Война фигур

Владислав Шерман

Феодальные разборки – одна из самых несправедливых вещей по отношению к обычному люду. В красивых историях героями выступают вельможи либо их приближённые, в то время как горожане и крестьяне опускаются на задний план. Этот рассказ как раз один из тех, где внимание концентрируется лишь на благородных, влиятельных и богатых, ибо кому как не им влиять на окружающий мир, параллельно грызя своим соседям глотки за шмат земли? Читайте историю о «Войне фигур», где каждый может оказаться предателем. Книга содержит нецензурную брань.

Глава I. Острый вопрос

«Добротная драка, красивая женщина, жирное мясо и вкусное пиво — вот и все радости рыцаря»

(с) Сэр Уильям Благочестивый своему оруженосцу

Сквозь густую толпу утомлённых боем вояк, толкаясь и бранясь, пробирался некий воин, окованный тяжкими железками. Закрытый бацинет на голове, панцирь на теле, всякие наручи, налокотники и даже стальные варежки говорили о том, что связавшись с ним, не каждый умелец сумеет выиграть жестокую схватку. Не стоит и сомневаться о дополнительном слое кольчуги и одежды под внушительными, как для обычного пехотинца, доспехами. На поясе у «рыцаря» болталась тяжёлая булава и лёгкая мизерикордия, что служили контраргументом латным солдатам. На спине был креплённый ремнями треугольный щит, лицевая часть которого ожидаемо была разукрашена гербом дома Майэл. О принадлежности сего незнакомца также говорил длинный ваффенрок, чьи подолы достигали колен, столь же расписанный именными ромбами. Совсем скоро, преодолев не один десяток немытых мужей и высказав об их матерях не одну сотню хороших вещей, воин зашёл на обширную территорию, полнившуюся свободным пространством. Это был элитный лагерь, где могли спокойно отдохнуть командующие армией, рыцари и, собственно говоря, сам граф. Эдакий подлагерь. Найти здесь простолюдина задачей было не из лёгких, а если кто-то сюда захаживал, то зачастую ненадолго или по очень важному делу. Наконец, вояка остановился, прекратил ругаться и решил попросту передохнуть. С трудом сняв бацинет, он в очередной раз убедился, что у вельмож даже воздух иной. Зато теперь можно было разглядеть немолодое, но далеко не старое лицо, покрытое многочисленными рубцами. Мужчина снял латную рукавицу с правой руки, а после её, вместе со шлемом, упрятал под левую подмышку, придерживая всё той же левой рукой. Правой же ладонью, так же используя пальцы для лучшего хвата, воин стянул ещё и кольчужный с полотняным койфы, упрятав уже в ожидаемом месте. С превеликим удовольствием рубака почесал свою лысую макушку и место, где, по всей видимости, должны быть ухоженные усы, но где теперь была лишь криво выбритая щетина. Мужчина, тяжко вздохнув, пошёл далее.

Только идиот или слепой мог бы не узнать или не заметить шатёр здешнего главнокомандующего. Огромный, шириной и высотой он был схож с целой небольшой хатой, возвышался над всем лагерем с его низкими жителями. Палатка была сшита из кожи, обшитая красными и зелёными кусками ткани, золотыми нитями и белоснежным шёлком. Продав это сооружение, пусть даже по самой низкой цене, можно было купить полтора дестриэ. Внутри же, невзирая на шикарное убранство, пространства также хватало и для камина, и для ковра, и для стоек с доспехами и оружием. На деревянном стуле с меховым сидением и резной спинкой сидел достаточно молодой, — ему было всего двадцать лет отроду, — граф, закинув ноги на дубовый, покрытый воском, стол. В левой руке он держал стеклянный бокал вина, а в правой свиную колбасу. Вот так, кушая мясо и запивая его виноградным напитком, стараясь не чавкать, Георг указывал своему писарю:

— Пусть нас было двести, ну, то есть, правду напиши, а их скажи, ну… штук триста. Нет, пятьсот пиши. Тысяча! Пятьсот рыцарей, двести лучников, а остальные обычные.

— При всём уважении, милорд, — вдруг встрял сидевший по правую руку от главы династии Майэл сир Вальц Ржомыльцкий, и что так же поедал колбасу, однако уже двузубчатой вилкой, — Не может половину от войска составлять конница.

— Может, — продолжая жадно кусать мясное изделие, молвил пан.

— Ваша воля… — баннерет отложил столовый прибор на тарелку, а вместе с ним и еду. Он махнул рукой во тьму, будто подзывая оттуда кого-то. К удивлению, из объятого неизвестностью мрачного уголка вышел некий двенадцатилетний парнишка с двумя глиняными кухлями. Рыцарь, сидя на скромном, но не менее комфортном табурете, молча указал на пустой бокал у него возле тарелки. Стюарт начал лить вино туда, однако сразу же, как только красная жидкость коснулась дна посуды, был остановлен Вальцем, точнее, его басом:

— Куда ты мне эту менстру льёшь? Пива давай!

Парень послушно исправился, а за него решил вступиться сам господин Майэл:

— Что ты кричишь на него? Это ведь твой племянник, в конце концов, — Георг закончил есть колбасу.

— Сральник! Плевал я на этих дальних родственников. Хер им, а не мой замок!

Абсолютно неожиданно ни для кого из присутствующих, голос подал незаметный писарь, доселе молча сидевший вдалеке по левую руку от Его Сиятельства. Приподняв лампу, с которой ему приходилось работать даже в дневное время суток, в условиях отсутствия нормального освещения внутри шатра, без труда удавалось разглядеть морщинистое старческое лицо того самого глашатая. Данный мужчина был воистину бриллиантом среди всех слуг, как, порой, наговаривал сам граф. Это вам и писарь, и глашатай, и, отчасти, дипломат, и летописец. Он обходился дорого местному правителю, но всё же дешевле, чем держать по одному человеку каждой профессии.

— По весне, ранним утром, войска господина Георга II Майэла в размере двухсот человек, ударили по расположившемуся около приграничной деревни Сладкий Передок противнику. Войско, возглавляемое сыном Раймонда Дормулла Ивусом «Крысиной мордой» Дормуллом, заметно превосходило в численности, и составляло одну тысячу человек, пятьсот из которых рыцари, а ещё две сотни лучники. В результате затяжного боя, воины под личным командованием Его Сиятельства Георга нанесли сокрушительное поражение противнику. Враг понёс несоразмерные потери в семьсот человек убитыми и захваченными в плен. Кстати, — опустив лампу и пергамент обратно на стол, а также выхватив из чернильницы перо, вопросил писарь, — А что про сына этого Дормулла писать?

— Сир Вальц? — вопросительно приподняв брови, перевёл местный пан внимание на баннерета, так же подставив бокал стюарту в ожидании вина, — Его удалось взять в плен?

— Э-э… Нет, милорд. Он сбежал, — рыцарь виновато пожал плечами и последним укусом доел колбасу.

— Запиши, Феодор, что его ранили, но ему удалось скрыться.

В этот момент, разрушая всякую атмосферу спокойствия и умиротворения, от входа в шатёр послышались уверенные басистые выкрики, спутать которые невозможно было ни с какими другими.

— Я тебе, блядский ты, ёбаный говножуй, объясняю: я пришёл к графу, потому что он меня позвал, так что пошёл нахуй, пока я тебе твою палку тебе же в жопу поперёк не вставил!

Георг II Майэл вздохнул, приправив вырвавшуюся эмоцию фразой:

— Ну наконец-то.

Граф с трудом поднялся из-за стола, прошёлся с десяток шагов ко входу в палатку, пока оттуда без остановок продолжалась неумолимая ругань, от грубости используемых словечек которой аж уши вяли. В один момент, меж двумя стражниками из «дверей» вынырнула мужская блондинистая голова, а после оттуда вышел уже и сам властитель замка Майэл. Пред взором поссорившейся троицы предстал парень. Его рост не достигал и ста шестидесяти пяти сантиметров, борода и усы были гладко выбриты, но лицо покрыто прыщами, на макушке царствовала бесформенная стрижка. Одет он был, как подобает вельможе, в дорогие шелка и качественные, натёртые воском, сапоги. Сам же Георг со своей стороны увидел только озверевшего лысого сотника, что левой рукой держал шлем и рукавицу, а правой активно размахивал под носом у сторожа, вечно указывая на что-то пальцем. Пехотинец, что стоял слева от повелителя, уже готов был вскинуть алебарду, когда кричащий старикан нагло сдёрнул с головы у его товарища шапель. Вид графа поумерил пыл каждого, а уж с каким облегчением вздохнули стражники, когда осознали, что им не придётся в очередной раз выслушивать в каком борделе и от какой шлюхи они родились.

— Бердыш, мой друг и лучший командир! — молвил пан, вскинув руки в стороны, — А мы уж тебя заждались, — Георг мило улыбнулся

— Государь, — сотник слегка откланялся сюзерену, а после стал оправдываться, — Эти остолопы смели не пустить меня!

— Они просто выполняли свою работу. Пойдём, — отворяя завесу шатра и будто приглашая внутрь, молвил пан, — Не будем мешать хлопцам.

В помещении временной резиденции своего пана Бердыш увидел командира тяжёлой конницы сира Вальца из Ржомыля, знакомого ему уже не первый год. Здесь сидел писарь и глашатай в одном лице, его он уважал столь же сильно, как своего коллегу по ремеслу, а дополнением ко всему стал молодой юноша, который учтиво поклонился пожаловавшему гостю, после чего и вовсе отошёл в тот самый тёмный закуток, из которого изначально и вынырнул.

— Что же, — начал благоволить граф, усевшись в тот самый удобный стул. Он сложил руки в замок, затем пододвинулся ближе к собеседникам, положив локти на свой дубовый стол. Видать, не зря было созвано эдакое совещание, если уж сам государь решается отвлечься от выпивки и девушек, — На кой я вас тут собрал? Э-э, дорогой, выйди, будь твоя милость, — обратился Георг II к стюарту, а тот послушно, кивнув головой и поставив кухли с алкоголем на соседний столик, удалился прочь из кабинета, — Как вы знаете, мы только что отбили у нашего врага последнюю нашу деревушку, во многом благодаря упорству конницы сира Вальца и командным качествам сотника Бердыша, — пан поочерёдно кивнул названным людям, — Феодор же позаботится, дабы всё герцогство, а то и королевство знало о том, какой Раймонд Дормулл никчёмный и какие мы молодцы. Не перебивайте, прошу, — предупредил Майэл, лишь заметив, как капитан рыцарей хотел открыть свой благородный рот, — Подумать только, два года враг прожимал нас вглубь наших владений! И только четырёх месяцев хватило, чтобы маршем пройтись по разорённой земле, выгнать ублюдков с родных краёв. Поэтому, окрылённый серией важных тактических и стратегических свершений, у меня возник острый вопрос: «Не погнать ли „овальных“ аж до их родового гнездечка?». Высечь огнём их поселения и замки было бы здорово, однако я настаиваю всё же на подчинении тамошних феодалов, — граф облокотился на спинку стула.

— Ну, знаете… — затянул баннерет, наливая себе пива. Он так же налил его и сотнику, что непринуждённо подставил кружку под руку вельможе. Бердыш вскоре нашёл себе табурет, на котором недавно сидел стюарт, а подставив тот под общую людскую массу с удивлением обнаружил, что половина его пинты уже была пуста. Ему оставалось лишь, нахмурившись, злобно посмотреть на Вальца, который без особых угрызений совести говорил свои мысли, — Парням лишь бы пограбить. А если Вашу вотчину разорять нельзя, то вот на территории Дормуллов я за рыцарей ручаться не буду. Голосую за! — вскрикнул мужчина, подняв ввысь свою кружку и приложившись к ней.

— Если подходить к этому с экономической точки зрения… — вновь неожиданно встрял престарелый писарь. Видать, это была уже его привычка, — Нам может не хватить средств на ведение затяжной войны.

— Феодор, — спокойно осадил «выскочку» граф, — Скажи, ты казначей?

— Нет, Ваше Сиятельство…

— Ну вот и помалкивай! Но говоришь ты верно… Это ведь уже весна, да? — с неким отчаянием вопросил Георг. После единогласного молчаливого утвердительного кивка голов его советников, он выругался себе под нос, — Скоро посев. Надо возвращать селян в поля.

— Ваша правда, государь, — подтвердил сотник, выпив немного хмельного напитка из кружки, пока он окончательно не исчез, — Да и с военной точки зрения, у нас не много шансов. Почти половину войска составляет деревенское ополчение. Оно не годится для нормальной кампании. Но ничего, — поспешил успокоить своего сюзерена военачальник, — Где-то на западе бродят группы наших воинов. Там хватает городских рекрутов, замковой гвардии и рыцарей. Боюсь, только, на их сборы уйдут недели. Сами знаете эти… куммуникации. Но это ещё полбеды. Ладно, с помощью конницы и Вашего тактического гения мы пройдём все деревни. Но что делать с их замком? У нас не хватит денег и специалистов на постройку стенобитных орудий, а на осаду могут уйти месяцы, если не годы. Также нам требуются мантелеты, лестницы…

— Я могу отправить запрос прямиком в Майэл, — кажись, в третий раз встрял каштановолосый глашатай, — Тамошний кастелян распорядится о сборе и доставке всего необходимого, или же мы получим вынужденный отказ. К этому моменту солдатня едва ли успеет собраться.

Пока все тяжко раздумывали над острым вопросом, несомненно требующим непосильной одному человеку мозговой активности, сир Вальц продолжал пить. Пожалуй, он единственный в компании, кто задался воистину важным вопросом:

— А есть ещё колбаса?

Все остальные замолчали, как один. Но только писарь презрительно фыркнул, в то время как граф и сотник оставили это без должного внимания, намереваясь продолжить дискуссию.

— Возьми мою, — всё же, расщедрился глашатай, хоть и не питал должной любви к баннерету и его шайке.

— Золотой ты человек, Федор, — потирая ручки и добро улыбаясь, молвил рыцарь, принимая в руки тарелку с целой сосиской, лишь слегка надкушенной.

— Феодор, — поправил его старец с пергаментом.

— А-а, срать! — неблагодарно ответил на критику вельможа, чем заслужил очередное презрительное фыркание.

— Э-э… Да, о чём это мы? — Георг попытался вернуться к заданной ранее теме. Поёрзав в стуле и почесав задницу, пан продолжил, — Сколькими силами мы вообще располагаем, и сколько людей у противника?

— Не знаю, государь, — незамедлительно ответил Бердыш, — Я всего лишь сотник. Не тысячник. Даже не пятисотник!

— Ой, только не начинай опять, — отмахнулся граф, встав со стула. Он не посчитал чем-то постыдным начать прохаживаться по шатру, меж тем почёсывая ягодицы, — Тебе это звание так важно? Ты, по-моему, и так не имеешь проблемы с жалованием и статусом.

— Да я, блять… Простите. Ладно, — допив последние капли пива и собравшись с мыслями, констатировал полководец, — Ну сколько у Вас воинов? Пятьсот? Шестьсот? Вы же учитывайте, что половину, как я уже говорил, здесь созывали исключительно для защиты и отвоевания собственных владений. Им надо возвращаться в поля. Ну, останется… Кто там считать умеет?

— Неважно, — даже не став заморачиваться, решил пропустить тему с вычислениями глава дома Майэл.

— А про «овалов» вообще не ебу. Разве только напрямую спросить.

В этот момент сир Вальц случайно заплямкал, а потом вообще закашлял. Помогать ему никто не спешил. Как оказалось, жевал еду он очень спешно, держа мясо руками, даже позабыв о наличии вилки у него под рукой.

— Ладно, — очень тяжело вздохнув, то ли от усталости за день, то ли от сложности общепоставленного вопроса, выдал Георг умозаключение, — Как говорится, «Кто не рискует тот не пьёт шампанское». В конце концов, чего здесь жопы чесать, когда можно здорово повеселиться?

— Угу, — кивнул, глотая колбасу, предводитель конницы.

— Вот мой батенька, храни Боже его душу, был нерешителен, а теперь у меня никого окромя брата в семье и нет, — парень посмеялся, но вскоре остыл, — Феодор! — крикнул Майэл, тем самым не на шутку переполошив всех присутствующих. Кроме Феодора, — Пиши кастеляну. Пиши вассальным рыцарям и в город Идльнус. Пусть выставят столько профессиональных воинов, сколько смогут, — на какой-то момент пан перестал бродить по помещению, явно призадумавшись, — А селян распусти. Слишком много чести: их и вооружай, и одевай, да не чем попало, а потом корми, лечи… А отдачи сколько? И… Пусть готовят осадное снаряжение. Нас ждёт Теодора.

Георг II, сделав несколько уверенных шагов, наглым образом отобрал у своих слуг кухоль, благо с вином. Плеснув себе почти полный бокал, юноша намеревался закончить совещание:

— Но не пиши пока что, слишком много мороки. Лучше отправь послание герцогу Силану с просьбой предоставить специалистов для строительства требюшета.

— Государь! — спохватился сотник, только лишь услышав об этой многометровой махине, — Вы собрались обстрелять усадьбу Теодора?

— Нет, что вы, — прокряхтел Майэл, вновь сев в стул, — Кто я такой, чтобы уничтожать сие прекрасное место? Это для Дормулла. Короче, сегодня празднуем, но чтобы через две недели всё моё войско было под Низкими Холмами! Феодор, — государь сделал несколько освежающих глотков, — Я подам тебе мою печать. Мне так лень её ставить на десяток писем… А вы чего сидите? — обратился Георг ко своим военным командирам, — Созывайте рыцарей на кухню и давай бухать!