Сказки жизни

Галина Суслина

Рассказы и сказки этой книги основаны на реальном опыте людей. В них происходит волшебная трансформацию героев, с помощью обычных предметов, людей, событий. В основе большинства из них лежат истории людей, их болезненные переживания, и те волшебные изменения, которые происходят не в процессе терапии, а в обычно-необычных условиях.Они помогают посмотреть на жизнь, на людей, на отношения, на себя с другого ракурса, лучше понять себя и окружающих, через житейскую мудрость, с любовью.

Сказ о женской миссии

— Деда, вот ты учитель известный, тебя мудрецом считают. Ученики твои по всему миру разбросаны. И разные среди них: и обычные люди, и известные, и успешные бизнесмены, и профессоры, и философы, и ученые, и астрономы, и врачи, и целители, и священники даже. И к тебе всё новые приходят, и все смысл ищут, миссию найти хотят. Ты возьми и меня тоже в ученики. Я тоже хочу смысл жизни найти.

— Не возьму. Девчонки, то бишь, Женщины — они все — эгоистки, — сходу отрезал дед.

— Нет, я не такая! — обиженно надула губы внучка.

— Ну и дура. Вот тебе 12 годков скоро, а ты даже вышивать не умеешь. А лезешь в мужские игры играть. Ни к чему хорошему это не приводит, — наигранно отчитывал её дед.

— Это мужчины смысл должны иметь, чтобы цели свои достигать. Их природа такая. Гибнут они без этого, от бессмыслицы загибаются, — продолжал он. — А женщины, они для себя живут. И через это — мир украшают и смысл создают.

Внучка смотрела на него с недоумением.

— А как это?

— А, вон, на бабушку посмотри. Сидит себе, вышивает. А зачем? — спроси у неё.

— Бааб, а ты что вышиваешь?

— Наволочку на подушку цветами расшиваю, — любуясь своей работой, ответила бабушка.

— А зачем?

— Так чтоб красиво было, чтобы дед твой порадовался. Люблю я, когда он радуется. И вообще люблю, когда люди вокруг улыбаются. Значит, немного счастливее становятся. Вот ты смотришь на наволочки, покрывала, подзоры, скатерти, занавески вышитые и улыбаешься. И другие — тоже. И мне от этого хорошо, — тепло улыбаясь ответила бабушка.

— Да, теплее как-то становится от этого, — порадовалась внучка. И тут же нахмурила брови:

— То есть, весь смысл в том, чтобы тебе хорошо было?

— Конечно, а в чём ещё? — хитро подмигнула она деду.

— Я так не хочу. Я хочу, чтобы мир счастливее становился! — воинственно заявила девочка.

— Так он и становится счастливее, — мягко включился в их диалог дед. — Я же улыбаюсь, значит становлюсь немножко счастливее. И ты тоже, и все, кто к нам в дом приходят. И я, этим счастьем наполнившись, его на своих Учеников тоже разливаю, пока им про смысл рассказываю. И это кроме того, что они, глядя на эти работы вышитые, тоже улыбаются. А ещё сколько бабушка твоя людям другим вещей расшила. Просто потому, что ей нравится, когда люди улыбаются, когда им теплее становится. Так она таким образом мир счастливее и делает. И наш с ней мир, и мир нашей семьи, со всеми детьми и внуками, и мир в целом, со всеми соседями и учениками. И ещё неизвестно, в чьих действиях больше смысла. Просто она его по-своему, по-женски, через любовь несёт. И получает с любовью.

Внучка смотрела на деда, открыв рот. Потом повернулась к бабушке:

— Бааб, а ты меня вышивать научишь? — спросила она.

Видно было, что она всерьёз заинтересовалась всем сказанным и на вышивание посмотрела под другим углом.

— Конечно, внученька. Иди, садись. А ещё научу тебя, какой узор, какой смысл в себе несёт.

— О, ещё и узоры смысл имеют! Я-то думала, что рукоделье от безделья, — хихикнула девочка.

— Всякое действие смыл имеет, — улыбалась бабушка. — Просто если думать только о смысле каждого действия, то радоваться времени не останется, жизнь мимо пройдёт. Надо наслаждаться тем, что ты делаешь, и тем, что из этого получается. И будет тебе счастье, и через тебя — близким твоим.

— А ты что, деда не любишь? — осторожно поинтересовалась внучка шёпотом.

— Да кабы не любила, разве б красоту такую вышивала?

— А говоришь, что делаешь, чтобы тебе хорошо было? — спросила девочка, недоумевая.

— Конечно. Так ведь, когда мне хорошо, и ему хорошо. Вот я ему рубашку, к примеру, вышиваю. Я её любовью своей наполнила и обережными символами украсила. И он в этой любви живёт, он ей наполнен, и каждое его действие ей пропитано. И главное, он в ней неуязвим, ни одно злое слово его не достанет. И я спокойна от этого, и он спокоен в этой рубашке любовью и спокойствием наполненной, — растолковывала бабушка, с улыбкой поглядывая на деда.

— А кабы я для него делала, — продолжала она, — я б тревожилась, старалась бы сильно, думала, вдруг ему не понравится. Ведь для другого человека — не для себя. И этой тревогой я бы и рубашку наполнила. А он бы эту тревогу на себя надевал и искал, что не так. И обязательно нашёл бы в этой рубашке то, что ему не нравится. Так мало того, и в делах бы его эта тревога ощущалась, и результат хуже был бы. Так мог бы и неудачи свои на мою рубашку списать.

— Дед, правда? — с недоверием спросила внучка у своего мудрого деда.

— Истинная! — кивая, ответил он. — Поэтому и говорю, что женщины эгоистками быть должны и делать то, что им нравится, а не про смыслы или миссии думать. Тогда и мы, мужчины, будем счастливы.

— Ах, вот оно как… теперь понятно.

Внучка задумчиво улыбнулась и взялась за пяльцы.