Racconto di un deficiente

Владислав Шерман

Вы когда-нибудь слышали об итальянских войнах? Жестокая борьба за наследство, закулисные интриги, грандиозные сражения, благородные рыцари и могущественные правители – всё это основополагающие явления в любом средневековом конфликте. Но данная история не об этом – она о жизни простого деревенского парня, заслуженно снискавшего славу придурка. Падёт ли юноша от меча случайного наёмника или сможет адаптироваться к новым для себя условиям? Об этом вы и узнаете в книге «Racconto di un deficiente». Книга содержит нецензурную брань.

Глава I

«Держись подальше от роты ландскнехтов…»

Стефано лениво перебирал деревянной ложкой кашьё на бульоне, которое отец выдал за суп. Посуды в доме не было, так что юноша пользовался эдакой хлебной тарелкой. Эта самодельная утварь постепенно пропитывалась супом в ней, размягчалась и становилась хоть сколько-то съедобной. Без этого жевать чёрный черствый хлеб представлялось невозможным. Впрочем, Стефано не жаловался. Он в принципе не прихотлив. К слову, о супе: пресный, густой, с одним маленьким кусочком мяса, что болтался в жидкости. Удачливый горожанин, старательный ремесленник, хитрый купец или, что и впрямь очевидно, какой-нибудь вельможа в жизни не съел бы подобного. А вот итальянские крестьяне обходились малым, как велят догмы церкви. Регулярные налоги, следуя тем же догмам, также уплачивались вовремя. Удивительно, но соблюдение второго правила не давало нарушить первое, поскольку просто не оставляло достаточно средств на роскошь. Члены этой семьи считались добрыми христианами. Даже Брут, несмотря на его пристрастие к алкоголю и любви приложить об косяк родного сына. Пока он платит деньги — он может жить припеваючи.

В коем-то веке парня никто не смел беспокоить. Его родня, не считая отца, ушла в соседнюю деревню, в которой у тамошней часовенки происходил приход. Наслаждаясь тишиной и покоем, домашним теплом и вкусным завтраком, юноша и не заметил, как опустошил «тарелку». На дне, что правда, ещё оставались кусочки еды. Он принялся жадно отгрызать и жевать «посуду», и чуть не упустил её, когда в маленькое окошечко, которое справа, неожиданно кто-то постучал. Парень выругался и показал непристойный жест двумя руками, призывавший незнакомца прогуляться на половой орган. Стефано выглянул в окно, но не заметил кого-либо. Тогда, желая разобраться с незваным гостем, он спохватился и быстрым шагом покинул кухню, а потом и вовсе — хату. Хлопнув дверьми, разгневанный юнец устремился за дом, готовя кулаки к серьёзной драке. Однако, не успев и за стену зайти, вместо ожидаемого проказника он встретил… проказницу.

— Марта?! — удивился парень, ослабив кулаки и опустив руки. Пред ним стояла низенькая девчушка в длинном блеклом шерстяном платье. У неё были жёлтые, словно сено, волосы, заплетённые в косу, что пряталась где-то сзади. Дама обладала утончённой фигурой, голубыми, что Тирренское море, глазами и естественной красотой. Девочка, чей отец явно не богатый, не носила украшения, не использовала макияж. Но её невинное личико и без того было воплощением прекрасного. По крайней мере, так казалось Стефано. Она молча обняла юношу. Её тонкие губы дрожали от холода, а под мужественным, чисто римским, скошенным носом была сопелька. И даже эта мерзость казалось парню исключительно милой. Он так же не стал ничего говорить — просто поцеловал её в щёчку. Быть может, они походили на героев многочисленных любовных романов: написанных, тех, что пишутся, и тех, что будут написаны. Возможно, эта была лишь подростковая интрижка. В любом случае, выглядела парочка чрезвычайно благовидно. Чересчур, если вспомнить, что полчаса назад Стефано беспощадно драл её на кровати в комнате сельского старосты. А ведь им нет и пятнадцати! И эта эпоха зовётся Возрождением. Однако она действительно возрождает античную похоть в сердцах мирян. Но помните Содом и Гоморру! Впрочем, не стоит судить этих двоих. В конце концов, монархи, бывало, и в двенадцать уже обзаводились брачным ложе.

— Ты забыл, вот, — Марта, отстранившись, легонько улыбнулась и протянула своему возлюбленному шапку из овечьей шерсти. Брут говорил, что он спустил на неё последние деньги. Что ж, не зря: надев её, Стефано вновь почувствовал блаженное тепло. Такому как он следовало беречь оставшиеся в голове знания от выветривания, иначе он рисковал остаться законченным кретином, одним из многих.

— С-спасибо, — неуверенно ответил парень. Он тоже попытался улыбнуться, но мороз перекосил его лицо. Ещё некоторое время они стояли, просто держась за руки и смотря друг на друга. Впрочем, юноша скоро прервал неловкую паузу, — Мне отец наказал корову подоить… — ненавязчиво намекнул парень на нежелание предаваться ласкам конкретно в данный момент. И тут же, противореча себе, он продолжил, — Не хочешь со мной подёргать? — Стефано глупо и пошло ухмыльнулся. Девчушка, впрочем, повторила за ним. Неужели её действительно забавил такой идиот?

— Да плевать на твою корову! — махнула она рукой, — Что я, коров не видела никогда? — Марта игриво прислонила палец к губе и, продолжая улыбаться, предложила альтернативу, — Пойдём, я тебе кое-что много интереснее покажу…

— М-м… — взбудораженный, вздрогнул парень. Он полнился энергией. Что же такого хотела показать его возлюбленная? Кажется, он догадывался…

— Ты такого никогда не видел! — всё твердила Марта, взяв за руку юношу и поведя куда-то в сторону. В сторону сеновала.

— Да тама холодно, — отдёрнул он свою руку, — Пошли лучше в дом. У меня как раз никого не… — но не успел договорить пошляк, как был перебит своей пассией:

— Придурок! Это завсегда успеется.

И девочка продолжила вести парня. Вопреки ожиданиям Стефано, пришли они вовсе не на сеновал. Они в принципе миновали всевозможные места для утех и вскоре, стоит сказать, вовсе покинули пределы деревни.

— К-куда мы идём? — никак не мог успокоиться юнец. Похоже, не желая испытывать терпение отца, вовремя не подоив корову, парень стремился отговорить свою подружку от сомнительной затеи. Ему, однако, не удалось оказать какое-либо сопротивление хрупкой девчушке. Совсем скоро парочка забралась по небольшому холму, чем смогла обеспечить себе просторную, обветриваемую со всех сторон смотровую площадку. Пред взором обоих раскинулись обширные плодородные земли южной Италии. Где-то там, вдали, были другие деревни; были города и замки, аббатства. И далеко-далеко стоял величественный Неаполь — столица Неаполитанского королевства, где Стефано, его отец и дед родились и выросли. Насчёт прадеда юнец не был уверен: его память ограничивалась лишь тремя поколениями. Однако, как сказано ранее, всё это было далеко. Была другая не менее значимая деталь, заметная не только не меньше, но и даже больше всех остальных. Не так далеко, как хотелось бы, на тракте растянулась колонна из людей. На солнце изредка отражались блики от пик и алебард. Одежда незнакомцев пестрила яркими красками. Кто это был? Трубадуры? Циркачи? Тут уж даже такой придурок, как наш герой, догадался, что это были солдаты.

— Кто это? — с интересом спросила Марта, сложив руки в замок перед собой. Похоже, она не смыслила во всяких мужских штуках.

— Не знаю… — с прищуром ответил Стефано.

— Но ты же мальчик! — не без толики непонимания ответила девочка.

— Ну… — поразмыслил парень, — Энто Папские войска! — с восторгом ответил он, неожиданно для своей спутницы начав спускаться с холма.

— Эй, ты куда? — кинула вдогонку девочка, но решила проследовать за своим кавалером, не дождавшись ответа.

— Подойдём поближе. Я никогда не видел Папу!

Возможно, юноша действительно думал, что Его Святейшество всегда сопровождает своё ополчение. Но являлось ли это сборище его ополчением? Грохот от их ног эхом доносился сюда, практически не искажаясь. Обрывками долетали фразы, но разобрать их смысл то ли из-за ветра, то ли из-за других причин, влюблённые не могли. А пыль от солдатских сапог, казалось, вздымалась ввысь на целый actus⁴! Любовники быстрым шагом направились по холмистой местности навстречу незнакомцам. Пусть Стефано и был уверен в непорочности мыслей папистов, идти прямо по дороге он всё же не решался.

Двигаясь по направлению к незнакомцам в ярких одеждах, парочка начинала всё больше и больше нервничать. В конце концов, не всегда удаётся увидеть такое внушительное сборище. Внушительное потому, что ребятки просто не знали таких чисел, и на вопрос своего суженого «Мать нехай, сколько их тут?» Марта ответила просто: «Цельных сто!». А была ли здесь сотня, или же две, или же целая тысяча — ответить, пожалуй, мог лишь Винченцо ди Базилии из Коллебринчоне, который в недалёком будущем займётся работой над аквиланскими хрониками. Так вот. По мере обоюдного сокращения дистанции между парочкой и солдатами, Стефано мог всё отчётливее слышать голоса незнакомцев, топот сапог и позвякивание амуниции. К удивлению, юноша, даже находясь в близи с ополченцами, не смог разобрать ни единого слова песни, которую бравые паписты напевали. Она была энергичная, патриотичная, лаконичная и красивая, но, чёрт бы её побрал, непонятная!

Landsknechts leben, lustig Leben

in der Schenke Tag und Nacht.

Sitzt ein fader Kerl daneben,

der nicht singt und der nicht lacht.

Schmeiss ihn raus, reines Haus

muss ein, ja muss; ein Landsknecht haben⁵

Они укрылись в плотных зарослях кустарника, припорошенного снегом. Сотня солдат проходила на расстоянии вытянутой руки от засевших, что соглядатаи, детей. То ли они действительно не заметили двух голубчиков, то ли решили не обращать на них внимания, но воины продолжали маршировать, напрочь вытаптывая весь снег на дороге. И если до них всё было покрыто белоснежной простынёй, то теперь лишь грязью и запахом пота.

— Ну и запашок у них, конечно, — хихикнула Марта. Она позволила себе слишком много. Болтать подле войска незнакомцев! Ребяткам повезло, что солдаты были слишком увлечены маршем. Лишь один из многих на мгновенье приостановился и прислушался к окружению. К счастью, и он, пожав плечами, продолжил движение.

— Ты видишь Папу? — спросил Стефано, похоже, не осознавая в полной мере нынешний риск.

— Неа, — ответила девушка, сильнее отодвигая ветви их укрытия, — Может, пойдём уже?

— Подём, — согласился её любовник, разворачиваясь с намерениями покинуть заросли. Он даже не додумался подождать, пока пройдёт колонна. Зря.

— Nein, ich habe definitiv etwas gehört!⁶ — крикнул очередную неразборчивую фразу тот самый подозрительный воин, к удивлению всех, покидая строй и обнажая большой волнистый меч.

— Kompanie — stehen!⁷ — крикнул один из солдат, после чего фраза прокатилась по всем рядам, как вши, что прыгают от одной собаки к другой.

— Was machst du?⁸ — спросил другой незнакомец в пёстрой одежде, останавливаясь вместе со всеми. Похоже, никто не понимал, что творит их товарищ. А он, тем временем, не обращая на коллег внимания, быстро подошёл к кустам, замахнулся своим мечом и с треском веток опустил его.

Марта вскрикнула и отпрыгнула. Девчонка явно испугалась. Да и Стефано возле неё, откровенно говоря, рисковал обмочить портки не меньше. В конце концов, глупость не всегда означает бесстрашие.

— Ich habe Spione gefunden!⁹ — крикнул незнакомец. Дети не успели убежать. Но сейчас, вопреки здравому смыслу, поднялись и, держась за руки, спотыкаясь, побежали.

— Scheiße! Fang diese kleinen Bastarde! — кричал вдогонку солдатский командир на басурманском языке, — Armbrust, Armbrust! Erschieße sie mit einer Armbrust!¹⁰

Влюблённые бежали, не оглядываясь. Но они прекрасно слышали, как позади, хрустя снегом, наступали неприятели. Судя по крикам и шагам, их было около восьми. Остальные, похоже, остались на месте. Возможно, не считали нужным отрядить больше человек на поимку шпаны или боялись возможной засады. Арбалетный болт, противно свистя, пролетел возле спин горе-любовников. Лишь из-за нежелания задеть союзников, за ними больше не было пущено никаких снарядов.

— Э-э-это не П-папские войска! — нечто гениальное выдала девушка, прыгая по сугробам не хуже заядлого атлета.

— Ну охуеть! — согласился с положением юноша.

Они бежали. Бежали, подгоняемые ветром, инстинктом самосохранения и криками преследующих их солдат. Пестрые мужики не отстанут — это было очевидно. Чем-то их таким обидели дети, что те, наверное, сейчас исключительно страшной бранью разговаривают. Но ведь они хотели просто посмотреть! А теперь драпают обратно в деревню. Почему туда? Возможно, там они надеются найти спасение. Они и представить не могли, какую беду навлекли на родных…

— Мамочки! Папенька! Господи Иисусе! — кричала Марта, забегая в Луга вместе со Стефано. Её же возлюбленный не был столь щепетилен в выборе идолов. Он просто выкрикивал всякие нехорошие слова, срываясь на откровенный визг. К тому моменту, как ребятня коснулась дерьмовой, в буквальном смысле, деревенской тропы, они успели отпустить друг друга и очень сильно устать. Благо, и преследователи оказались не способны без конца гнаться в полной выкладке за молодыми гадами. По велению божьему, проказникам всё же удалось сбежать. Они спрятались в хлеву и сквозь приоткрытую дверь наблюдали за неприятелем.

— Зря мы на той холм пошли… — с упрёком сказал Марта, не возлагая вину ни на себя, ни на своего возлюбленного.

— Ага… — грустно согласился Стефано, — Краше б щас корову доил. Чёрт…

— Ч-что они делают? — спросил девочка, пихнув спутника локтём, — Кто это вообще такие?! — возмущалась шёпотом она.

Ландскнехты — вот кем были эти мужики в пёстрых одеяниях. Весьма благородные, в сравнении с другими, но всё же наёмники. И деревне Pratis очень не повезло, если их наниматель задержал им плату…

Солдаты послали одного товарища обратно, возможно, за подкреплением, а сами разделились по два, два и три человека, и стали бродить по деревне. Никто не решался выйти на разговор с незнакомцами, вооружёнными всеразличным стрелковым, древковым и клинковым оружием. Никто кроме местного старосты. Мужчина, наспех одевшись во всё тёплое, с распростёртыми объятиями приближался по тропе к незваным гостям. В руках у него ничего не было, а, значит, он не таил опасности. Ландскнехты, однако, насторожились. И Марта вместе с ними.

— Папенька, нет! — хотела, уж было, рвануть девчонка к отцу, но была вовремя отдёрнута Стефано.

Наёмники что-то заподозрили, послали одного из своих проверить шум, что шёл из хлева. В то же время, между Ливио и солдатами завязался разговор:

— Какими судьбами в Лугах, люб.. люб.. — мужик запнулся и надолго повисла тишина. Благо, гости оказались достаточно терпеливые, — Любезные!

На него смотрели c непониманием. Незнакомцы о чём-то шептались. Наконец-то, кто-то громко выдал:

— Was sagt dieser italienische Müll?!¹¹ — они смеялись. Громко, мерзко. Казалось, сам Дьявол вселился в них и изрёк своё зловещее ржание.

— Versteht jemand, was dieser miese Aussenseiter sagt?¹² — заговорил другой. И третий тут же подключился:

— Ich denke, er sagt etwas über seine fette Mutter.¹³

— Vielleicht bietet er ihr an, sie zu ficken?¹⁴

И вновь ублюдки зашлись нечеловеческим хохотом. Бедному старосте только и оставалось, что молча, недоумевая, таращиться на неприятных иностранцев.

— Fragen Sie, ob er Französisch spricht,¹⁵ — скомандовал один из наёмников. В хлеву, по правую руку от них, что-то трещало. Все повернулись в ту сторону, но вскоре вернулись в исходное положение. Один из «гостей», облокотившись на алебарду, впился уставшими глазами в мужчину перед ними, далее изрёк фразу на другом языке, более нежном, но всё так же непонятном.

— Parlez-vous français?¹⁶

— Er ist dumm. Er spricht kein Französisch, — добавил второй ландскнехт, державший в руках арбалет. Его вид также не внушал доверия. Был ли в их шайке вообще хоть кто-нибудь, заслуживавший милого взгляда? — Übrigens habe ich auch nichts verstanden, hehe.¹⁷

Из сарая вновь донёсся грохот, затем крики и ругательства на немецком. Некоторые ландскнехты вскинули свои пики, алебарды, гвизармы. Некоторые и бровью не повели. Тем временем, сзади уже отчётливо слышался хруст снега, затем хлюпанье грязи, и уж после — басистый выкрик.

— Was ist hier los?¹⁸ — приближался отряд из ещё полдюжины человек, включая того самого гонца. Все они тоже были ярко и пышно одеты, носили усы и густые бороды. В руках держали всякое древковое оружие. И только один, самый статный из всех, нёс за спиной двуручную саблю — она называется гросс-мессер — а на голове чёрный мешковатый берет. Бороды у него не было, зато усы «карандаш» подчёркивали его природную мужскую красоту. Выглядел солдат серьёзно, но его карие глаза отражали радость и веселье. Похоже, он был офицером.

— Leutnant! Dumme Italiener. Sie verstehen kein Teutsch und Französisch¹⁹, — отрапортовал один из подчинённых мужика. Судя по всему, у них было строгая иерархия. Все аж по струнке встали, когда лейтенант прошёл между ними к старосте. Он долго смотрел ему в глаза. Ландскнехт возвышался над Ливио, а его клинок, казалось, в случае чего мог просто перерубить бедолагу напополам. Немудрено, что глава деревни вжался, как испуганный ёж. При этом, никто не решался выйти на помощь…

— Ты меня понимаешь? — спросил наёмник, отстранившись от старосты. Тот выдохнул, когда над ним перестал нависать мужчина.

— Д-да… — заметно нервничая, ответил Ливио, — Ч-что вы хотите он нашней деревни, милчеловек?

— Здесь, — собеседник образно провёл рукой по округе, — Спрятались два spione. Два мелких ублюдка наблюдали за нашей kompanie. Мы их найдём и продолжим путь. Но если это кто-то из ваших…

— Не может буть! — вскрикнул староста, отрицательно кивая, тужась, прыгая и всячески отвергая эту теорию, — Нашные ни в жизнь такого бы не сделали!

— Gut, — ответил наёмник.

В то же мгновенье, из хлева предательски не вовремя вышел ландскнехт, державший под шкирку девочку и мальчика. Он что-то крикнул коллегам.

— Марта! — вскрикнул староста, сорвавшись с места. Его пыл остудил солдатский лидер. Он схватил за шиворот Ливио и, подтянув к себе, рыча, спросил:

— Ты их знаешь?!

— Конечно! — крикнул мужчина, — Это Марта, дочь моя! А с ней энтот придурок — Стефано!

— Ясно…

Ландскнехт моментально достал из-за пояса короткий кацбальгер и всадил его в горло бедному итальянцу по самую рукоять, что клинок с обратной стороны вылез. Смертельный удар, который невозможно пережить.

— Марта… — лишь простонал, прокряхтел и пробулькотел он, осев на землю и мочеиспустившись.

— Папочка! — закричала девочка, пытаясь вырваться из рук ландскнехта, — Грязные пидоры!

— Viel Spaß mit diesen Bastarden! Neapel ist noch weit weg, aber die Frauen sind schon sehr nah!²⁰ — вытирая ландскнетту²¹ перчаткой, вскинув в сторону руки, крикнул наёмник. Тут же весь отряд захохотал, вскинул пики, арбалеты и мечи вверх. Они ревели, аки Сатана. Опять.

Луга за всю свою историю не переживали ничего страшнее визита дюжины ландскнехтов. Вскоре подтянулись остальные…

Остервенелые наёмники рвали и метали. Они жгли пристройки, убивали мужиков, насиловали женщин, потешались над детьми. Грабили дома, воровали скот, ценности и урожай. Воистину звери! Эти отроки самого Люцифера словно Божья кара снизошли на деревню и её жителей. Нет, вы не подумайте: ландскнехты действительно были куда организованнее, галантнее и терпеливее остальных немытых вояк. То, что они устроили, лишь наказание за шпионаж. Мужики не плясали на трупах, следили за тем, чтобы не запачкать свои модные костюмы. Но разве это объяснишь глупым итальянским деревенщинам? Они-то видели лишь нечеловеческую жестокость. Конечно, когда твоему отцу прилюдно отрубили голову фламбергом!

А что, собственно, сами малолетние «шпионы»? Ведь это из-за них ландскнехты разозлились на жителей Pratis. Они привели кошмар в родные хаты. С ними также повели себя достаточно гуманно. Марту изнасиловали четыре мужика. Стефано просто избили, оставив множество ссадин и кровоподтёков. А после, их обоих выволокли на улицу и бросили возле отцовских трупов. Брута тоже убили: проткнули гвизармой, когда тот, пьяный, огрызался на «бандитов». Нашему герою было практически всё равно. Парень чувствовал досаду и боль в боках. Его же возлюбленная, напротив, вся изливалась слезами, обняв бездыханное тело старосты.

— Папочка, папочка! — истерично кричала она, однако всем было наплевать. Совсем скоро жители поняли, что лучше не сопротивляться наёмникам. Многие, уже не совершая противодействия, спокойно отдавали еду, одежду, деньги, зеркальца, серьги и прочие драгоценности. В качестве «поощрения» за покладистость, солдаты перестали насиловать, убивать, бить и просто всячески трогать мирян. Бывало, после грабежа очередной хаты, наёмники даже благодарили на своём басурманском языке её владельцев. Ну, или крыли бранью — те ведь всё равно не понимали.

Впрочем, всё «хорошее» рано или поздно кончается. Через некоторый промежуток времени к деревне верхом на лошади подъехал некий мужчина в сопровождении ещё двух конных, впряженных в телегу. Одет он был в похожем стиле с остальными ландскнехтами, но в разы краше, пышнее и дороже. Хотя куда уж тут? Все наёмники без исключений встали по струнке при виде его. Сразу видно — важная шишка, раз перед ним все ублюдки затряслись. Всадник вальяжно прошагал к своим, очевидно, подопечным. Лишь оказавшись на месте, он элегантно спустился со скакуна и, держа того за поводья, что-то шепнул на ухо одному из ландскнехтов. Тот возмущённо вскрикнул:

— Aber wir haben gerade erst angefangen! So viele Soldaten haben nicht gefickt!²²

Спешенный всадник злобно глянул на своего подчинённого, оскалился. Даже Стефано, что лишь на секунду поднял взгляд, почувствовал пробежавший по спине холодок. Или это от зимнего ветра?

— Die Schweizer atmen uns in den Rücken, — обнажив зубы, рыкнул этот зверь, — Und ich möchte mich nicht mit diesem Abschaum außerhalb des Schlachtfeldes befassen²³, — дополнил он себя, после чего незамедлительно влез с помощью стремян на лошадь. Пеший наёмник грустно вздохнул, развернулся и крикнул:

— Kapitän befahl zu beenden! — он резко ткнул пальцем в одного из подопечных, — Du! Jammern Sie nicht zu mir hier! Lass diesen Rotz für Neapel²⁴.

Солдаты принялись собираться в одном месте. Они строились, складывали награбленное в телегу, переговаривались. Один из них, проходя мимо «шпионов», не постеснялся пнуть Стефано. Тот лишь буркнул себе под крючковатый нос, который покрылся морщинами от злости:

— Урод.

Наёмник повернул голову, но ничего не ответил. Понял ли он его? Без разницы, если честно. Капитан, следивший за процессией — хотя большее время он просто ковырялся в ушах и зубах — в один момент обратил внимание на израненных любовников, лежавших в луже из чужих испражнений и крови.

— Also sind sie Spione?²⁵ — глядя сверху вниз, спросил он у подчинённых. Ему дали ответ на иностранном языке. Наверняка, это было что-то вроде «Они самые». Мужчина, носивший широкополую шляпу с двумя огромными перьями — белым и красным — доспех ¾, высокие сапоги, а за поясом два фитильных пистолета и моргенштерн, ещё раз смерил взглядом «лазутчиков». Его помощник спросил:

— Sollen wir sie aufhängen?²⁶

— Nein, — моментально ответил капитан, — Genug mit ihnen²⁷.

Ландскнехт кивнул и отвязался. Стефано исподлобья посмотрел на лидера наёмников. Он заметил его зелёные глаза и странную, растущую по бокам от висков до рта, бороду — чёрные бакенбарды. Всадник же осмотрел деревню.

— Leutnant, — обратился он к подчинённому, — Gib das Zehntel der Ernte zurück, — командир вздохнул, приподнявшись в седле, — Lass Platz für Neapel²⁸.

— Ich verstehe. Hey, du hast den Kapitän gehört!²⁹

Всадник развернулся и ушёл. Они все ушли. Предварительно наёмники сгрузили небольшую долю награбленной пищи и просто-напросто покинули деревню. Никто не понял с чего вдруг солдаты проявили такую «щедрость», ведь их не терзала совесть после того, что эти изверги натворили. Восемнадцать девушек и женщин изнасиловали. Двенадцать селян убили: проткнули, разрубили, до смерти забили сапогами. Ещё двое получили травмы в драке, пытаясь отстоять право забрать себе оставленный «гостями» мешочек крупы или муки. Побитый облепленный снегом Стефано сидел посреди деревни на заднице, обхватив ноги руками. Возле него, у трупа старосты, валялась извазюканная во всяких жидкостях Марта. Едва ли она чувствовала себя менее паршиво, чем её возлюбленный. Они все чувствовали себя ужасно. В один момент, местные жители, позабыв о свалившейся на них беде, обратили внимание на невинных детишек, что пострадали не меньше остальных. Деревенщины принялись выискивать виновных. Нашлись они, однако, быстро.

— Энто наш придурок виноватый! — крикнула какая-то женщина, поправляя порванный подол платья

— Да, он самый! — поддержал её тощий муженёк.

— И шлюха его! — дополнил другой мужик с деревянными вилами в руках. Он их взял, чтобы заиметь преимущество в борьбе за еду.

— Надобно запиздить их! Яко настоящий суд! — верещала дряхлая бабка.

— Точно, так и надобно! — поддакивала толпа.

Стефано не выдержал. Он разозлился, вскочил с места и, размахивая руками, стал отпираться:

— Да вы сами хороши! А чуть шо сразу на детей срываетесь!

— Нахуй иди! — ответил ему жирный мужик, подняв с полу незнамо откуда образовавшийся камень и метнув в бедного парня. Он промазал.

— Да сам иди, обсос! — ответил ему Стефано. Он поднял камень и «вернул» точно в голову обидчику. Тот, схватившись за рассечённый лоб, вскрикнул какие-то ругательства и с оголёнными кулаками направился к мелкому. Тот, однако, не стал церемониться и просто ударил по яйцам неповоротливому жирдяю. Затем ещё дважды.

— Пиздите уёбка! — заревела толпа и ринулась на мальчонку, намереваясь совершить самосуд. Парень, здраво расценив свои возможности, просто побежал. Сначала запнувшись о труп отца, юноша уже через пару мгновений покинул пределы деревни, выронив по пути подаренную папашей шапку. Он хотел взять с собой любимую, но та осталась сидеть на коленях на тропе, грязная и заплаканная.

Последствия бывают ужасны. Таким образом был наказан обычный деревенский придурок за свою оплошность. Привести домой роту ландскнехтов! Впрочем, была ли в этом лишь его вина? О таком он не думал. Парень осознавал собственную ошибку и её последствия. За это его избили, лишили близких и прогнали из родной деревни. Что ж, наверное, это шанс добиться чего-то большего в жизни, либо сгинуть в пучине разгоравшейся войны. Уже разгоревшейся войны. Но об этом позже.

Примечания

4

Древнеримская мера длины равная 35.5 метров.

5

Машинный перевод:

У ландскнехтов развесёлая жизнь,

В кабаке и день, и ночь.

Сидит скучный парень рядом,

Который не поёт и не смеётся.

Вышвырни его, ибо чистый дом

Должен, да, должен быть у ландскнехта.

6

(нем.) Нет, я определённо что-то слышал!

7

(нем.) Рота — стой!

8

(нем.) Что ты делаешь?

9

(нем.) Я нашёл шпионов!

10

(нем.) Вот дерьмо! Поймайте этих маленьких ублюдков! Арбалет, арбалет! Стреляй в них из арбалета!

11

(нем.) Что говорит этот итальянский мусор?!

12

(нем.) Кто-нибудь понимает, что говорит этот паршивый выродок?

13

(нем.) Я думаю, что он говорит о своей жирной мамаше.

14

(нем.) Может он предлагает её трахнуть?

15

(нем.) Спроси, говорит ли он по-французски.

16

(франц.) Говоришь на французском?

17

(нем.) Он тупой. Он не говорит на французском. Кстати, я тоже ничего не понял, хехе.

18

(нем.) Что здесь происходит?

19

(нем.) Лейтенант! Тупые итальянцы. Они не понимают немецкий и французский.

20

(нем.) Порезвитесь с этими ублюдками! Неаполь ещё далеко, но женщины уже здесь!

21

Другое название кацбальгера.

22

(нем.) Но мы только начали! Столько солдат не натрахались!

23

(нем.) Швейцарцы дышат нам в спину. И я не хочу иметь дело с этими подонками вне поля боя.

24

(нем.) Капитан приказал кончать! Вы! Никакого нытья здесь! Оставьте эти сопли для Неаполя.

25

(нем.) Так это шпионы?

26

(нем.) Повесить их?

27

(нем.) Нет. Хватит с них.

28

(нем.) Лейтенант, верните десятую часть награбленного. Оставьте место для Неаполя.

29

(нем.) Понял. Эй, вы слышали капитана!