Пункт назначения – Прага

Александр Усовский, 2021

Весна сорок пятого года. Красная армия в Германии, у стен Берлина. Пал Будапешт и Вена, англосаксонские союзники СССР перешли Рейн. Тысячелетний Рейх – на краю пропасти, и его нога для последнего шага уже занесена. Но группа Савушкина вновь отправляется на задание, где она вновь окажется на грани жизни и смерти – такова их профессия. При это разведчики Савушкина – лишь малая часть той колоссальной сети, которую в последние дни войны раскинул по центральной Европе Генштаб РККА. Её цель – поимка предателя Власова. И дело отнюдь не в мести – бывший командующий второй ударной может стать одной из главных фигур в послевоенном соперничестве между недавними союзниками. Не дать американцам использовать эту фигуру – вот цель выброски группы Савушкина в Чехию, в столице которой подполье готовит восстание, о котором разведчики даже не были предупреждены….

Капитану Карелу Павлику и

бойцам его 12-й пулеметной роты,

сохранившим солдатскую честь

в бесславном марте 1939-го —

ПОСВЯЩЯЕТСЯ…

Глава первая

О трудностях выбора, или как правильно — Судеты или Крконоши?

— Автомобиль?

— Возидло. Или ауто.

— Самолёт?

— Летадло.

— Дорога?

— Цеста.

— Кладбище?

— Цинторин вроде?

— Вроде володи…. Это по-словацки. По-чешски — хржбитов. Мост?

— Так и будет.

— Верно. Поворот налево?

— Влево. А поворот направо — правы тах. — Некрасов, тяжело вздохнув, спросил: — Товарищ капитан, какого рожна мы тут в школьников играем? Чешский-то нам зачем? Если задание в Чехии — то прикомандировали бы к нам пару чехов, вон, их целый корпус в Моравии шурует^[1]…И вся недолга.

Савушкин едва заметно улыбнулся.

— А затем, Витя, что в армии главное — чтобы солдат всегда был при деле. И если уж случилось так, что у него на данный момент нет никакого занятия — то задача отцов-командиров ему это занятие придумать. Марш-броски повседни напролёт устраивать — это перебор, со стрельбой у тебя всё в порядке — ну так и изучай чешский язык. Глядишь, после войны пригодится…

— Лучше бы пострелять…

Савушкин хмыкнул.

— Скажи спасибо, что нас в марте на уборку трупов немецких в Буде не погнали. Вонь там стояла — мама не горюй… Или на поиски собаки.

— Какой собаки? — не понял Некрасов.

— Белого пуделя. В комендатуру приходила племянница Черчилля. Просила найти. Мало что не всей будапештской полицией бросились искать….

Некрасов недоумённо переспросил:

— Племянница Черчилля? А она что тут делала, при немцах?

— Женой работала. Не то посла Швеции, не то Швейцарии… Но это уже потом выяснилось, чья она племянница. Старший лейтенант Макаров, дежурный по комендатуре, рассказывал. Тогда как раз немцы в очередной раз попытались взять нас на излом, на Балатоне. Все наши — и мы, и венгры — в Будапеште как на иголках сидели — шутка ли, танковая армия СС ломанулась на Дунафельдвар — ну да ты помнишь эти две недели…. А тут дама. С заявлением. Де, прошу найти мою собачку, во время немецкого налёта она потерялась. Макаров хотел было сгоряча её вообще взашей выставить — какие, на хрен, собаки, тут судьба Венгрии решается! — но дама, сам понимаешь, слабый пол… В общем, принял заявление. И тут — надо ж такому случиться! — в нему в кабинет венгерские полицейские целой гурьбой заваливаются. Пришли доложить об успешной ловле немцев, какие в коллекторах канализации скрывались. Ну а дама подумала, что это её собачку прибыли искать, мало что не целой ротой. Прям расплылась вся…

— Нашли? — Заинтересованно спросил Некрасов.

— Собачку? Сама нашлась. Через три дня дама снова пришла, де, прошу больше не беспокоится и отозвать поисковые команды, собачка вернулась, но я дяде всенепренно сообщу, какие вы тут все молодцы. Макаров, конечно, тут же сделал вид, что только о пуделе этом и думал — но в душе, понятно, выдохнул, хотя про дядю и не понял.

— Так, а потом куда эту племяшку с собачкой?

Савушкин улыбнулся.

— Ещё интересней. Через неделю получает комендатура категорическое указание из Москвы — немедленно разыскать в Будапеште племянницу Уинстона Черчилля, оказать ей необходимую помощь и отправить на родину. А в Будапешт как раз британская миссия прибыла, союзники же. Ну наши к ним — хлопцы, караул, може, вы в курсе, где племяшка вашего премьера обитает? Те в ответ — знамо дело, в курсе, там то и там то. Особняк посла — Швеции или Швейцарии, нейтралов, в общем. Макарова — по адресу. Приезжает он — батюшки-светы, да эта племянница — та самая владелица пуделя! Та тоже обрадовалась знакомому лицу, чай пригласила попить, с пуделем познакомить… В общем, завёл Макаров знакомства в самом что ни на есть высшем британском обществе. Мы его теперь меж собой «лорд Макар» называем, не иначе….

Некрасов улыбнулся — что случалось с ним крайне редко.

— Ишь, как собаку любит… Молодец!

Савушкин усмехнулся.

— Как ты — свои часы. Какие у немецкого оберста взял…. Кстати, как их у тебя румыны в Будапеште не сняли?

Снайпер скупо улыбнулся.

— Обойдутся. Швейцарская вещь, с бою взята — румынам не по рангу. Я, прежде чем руки поднять — их поглубже в кальсоны засунул, чай, не барон Ясберени…. Румын знаю. Да и наших тоже… Тоже ещё те трофейщики.

Тут дверь приоткрылась, и показалось озабоченное лицо старшины.

— Товарищ капитан, разрешите?

— Давай, Костенко.

Старшина вошёл, волоча за собой вещмешок с чем-то не шибко тяжёлым, но объёмным.

— Изучил?

Костенко махнул рукой.

— Шо там изучать? В нашем деле эти радиовзрыватели — як зайцу стоп-сигнал… Я послухав, шось записав, но нэ бачу, куда мы цэй прибор можемо всунуты…

— А в мешке что? — и Савушкин кивнул на «сидор» старшины.

Тот пожал плечами.

— А, так…. Вера Антоновна прислала. Те костюмы, шо нам урам инженер подарил, з Шорокшара. Свойго батьки…А мы оставили в её бункере, когда салом пятки смазали от гестапо.

Савушкин молча кивнул и про себя улыбнулся. Экая щепетильная дама, ну ты подумай…. А что из-за нас её дом наизнанку вывернули — так то дело десятое. Именно это называется благородством…. Вслух же произнёс:

— Надо почистить и аккуратно сложить. Мало ли, вдруг скоро понадобиться…

Костенко вздохнул.

— А лучше бы не понадобилось…. Наши, вон, вже пид Веной, не сегодня-завтра возьмут… Глядишь, и война закончится. Гитлер же ж з Австрии?

— Австриец. Но вряд ли взятие Вены поможет. Чтоб войну закончить — Берлин надо брать!

Тут в комнату вошли Котёночкин с Чепрагой. Лейтенант, предвосхищая вопрос командира, доложил:

— Ознакомились. В деталях… Рация толковая, слов нет. Но чтоб сказать, что много лучше «Севера» — я бы не сказал. Может, Чепрага что-то в ней нашёл…

Радист кивнул.

— Нашел. Ключ куда мягче в работе, усилия на предплечье минимальны. Чётче частоту держит. Аккумуляторы — ну да у вас такая уже была, как мне товарищ лейтенант рассказывал….

Савушкин вздохнул.

— Была. На ней твой предшественник, Женя Строганов, лихо работал. Остался в лесу над Нитрой, близ Правно. Война кончится — справим ему памятник…

Разведчики минуту помолчали. Затем печальную тишину прервал лейтенант.

— А вы тут чешским себя развлекаете? — спросил Котёночкин и кивнул на учебники и словари, разбросанные по столу.

Некрасов махнул рукой.

— Мучаемся. — И, помолчав немного, спросил: — Что там вообще на фронте? Какая сегодня сводка?

Сержант Чепрага, пожав плечами, ответил:

— Да вроде неплохо… Второй Белорусский добивает немцев у Данцига, наши осаждают Бреслау… В Чехословакии — бои западнее Ружомберока и у Братиславы, западнее города вышли на Мораву. До Вены осталось два километра. За Балатоном наши тоже уже в Австрию вошли… В общем, я все эти названия, что в сводках упоминают, раньше только на географическом атласе встречал.

Савушкин усмехнулся.

— То есть то, что ты в Будапеште без дела пятую неделю околачиваешься — тебя уже нисколько не удивляет….

Чепрага смущённо опустил глаза.

— Привык уже…. Да и по-мадьярски начал чуток понимать. Уже как-то и не совсем заграница, тем более тут, в Ракошфалве. Ежели б не черепица заместо дранки — то чистый Невинномысск с виду… Такие ж домики одноэтажные, сады… У нас тоже любят сливу сажать.

— Понятно. Лейтенант, — обратился Савушкин к своему заместителю, — Ты-то не омадьярился ненароком? Как старшина наш?

— А я тут при чём, товарищ капитан? — возмутился Костенко.

— Ни при чём, як той кот до сметаны… Кто на выходные просил увольнительную — Вере Антоновне в саду помочь?

— Я.

— А на самом деле где два дня провёл? У Жужи. Не знаю, какой вы там сад правили, но Веру Антоновну я тебе для прикрытия использовать больше не разрешаю.

— Есть не использовать! Товарищ капитан, тогда на эти выходные я отлучусь?

— Побачим. Сегодня только пятница. Завтра утром и решим…

Тут входная дверь решительно распахнулась — и на пороге кубрика разведчиков появился подполковник Трегубов, улетевший в Москву месяц назад. У Савушкина мгновенно ёкнуло в груди — просто так начальники отделов не прилетают, похоже, конец их затянувшемуся отпуску, в поход марш-марш… Эта мысль ещё только начала выкристаллизовываться в мозгу у капитана — а команда «Группа, встать! Смирно!» — уже вылетела из его уст.

Разведчики вскочили, вытянулись в струнку — и Савушкин, вскинув ладонь к фуражке, бодрым голосом доложил:

— Товарищ подполковник, вверенная вам вторая группа дальней разведки в сборе! Больных нет, раненых нет, готовы к выполнению заданий командования! Командир группы капитан Савушкин!

— Здорово, хлопцы! Давненько вас не видел! — и Трегубов, иронично выслушав уставное «Здравия желаем, тащ полковник!», добавил: — Занимайтесь пока, мне тут с вашим командиром погутарить надо. Пошли, Савушкин, погуляем в саду….

Как только они вышли в апрельский, яростно цветущий и смачно гудящий пчёлами сад — Савушкин спросил:

— Конец нашему отпуску?

Трегубов кивнул.

— Конец. Завтра-послезавтра вылетаете.

— В Судеты? Как вы и говорили в феврале?

— Да. — Помолчав, подполковник осторожно спросил: — Как ребята твои? Мирными настроениями, чую, прониклись? Венгерки, небось, захаживают?

Савушкин вздохнул.

— Не без этого. Пять недель в тылу, как-никак. Да ещё в Будапеште… Вон, Костенко уже жениться собрался на мадьярке. К тому ж у Чепраги кум в артиллерии особой мощности служит. Давеча передал письмишко с оказией — наконец-то, де, и о нас вспомнили, и мы пригодились, едем форты Кёнигсберга в пыль стирать. А то бы так всю войну в Муроме и просидели… Хлопцы весь вечер молчали, как пришибленные…Оказывается, и так люди воюют — неделю за три с половиной года, да ещё и без риска ответного удара — особой мощности издаля лупит….

Трегубов кивнул.

— Ещё и не так бывает, Лёша. Тут как планида, ничего не попишешь — одни из боёв не вылазят, другие в Иране финики трескают с инжиром… Да и в строевых бывают синекуры. Начхимов, например, по сию пору не отменили — так и маются, каждой бочке затычка. Должность — и без отмены, и без применения. Один раз в Будапеште только начхим пригодился — в Будакеси группа венгерских генералов и старших офицеров потребовала, чтобы их капитуляцию принял офицер Красной армии не ниже майора. Там как раз начхим двести девяносто седьмой стрелковой, майор Скрипкин, поблизости ошивался — ему и досталась честь пленения трех генералов и полутора десятков полковников и майоров…

Савушкин кивнул.

— А мы вон пять месяцев в поиске… Как до сих пор живы остались — ума не приложу… Раз десять должны были уже окончательный расчет получить — а всё на вексель записываем…

Трегубов помолчал, а затем, вздохнув, произнёс:

— Всё понимаю. Но кроме вас это задание никто не выполнит. На, глянь, — и с этими словами, открыв планшет, протянул Савушкину лист бумаги. Капитан, прочтя его, с изумлением промолвил:

— Ничего себе…. Товарищ подполковник, вам-то это зачем?

— А вот именно для этого…. Чтобы бойцы видели, что начальство не сидит по кабинетам, победы дожидаючись…. Да что толку? Отказал зам начальника Разведупра.

— Вижу. — И Савушкин вновь прочёл размашистую резолюцию, сделанную генеральской рукой поперёк рапорта Трегубова о прикомандировании к группе капитана Савушкина — «Сдурел на старости лет? Категорически отказать!»

Трегубов убрал свой рапорт в планшет и продолжил:

— Задачу я тебе чуть позже уточню, перед вылетом. По свежим разведсводкам скорректирую. Но в общих чертах задание такое — выбрасываетесь с парашютами в районе Витковице, в Судетах. Или в Крконошах, как их называют чехи. Эта та часть Судетенланда, который немцы оставили под формальной властью Праги. Вокруг уже тысячелетний рейх, оттуда чехов изгнали. Ну а в Витковицах и его окрестностях они пока живут. Там, в горах, найдёте усадьбу Штернберков. Старик Вацлав — наш человек, передашь ему привет от Владимира Нестеровича Кашубы^[2]. Обзаведётесь лошадьми — у Штернберка горная порода, самое то. В Трутнове на формировке находится первая пехотная дивизия армии Власова, под командой полковника Буняченко. Штаб самого Власова — в Гёрлице. Сейчас эта дивизия передислоцируется под Коттбус — немцы хотят проверить её в деле. Вот Власов и мотается из своего штаба к Буняченко — боится, чтобы тот не скис, подбадривает.

— Ну а мы….

— Ну а вы каждый день будете ждать машину с Власовым на шоссе между Гёрлицем и Трутновым. А дождавшись — ликвидируете охрану, спеленаете самого Власова и дадите срочную радиограмму. Мы вышлем за ним самолёт — на ферме у старика Вацлава есть большой выгон, там как раз эр-пятый^[3] сядет. Вы в него Власова закинете, а сами либо на лошадках к линии фронта, либо где-нибудь в Судетах заляжете — весна, сейчас в горах благодать… Ну а там и мы подтянемся. Вот такой в целом план. Детали, как я и говорил, завтра.

— Ясно. А большая у него охрана?

— А бес его знает, но думаю, что человек пять-шесть точно. У тебя ж снайпер по штату есть?

Савушкин кивнул.

— И по штату, и по призванию…. Здоров стрелять. Чешский учить не хочет, а на стрельбище сгонять — как за здрасьте….

— Ну вот и славно. В этой операции от него многое будет зависеть… Ладно, готовьтесь. Утром вам форму немецкую подвезут, документы, оружие… Только куртки десантные будут наши. В горах по ночам зябко, в немецком эрзаце помёрзнете, наша цигейка понадёжней будет…. Да, кстати — а у тебя на лошадях все могут?

— Конная подготовка у всех есть. Только за Чепрагу не скажу — но он со Ставрополья, там все в седле сидят, с малолетства.

— Спроси на всякий случай. Ежели не умеет — пусть ему старшина ваш даст пару уроков, дело-то не шибко мудрёное. Тут, в комендатуре, есть взвод конный, я распоряжусь — после обеда вам дадут пару лошадок посмирней под седло. Да и остальным, кстати, не помешает потренироваться….

Савушкин улыбнулся.

— Вот только в конном строю мы ещё не действовали….

Трегубов развёл руками.

— А придётся… Ладно, до завтра!

Савушкин, кивнув, уже хотел было попрощаться — но внезапно одна мысль остановила уже готовую было слететь с уст фразу «До завтра!».

— Товарищ подполковник, а как все же правильно — Судеты или Крконоши? Как нам их называть при местных — чтобы, не дай Бог, впросак не попасть?

Подполковник почесал затылок.

— Ну ты силён вопросы задавать… А как правильно — Златы Моравцы или Араньошмарот? Суботица или Сабадка? Темешвар или Тимишоара? Гливице или Гляйвиц? Офицеры оперативных отделов наших штабов за головы хватаются — что ни карта, то географическое открытие, на румынских город так называется, на венгерских — сяк, а на немецких — вообще эдак, даже не похоже на первых два… В Европе, Савушкин, ни в одном топониме нельзя быть до конца уверенным…. А насчет вашего пункта назначения — то пока это Судеты. Кончится война — побачим, за кем они будут, и кто их и как назовёт…

— А связник наш — он кто по национальности? По фамилии не разберешь….

Трегубов пожал плечами.

— Штернберк. Вацлав. Бог его знает, кто он — чех, немец, силезец — главное, что он наш. Власов, вон — вроде русский со всех сторон, а лютой вражиной оказался… Кровь тут ни при чём. Сейчас, Лёша, не национальность решает — а совсем другие качества….

Примечания

1

1-й Чехословацкий армейский корпус совместно с советскими и румынскими войсками в марте-апреле 1945 года участвовал в боях за Силезию и Моравию.

2

В.Н. Кашуба — помощник военного атташе посольства СССР в Чехословакии в 1936–1939 гг.

3

Р-5 — советский лёгкий одномоторный самолёт, двух-трехместный полутораплан, использовался в качестве разведчика, лёгкого штурмовика, ночного бомбардировщика, лёгкого транспортного (связного и санитарного) самолёта до 1945 года.