Очаровательный любовник. Роман для женщин

Вячеслав Вячеславович Денисов

– Чёрное воронье над твоей головушкой кружить станет. С пути истинного собьют. Долго потом каяться придётся. Одна утеха – женщины тебя любить будут. Страсть как любить! – сказала цыганка. – Только тебе не по сердцу та любовь будет. Долго будешь искать свою птицу счастья. Только напрасно всё это. Когда время придёт, она сама, сизой голубкой к тебе прилетит. Смотри, не упусти её…

Глава 3

Стоя на лоджии и думая о превратностях судьбы, я был в ужасе. Мною всецело охватила паника. Разумеется, я отлично осознавал, что у меня за всё оплачено и особо не о чем было беспокоиться, но остаться без основного запаса наличных денег, лишив себя всевозможных развлечений, было выше всех моих нравственных и моральных сил.

— Самый счастливый день в моей жизни, в который впервые познал прелесть женской любви и ласки, так же преподнёс мне урок женского коварства, — озадаченно произнёс я, внимательно прислушиваясь к собственному голосу и тщетно пытаясь урезонить бурлящий поток моих вспыльчивых мыслей.

Несмотря на то, что у меня в душе бушевала настоящая буря эмоций, и мне безумно хотелось выплеснуть её наружу, я всё же не мог не обратить внимания, и по достоинству не оценить всю прелесть бескрайних просторов Средиземного моря, омывающего курортное побережье Анталии.

— Какое великолепие, колорит красок! Какой изумительный чистый воздух… — подметил я, стараясь остаться объективным хотя бы по отношению к природе.

К сожалению, для такого обывателя как я, не испытавшего прелести морской романтики, это море было весьма ограничено в пространстве. Вернее не само море, а его восприятие. Причём, видимая линия, расположенная вдоль побережья, в несколько раз превышала расстояние, идущее до линии горизонта. Неестественное и даже унизительное сравнение, но я не мог избавиться от мысли, что нахожусь на берегу самого обычного большого озера.

«Для того, чтобы в корне изменить свой ошибочный взгляд, необходимо срочно совершить круиз по морским просторам!» — подумал я, но сразу впал в тягостное уныние.

Неожиданная пропажа значительной части валюты действительно ограничивала исполнение многих моих желаний. Я мог сохранить их в целости и сохранности, но сам факт исчезновения действовал угнетающе.

— Необходимо срочно успокоиться, — недовольно пробурчал я. — Сердце бьётся как бешеное, голова кружится…

В связи с тем, что я никак не мог представить Веру Михайловну в роли пляжной аферистки, я решил ещё раз поискать в чемодане своё портмоне. Убедившись, что все мои старания напрасны, в глубине души, я всё же продолжал сомневаться в её непосредственной причастности к криминальным действиям.

— В то время, пока загорал на пляже, или чуть позже, когда мы с ней находились в магазине, кто-то из посторонних вошёл в номер и бесцеремонно рылся в моих вещах, — стараясь проявить хоть какое-то логическое объяснение произошедшему инциденту, рассуждал я.

Подозревать кого-то из уборщиц отеля, с моей стороны, было бы так же верхом неприличия.

— Если сам привёл малознакомую женщину к себе в гости и при этом заснул, оставив её без должного внимания, то, причём здесь работники обслуживающего персонала? — постоянно бурча себе под нос, возмущался я, тщетно пытаясь сохранить остатки самообладания.

Идти жаловаться в администрацию, было бы наиболее глупо. Повсюду висят объявления, где постоянно напоминают, о личной ответственности за пропавшие денежные сбережения. В каждом номере, в глубине бельевого шкафа, вмонтирован цифровой сейф, но за его электронное подключение и пользование необходимо оплачивать несколько долларов в сутки. Не скажу, чтобы я пожалел эти деньги. Как и всякому русскому человеку, было лень сделать хоть какой-нибудь лишний шаг. К тому же, мне, так или иначе, пришлось бы объяснять, почему в моём номере присутствовали посторонние женщины.

«Видеокамеры, несомненно, представят во всей красе Викторию и Верочку, — уловив, как мне показалось, ход правильной мысли, отрешённо подумал я. — У себя в России можно было бы отдать оставшееся вино или фужер на экспертизу и выяснить, какой дряни туда подмешали?»

Я посмотрел на стол, где ещё лежали нетронутые фрукты и не обнаружил ни одного бокала. Бутылка с недопитым вином по-прежнему стояла на том же месте, куда я поставил её первоначально, в центре стола. Я даже ничуть не сомневался, что Вера Михайловна, если вообще это было её настоящее имя и отчество, не оставила там никаких отпечатков своих шаловливых пальчиков. Во всяком случае, такая умная, женщина как она, обязательно предприняла бы соответствующие меры предосторожности.

— Так или иначе, необходимо что-то предпринять! — продолжая размышлять вслух, произнёс я. — Нельзя оставлять такие поступки безнаказанными.

Я отхлебнул немного вина прямо с горлышка бутылки. Если что-то и было подсыпано, то явно не в эту ёмкость. В любом случае, мне надо было как-то унять внутреннюю дрожь, взять себя в руки. В какой-то момент я ещё раз подумал о турецкой полиции но, как только представил их насмешливую ухмылку, сразу отказался от этой банальной затеи. Однако мне всё еще не верилось, что так сильно понравившаяся мне женщина могла оказаться профессиональной воровкой.

— Такие вещи прощать нельзя! — настраивая себя на решительные действия, констатировал я. — Но сначала необходимо во всём как следует разобраться. Встретиться с ней, поговорить…

Я поспешно спустился вниз, в центральный офис отеля. Скрывая истинную причину моего появления, попросил дежурного администратора посмотреть, в каком номере проживает Вера Михайловна. В минуты сильного волнения, в моём голосе самопроизвольно усиливался чисто русский акцент, и по этому признаку девушка могла догадаться, что на самом деле происходило в моей душе.

— Вера Михайловна? — переспросила администратор, просмотрев документацию отеля. — Если интересуетесь Верой Михайловной Загорулько, то эта женщина проживает этажом выше…

— Случайно, другой Веры Михайловны в отеле нет? — настороженно спросил я, тем более, хорошо запомнил, что она говорила мне именно о четвёртом этаже, но никак не о втором. В тот момент я ещё был совершенно трезвый.

— Для того, чтобы я могла найти другую женщину с такими инициалами, мне необходимо знать её фамилию! — твёрдо заявила администратор, явно заметив на моём слегка загорелом лице выражение мрачного уныния.

Я поблагодарил её и нетерпеливо поднялся на второй этаж. Аккуратно постучав в дверь, с тревожным волнением услышал приближающиеся шаги.

— Простите! — сказал я, увидев перед собой совершенно незнакомую женщину, среднего возраста, худенькую, в больших круглых очках и с распущенными длинными волосами соломенного цвета. — Мне нужна Вера Михайловна…

Она бросила на меня снисходительный взгляд, в котором отразилась тень любопытства, и подвергла тщательному осмотру.

— Мне кажется, мы не знакомы, — ироническим тоном ответила женщина, после затянувшейся паузы.

От неё повеяло таким ледяным холодом, что я невольно поёжился.

— Извините за беспокойство, но мне нужна другая Вера Михайловна, женщина с такими же инициалами, — сказал я, надеясь, что напряжение, возникшее между нами, тут же исчезнет.

— Ничего страшного. Бывает… — более дружелюбно ответила она.

Прежде чем уйти, я ещё раз попросил прощения.

«Ну что же, даже и на старуху бывает проруха! — подытожил я. — Как не остерегался оказаться в неловком положении, всё равно угодил в женскую западню, словно несмышлёный зверёк в охотничий капкан».

Мне больше ничего не оставалось, как поблагодарить судьбу за столь снисходительное ко мне отношение. Вместе с основной суммой моей наличности, мог пропасть и загранпаспорт. Вот тогда я бы узнал, что такое настоящая проблема, когда в совершенно чужой стране, остался без документов. Во всей этой неприглядной ситуации, меня успокаивало лишь одно обстоятельство, я никогда не держал все деньги в одном месте. Учитывая полный пансион отеля, у меня ещё была валюта в количестве достаточном для весьма скромных расходов. В принципе, обижаться я мог лишь на самого себя. Захотел экстравагантных ощущений, и я их получил. Разыскивать Веру Михайловну по всему побережью было бессмысленно и довольно-таки глупо, то же самое, что искать иголку в стоге сена. Мне оставалось надеяться лишь на случайную встречу, да и та вряд ли смогла бы мне хоть чем-то помочь.

— Что бы я смог предъявить ей в качестве обвинения? — подытожил я. — Застать на месте преступления, мне не удалось, а все прочие аргументы не имеют юридической силы.

Я не мог не понимать, что любые мои подозрения, высказанные против неё, были бы неэффективными и бездоказательными. Так или иначе, но мне оставалось лишь надеяться, что какому-нибудь другому мужчине представится возможность задержать её на месте преступления. Отлично осознавая, что жажда мести ни к чему хорошему не приведёт, я решил смириться с потерей своей валюты. Вернее, с её основной частью и впредь никогда не допускать подобных ошибок. Хотя, вынужден признать, что настроение из-за случившейся пропажи валюты, у меня было изрядно подпорчено. Теперь я был излишне раздражён и неуравновешен.

— Господи, какая всё-таки мерзавка, эта Вера Михайловна! И надо же такое выдумать? Майор полиции… — огорчённо произнёс я. — Всю жизнь мечтал выехать за границу и быть обворованным своей же соплеменницей.

От обиды я проглотил вставший в горле комок. На какое-то мгновение у меня в голове промелькнули воспоминания об этой приятной экстравагантной женщине и сомнения насчёт её непорядочности одержали верх над моими эмоциями. Постепенно успокоившись и начиная здраво рассуждать, я уже не мог позволить себе думать о ней что-либо плохое. Она действительно мне очень сильно нравилась и никакие неприятности не могли снизить ни остроты моего желания, ни стремления уложить её в постель.

— Чёрт с ними, с этими долларами! — выругался я, рассердившись на себя за такую постыдную слабость.

Постоянные перепады температуры и атмосферного давления, тоже могли сыграть немаловажную роль в появлении столь паршивого настроения. Ночью холодно, утром прохладно, а уже в полдень наступала невыносимая жара, причём до такой степени, что мне приходилось возвращаться в номер отеля и включать кондиционер.

— В начале мая, да и в его середине, отдыхать в Турции не слишком-то благоразумно, — цинично подметил я.

Однако, если по ночам, я был вынужден плотно прикрывать дверь, ведущую на лоджию, чтобы не ёжится под тонким покрывалом от холодного морского ветра, а днём старался укрыться от палящих солнечных лучей, то и в этом была своя особая прелесть! Зато я ни разу не изнывал от нещадной жары, не обливался, потом и не страдал от ожоговых язв, которые могли появиться на моём теле от чрезмерного пребывания на пляже.

«Не лучше ли будет пойти и прогуляться по набережной?» — подумал я, чувствуя, что неблаговидными мыслями начинаю доводить себя до отчаяния.

Не скажу, чтобы я был любителем бесцельных прогулок, но и находиться в четырёх стенах, мне тоже не особо нравилось. Я уже не искал экстрима и не желал угодить в какую-нибудь новую неприятную историю. Буквально через полчаса я намеревался вернуться на территорию отеля, и выпить бокал холодного пива, или взять джин с тоником. Неожиданно для себя, я услышал уже знакомый женский голос.

— Владик! Добрый день! — как ни в чём не бывало, воскликнула Вера Михайловна. — Рада тебя видеть.

«А я уж как рад!» — машинально подумал я, но вслух сдержанно произнёс:

— Здравствуйте, Вера Михайловна!

Понимая, что после того, как тщетно попытался уложить её в постель, обращаться по отчеству, в некоторой степени было противоестественно, и даже неприлично, я тут же подправил:

— Добрый день, Верочка!

Я не знал, что мне предпринять: схватить её за руку и отвести в полицию, или набросится с угрозами, и потребовать возврат денег. Можно было вообще сделать вид, что мы не знакомы и, с гордо поднятой головой, пройти мимо. Пока я мысленно прикидывал, как мне поступить, она подошла ко мне и бодрым звонким голосом поинтересовалась:

— Надеюсь, ты нашёл свою валюту?

— Какую? — сделав вид, что не понимаю, о чём идёт речь, полюбопытствовал я, всё ещё имея дикое желание отвесить ей тумаков, даже не смотря на то, что она была женщиной, к тому же, старше меня по возрасту.

— Тебя после второго бокала виски сильно развезло. Тебе совершенно не понравилось вино, которое мы купили в магазине, и ты начал названивать по местному телефону, заказывая в номер другие спиртные напитки. Ты много пил, я не могла тебя остановить. Но когда ты начал направо и налево раздавать чаевые, я поняла, что этот цирк пора заканчивать.

— И что дальше? — заинтригованно, произнёс я, не понимая, стоит ей верить или нет.

— Воспользовавшись женским обаянием, мне удалось уложить тебя в постель. По-началу ты распускал свои руки, тщетно пытаясь снять с меня купальник, но вскоре угомонился, положил свою голову мне на грудь и заснул как младенец. Мне было жаль тебя тревожить. Я прикрыла тебя покрывалом, убрала со стола лишний мусор, помыла наши бокалы и вынесла пустые бутылки.

— Зачем? — отрешённо спросил я.

— Что зачем? — попыталась уточнить она.

— Зачем помыла бокалы? Ты же их всё равно выбросила…

— Чего ради, я бы стала их выбрасывать? — смутилась Вера Михайловна. — Оставила на полочке возле умывальника.

— Не обратил внимания… — откровенно признался я.

— Перед тем как выйти из твоего номера, попробовала ещё раз тебя разбудить, но у меня ничего не вышло. Ты оставил раскрытый бумажник с валютой на самом видном месте. Я испугалась, что после моего ухода, кто-нибудь может случайно зайти и поэтому все деньги переложила во внутренний карман твоей ветровки.

— А я, грешным делом подумал на уборщицу, — пробормотал я, все ещё не доверяя её словам.

— Этого я и боялась. Собиралась сразу перед завтраком подойти и предупредить тебя, но в номере никого не было, — пояснила Вера Михайловна, убедительным тоном.

Я смотрел на неё и всё никак не мог понять, шутит она или говорит правду. Иногда мне казалось, что она до нелепой простоты была открытой наивной женщиной, а иногда, всё-таки, представлялась расчётливой воровкой, которая неожиданно встретившись со мной, начала в своё оправдание экспромтом выдавать наиболее подходящую версию. У меня даже не было желания выяснять, почему она мне сказала, что её зовут Верой Михайловной, а сама не проживала в отеле. В любом случае, я не имел ни малейшего желания с ней ссориться, и выяснять нелицеприятные отношения, тем более, в чужой стране.

— Извини, Верочка! — как можно спокойнее сказал я. — Но мне необходимо сейчас уйти. Меня ждут друзья. Мы договорились встретиться в кафе.

— Вчера вечером ты называл меня своей любимой кошечкой, а себя моим вечным рабом, — не без иронии в голосе, подметила она. — А сегодня уже куда-то торопишься…

— Надеюсь, мы ещё встретимся… — ответил я, с ледяным сарказмом. — Сейчас, извини! Страшно болит голова…

Я абсолютно не умел лгать и опасался, что она всё поймёт и примет меня за напыщенное ничтожество. Но в отличие от меня Вера Михайловна явно умела скрывать свои эмоции. Она что-то ещё сказала мне в ответ, но я ничего уже не слышал. Ради того, чтобы в очередной раз убедиться, что всё ж таки стал жертвой наглой аферистки, я поспешно вернулся в номер отеля. Бокалы действительно стояли на полочке возле умывальника. Я даже удивился, почему не смог их заметить раньше. Вероятно, мои гневные мысли шли впереди моего здравого благоразумия. С некоторым трепетом заглянув в бельевой шкаф, я сразу проверил внутренний карман моей ветровки.

— Не умеешь пить, так незачем и начинать! — грубо выразился я. — Тоже мне, петух гамбургский…

Почему именно «гамбургский», я и сам не понял. Когда-то и где-то слышал это изречение, но никогда не пытался вникнуть в его смысл.

— Почти все полторы тысячи долларов на месте, — проанализировал я. — За исключением некоторой мелочи, в пределах одной сотни… Вероятно, и впрямь распушил пальцы веером…

В этот момент я не осознавал, что больше овладело мною, чувство восторженной радости, или неприятный осадок от угрызений моей совести.

Теперь я вновь мог позволить себе некоторую роскошь и с комфортом провести последующие дни моего отпуска. А учитывая тот факт, что в этот день море с раннего утра штормило, то я решил прогуляться по местным магазинам, и набрать всевозможных подарков для родных, друзей и знакомых. Внезапно, с невероятной силой, мною овладело неловкое чувство стыда. Мне стало очень неудобно перед Верой Михайловной, за мои непристойные мысли. Да и встретившись, я был не только напряжён, но и слишком холоден по отношению к ней. Я уже не сомневался, что в её присутствии, и впрямь расслабился до такой степени, что потерял свой человеческий облик. После, не в меру выпито спиртного, действительно повёл себя самым неадекватным образом.

«А что она должна была сделать? — подумал я. — Смотреть на спящего мужчину? Встать и уйти, не пытаясь убрать мои деньги, которые бесхозно валялись на самом видном месте?»

От этих мыслей Мне даже стало как-то не по себе. Я был несправедлив по отношению к понравившейся мне женщине. Но самое противное во всей этой ситуации заключалось в том, что она, несомненно, это почувствовала и поняла. Я пытался держать себя в руках, но моя встревоженная совесть не давала мне покоя.

— Необходимо срочно извиниться и любимыми путями вымолить прощение! — твёрдо решил я.

Поспешно сложив деньги в портмоне, я в очередной раз вышел на улицу, но там, где мы совсем недавно расстались, Веры Михайловны уже не было.

— Сразу было глупо надеяться, что она останется на том же самом месте и будет меня терпеливо ждать, — продолжая себя презирать, подметил я.

Мне ничего не оставалось, как только надеяться на нашу новую встречу и постараться принести ей искренние извинения, за собственные мысли и нелицеприятное поведение, недостойное настоящего мужчины. Так или иначе, но у меня вновь появилось совершенно упадническое настроение. То ли это было из-за моего непристойного поведения, то ли от плохой ненастной погоды со штормовым ветром. Однако, невзирая на мелкие неприятности и некоторые превратности климатических условий, мне всё ж таки нравилось отдыхать в Турции, и если уж быть до конца откровенным, я прекрасно проводил свой поистине замечательный отпуск.

— Всё, что ни делается — к лучшему! — констатировал я, целиком и полностью рассчитывая на благосклонность моей судьбы.

Пройдя несколько шагов по зелёной аллее, я вдруг увидел Викторию. Она курила в одиночестве, вальяжно раскинувшись на широком пластмассовом стуле и небрежно стряхивая пепел на аккуратно подстриженный газон.

«Интересно, зачем она так делает, если рядом на таком же пластмассовом столике стоит совершенно чистая пепельница?» — не понимая женской логики, подумал я.

— Владик! Не представляешь, как я рада тебя видеть, — заметив меня, восторженно произнесла Виктория.

— Викуличка! — бодро ответил я, вспомнив, что буквально несколько минут назад Вера Михайловна говорила мне точно такие же слова. — Ты сама не представляешь, а как я рад нашей встрече…

Я опасался показаться ей назойливым озабоченным кавалером, но она освободила меня от излишних оправданий. Поспешно затушив в пепельнице сигарету, Виктория поднялась из-за столика и, нежно обнимая, крепко меня поцеловала.

— Прости, но меня интересует один вопрос, — задумчиво сказал я. — Конечно, он может показаться наивным и глупым…

— Какой именно?

— Рядом с тобой была пепельница…

— Ну и что?

— Непонятно, зачем пепел от сигареты, стряхивала на свежескошенную траву?

— Что здесь непонятного? На мой взгляд, всё элементарно просто, — откровенно изумилась Виктория. — Не хотела пачкать пепельницу! Ведь кому-то пришлось бы её убирать…

Она зарделась и хихикнула. Её насмешливо-игровое настроение тут же передалось мне. Те проблемы, которые буквально минуту назад терзали мою душу и будоражили сознание, теперь потеряли существенную актуальность.

— На море штормит, а купаться в бассейне с трубопроводной водой, отказываюсь принципиально, — желая сменить тему разговора, выдал я.

— По этическим соображениям? — уточнила она.

— Да, наверное…

— Значит, сама природа говорит о том, что мой мальчик хочет со мной уединиться? — лукаво произнесла Виктория и слегка ухмыльнувшись, добавила:

— Так в чём проблема? Идём в твой номер. Постараюсь сделать тебя счастливым…

Я больше не стал задавать лишних, ненужных вопросов, и не воспротивился столь откровенному предложению, потому что сам был готов исполнить любое её желание. Поспешно взяв её под руку, самым коротким путём повёл в отель.

— Пожалуйста, подожди буквально минутку, — попросил я, проходя мимо администратора. — Мне необходимо кое-что уточнить…

— Там за стойкой симпатичная турчаночка. Смотри, я ревнивая… — сказала Виктория.

Она одарила меня открытой и приветливой улыбкой.

— Они здесь все симпатичные, — лаконично произнёс я. — Все в коротких чёрных юбочках и в белых кофточках. Разница между тобой и этими девушками лишь в том, что они мне нравятся, а тебя я люблю…

Подойдя к представительнице администрации отеля, я сразу задал ей волнующий меня вопрос:

— Вчера по телефону делал заказ…

— Сейчас посмотрю в компьютере, — добродушно ответила она.

Я был уверен, что это займёт много времени, но буквально через несколько секунд она вновь обратилась ко мне:

— С вашего номера, через некоторые промежутки времени, поступило четыре заказа. Вы пожелали, чтобы вам принесли…

— Не нужно перечислять! — не дав ей договорить, произнёс я. — Хорошо помню свои заказы. Только хотел выяснить, остался что-нибудь вам должен, или полностью рассчитался?

— Нет, вы ничего не должны…

Я поблагодарил её и поспешно вернулся к Виктории.

— А турчанка и правда симпатичная девушка, — вновь подметила Вика.

— По сравнению с тобой, мокрая курица, — прошептал я, мысленно опровергая своё же высказывание.

Аккуратно взяв Вику под руку, я решительно повёл её в свой номер. Как только мы вошли в мои апартаменты, и сработала защёлка замка, я бесцеремонно сорвал с неё пляжную накидку, а затем освободил от нижнего белья. Опустившись перед Викторией на колени, я с безумной страстью прижался лицом к её соблазнительным ножкам и возбуждённо прошептал:

— Я по тебе соскучился! Хочу свести тебя с ума от удовольствия…

— Хорошо, мой мальчик! — согласилась она. — Но если у тебя что-то не станет получаться, я обязательно тебе помогу…

Её пальцы проникли в мои волосы.

— Поцелуй мои ножки! — попросила Виктория тоном, не допускавшим возражений.

— Непременно, моя девочка! Моя царица! Моя Богиня… — вожделенно, пробормотал я, лаская её там, где пульсировала желанием распалённая плоть.

На какое-то мгновение мне даже показалось, что я потерял способность соображать. Все мои мысли куда-то исчезли, а вместо них остались только пламенные чувства, бурные эмоции и приятные ощущения.