Если я вернусь

Галина Антоновна Жадан, 2019

Ритмы большого города заставляют жить по своим правилам. И людям никуда не деться, приходится подчиняться: подавлять мечты, запирать любовь на замок, продолжать вечную погоню, не в силах остановиться.

Глава II

1

Следующий день у Анастасии Андреевны выдался насыщенным во всех отношениях: событиями, эмоциями, настроением.

С утра отправилась в свою фирму, чтобы решить несколько вопросов, которые нельзя было отложить до понедельника.

Постаралась освободиться к обеду, примчавшись к родителям за пять минут до назначенного времени. Она торопилась и, открывая железную дверь подъезда, столкнулась со странного вида морщинистой старухой, которая была одета в черную старомодную одежду, только на шляпке были затейливые красные цветы, а на шее такого же кровавого цвета шарф. Анастасия не разглядывала ее, но образ странной черной старухи мгновенной фотографией запомнился ей. И еще мелькнула мысль, что от нее должно было пахнуть нафталином, но пахло дорогими духами. Анастасия по инерции шагнула вперед, но старушка стояла как вкопанная. Анастасии пришлось остановиться и пропустить женщину.

–Извините, — бросила мимоходом.

Старушка вышла из проема двери, и Анастасия устремилась в подъезд.

–Остановись! — хрипло зарычала старуха.

Настя остановилась, но замерла, не поворачиваясь.

Старуха помолчала, а потом друг чистым звучным голосом заставила молодую женщину вздрогнуть.

–Не туда спешишь, красавица. Смотри, не успеешь.

Послышались шаги. Настя обернулась, но никого не увидела. Неторопливо подошла к лифту, послав ко всем чертям чокнутую старуху.

Обычно, мать, Зоя Яковлевна, собирала всех к двум часам и, можно сказать, выдрессировала детей и внуков, чтобы те никогда не опаздывали.

В роду у них были и рабочие, и служащие, были токарь, врач и учительница, но более всего мать гордилась какой-то бабкой-дворянкой, хотя Анастасия называла это “дворянской спесью”. “Будь проще”, — давала она периодически матери совет, на что мать высокомерно поднимала голову и отвечала: “Деточка, мне это не дают сделать мои предки”.

Зоя Яковлевна собирала домашних в субботу, но не каждую неделю, а о субботнем приеме уведомляла всех заранее, рассылая открытки, с назначением обеда на неизменные два часа. Анастасия, получая очередную открытку, звонила матери и напоминала ей, что сейчас у всех есть телефоны под рукой, и куда проще позвонить, чем сообщать об обеде устаревшими “дедовскими” способами. Мать поджимала губы, обещала в следующий раз позвонить, но опять возвращалась к открыткам, отдавая дань эпохе предков.

Получив открытку, приглашающую на сегодняшний обед, Анастасия не удержалась и позвонила матери напомнить о телефоне, но та сообщила, что потеряла свой сотовый и только что нашла его.

И дочь, приехав на обед, вручила матери новенький сенсорный телефон. Мать поворчала, но было видно, что она довольна подарком.

–Ты бы не тратила на меня, — опустила она глаза, — купила бы что-нибудь племянникам.

–Их я тоже не обижу. Смотри, это кукла для Маши, а Витя сам решит, что ему купить.

Мать знала, что племяннику Настя давала денег вместо подарка, и поощряла это.

–Мой старый телефон без конца не работал, я просто замучалась с ним, — мать продолжала рассматривать новый аппарат.

Стол в гостиной был большой, места хватало всем, даже оставались свободные места, как однажды определил отец, для Настиной семьи.

Готовить и убирать Зое Яковлевне помогала соседка, одинокая пожилая женщина, которую все называли просто — баба Таня, за это она получала небольшую плату, что устраивало обеих женщин.

Комнату украшали стеклянные шкафы с сувенирами со всего света: отец долгое время служил журналистом-международником, привозя памятные вещицы для жены и детей, которые теперь пылились в шкафах.

Все приглашенные явились вовремя, хозяйка, довольная, позвала всех к столу и проследила, чтобы каждый сел на свое место. Стол уже был красиво сервирован. Дети под взглядами бабушки молча уселись, понимающе переглянулись, Витя подмигнул младшей сестренке.

Обед начался в полном безмолвии. Каждый старался не смотреть на присутствующих, глядя то в тарелку, то на сувениры, стоящие за стеклом. Только хозяйка дома смело переводила взгляд с одного гостя на другого, она была довольна, что собрала семью, сплотила ее, и наслаждалась результатами своего труда. Отец, как и все гости, сидел молча.

К середина обеда дети начали шепотом переговариваться. Мать сначала грозно смотрела на них, шикнула и погрозила пальцем, потом сделала замечание. Вмешалась Анастасия.

–Почему мы всегда молчим за столом? Не лучше ли было поговорить, обменяться информацией, посмеяться, в конце концов?

–За столом надо есть молча, — подняла подбородок мать, и фраза прозвучала свысока.

–А мне нравится молча есть, можно подумать, расслабиться, зная, что никто не будет доставать тебя хотя бы на время обеда, — Илья поддержал мать, но при этом посмотрел на Ольгу.

Та вспыхнула.

–Это я тебя достаю? — она сдвинула брови, готовясь к очередной битве.

–На воре шапка горит, — он положил себе на тарелку кусок рыбы. — Я о тебе даже не думал в тот момент.

–Нет. Подумать только! — не унималась Ольга. — На воре шапка горит! Чем же я тебя достаю? Мне для семьи периодически не хватает средств, но тебе и сказать нельзя об этом. Получается, что я тебя достаю.

Илья положил вилку, вытер салфеткой рот.

–Успокойся. От твоих разговоров пропадает аппетит.

–Успокойся, Оля, — мать решила прекратить спор, чтобы он не перешел в ссору. — Настя, помоги брату решить его проблемы. И закончим на этом.

–Какие проблемы я должна решить, Зоя? — Анастасия тоже отложила вилку.

–Ты же понимаешь, что семье твоего брата катастрофически не хватает денег. Так помоги им! И не называй меня Зоей. Сколько можно повторять? Я тебе не подружка.

–Жаль, — Анастасия, — это было бы неплохо. Кстати, брат большой мальчик, может и сам сказать о своей нужде. Но, кажется, я последнее время работаю только на эту семью.

–Не будь такой мелочной, Настя. Это же твой родной брат. Ты просто обязана помочь ему!

–С какого перепугу? — Анастасия стояла неприступной скалой.

–Ладно, Настя, — примирительно махнул рукой отец, предложив компромисс. — Ты, конечно, не должна помогать брату, но мы же — семья. Помоги на этот раз. Илья, а вы с Олей уже должны встать на ноги и обеспечивать себя сами.

–Андрей, — возмутилась Зоя Яковлевна, — что ты говоришь? Я думаю, что от Насти не убудет, если она поможет Илюше.

–Почему не убудет? Как раз постоянно и убывает. Я чувствую себя дойной коровой. Я не могу распорядиться своими деньгами, потому что надо отдать часть своему великовозрастному брату, который не может научить свою жену разумно тратить заработанное. Два взрослых человека, а я получаюсь единственной кормилицей этой семьи.

Анастасия не удержалась от воспоминаний детства, когда между ней и братом начавшийся спор из-за какой-либо вещи перерастал в кровавую баталию. Они дрались самозабвенно и жестоко. Насте доставались от старшего брата хорошие тумаки, а Илья в конце оставался с расцарапанными лицом и руками и бежал жаловаться матери. Зоя хватала сына и тащила на кухню, где у нее находилась аптечка, мазала раны зеленкой, при этом причитала, какая жестокая у нее дочь. Потом ловила Настю и внушала ей, что только злая девочка могла нанести брату такие повреждения и ставила ее в угол. Настя растирала ушибленные места и смотрела на мать исподлобья, никогда на жалуясь на брата. Может быть это ее тогда заставило называть мать по имени.

–Ну, мы же действительно одна семья, деточка, — внесла свою лепту мать. — Как ты можешь возмущаться? Это твой родной брат. Ты должна ему помочь!

–Мама! Я работаю одна, а их двое. Оба хорошо зарабатывают. Пусть рассчитывают на свои доходы и не тратят лишнего.

–У них семья. Дети растут. Поэтому и траты большие. Попробуй своих родить — увидишь. А ты одна.

–Так что же? Разве мне ничего не нужно? Я устала содержать старшего брата, его жену, детей. Я тоже трачу, у меня куча проблем, я еще ипотеку не выплатила. И потом, я своих детей заведу.

–Когда же ты заведешь? Не скоро. А сейчас помоги брату.

–Почему же не скоро? В самое ближайшее время.

–Да? Ты выходишь замуж?

–Замуж — не знаю. А ребенка рожу. Не так это и сложно. Спасибо, мама, за доверие, я много детей нарожаю.

Илья резко поднялся, толкнув стул.

–Хватит! Балаган развели. Не хочет помогать — не надо.

–Одумайся, Настя, — встряла мать, — идешь против семьи, не обращайся и ты к нам.

Анастасия тоже поднялась.

–Действительно, пора заканчивать балаган. Думаю, мне пора идти.

–Остановись! — закричала мать. — Уйдешь сейчас — больше не приходи!

Настя остановилась у двери, медленно повернулась.

–Даже так? Не волнуйся, Зоя. Не приду.

Ей очень захотелось громче хлопнуть дверью, но она не позволила себе этого, взяла себя в руки и интеллигентно прикрыла ее за собой.

2

Анастасия постаралась быстрее сбросить негативный осадок после встречи с семьей, хотя внутри нее что-то дрожало и пыталось даже попискивать, обвиняя ее в жадности и склочности.

–Да, я жадная, мелочная и склочная, — решила она, — но мне надо еще обставить одну комнату, мне нужна новая машина, и, в конце концов, я хочу паюсной икры.

Улыбнулась, подтверждая свои желания.

–Хочу тратить свои средства на себя и когда-нибудь на своего ребенка. Может быть, родить назло родственникам? Ладно. С этим можно подождать.

Предстояло событие, которое действовало на нее, как таблетка хорошего успокаивающего. Ее радовало это тем более, что Марина тоже ждала ее с нетерпением со вчерашнего вечера.

Купив по дороге бутылку красного вина La Chapelle de Bebian 2014 года, сыра Дор-блю и яблок, она спешила к подруге. Стоя в дорожных заторах, включила музыку и, подъезжая к дому Марины, была спокойна и уверена в себе.

У Марины была хорошая просторная квартира, которую ей оставил муж при разводе. Правда, на том всё и кончилось, он не помогал растить ей дочь, но Марина была рада, что ей не пришлось возвращаться в тесную квартиру матери. Она обставила квартиру по своему вкусу — недаром же она была дизайнером — и гордилась этим. Квартира действительно была красивой, Марина много вложила в нее, экономя на всем другом.

И сейчас, ожидая подругу, приготовила ужин — готовить она любила, смеялась, что это второе ее призвание после дизайна.

Подруги встретились, смотря друг на друга сияющими глазами, как будто не виделись долгое время.

–Стаси, ты прекрасно выглядишь! У тебя шикарные туфли.

Настя посмотрелась в огромное зеркало на стене в прихожей, осталась довольна своей внешностью.

–Для женщины важно, чтобы у нее были ухоженные руки и безупречная обувь.

–А как же прическа, макияж?

–Отсутствие макияжа можно принять как каприз, а отсутствие прически — за легкий поэтический беспорядок. Неухоженные руки без маникюра и стоптанная обувь — конец имиджу. То есть всему конец! — она критически осмотрела подругу, стоявшую в тапочках и в фартуке. — У тебя потемнели руки, видимо, была на кухне.

–Да, — засмеялась Марина и спрятала руки, — готовила овощное рагу. А ты всегда на высоте, у тебя все на высшем уровне: и обувь, и руки, и макияж, и прическа.

–Да, мне повезло с шевелюрой, ее легко уложить так, как мне нужно. А вот рагу могла бы и не делать. Я принесла вино и сыр.

–Для тебя старалась. И для Светы, она его тоже любит.

–А Светланка еще у Ирины Петровны?

–Да, она любит бывать у мамы. Боюсь того момента, когда она не захочет идти к бабушке, а начнет убегать к кавалерам.

–Да, наверное, это будет для тебя проблемным. Будешь и ревновать, и бояться за нее.

–Конечно. Куда же я денусь!

–Ладно. Живи пока спокойно. Хорошо у тебя. О, новая ваза. Хорошо вписалась в интерьер. Красиво.

–У тебя все равно лучше, Стаси.

–Да, ладно, там везде твоя рука прошлась.

–Там и твоя рука вмешалась. Да и возможностей у тебя было больше.

–Приходи ко мне чаще, — вздохнула Настя.

–Почему так грустно?

–Вовсе нет. Редко мы стали с тобой встречаться. Работы, как всегда, много. Я и дома-то только ночую.

–Я думала о тебе всю неделю. Ты, правда, слишком много работаешь. А время уходит, нужно торопиться, Стаси. Нам уже по тридцать два.

–Всего лишь тридцать два. Успею. Я еще все успею. И детей родить, и влюбиться, и ипотеку выплатить. Сейчас мне надо работать и работать, чтобы стать настоящим директором.

–Ты — оптимистка.

–Я не сказала бы, что ты — пессимистка, но какая-то ты осторожная. Ты вот тоже не торопишься устроить свою личную жизнь. Сколько раз уже Алексей тебе сделал предложение?

–Только два раза. Я не спешу, поскольку у меня растет дочь. А тут вдруг чужой дядя появляется. Помнишь моего отца. Красавец был. А потом загулял и бросил нас с мамой. Мама потом так и не вышла замуж, за меня боялась.

–Во-первых, Алексей не чужой, ты знаешь его уже четыре года. Во-вторых, Светланке твоей он нравится, она готова даже признать его отцом.

–Надо подумать. Он очень хороший, но не могу привыкнуть к тому, что он преподаватель математики в колледже.

–И что же? Найди себе мачо. Стриптизера какого-нибудь. Тебе все завидовать будут.

Марина прыснула, представив себя рядом с полуодетым мачо.

–А мне советуешь броситься с головой в омут. Мне тоже надо найти достойного отца своим детям. Подумать, в конце концов. Прикинуть. Возможно, я что-то могу упустить.

–И долго будешь прикидывать? А вдруг, пока думаешь, изменятся обстоятельства, и будешь потом локти кусать.

–Я подумаю насчет локтей, — улыбнулась, как будто подтвердила, что все у нее под контролем.

–Остановись, Стаси! Потом будешь жалеть. Моей Светке уже…

–Подожди! Что ты сказала?

–Будешь потом жалеть.

–А до этого? Ты сказала… Остановись!

–И что же?

Она вспомнила, как полоумная старуха сказала ей то же самое. Остановись! Что она имела в виду?

–Стаси, что случилось? На тебе лица нет.

Настя встряхнула головой, улыбнулась.

–Всё нормально. Так, ерунда.

Она вспомнила свой визит к родителям, развеселилась.

–Я была сегодня у Зои на званом обеде. И мои родственники накинулись на меня, как печенеги, пришлось ретироваться. Мне даже указали, чтобы я больше туда не приходила.

–Ну, да-а! А ты сама что ляпнула? Не поверю, что ты молча сносила всю предъяву?

–О, предъявляли они мне только одно — мне надо содержать семью старшего брата.

–С чего это? Ты и так им отдаешь львиную долю.

–Не львиную. Ты преувеличиваешь. Но я действительно давала им много. А сегодня отказалась.

–Ну, и правильно.

–Помню в детстве, когда мы с братом ссорились, Зоя всегда принимала сторону Ильи, я убегала к бабушке. Правда, сначала подолгу стояла в углу, а когда подросла, тайком сбегала от Зоиного гнева. У бабушки было удивительное имя — Ангелина. Она утешала меня, угощала карамельками — она всегда угощала меня карамельками, которые у нее всегда лежали на столе в вазочке, фабрики “Красный Октябрь”. Мы с ней пили чай, она рассказывала мне разные истории из своего детства, и я была там счастлива, забывая домашние ссоры. Бабушку я любила всеми силами своей души. Теперь бабушки Ангелины нет, а я теперь пришла к тебе жаловаться, — добавила она грустно.

–Ну, что же, жаловаться тоже иногда нужно: становится легче и проблема сразу мельчает. Пусть попробуют жить без твоей помощи. А потом все забудется. Помиришься с ними и будешь также помогать. Ты же любишь племянников.

–И не подумаю мириться. Пусть живут без меня.

Настя подумала о том, что в детстве мать всегда принимала сторону брата, не обращая внимания на то, что Настя была младше. А вот отец, когда видел их споры, он редко бывал дома — работал, заступался за дочь.

–Кстати, совсем забыла. В среду исполняется два года, как я стала директором “Интеграла”. Давай сходим в субботу вечером в ресторан, отметим. А днем приготовимся — мы должны выглядеть с тобой по высшему разряду.

–Почему бы и нет! Будет кто-то еще?

–Зачем? Мы будем с тобой вдвоем.