Ведьма. Пробуждение

Галина Чередий, 2022

К чему может привести банальная просьба заболевшей коллеги навестить ее пожилую родственницу? Потерей времени? Возвращением домой на пару часов позже? Как бы не так! Для меня это обернулось пережитым страхом и отнюдь не желанным знакомством с миром, чьи законы в корне отличаются от привычного. Он населен массой странных и по большей части опасных существ, и я, оказывается, его часть, хоть и не подозревала об этом никогда. И, судя по всему, после этого неприятного открытия обратной дороги для меня нет. Придется учиться выживать в этом мире не людей, искать союзников или хотя бы тех, в чьи планы не входит убить тебя или использовать.

Глава 7

— Эм-м-м… Говоря на чистоту, майор… — застряла я на тротуаре, поняв, в какое заведение он направляется. — Мне тут обедать немного не по карману. Мягко выражаясь.

«Рафинад» был, конечно, не одним из дико пафосных городских ресторанов, но все равно не по моим финансам.

— А разве уже отменено общеизвестное правило, что платит тот, кто приглашает? — приподнял в недоумении свои светлые брови майор. — И зовите вы меня уже по имени, Людмила.

— Правило-то не отменено, но так же в нынешних реалиях и дополнено пошловатым «кто девушку кормит-поит, тот ее и танцует», — усмехнулась я. — И как по мне, так «майор» звучит круто.

— Окей, согласен, зовите майором, — с легкостью согласился мужчина и распахнул передо мной дверь. Все же подкат. — И поверьте, я намерен вас накормить исключительно из альтруистических побуждений, но не без прицела на будущее.

— Каков прицел?

Судя по радушной улыбке седоватого дядечки с ресепшн, моего спутника тут хорошо знали и к свободному столику нас проводили сразу же.

— Вам понравится есть в моей компании, и вы станете соглашаться делать это чаще.

— У меня парень есть, — все же вывалила я. Ну терпеть не могу я голову дурить кому-то и раздавать авансы бесполезные.

— Я бы весьма удивился обратному, Людмила, — безразлично пожал мужчина плечами, отодвигая для меня стул. — Это бы означало, что окружающие мужчины слепы. Так, и давайте сразу договоримся, что вы закажете именно то, что захотите съесть, а не то, что не слишком облегчит мой кошелек, по вашему предположению.

— По логике я должна подумать теперь нечто вроде «о, неужели работникам органов у нас стали хорошо платить», но вслух постесняться такое спросить, потому как это как минимум невежливо, — буркнула и поежилась, потому что и правда прозвучало не айс. Человек меня накормить собрался, пусть и не без дальнего прицела, но все же придержать свою саркастичность стоило.

— Есть предложение исключить из нашего общения любое стеснение и обоюдно задавать вопросы без оглядки на условности, Людмила. Я одинокий мужчина с действительно неплохим доходом и не слишком большими запросами по жизни и водить девушку в ресторан могу себе позволить без проблем.

К нам подошел юноша-официант в форме и, поприветствовав, вручил меню.

— Одинокий, — повторила я, перелистывая толстые страницы с изображением блюд. Как хорошо, что тут и изображено все, и написано без выкрутасов по-русски. И еда вполне себе знакомая и простая по большей части. Не то чтобы я темная деревенщина и готова была нахлебаться водички из чаши для мытья рук, но вопрос со всякими там хитрыми приборами столовыми, если что, смущал. А тут все просто. Хотя цены все же… м-да. — Вы ведь нарочно выбрали это слово, а не «свободный»?

— Безусловно. Поймали, — признал без малейшей тени смущения Волхов. — Итак, что же случилось у вас сегодня на работе, что вы едва не снесли меня?

Я уставилась прямо на него и опять натолкнулась на острый, сверлящий взгляд, который вот ничуточки не смягчали ни его тон, ни улыбка. Флирт, шуточки, но сам все равно прет в том направлении, что выбрал, похоже. Ошиблась я с подкатом? Или он типа мультизадачен. И для дела старается, и себя не забывает.

— Почему вы думаете, что я отвечу не так же, как в первый раз?

— Ну мы же договорились начистоту, — повернул он кисти ладонями вверх, эдакий жест открытости. Ну-ну.

— Разве? — я натянула улыбочку, но настоящей расслабленности и близко не было. — Вы предложили только задавать взаимно любые вопросы, но не давать на них честные ответы, и я даже на это еще не согласилась.

— Прошу прощения, вы сделали выбор? — появился бесшумно возле нашего стола все тот же парень-официант.

Я, решив и правда не стесняться и налопаться от души, заказала окрошку, плов и десерт. Окрошку я в принципе обожаю, и когда еще будет шанс попробовать ее в исполнении искусных поваров.

— Мне то же, что и даме, и ваших фирменных пирожков еще, — даже не заглядывая в меню, сказал Волхов. — С картошкой и рыбой.

— Благодарю за ваш выбор. — И парень буквально исчез.

— А вас запросто не провести, да? — наклонил чуть голову майор, продолжая сверлить во мне дыры взглядом все с той же странноватой улыбкой. Вот ни тепла в ней, ни холода, эдакий ноль градусов, точка отсчета, что ли. — Думаю, это неплохо даже. Повысит ваши шансы, хотя и усложнит все для меня.

— Шансы на что?

— На выживание, — ответил он, не добавляя для меня ясности вот ни на чуть. Скорее уж просто пугая. В том и цель?

— Простите?

— Не берите пока в голову. Расскажите мне лучше о себе, Людмила. О своей семье.

— Эм-м-м… семье? Зачем?

Супер просто. Сначала невзначай бросить фразочку о выживании, то бишь угрозе для жизни, а потом с ходу перескочить на другую тему. Это же тоже какая-то там хитрая психологическая фигня, призванная рассеивать внимание собеседника и сбивать его, или я уже параноить начала? Но, с другой стороны, попробуй тут не начни. Я невольно тронула свою шею, на которой, между прочим, следов и не появилось ни после бабки Иркиной, ни после ночного нападения домового. Домового, Карл!

— А почему нет, — небрежно дернул мощным плечом Волхов. — У вас в роду были выдающиеся чем-либо люди?

— Выдающиеся? Пожалуй, если можно назвать выдающимся моего отца, что в тридцать три года, после одиннадцати лет счастливого брака с мамой решил круто изменить свою жизнь. — Как всегда, когда вспоминаю об этом, сердце оборачивает гневом, как железным обручем. Однажды я научусь говорить об этом безразлично, без раздражения, но этот день еще не сегодня. — Подал на развод и раздел имущества, из-за которого мы лишились нормальной квартиры и были вынуждены перебраться втроем в комнату в аварийной общаге-малосемейке с одним душем и туалетом на весь этаж и соседями-маргиналами. А сам продал все свое и свалил в Штаты. Вступил там в байкерский клуб и шлет нам с сестрой открытки на Рождество, описывая, какой правильно наконец стала его жизнь и как он счастлив.

— В тридцать три, говорите? — нахмурил брови Волхов так, будто именно это в моем рассказе было самым важным. И опять у меня появилось это чувство, что болтать с ним обо всем — ошибка с моей стороны.

— Да, — буркнула я и взялась за поглощение окрошки, которую только принесли.

— И что же ваша мама? Вышла еще раз замуж?

— Нет.

— А вас, стало быть, у нее две девочки и вы старшая?

— На данный момент. — Блин, вот опять! Простого «да» без пояснений разве не было бы вполне достаточно? — У меня была еще сестра, но она погибла еще младенцем.

— Внезапная остановка сердца, полагаю.

— Откуда вы… — опустила я ложку, насторожившись еще больше.

— Это довольно распространенная причина, к сожалению, в раннем возрасте. Соболезную. Кушайте, Людмила.

Мы какое-то время помолчали, занятые едой. И только когда с первым было покончено, Волхов продолжил свой допрос. Уж в том, что это он и есть, я уже не сомневалась.

— А в семье вашей мамы тоже были только девочки?

— Зачем вам это знать?

— Скажем так, давайте установим факты, прежде чем перейдем к выводам.

О, круто! Мне стало от этого дурацкого предложения все намного понятнее, ага, и я прям готова расслабиться и дальше мило трепаться.

— Какое отношение моя родня имеет к вчерашнему происшествию? Кстати, вы смогли связаться с Ириной? Мне ее начальница сказала, что она вовсе не на больничном, а уволилась.

— И уволилась, и из страны вылетела тем же вечером, когда вы пытались до нее дозвониться. Что ожидаемо, конечно. Так что там насчет вашей родни по материнской линии? Одни девочки, ведь так?

Так, но я не торопилась ему отвечать. Потому что он меня откровенно подбешивал. Вот же я дура, на обед с ним согласилась. Якобы все неформально и все такое, а на деле… И вот не сделаешь же эффектный жест с внезапным уходом. Он не простой прохожий, а представитель власти, а с ними такие фортели в нашей стране могут дорого обойтись.

— Знаете, Егор, будет справедливо, если вы тоже станете отвечать на мои вопросы исчерпывающе, как я на ваши, а не наводя тень на плетень, — сказала, стараясь не выдавать своего настоящего настроения.

— А разве это не так? Я делюсь той информацией, которой владею.

— Не полностью. Вы сказали, что отъезд Ирины ожидаем, и что-то такое говорила и ваша напарница вчера. Почему?

Нас опять прервали, поставив на стол тарелки с потрясающе ароматным пловом.

— Тут я в затруднении, Людмила. Есть большая вероятность, что если я отвечу вам прямо сейчас на этот вопрос правдиво, то, скорее всего, вы умчитесь отсюда мгновенно и вряд ли скоро согласитесь снова пообщаться со мной. А это не есть хорошо. Но при этом еще я вижу, что вы напуганы и разозлены, и на мои вопросы односторонне отвечать уже не хотите. А при этом спрашивать мне необходимо, дабы иметь полную информацию и понять, как мне вам помочь.

— Помочь мне? В чем же?

— В выживании в абсолютно новых и незнакомых вам жизненных обстоятельствах, — от даже той скупенькой улыбки и следа не осталось, майор уставился на меня как-то… беспощадно, что ли. Спина у меня точно изморозью покрылась.

— Господи, да каких обстоятельствах?! — прозвучало театрально преувеличенным недоумением даже для собственных ушей.

— Ваше существование изменилось, Людмила. Вы изменились, и жить, как раньше, уже больше никогда не выйдет. Возможно, не выйдет жить в принципе. И чем быстрее вы это осознаете и начнете с нами сотрудничать, тем больше у вас будет тех самых шансов, о которых я упоминал.

— А еще в связи с этими шансами вы упоминали, что быть легковерной дурочкой не нужно, или я неверно поняла?

— Все верно, — помедлив всего секунду, подтвердил майор. — Но быть начеку стоит с теми, кто вам не друг.

— Давайте угадаю: вы, Егор, как раз друг.

— Совершенно не против стать им и оставаться в данном качестве до тех пор, пока вы не совершите нечто, что переведет вас в число существ, бороться с коими — моя прямая должностная обязанность. И поверьте мне, Людмила, других кандидатов в друзья в этой вашей новой реальности будет немного. Совсем немного.

Мне очень хотелось сказать ему, что он говорит как реальный маньяк, но учитывая события последних полсуток и то, что их там в органах вроде как проверять на психозагоны должны, по всему выходило, что чокнулась я. Но не признавать же это вот так запросто, за обедом между пловом и окрошкой. Я ему, говоря честно, вообще сейчас сказать ничего не была готова.

Поэтому просто опустила глаза в тарелку и буркнула, следуя его же примеру:

— Еда остывает.

— Хм… беспорное утверждение, — подозрительно покладисто согласился Волхов. Мы взялись за поглощение плова, и мужчина поинтересовался светским тоном: — Как вам здешняя кухня, Людмила?

— Плов бесподобен, а вот окрошку я готовлю по-другому, — практически на автомате, еще вся в своих мыслях брякнула я.

— Могу я считать это приглашением попробовать ее как-нибудь в вашем исполнении? — тут же нашелся он.

— Сильно вряд ли, майор. Я редко сейчас готовлю.

— Ничего, я подожду и вдруг дождусь. А как вам погода, Людмила?

Я чуть пловом не подавилась. Он серьезно? О погоде поговорим?

— Что? — нарочито непонимающе пожал мужчина плечами. — Я же понял, что говорить на необходимую мне тему вы не готовы. Ничего, опять же подожду, когда вы осознаете, что вам это необходимо гораздо больше моего.

Мой телефон в кармане дернулся, извещая о сообщении, и, коротко глянув на экран, я вздохнула. До конца моего законного перерыва еще пятнадцать минут, а от гадюки Наденьки уже прилетело: «Где ты?!!»

— К сожалению, Егор, от десерта мне придется отказаться, — начала собираться я. — Время отдыха вышло.

Он тоже сразу поднялся.

— Нет-нет, вы доедайте спокойно! — выставила я ладонь, пытаясь его остановить. — Спасибо огромное за обед. Я побе…

— Нет, так не пойдет, Людмила. Откуда взял, туда и верну, — решительно отрезал мужчина.

И, не слушая моих возражений, таки пошел провожать до самой приемной. Довел и протянул руку в несколько старомодном жесте, и я чисто машинально вложила в нее свою ладонь. И ахнула, когда он взял и поцеловал костяшки, поднеся мою кисть к губам. Мимолетно, но вышло как-то дико смущающе, чуть ли не интимно.

— Что же, — неловко замялась я в дверях, торопливо отнимая конечность и злясь на то, что не хочу, но покупаюсь ведь на его галантность. Даже четко осознавая, что тут реальный подвох, покупаюсь. Вот мы бабы народ мягкий и внушаемый. — Спасибо еще раз, было очень вкусно и где-то познавательно.

— О, да ладно, не кривите душой, Людмила. Как насчет повторить завтра?

— Я…

— Казанцева, офис — не дом свиданий! — раздался визгливый голос Надюшки-стервушки из-за моей спины, и я дернулась. — Вы здесь, чтобы работать, а не личную жизнь устраивать!

Вот. Же. Тупая. Сука!