Суп из птичьих гнезд

Галина Полынская, 1999

В этот раз Сена и Тая решают разбогатеть. На пути к желаемому финансовому благополучию подругам придется вновь попасть в криминальный переплет, завладеть скульптурой, набитой драгоценностями, и попасть в частную тюрьму.

Глава третья

Положив на стол шефа гороскоп, я решила выпить кофе в компании редакторши. Не бог весть какая компания, но выбора не было — я заявилась на работу почти первой, что случалось крайне редко, просто после бурных ночных «оргий» с Владом, Лавром, соседкой и раскладушкой, у меня не получилось заснуть. Спать я захотела сразу, как только переступила порог редакции.

Ловко заправив в мундштук папиросищу, редакторша Тина Олеговна уставилась на меня добрыми змеиными глазами и, растянув тонкие губы в гримасу, которая должна была означать улыбку, спросила:

— Как успехи на литературном поприще?

— Лучезарно, — я не могла не удивляться ее таланту знать наперед все про всех. Причем, знать быстрее, чем человек сам обдумает свои собственные планы.

— О чем будешь писать? О любви? — она выдохнула столб дыма и шумно отхлебнула кофе.

— Да, — скромно кивнула я, — о любви. Об однополой.

— О какой? — на этот раз столб дыма повис вопросительным знаком.

— Об однополой, — повторила я. — О безумной, всепоглощающей страсти главного редактора к главному корректору газеты «Судный день».

Тина Олеговна задавила папиросищу в пепельнице и посмотрела на меня точь-в-точь, как мой незабвенный омар после варки.

— Поражаюсь, — процедила она, направляясь к своему столу, — как тебя здесь терпят?

— Да на мне тут все и держится! — крикнула я ей вслед.

Допив кофе и придя к мысли, что день начался не плохо, я решила немного поработать.

Вскоре появился шеф. Швырнув свой пухлый портфель на стол, он сразу же спросил:

— Сена, гороскоп сделала?

— Да, на вашем столе, под вашим портфелем.

— Хорошо. Так, все в сборе? — он определил на вешалку пальто и шляпу.

— Вроде все, — я оглядела кабинет, — Влад попозже придет.

— Тогда слушайте, у меня приятное известие.

Я раскрыла уши пошире, потому что новости, тем более приятные, были огромной редкостью в нашей редакции.

— Нам подвернулась неплохая работенка, за нее мы можем получить приличные чаевые.

Я раскрыла уши на полную мощность.

— Недавно вышла книга одного, пока еще неизвестного автора, не знаю, хорошая или плохая — это не важно. Важно то, что автор очень богатый и жаждет славы. Мы даем на эту книгу рекламную рецензию в следующем… нет, в этом номере, выбросим пока материал про пирамиды. Рецензия должна быть не менее захватывающей, чем «Унесенные ветром», деньги распределяются на всех, но львиную долю получает автор рецензии. Кто возьмется?

— Я! — хором крикнул весь наш доблестный коллектив.

— Хорошо, значит ты, Сена, — кивнул шеф и собрался идти на перекур. А заодно и на обед.

— Почему она? — не вынесла редакторша. — Почему все время она?!

— Я могу уступить тебе составление гороскопов на полгода, — великодушно предложила я, — так же можешь взять очерк про то, что Гитлер был женщиной.

— Не хочу я никакого Гитлера! Я хочу эту рецензию!

— Если у Сены возникнут затруднения, вы ей все поможете, — шеф извлек из портфеля книгу, страниц где-то, эдак, тыщи на полторы и грохнул ее на мой стол. На обложке красовалась надпись: «Лев Леонов. Мои сны». Мне стало ясно, что после прочтения такого количества снов Льва Леонова, помощь обязательно понадобится, причем не только коллег по работе. Шеф заметил мой резко потускневший вид.

— Читай через пять страниц, — посоветовал он, — главное, уловить суть, если она там есть, конечно. Две недели тебе хватит?

— Две недели?! — раздался вопль моего разбитого сердца. — Да вы что? Месяц, не меньше!

— Две недели, больше не могу, номер надо сдавать в набор. Если не справишься, отдай кому-нибудь.

Я посмотрела на редакторшу, продолжавшую сверлить меня взглядом морепродукта, и согласилась.

— А на работу ходить? — крикнула я удаляющейся спине шефа.

— Нет! — спасительным гонгом прозвучал ответ. — Две недели, ни днем больше!

— Какое счастье, — я принялась собирать свои ручки и блокноты. — У кого-нибудь есть кулек с целыми ручками? Мне Льва Леонова сунуть не во что.

Редакторша молча и демонстративно заколотила по клавиатуре своего компьютера, но пакетом я все же разжилась у нашего художника.

Домой неслась, как на крыльях. Подумать только, две недели не надо вставать, плестись на работу и целый день страдать от скуки и нереализованных творческих планов в нашей занюханной газете! Наконец-то представилась возможность доказать, на что я способна! Рецензия, подумать только! Их, если мне не изменяет память, пишут всякие профессора, да лауреаты, считающие себя, как минимум в триста раз умнее автора. А тут я! Блесну, наконец-то своим умом и талантом, еще как блесну. А если у этого Льва много книг и ему понравится моя рецензия, то я стану его личным рецензентом, брошу работу…

Я так размечталась, что едва не проехала свою станцию метро. Прижимая к сердцу книгу своего самого любимого писателя, я помчалась домой, и сразу же позвонила Тае на работу.

— Представляешь, — тяжело задышала я в трубку, — я буду писать рецензию на его сны!

— Чего?

— Шеф дал мне книгу одного очень богатого автора, и я напишу на нее рецензию. Обещали много денег!

— Сколько? — сразу же спросила практичная Тая.

— Много! Очень много! — я смутно представляла, сколько конкретно «много» в понятии Льва Леонова и шефа, но пребывала в уверенности, что мне хватит. — Если повезет, буду все время для него писать, брошу работу, разбогатею…

— Сто-о-оп! — Тая опустила шлагбаум перед самым носом моего поезда. — Не слишком ли ты торопишься? Ты же никогда не писала рецензий…

— Чего там писать!

— Ты вообще знаешь, как они пишутся?

— Чего там знать!

— Слушай, я приеду к тебе после работы, привезу пару журналов с рецензиями, ты хоть посмотришь, как это делается.

— Идет, но я и без этого бы справилась, с моими-то талантами!

— На всякий случай все же привезу. Все, извини, больше не могу разговаривать, начальница отдела косится.

— До вечера, пока.

Я положила трубку и немножечко потанцевала вальс с Леоновым в объятиях. Нет, все-таки хороший я себе гороскоп составила на эту неделю!

Ближе к обеду решила приступить к прочтению. Первая глава называлась: «Сон первый». В мою душу закрались нехорошие предчувствия. Пролистав, я нашла вторую главу, она называлась: «Сон второй». Нехорошие предчувствия усилились. Я открыла оглавление. Да, так оно и было. Последней главой был сон тысяча девятьсот девяносто девятый. Я тихо застонала, и Лавр немедленно подошел ко мне посочувствовать. Погладив его красивую, все понимающую морду, я устроилась на кровати и стала изучать, что же там наснилось Лёве.

После первой главы я поняла, что ему снится такое, чего мне и привидеться не могло. Возможно, после трех бутылок некачественной водки и может присниться, что ты муравей, живешь в лесу и у тебя очень сложные взаимоотношения с главой муравейника, но зачем же об этом всему миру докладывать?

Во втором сне бедняге мерещилось, что он солдат армии Наполеона… в третьем… в четвертом… в пятом… К шестнадцатому сну у меня пошла кругом голова и я стала сомневаться, смогу ли теперь вообще когда-нибудь заснуть.

Вечером пришла Тая, открыла дверь своим ключом и обнаружила меня, лежащую на полу, рядом с Лавром. Вместо подставки под книгу, я приспособила комнатные тапки. Самочувствие мое было из рук вон, настроение вообще никуда, а мой пес время от времени сочувственно вздыхал и норовил поцеловать меня в макушку.

— Ты чего это на полу? — поинтересовалась подруга.

— Понимаешь, я уже не могу лежать на кровати, сидеть в кресле, просто не знаю, куда себя приткнуть!

— Что-то мне не нравится лихорадочный блеск твоих глаз, — присмотрелась ко мне Тая. — Ты не заболела?

— Погоди, они еще не так заблестят, когда я дойду до тысяча девятьсот девяносто девятого сна!

— А ты на каком сейчас?

— На двадцать первом!

— Книга хоть интересная?

— Я согласна всю жизнь прожить в нищете! Всю жизнь!

— Сеночка, нельзя прямо сразу раскисать, рецензентам и критикам еще и не такое читать приходится. Дай-ка посмотреть.

Я с радостью протянула книгу и, кряхтя, поднялась на ноги.

–Ты смотри, а я пойду пока выпью чего-нибудь для укрепления нервной системы.

Пока я лихорадочно распечатывала бутылку мартини, припасенную на какой-нибудь великий праздник, который когда-нибудь должен был случиться в моей жизни, Тая знакомилась с творчеством сонливого автора.

— И мне принеси! — крикнула подруга. — Без бутылки это читать нельзя!

Прихватив бокалы, я вернулась в комнату. Тая сидела на кровати и сосредоточенно вникала в суть произведения.

— Да-а-а… — покачала она головой, — кто бы мог подумать, что у мужика такие серьезные проблемы. А я думала, что меня кошмары по ночам мучают… Кстати, хочешь у тебя ночевать останусь?

— А ты как думаешь? — я подняла на нее взор, затуманенный снами Льва Леонова. — Конечно, хочу. Если бы ты знала, как мне страшно оставаться одной. В темноте…