У попа была собака. Повесть

Галина Соколова

Новый экшн-платформер творческого дуэта Галины Соколовой и Эллы Мазько выведет нас на стык двух тектонических плит, когда в Великой Трансформации мира терпела землетрясение 1/6 земной суши.«Что такое хорошо, а что такое плохо», пришлось решать каждой отдельной человеко-единице. Решали по-разному – у кого как получалось. Не ожидайте здесь ни огнестрельного, ни холодного оружия – всё произойдёт внутри самих себя. Но в итоге…

© Галина Соколова, 2020

© Элла Мазько, 2020

ISBN 978-5-0050-7023-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

…Первая жена лупила его сковородкой, две другие обливали помоями, а четвёртая выменяла за его счёт шикарную квартиру у моря, на Французском бульваре, выделив ему камору без удобств, окон и дверей, хотя и в центре города. Прочие же супруги — официальные и неофициальные — открещивались даже от перекрёстков, где их свела судьба. Да и дети его общаться с ним не хотели.

И вот на этого-то человека запала моя бывшая!.. Ума не приложу, как такое могло с ней случиться. Впрочем, женщину, как Россию, умом не понять. Особенно, когда верх у неё берут импульсы.

Мы с Иркой прожили почти двадцать лет, и я от неё только и слышал: «Ах, Платон, ах, две половинки». Она меня так заколебала, что я взял, да и разыскал Платонов «Пир». Почитал. Забавная вещица, могу сказать. Из истории, что он там насочинял, выходит такое: «…когда-то наша природа была не такой, как теперь. Прежде всего, люди были трёх полов, а не двух, как ныне, — мужского и женского. Ибо существовал ещё третий пол, который соединял в себе признаки этих обоих. Сам он исчез, и от него сохранилось только имя, ставшее бранным, — андрогины. Эти андрогины сочетали в себе вид и наименование обоих полов — мужского и женского…». Это что ж выходит — третий-то пол был гермафродиты?! То есть, не только третьего пола, но и третьего сорта людишки? Так, уже интересно!

А дальше-то, дальше! «…Тело у них было округлое, спина не отличалась от груди (это Платон говорит, не я!), рук было четыре, ног столько же, и у каждого на круглой шее два лица, совершенно одинаковых (никак мне в таком виде Ирка бы не понравилась!). Голова же у двух этих лиц, глядевших в противоположные стороны, — одна. Общая. А ещё ушей имелось две пары, срамных частей две (о, это уже покруче будет)…» — ну и так далее. Ничего себе наворотил! Шутка богов?! Или бред Платона. Понадобилось гомосексуальным грекам оправдание под даже им непонятную, но весьма поощряемую тягу, базу подвести. И сварганили выморочную теорийку. Были описанные ими монстры могучи сверх меры, гордыня и великие замыслы их просто распирали. Потому и на власть богов они стали посягать. Оскорблённый Зевс взял, да и разрубил каждого пополам. Причём разрубил вдоль. И вот с тех пор якобы левая и правая стороны с вожделением стремятся друг к другу. А когда встречаются, тут-то и происходит их магическое слияние! Но главное, что я оттуда выудил, оказалось самым интересным. Только, эх, где ты раньше был, Платон! Какой железный аргумент от меня уплыл из-за этого — я б им супружницу мою на обе лопатки положил! А заодно и всю слюнявую часть человечества: «Половинка моя, половинка моя, по тебе скучаю я!». Да не читала она Платона, просто вслед за другими долдонила! Там, в Платоновом «Пире» всё элементарно раскладывается: ежели мужика на две половинки разрубили, значит, — что? Правильно — мужик к мужику, баба к бабе. И, по Платону, это самая что ни на есть распрекрасная, даже изысканная штука. А в итоге-то получилось полное непотребство — это по-ихнему, по-древнегречески. Женская половина свою мужскую взялась отлавливать! И наоборот. Что, оказывается, вполне себе презиралось и считалось у хвалёных классических греков прям-таки низменным плебейским делом. Потому как мужчины, охочие до женщин — блудодеи, а женщины, падкие до мужчин, — распутницы. Вот и нате вам — получите, распишитесь! Так кто ж тут намудрил на самом деле — Платон или те, кто слышал лишь звон?!

Только к этой теории половинок позже ещё и романтики Ренессанса пристроились. И у них вышло всё с точностью до наоборот. Благо, разыгрались в «испорченный телефон». Озабоченные трубадуры-менестрели напустили туману про «неутолимую жажду любви», только уже исключительно мужчин к женщинам и женщин к мужчинам. И пошло-поехало. Это ж сколько веков нас зомбируют этим клише массового сознания! Расхожую банальность маниакально твердили все, а Ирка в особенности: «Найти свою половинку!». Как бы закладывая установку на заведомую свою ущербность. Мы с Иркой, а позже и с нашей подросшей Юлькой об этом часто говорили. И я доказывал, что каждый из нас — это отдельный, завершённый в себе совершенный мир (в идеале, конечно). А самая совершенная форма в природе — шар. Которому — да, наверное — нужен другой мир, созвучный! Но уж никак не половина, а весь, целиком. (Невольно представляется графический образ в виде двух полукругов. И тогда состыковка происходит лишь по узкой линии диаметра — сотрётся ли она, срастётся ли — большой вопрос!). Проекция шара на плоскости — круг. А более или менее полное совмещение — это наложение половинок кругов друг на друга. И чем миры созвучнее, гармоничнее сочетаются, даже по контрастности, — тем глубже взаимопроникновение и слияние. И тем больше их общая и объединяющая часть. В таком процессе у каждого может остаться больший или меньший сектор собственной «территории». А бывает и полное слияние — «растворение» одного в другом. Трактуйте это, если угодно, даже как взаимное исчезновение, раз уж «он» стал тобой, а «ты» — им. Это — теоретически. А практически, вы все равно существуете каждый сам по себе, хоть и меняясь. Но в любом из вариантов возникает нечто третье, будь то ребёнок или что-то другое, созданное этим самым слиянием. Атмосфера гармонии, скажем. А в результате вышло у нас с Иркой, как у тех древних греков: хотели как лучше, а получилось как всегда! Разойдясь со мной, она нашла себе совсем уж эллипсоподобного типа. Некоего Абрамова. Крутился тут один по журнально-газетным редакциям. Нечто плотное с громадной головой и в таких же очках. Лицом такой весь круглый, улыбчивый — ну само добродушие. Кабы не капризный изгиб сладострастных губ. А за очками — льдистые глаза неопределённого выражения. Впрочем, некоторые редакционные дамы были от стишат Абрамова в каком-то жеманном восторге. А меня ну ничуть не впечатляло. Как и скользкая его привычка говорить то ли в шутку, то ли всерьёз. Да ещё эдак демонстративно, будто по плечу тебя барски похлопывает. Тоже мне — Аполлон с пересыпского Олимпа: «О, смертные, внимайте моей сладкозвучной лире — всемилостивейше дозволяю!».

Поэзия в те годы была ещё в моде. А мода, как известно, мадама привередливая. Так что надолго с ним дамы не задерживались. И всякий раз, когда этот тип являлся в Ирпень, где тусовалась писательская алкобратия (братия, начинавшая пить раньше, чем писать), он оказывался неизменно холост. Чем и привлекал очередных любительниц муз. Может, потому и моя Ирина Юрьевна влипла, как муха в тенета? Она на стишках всегда была малость свихнутая. По молодости, признаться, и я словоблудием грешил, — начитал парочку, подыграл восторженного слушателя — и ты уже рыцарь на белом коне! А может, моя бывшая просто ударилась в свои извечные иллюзии насчет Платоновой «божественной лиги». Или вообще съехала с катушек — у них тоже, как выяснилось, бывает кризис среднего возраста. Тем более, что с развода прошло уже несколько лет. Разбежались мы мирно. Остались, как говорится, друзьями. Да и дочь, опять же. Так что меня продолжало интересовать, как там у неё дальше сложится. И, честно сказать, я всё пытался понять, какого ж рожна ей в нашей-то жизни не хватало. В мозгах крутил и так, и этак. К определённому выводу так и не пришёл, хоть много раз подступался и с ней обсудить. Но оно так и не выговорилось. А ведь когда только начиналось, думал, что всё про неё понимаю. Но нет, оказалось…

Словом, принялась моё «второе „Я“» на полном серьёзе курсировать к этому очкастому из Киева в Одессу. Нет, она ещё продолжала красоваться на первом канале. Только раньше она в работе прямо фанатела. Где ей было просто на роль жены да матери переключиться: мы ж вечно заняты, у нас же ж ненормированный редакционный режим! А теперь гоняла туда-сюда, даже невзирая на своего домашнего кормчего. Возмещала задавленность Бабиными кандалами. Баба с большой буквы — это моя тёща. Она, змеюка чванливая, сама так себя называть велела. И вдруг — нате вам: моя вся такая беспривязная Ирка — при кухне, стирке да уборке! И всё для того наглого узурпатора. Полный отпад!

Ну и что путного вышло? Ладно, пусть сама расскажет.