их родственникам уж очень сложно навестить родные места ввиду отдаленности и отсутствия нормальной транспортной доступности. Хотя позже по времени и могилы будут тоже забыты и заброшены. Такие забытые могилы, уже заросшие лесом с покосившимися крестами или вовсе без них, мы будем встречать своем пути.

Если рассматривать время с точки зрения истории, то все равно пустыми вечно эти места не будут. Когда-то давно здесь обитали аборигены, свидетелем тому еще до сих пор сохранились сооруженные ими те же городища. Аборигены исчезли по разным причинам. Потом пришли русские переселенцы, которым здесь тоже стало нечего делать, хотя и нашествий никаких не было. Но пройдет еще какое-то время, и придут сюда новые люди и снова оживут морское побережье, берега рек и ныне заросшие поля и луга. А пока мы уходим…

Сразу за селом дорога полезла вверх на невысокий перевал горного отрога, который разделял долину р. Кемы и широкую долину небольшой какой-то речушки. Эту долину мы вчера видели с мыса. По дороге мы встретили старые укрепления 30–40 годов 20 века. Это была береговая батарея. Гнезда батарей были соединены подземными ходами. Чтобы соорудить такие укрепления в те времена, нужно было затратить огромный труд большого количества людей. Спустились в долину. Дорога шла вдоль моря. Хорошая погода, живописные берега, все это располагало на хорошее настроение. С рюкзаками идти было нелегко, потому что дорога шла с сопки на сопку. Наконец мы вышли на последний перевал, с которого открылась прекрасная долина р. Шомы.

Долина этой речки широкая и живописная — справа море, а с других сторон горы и горы. Берега у моря были безлесны и покрыты травой. Все это создавало живописную картину. Ах, пожить бы здесь какое-то время и ничего не делать — просто смотреть. На старой карте Тернейского района в этой долине недалеко от моря обозначено какое-то поселение с названием Шома. В настоящее время никаких следов этой деревни мы не заметили. Дошли до реки Шомы. Здесь пообедали, отдохнули. Смотрели в реке рыбу. Но сейчас рыбы не видно — сезон прошел. Решили дойти сегодня до р. Колумбе и там заночевать. На карте расстояние до Колумбе семь километров. Но мы не пошли к этой реке берегом моря, боялись непроходов, а пошли по дороге. И эти семь километров растянулись во все двадцать. К реке мы вышли только к вечеру и то не к устью, а намного выше. И хотя с террасы, по которой шла дорога, было видно и устье реки и море, идти без тропы и дороги к устью мы не рискнули. А ведь на той же карте в устье этой реки также находилась деревня Колумбе и к ней должна быть какая-нибудь дорога, но мы почему-то на нее не попали. И хотя река в этом месте поразила нас красотой, мы решили в бухту не заходить, а идти дальше по дороге, которая шла верх вдоль реки Колумбе и искать место для ночевки.

С террасы просматривались река, синеющее море и противоположный склон сопки, где возвышалась скала Монах. Так она обозначена на карте. С этой скалой под таким названием я позже слышал интересные легенды. Одной из них, по рассказам старожилов этих мест. После гражданской войны какой-то белогвардейский офицер жег кресты на вершине этой скалы. Только на закате мы вышли к броду через р. Колумбе. Название «Колумбе» тоже несет в себе какую-то загадочность, но на китайское не похоже. Брод через речку находится у места слияния с Правой Колумбе. Палатку поставили прямо у дороги. Более подходящего места здесь не было.

29 сентября

Вышли мы поздно, в 10 ч. утра. Дорога вышла из поймы и пошла по отрогам сопок, идущих вдоль реки. На этом участке слева от дороги возвышалась одинокая скала громадных размеров. Она интересна, как и скала Монах. Подъемы, спуски и опять подъемы. К нашему удивлению и счастью мы догнали всадника. Им оказался связист, который проживает в Амгу, а здесь он был по делам службы на осмотре линии связи. Ночевал он в избушке, которая находится где-то выше нашей ночевки, а сейчас он выехал на дорогу, где мы его и догнали. Ему 48 лет, имя Владимир Чечулин. Возвращался он в Амгу с заходом в бухту Найна. До Найны отсюда было часов пять ходу, что меня удивило, по карте было намного меньше. Он согласился взять наши рюкзаки на спину лошади. Мы решили двигаться вместе с ним до Найны, хотя эта самая Найна была в стороне от дороги, которая шла намного западнее. Мы совершили большую петлю в связи с этим заходом, но, в то же время, мне было интересно посмотреть места, где расположена и какая она. Название Найна сохранилось от бывшего поселения. В этом месте в море впадают три речки с названиями 1-я, 2-я и 3-я Найна. Раньше здесь были поселения, рыбозавод, который, якобы, перенесли в нашу Каменку, японская рыбалка, от которой остались одни бетонные чаны, в них солили рыбу. Без рюкзаков идти было легко. Мы дошли еще до одной избушки нашего связиста, где сварили обед и пошли на Найну, свернув с дороги. Дальше шли по тропе. Попадалось много грибов. Вскоре я заметил и старые пни. Это говорит о том, что раньше здесь где-то близко жили люди. Значит, до Наймы было недалеко. Вскоре вышли к берегу моря. Берег был открытый. Обширные безлесные пространства полого спускались к морю. Встретили старые столбы, которые остались от электролиний, или линий связи. Оказывается, здесь когда-то стояли моряки, и это осталось от них. Кругом жили люди. Все бухточки были заняты. Куда все девалось. К северу на берегу моря виднелась избушка, куда мы и направились. У избушки толпилось много народа, который встретил нас. Конь нашего связиста уже был развьючен, и все ожидали нас, так как мы отстали от Владимира Чечулина, связиста. Здесь было трое мужчин, кроме нас и нашего связиста, два мальчика и одна женщина. Хозяевами этого хутора были мужчина и женщина. Оказалось, мужчина сам был из Дальнегорска, а жена его родом из Синанчи. Фамилия ее, к моему удивлению, Терентьева. Вероятно, она была из тех Терентьевых, которые были нашими соседями, когда наша семья проживала в Синанче (Черемшаны) на седьмом километре. У них было две взрослых дочери, которые нас обворовали, когда мы были еще маленькими, а родителей в это время не было дома. А было это в 40 годы 20 столетия. Об этой встрече по возвращению рассказал своей матери. Здесь наши новые знакомые добывали морскую капусту. Мы принесли с собой грибов, но хозяйка жарить их не стала, было поздно. На ужин подали картошку и переваренный окунь, у которого не было никакого вида и вкуса. Над столом вилось множество мух. Так что удовольствия и сытости от такого ужина мы с Александром не испытали. Спать мы в этой избе на полу среди подвыпивших мужиков так же отказались. На зеленом лужку, невдалеке от избы, мы поставили свою палатку. На завтра договорились с мужиками, (а они приплыли сюда на лодке из Амгу на рыбалку), что они после рыбалки часов в 9–10 утра возьмут нас в свою лодку, дойти с ними до Амгу. Чечулин так же оставил свою лошадь в Найне, пойдет так же в лодке домой в Амгу. До Амгу от сюда на лодке 40 минут хода. Было много комаров, несмотря на позднее время. С думой о завтрашнем морском походе мы улеглись спать.

30 сентября

Из палатки мы вылезли еще до восхода солнца. Мне как обычно не хотелось упускать момент восхода солнца из-за моря. Вот и сейчас солнце выкатывалось с восточного конца земного шара, озарив море и наш берег радостным светом, светом нового дня. Рыбаки были уже в море. В надежде на скорый отход мы стали собираться. Рыбаки уже суетятся у избушки, но нам почему-то ничего не сообщают. Пришлось нам самим идти к ним и спрашивать в чем дело, когда отходим. Неожиданно они нам заявили, что нас они на борт не возьмут, поскольку рыбы поймали много. Перегруз. Показали свой улов. Да, действительно рыбы было много, треска, окунь. Треска, оказывается, громадная рыбина. Но от этого нам не легче. С трудом мы уговорили рыбаков взять хотя бы наши рюкзаки. Расспросили о дальнейшей дороге до Амгу. На Амгу отсюда была старая тропа, но по ней сейчас никто не ходит. Посоветовали нам снова выйти на дорогу, которая и приведет нас в Амгу. Мы последовали их совету. Но, к сожалению, на дорогу мы не вышли, не дойдя до нее метров триста, а пошли по линии связи, надеясь на то, что линия связи скоро выведет нас на дорогу. Да еще Александр уверял меня, что дорога отсюда очень далеко, за горой, которая возвышалась в вершине р. Найны. Откуда он это знал, для меня осталось загадкой. Пришлось нам идти по вьючной тропе, она — то поднималась, то спускалась по невысоким грядам сопок. Трава была на уровне глаз и выше, да еще осыпала нас созревшими семенами, создавая основное препятствие в движении, и хотя мы шли налегке, дорога не казалась нам легкой. На всем пути мы видели много калины, которая полностью заселила просеку линии связи. Попадался и виноград, он был еще зеленоватым, и лимонник, который я с удовольствием поедал. Подъемы, хотя и невысокие, но частые, утомляли нас. Неожиданно вышли на избушку. Было уже 3 часа дня. Решили пообедать. После обеда немного отдохнули, сил прибавилось. Побежали дальше по той же тропе вдоль линии связи. А бежать надо было. День на исходе, а мы не знаем, где мы. Близость скорой ночи озадачила — у нас с собой ничего не было, все было в лодке. Перед нами снова загадки — вышли на развилку троп. Тут бы подумать, что и как, и принять совместное решение, по какой тропе идти. Но мой спутник такого не любит. Он решил сам и побежал. Я за ним по тропе, которая шла совершенно в обратную сторону от нашего движения. К счастью через некоторое время мы снова вышли на избушку. Было уже 4 часа дня. Делать нечего. Решили дальше не идти, а заночевать в избушке, благо, что в ней было все. После таких событий решили осмотреть окрестности. Оказывается, рядом протекала какая-то речка. Прошли вверх по реке. Неожиданно вышли на тракторный след — значит, дорога была где-то рядом. И в самом деле, еще чуть выше мы вышли на дорогу, на которую мы не вышли, уходя из Найны. Что бы сократить путь от избушки до дороги, мы соорудили мост, спилив два дерева, стоявших возле речки и начали готовиться к ночевке. Приготовили ужин с грибами и супом, кое-что заняли у отсутствовавших хозяев. Помылись, долго слушали музыку по приемнику, который я таскал с собой.

1 октября

В 7.00 мы уже были на выходе. Перейдя речку по построенному вчера мосту, мы вышли на дорогу. Видимо, Александр вчера правильно, сам того не зная, вывел меня на правильную дорогу. До Амгу по нашим предположениям было не более 12 км. Но в Амгу мы пришли около 12 часов дня. На этой дороге запомнился березовый лес, уже тронутые осенью, через него шла дорога, проложенная два года назад, но проехать по ней может не каждая машина, тем более в сырую погоду. Как раз по этой дороге и проехал наш беглый спутник Р. Винник. С последнего перевальчика мы не удержались, чтобы не полюбоваться осенними пейзажами и поселком Амгу. Расположен он у самого моря и до него оставалось идти 5–6 км. Вдоволь насмотревшись живых картин, мы пошли дальше, уже уверенные, что через час — два мы будем в поселке. Кстати, у Александра была кинокамера, которую он купил в Дальнегорске перед выходом в поход. По пути он что-то снимал. Перед поселком нам пришлось перейти р. Амгу, которая сливалась с рекой Гранатовой. Видимо, в этой реке находят гранаты, полудрагоценные камни. Потому и реку так назвали. В месте слияния этих рек возвышается отдельно стоящая сопка, как мы потом узнали «Сопка Любви» и у подножия которой находятся древние крепостные валы. Перейдя речку и выйдя на открытые места, мы увидели первые дома. При взгляде на запад — открывалась просторная долина реки Амгу с синеющими вдали хребтами сопок. Мне понравились здешние места, да и сам поселок (или село) был уютным. Первой нашей задачей было разыскать дом Чечулина и узнать судьбу наших рюкзаков, что мы и сделали. А потом надо было найти нашего беглеца, искателя драгоценных камней. Пошли в аэропорт, который располагался почти в центре поселка. Там нам сказали, что среди пассажиров фамилии Винник не числится. Вышли на улицу и вдруг увидели Р. Винника. Оказывается, он жил в местной гостинице и как бы находился под домашним арестом у пограничников, поскольку у него не было отдельного пропуска, о чем я его предупреждал, когда он еще собирался удрать от нас. Теперь он может реабилитироваться, поскольку пропуск находился у меня. Устроились в гостиницу и мы, забрав свои рюкзаки на причале, сходили на обед к В. Чечулину со своей водкой. Отобедали плотно, все было вкусно, даже печень трески, из-за которой в Найне нас не взяли на борт. В Чечулин нам сообщил, что недалеко от села, на хребтике, он знает задернованные ямы. В них, якобы, когда-то в древности добывали какой-то камень, из которого изготавливали орудия. Приезжали геологи из Ленинграда, и он их водил туда, но они не докопались. Мы собирались сходить, но что-то нас задержало. В этот же день мы пошли на сопку Любви с нашим новым амгинским знакомым, с которым мы познакомились еще в аэропорту Дальнегорска. Зовут его Кирилл Федорович. Для этого мы пересекли р. Амгу в устье по висячему мосту. Кирилл Федорович давно не живет в Амгу. Сейчас он стал вспоминать, где он косил траву, как работал на маяке, как ловил здесь рыбу. Подошли к сопке. Подножие этой одинокой горы было окольцовано со стороны моря рвами и земляными валами. С обратной стороны гора отвесно обрывается в реку и с этой стороны крепость была неприступна. Значит когда-то в давние времена на этой горе «Сопке Любви» кто-то от кого-то защищался. Зашли на вершину, поселок был перед нами, да и все прилегающие пространства и долины двух рек хорошо просматривались с этой вершины.

2 октября

Совершили экскурсию на Теплый Ключ. Здесь находится целебный источник, на базе которого действует водолечебница, местный курорт. До этого курорта от поселка по дороге 18 км. Дорога проложена по долине Амгу. Долина этой реки очень живописна и, пожалуй, самая привлекательная из всех пройденных нами речных долин. Сначала шли покосы вперемешку с отдельно стоящими пышными деревьями и участками уже осеннего леса. Краски осени заиграли в полную силу по долинному лесу. Было утро, ярко светило солнце и приятно было идти по росистой стерне покосов. Далее дорога углубилась уже в настоящую тайгу. Ели и кедры окружали дорогу, которая широкой полосой прорезала мало тронутую тайгу. Вскоре дорога раздвоилась, правая пошла на лесосеку и на р. Максимовку (Кхуцин), а левая на Теплый Ключ. Встретились с лесником Янковским П. Ф. (фамилия интересная), который проживает постоянно на Теплом Ключе. Ему уже за пятьдесят, живет в этих краях с давних пор. Был даже какое-то время Председателем сельсовета в Кхуцине (Максимовка). Рассказывал о давних событиях, происходивших в этих местах. Когда-то по долине р. Кхуцин готовили лес. На заготовке леса работали заключенные. Были побеги, жестокость охранников, когда беглецов не ловили, а при погоне убивали и отрубали кисти рук для отчета. Насколько это правда, сказать трудно. Пообедали на речке. Р. Винник собирал камни, а потом умчался искать агаты на приток р. Амгу, о которых ему сообщил лесник. Мы пошли дальше на Теплый Ключ, возмущались поведением нашего ненадежного спутника. До ключа еще 3 км. Шли по дороге. Нас окружала сплошная тайга. В поселке Теплый Ключ шел ремонт. Была здесь примитивная водолечебница. Нам разрешили искупаться в лечебной воде, что мы и сделали. Вручную из колодца налили целебной воды, разбавив ее подогретой водой из котла, искупались и, поблагодарив, двинулись в обратный путь. Перед Амгу нас догнала машина, на которой мы и подъехали. Ревмир Винник появился позже. Агатов он не нашел, а притащил каких-то зеленых камней, которые тоже были ценными. На этом наши экскурсии сегодня закончились.

3 октября

Сегодня мы решили втроем пойти на море искать агаты, а заодно и осмотреть окрестности Амгу к северу по побережью. Наш дальнейший путь через Сайон на р. Максимовку. Хотя мы и собирались идти вместе вдоль берега, но разбрелись. Р. Винник убежал, не дождавшись нас, а мы с Александром пошли вместе, только разными путями. Когда мы пришли в намеченную бухту, Ревмир уже бродил по приливу и «ловил» матовый блеск агатов. Я тоже из любопытства стал посматривать себе под ноги. Агаты попадались довольно часто, но мелкие, я их отдал Ревмиру, и с тем ушел домой. На рейде стоял лесовоз и грузился лесом. Для фотосъемки было довольно привлекательная картина, небо в облаках, судно в солнечной дорожке. Сделал несколько снимков, но эту пленку я впоследствии потерял. На этой же пленке были еще более ценные кадры встреч в Улунге и Максимовке. Вечером мы решили, что завтра отправляемся в дальнейший путь на Максимовку, только не по берегу, а через Кхуцин, куда мы должны доехать на леспромхозовской машине, о чем мы уже договорились. Этим вечером у меня состоялся последний разговор с Р. Винником. Я как обычно в таких ситуациях не сдержан, просто не могу понять таких людей. Его поступок в отказе идти с нами дальше, я считаю предательским, и его действия в даже мелочах идут в разрез с нашими устремлениями. И даже то, что он не взял некоторых мне не нужных вещей обратно в Дальнегорск, и которые я брал только ради похода для всех, возмутило меня до предела. А я считал его своим товарищем.

Вообще, надо сказать, у меня в жизни было много таких товарищей, которые позже оказывались примерно такими же, как Р. Винник, хотя я его выделял из всех своих знакомых. Впоследствии, я с ним рассчитался до копейки, вернул все его вещи вплоть до фляги и фотопленок. Таким образом, в дальнейший путь окончательно мы идем вдвоем с А. Кашириным.

4 октября

Выехали из Амгу на вахтовке в 7–00 с лесорубами. А пришли на их базу в 5–00 утра, в надежде уехать раньше. В общем, поселок Амгу остался позади. Дальше мы должны доехать до ключа Сигдаси, по которому, как нам сказали, мы выйдем на р. Кхуцин (Максимовка). Проехали перевал и спустились в бассейн р. Кхуцин. Как далеко уже забрались лесозаготовители. Хвойный лес вырубается, выгорает при пожарах. Высадились. Лесорубы приступили к своим делам, а мы пошли пешком. Дорога отсюда идет до села Максимовка, она проложена бульдозером. Дорога, вероятно, существовала с давних пор, сначала тележная, а потом пошли и редкие машины, и колесные трактора. До реки мы шли два часа. Долго искали брод. Наконец нашли, перебрели и решили пообедать. Река в этом месте была значительной. Перейти ее в резиновых сапогах можно было не везде. Где-то здесь раньше была пасека или деревня Междуречье, а выше по реке находилась деревня Верхотуровка, в которой по рассказам старожилов располагалось до 60 дворов. Пообедали, отдохнули. Солнце сильно пригревало, я шел по пояс раздетый, несмотря на уже наступивший октябрь. Долина реки в этом месте была шириною 1,5–2 километра и мало заросшей лесом. Хвойного леса нигде не видно, вероятно, здесь когда-то бушевали пожары. В 4 часа дня мы вышли на открытые места, скорее всего, это были брошенные пашни и покосы. Вскоре показалось какое-то строение, забор для скота. В стороне от дороги в траве валялись старые детали от сельскохозяйственных машин с надписью «идеал» (был такой трактор). Подошли к дощатой избушке. Возможно, эту избушку построили пастухи. Здесь мы решили заночевать. На старой карте на этом месте была обозначена деревня под названием Некрасовская, которая когда-то сгорела при пожаре. Заметны были еще остатки от погребов. По ним можно было определить количество дворов. Я насчитал тринадцать дворов. Но, скорее всего, их было больше, поскольку в густой траве многое не увидишь. Ниже деревни дорогу пересекал ключ, в яме которого было много форели, а между ними бегал крупный голец. Мы решили их выловить. Александр кое-как накопал червей, начал ловить рыбу на удочку. Как обычно, рыба не дура, кроме 3-х штук мелкоты ничего не удалось поймать. Была у нас и сеть, крупная и рваная. Перегородили мы ею речушку в надежде взять большой улов. В кустах я нашел старинное рыболовное орудие (заездок или морду). Сделано оно было из проволоки на заклепках с необходимыми дверками и прочее. Все было когда-то сделано как надо, и этому орудию не менее тридцати лет, по моим предположениям. Поставили мы эту находку на ночь. Но утром, увы, ни одной рыбки. Спать мы устроились в этой избушке, предварительно убрав мусор и настелив травы на нары. Погода была пасмурная, накрапывал мелкий дождичек. Вроде как парило. Такая погода мне нравилась. Не пугал меня и дождь. И было бы не плохо, если бы он прошел. Но проснувшись утром, дождя мы не услышали.

Конец ознакомительного фрагмента.