Ведьма. Пробуждение

Галина Чередий, 2022

К чему может привести банальная просьба заболевшей коллеги навестить ее пожилую родственницу? Потерей времени? Возвращением домой на пару часов позже? Как бы не так! Для меня это обернулось пережитым страхом и отнюдь не желанным знакомством с миром, чьи законы в корне отличаются от привычного. Он населен массой странных и по большей части опасных существ, и я, оказывается, его часть, хоть и не подозревала об этом никогда. И, судя по всему, после этого неприятного открытия обратной дороги для меня нет. Придется учиться выживать в этом мире не людей, искать союзников или хотя бы тех, в чьи планы не входит убить тебя или использовать.

Глава 5

Я дернулась в испуге под одеялом, узнавая голос звезды французского кино минувших лет, но только зажмурилась посильнее. Вдруг если игнорировать, как тот шепот-журчание в душе, то он сам собой рассосется. Но как бы не так!

— Хозя-я-яйка, плохое тут место, говорю-ю-ю-ю! — заканючил пришелец.

Заканючил! Тем самым голосом Делона, что я помню из маминых любимых киношек. Ясное дело, что это не оригинал, а всего лишь голос актера дубляжа, но звучало… ну, причудливо как минимум. — Пыльно-о-о-о, тесно-о-о, жрать нечего-о-о! Шастают всякие туда-сюда-а-а!

Я таки не выдержала и, раскрывшись, села на постели. Икона мужской сексуальности прошлого века обнаружился в углу за моей кроватью верхом на тумбочке. Как и положено иконе, очевидно. И как он только туда протиснулся и тумбу эту, видавшую виды и черт-те сколько жильцов-пользователей до меня, не развалил. Я ее лишний раз и тронуть боялась, так она начинала каждым стыком и шурупом содрогаться, ну чисто холодец из фанеры.

— Вы кто такой и как тут оказались? — отказываясь сдавать без боя свое здравомыслие на поживу всякой мистическо-глючной херне, вопросила я.

— Мы? — нервно как-то огляделся псевдоактер. — Так один я. Слуга твой верный. Алькой кликают.

— Слуга? — скрывая изумление, строго нахмурилась я, и красавец-брюнет заерзал на своем насесте и замерцал. Серьезно! Раза три, как помехи какие-то будто на экране. Раз — нет его, раз — опять сидит.

Но я упорно пялилась, даже не моргая. Врешь, меня этим не проймешь! Я нормальная!

— Буду, буду слугой, коли примешь меня, новая хозяйка, — заметно смутившись, еще сильнее заерзал на тумбе пришелец и вдруг шмыгнул носом и жалобно заныл: — Прими, а? Ну куда мне горемычному податься? Как мне без хозяйки-то? Только погибай сирым и убоги-и-и-и-им, бесприютным да бесхозны-ы-ы-ы-ым!

— Обалдеть, — мотнула я головой и шикнула: — Да тише ты!

— Я ем мало, чесс слово. А послушный какой — чудо! Другого такого исполнительного тебе не сыскать во всем городе! Ночами глаз не сомкну, — затараторил он, не давая мне больше сказать, — и постираю, и уберусь, после меня ни пылинки, ни пятнышка нигде не отыщешь! И есть сготовлю яств любых. Хошь крусаньев этих заморских к завтраку напеку, а хошь макаронов с этой… бешамелью или зеленью басурманской… как бишь ее… пестой, вот! Я все могу, честно! Меня старая хозяйка всему выучиться заставила!

— Стоп! — выставила я перед собой руку решительно. — По-твоему, я похожа на человека, который может себе позволить слугу? И зачем он мне? Алло, у меня полмесяца каждого из заморских яств только доширак!

— Так я и раков могу! — закивал Делон с готовностью. — Хошь в рассоле пряном, а хошь в пиве. А могу и вовсе по-царс…

— Да какие, блин, раки?! — взорвалась я.

— А хоть мелкие, хоть здоровые. Всяких могу. И этих даже… как же их… омарьев морских тоже! А еще эту гадость всякую, что в ракушках, и гадов разных ползучих, прости господи, под соусами. Я полезный, хозяйка, клянусь тебе!

— Господи! — я закатила глаза, сдаваясь под напором нахлынувшего безумия. — Да не нужен мне слуга! Ни с раками, ни с гадами, ни с ракушками, ни с фуагрой! Ну куда?

— Так тут ясное дело, что никуда, — вроде как и приободрился Алька. — Негде мне, бедолаге, приткнуться. Так ты в дом свой новый переходи, а там уж и место мне, и тебе приволье. Нет этих соседей твоих дурных и домового местного злющего. У нас там свой домовой, Никифор. Он понимающий, уважительный. А местный тебе все равно жизни теперь не даст, сам мне сказал, полено темное. Мол, гнать ее стану, придушивать во сне, пакостничать и всяко гадить. Не надо мне ведьмы в жильцах — и все тут. Опять же, где тут в этих закутках и тесноте зелья варить и наговоры спокойно творить? А ну как попадет по кому не надь, и потом как избавл…

— А ну цыц! — приказала я. — Какая еще, к чертям, ведьма, зелья и наговоры?

Вот тут визитер, очевидно, растерялся и затих, вытянувшись и блымая на меня широко раскрытыми глазами, что та сонная сова.

— Стало быть, урожденные ведьмы зельев не варят и без наговоров ворожбу свою творят? — наконец предположил он осторожно. — Не знал я. Не было у меня прежде в хозяйках родовых. Но все усвою, выучу — не сомневайся! И что же, и трав никаких вам не надо?

— Какая, блин, ведьма? — процедила я, уже закипая.

— Вот тут я не знаю, не ведаю, не мое это дело, какая стезя тебе Луной определена, хозяйка. Но хоть какая, а польза тебе от меня все равно. Все умею, а чего не умею…

— Люськ, ты с кем тут говоришь? — Дверь в комнату распахнулась, вошла соседка Светка, а вот мой визитер исчез, как и не было.

Я пару раз перевела взгляд с вошедшей на угол, где только что восседал мой глюк-типа-слуга, и обратно, сравнивая реалистичность картинки и собственное восприятие. Блин, дело, похоже, плохо. Алька в своей белой, слегка замызганной рубашке выглядел только что таким же реальным, как и Светка в домашнем спортивном костюме и пушистых голубых тапках-песелях.

— Лю-ю-юсь? Может, все же скорую? — Соседка подошла и аккуратно потрогала мой лоб. Так моим видом впечатлилась? Так-то ее чувствительной барышней не назовешь.

— Не надо, — мотнула я головой. — Я сама с собой тут… вспоминала, что завтра надо сделать. Давай спать, а? Завтра на работу.

— Ну, как скажешь, — пожала девушка плечами.

— Спокойной ночи, — пожелала ей я и мигом нырнула обратно под одеяло с головой.

Пережившая не один десяток жильцов икеевская кровать поскрипела под Светкой, свет погас, и наступила тишина. Соседка еще с полчаса ковырялась в телефоне, пока я только и делала, что напряженно прислушивалась к звукам в комнате. Долго было тихо, но потом что-то зашуршало в районе все той же моей вихлястой тумбы.

— Зараза, походу, мышь пробралась, — под нос себе пробормотала сонно соседка. — Надо этой грымзе позвонить, пусть выводит. Зря, что ли, столько с нас дерет каждый месяц.

Шуршание стихло. Светка вскоре равномерно засопела, а следом как-то внезапно отключило и меня. И, кажется, практически сразу и подкинуло на кровати. Я сипела и хваталась за горло, борясь с удушьем, а перед глазами так и стояло окровавленное перекошенное лицо старухи, что навалилась мне на грудь и не давала вздохнуть.

— А-а-а-а-а-а! — вопила рядом в темноте Светка, но ее крик перекрывали звуки, больше всего похожие на вопли двух сцепившихся кошаков.

В панике я вскочила, метнулась к стене, споткнувшись обо что-то и чуть не навернувшись по дороге, и шарахнула по выключателю. Свет резанул по глазам, несколько секунд ушло на проморгаться, но когда смогла видеть в маленькой комнате уже воцарилась тишина. Только Светка тяжело дышала, сидя с выпученными от страха глазами на своей кровати.

— Что это на фиг было?! — отдышавшись, просипела она через полминуты обозревания комнаты.

А посмотреть было на что. Все мои вещи: одежда, книги, косметика, обувь были разбросаны по полу в живописном беспорядке.

— Что это вообще? — повторила соседка, встречаясь со мной взглядом.

— Девки, у вас все нормально? — стукнул в дверь Макс. — Что за визги?

Светка вихрем слетела с кровати и распахнула дверь.

— Ни хрена у нас не в порядке! — возопила она. — Признавайтесь, гады, кто притащил в квартиру кошака бешеного?!

— Кошака? — заспанный Макс осмотрел нашу комнату и почесал растрепанные лохмы на макушке. — Это кошак натворил? Херасе он разбушевался.

Из комнат стали выползать и остальные мои сожители и по очереди любовались разгромом, недоумевая и божась, что никто подлую животину и в мыслях не имел притаскивать, тем более что по договору найма жилья за это сразу секир-башка, в смысле выселение моментальное без возврата залога. Потом все дружно искали все же диверсанта, решив, что он мог пробраться как-то сам и затаиться. Заглянули в каждый угол и щель. Суетились все, кроме меня. Я, ощущая себя в конец рехнувшейся и, судя по всему, обреченной на скорый неминуемый переезд в дом с мягкими стенами, пошла на кухню и заболтала себе пюрешку со вкусом грибов, слопала ее мрачно, взирая в окно на ночной двор и щупая свою шею. Выходит, глюки обрели силу, и Алька этот призрачный говорил правду. Домовой, в существование которого я верить отказалась бы еще вчера, действительно душил меня во сне, предварительно совершенно бесшумно учинив погром. И если это правда, а подтверждения сему так и валяются по всей комнате, то дальше может стать только хуже? И что мне с этим делать? Я же лечь обратно черта с два смогу, вдруг усну, а этот гад опять душить придет. Меня передернуло от страха, но тут же и гнев пришел. Да что за хрень безумная творится-то? Я должна признать реальность этого? Не хочу я и не собираюсь!

Но, с другой стороны, выходило тогда, что я действительно повредилась мозгами, причем точнехонько перед тем, как столкнулась с той бешеной бабкой, с которой все и началось. А это уже вообще ни в какие ворота не лезло.

— Нет, ну вы посмотрите на Люську! — возмутилась Наташка, вваливаясь растрепанная и злая на кухню. — Мы тут всю хату перевернули, разыскивая виновного, а она сидит и жрет!

— Я так-то с вечера голодная осталась, — безразлично пожала я плечами.

— Слушайте, а может, это хорек или еще какая похабень экзотическая? — вошел за ней следом Макс. — Приперлась, нашкодила и обратно в вентиляцию свалила.

И он многозначительно ткнул пальцем в зарешеченное отверстие под потолком.

— Ты чё, совсем? — фыркнула Светка. — Ты посмотри, эту срань, походу, с момента постройки ни разу не открывали, вот на винты закручено и сто раз сверху покрашено.

— Ну я не знаю тогда, — сдался парень. — И вообще, давайте уже завтра разберемся. Спать хочется — пипец.

— Идите спите, — широким щедрым движением отпустила всех с кухни я. — Я тут посторожу.

Ага, возвращаться-то в постель ссыкотно. Ребята еще потусили-потолкались в тесной для всех кухне да и расползлись, оставляя меня сидеть на табурете. Я на него взобралась еще и с ногами, на всякий пожарный, как только в квартире все стихло. Да так и сидела, вслушиваясь и с подозрением всматриваясь в каждую щель в мебели и трещину на древнем линолеуме.

— Хозя-я-яйка! — протянули у меня над самым ухом, и я взвилась и чуть не навернулась, осознавая, что, наверное, умудрилась задремать даже в этом дико неудобном положении.

— Что, блин? — рыкнула, разворачиваясь к источнику звука прямо в полете. Не знала, что так могу.

Алька обнаружился сидящим на краю столешницы кухонного шкафчика, свесив ноги. Хотя сейчас скорее уж подходило «ножки», потому как размером он был чуть побольше кошки.

— Поспать бы тебе нормально, хозяйка, — жалостливо посмотрел он на меня. — Переезд — оно ведь дело непростое, устамши еще тяжелее. Шла бы ты в кровать. Я домовика этого на сегодня отвадил. Тумаков хороших отвесил да шкуру плешивую дураку повыдрал. Не вернется он нынче, спи иди спокойно. Я тебя стеречь стану, что тот пес верный, чесс слово. А завтра уже на свежую голову и вещички соберем да домой поедем.

— Какие вещички? Какой дом? Я тут живу!

— Ой пога-а-аный тут дом, пога-а-а-а…

— Изыди! — ткнула я пальцем в маленького доставалу.

— Ну хозя-я-я-яйка-а-а-а…

— Умолкни! Брысь! Тебя нет, потому что быть не может!

— Ой беда-горе-печаль! Хозяйка на голову болезная досталась! — всплеснув ручонками, запричитал этот мозговой паразит. — Что же за судьбинушка мне горькая! Что за долюшка тяжкая-я-я-а-а-а!

— Да заткнись ты! — махнула я рукой на приставалу, и он исчез за мгновение до того, как я его бы коснулась, чтобы, впрочем, тут же появиться на том же месте. — Чего пристал-то? Почему ко мне-то?

— Так а к кому? — неподдельно изумился мини-Делон. — Ты же силу старой хозяйки моей забрала, а за силой этой и я, и дом со всем ее имуществом, и книга ведьмовская. Мы же все таперича твои, пока не помрешь сама или убьет тебя кто, силу себе отобрав, или передашь ее по своей воле кому. Только не слыхал я про то, чтобы родовые могли свою силу передать. Как же это сделаешь? Вы же не наученные и не невольные, а урожденные. Что ваше, то никому забрать нельзя, нет такой мочи ни у кого ныне. Только сами силу можете отпустить в воду текучую или зарыть в землю сырую.

— Цыц! У меня сейчас от твоего потока сознания мозги взорвутся! — схватилась я за голову, действительно чувствуя, что черепушка пухнет и раздувается. — Значит так! Если ты утверждаешь, что я могу пойти спокойно спать…

— Да-да, не сомневайся, хозяйка! — часто-часто закивал, как игрушка заведенная, этот… слуга. — Я на страже и глаз не сомкну. Сунется опять домовик один или с дружками своими соседями, я его мигом…

— Стоп! Я. Иду. Спать! — отчеканила решительно. — И если утром ты все еще будешь реальным, то я обещаю выслушать весь твой бред про ведьм, дом, силу и прочее.

— Хо…

— Молчать! Завтра! И ни минутой раньше! Все! Хоть пикнешь еще — и можешь выметаться, ибо в месте своего слуги, просто господи, я тебе откажу навсегда!

Очевидно, эта угроза оказалась весомой, потому как Алька захлопнул рот и исчез, как его и не было. Я же пошаркала замученно обратно к своему спальному месту, где Светка дрыхла со включенным светом, сдвинув все мое расшвырянное барахло к стеночке моей половины комнаты. Повалилась в подушку лицом и вырубилась мгновенно.