Racconto di un deficiente

Владислав Шерман

Вы когда-нибудь слышали об итальянских войнах? Жестокая борьба за наследство, закулисные интриги, грандиозные сражения, благородные рыцари и могущественные правители – всё это основополагающие явления в любом средневековом конфликте. Но данная история не об этом – она о жизни простого деревенского парня, заслуженно снискавшего славу придурка. Падёт ли юноша от меча случайного наёмника или сможет адаптироваться к новым для себя условиям? Об этом вы и узнаете в книге «Racconto di un deficiente». Книга содержит нецензурную брань.

Глава II

«Горькое, кислое, сладкое…»

Стефано — этот практически ни в чём не повинный юноша, всего лишь справедливо жаждущий на протяжении многих лет должного внимания — огорчённый брёл в неизвестном направлении. Возможно, если бы он умел ориентироваться по солнцу или, скажем, искать на деревьях мох, он бы знал, что его путь лежит на север, в сторону Гаэты, в сторону Рима, в сторону Милана, Франции, Швейцарии, Священной Римской империи. Но наш герой не знал этого. Скорее всего, парень вовсе даже не догадывался о существовании таких государств. Его мир ограничивался тем, что он видит: Лугами, двумя соседними деревнями, куда он ездил на ярмарку, Неаполем и, быть может, осознанием того, что он проживает в Италии. Ветер неприятно обжигал впалые щёки и костлявые пальцы. Нет, на улице вовсе не было морозно! Но и жаркой нынешнюю погоду точно не назовёшь…

— Ах, ну и черти! Ну и содомиты! Выблядки хреновы… Да шоб вас в рот… — бранно выражался юнец, хрустя снегом. Он понимал, что грустью дело не сделаешь, потому решил прибегнуть к более действенному методу — матерщине, — И Марта, шлюха эта, там осталась! Да я её и так, и эдак… — всё не унимался Стефано, — А она тама осталася! Ну и пизда…

Парень вздохнул и крепко обнял себя, почувствовал резкое дуновение зимнего ветра. Задрав голову вверх, ему удалось обнаружить маленькое солнышко в зените. Через несколько часов уже будет темно. В феврале темнеет не так быстро, как месяц до этого, но всё же. Это, конечно, значило, что маленькому проказнику следует как можно быстрее обзавестись жилищем, если до сих пор жить не надоело. Провалившись по колено в сугроб, а после достав ноги из него, юноша продолжил путь. Совсем скоро он оказался на тракте.

Думаете, легко покидать родные края? В детстве — сейчас ведь он уже не ребёнок, помните? — Стефано частенько размышлял о том, как весело было бы отправиться далеко-далеко. Исследовать мир, кататься на лошади. Как настоящий рыцарь! Ох, многого же ты не знаешь о рыцарях, друг мой! Но стоит вернуться в настоящее. Сей юнец шёл, несмотря ни на что. Он преодолевал сотни сугробов, но большую часть его пути составляло натуральное болото, вытоптанное никак тысячей человек! Грязь и конское дерьмо были спутниками Стефано, а также чувство злобы и отчаяния, одиночества и презрения. За весь путь ему не встретились люди. И за целые часы созерцания бескрайней белоснежной, вперемешку с бурым, красоты, ему вполне воздалось. Но не в такой мере и не так, как он того хотел.

Их было слышно издалека… Десятки — нет — сотни ног вытаптывали страшную мелодию! Они хрустели, они стучали, они хлюпали. Это было так похоже на тех мразей, что разграбили родную деревню бедного мальчонки. И, в то же время, они так разнились. Стефано ощупал свои синяки. Бока до сих пор протяжно выли, а в руках и ногах отдавало резкой болью, стоило только дотронуться до полученных ссадин. Неумолимая ярость, незыблемая агрессия, неконтролируемый гнев вспыхнули множеством пламенных языков в голове у парня. Казалось, он готов был броситься на всю роту с одними лишь кулаками. Но юноша лишь трусливо спрятался в кювете, зарывшись в снег. С каждым мгновеньем солдаты неумолимо приближались к позиции горе-шпиона. А что, если его и сейчас поймают? Что с ним тогда сделают? Оставалось надеяться лишь на чудо.

Это были швейцарцы. В отличие от ландскнехтов, они не пели. Быть может, просто Стефано удалось подловить такой момент? Кто знает. Стоит ли говорить о том, что вооружены и экипированы эти наёмники ничем не хуже их «коллег», если не лучше? Но наш герой этого не видел: он ведь зарылся в снег. Благо, такая маскировка помогла несколько лучше, чем какие-то полуголые кустарники. Задерживаться на этом моменте не стоит, ведь история продолжается. Данная рота лишь ненароком припугнула парня.

Когда шум интенсивного марша — топот, разговоры, стук, бряцание и прочее — утихли, юноша вылез из-под «снежного покрывала». Он отряхнулся, осмотрелся, растёр красные руки и шмыгнул своим крючковатым носом. Пока что организм молодого человека вполне справлялся со всеми напастями, но даже Стефано понимал, что это ненадолго. Темнело. Стоит ли говорить о том, как разнервничался малец? У него оставались считанные часы, дабы отыскать или обустроить себе ночлег. И похоже, что он его почти нашёл. Парень продолжил путь.

Через четверть часа пред взором малолетнего путешественника предстала внушительного вида двухэтажная постройка из нескольких частей. Некое обширное хозяйство, расположенное прямо на большаке. Что ж, встретить нечто подобное для заблудившегося озорника было сплошным счастьем.

— Ура! — воскликнул Стефано, переключившись на лёгкий бег. Ему уже осточертело морозить кости.

Усадьба была окружена деревянным забором, длиною в один passus³⁰, что чётко говорило про достаток владельца. У калитки, встроенной в ограждение, стоял дорожный указатель, повёрнутый к дому. Юноша заинтересованно осмотрел его. Если бы парень умел читать, то вместо непонятных каракуль разобрал бы надпись на двух языках: итальянском «Riparo e cibo» и французском «Abri et nourriture», что означало «Кров и еда». В его же случае, оставалось только пройти внутрь и разузнать всё в подробностях. Стоило парню забрести во двор, который казался мелковатым по сравнению с нависшей над ним конструкцией, как его обоняние уловило запах жареного мяса, вяленой рыбы и забродившего винограда — вина. Уж этот запах домашней засахаренной настойки он узнает из тысячи. Несмотря на зимнюю пору, во дворе сидело множество людей. Кто-то играл в кости, кто-то разговаривал, кто-то просто сытно ел. Стефано был бы рад отнести себя к третьей категории, но угостят ли его, заблудшего мальчонку, за просто так?

— Кто все эти люди? — сказал себе под нос парень. Впрочем, совсем скоро он догадался куда забрёл. Его внимание привлекла высокая девушка в чёрном платье с белым фартуком. Из-под серого чепца виднелись волосы. Брюнетка.

— Здрав будешь, милый человек, — она приветливо усмехнулась. Впрочем, после двенадцатичасовой смены улыбка скорее походила на гримасу отчаяния и боли. Стефано же она показалась завораживающей. Даже подпорченные зубы хозяюшки не вызывали у парня отвращения: у него в разы хуже, — Какими судьбами у нас?

— Здрасьте, — приподнявшись на пятки, поздоровался юноша. Он кивнул на один из столиков, за которым одинокий длинноволосый суровый мужчина ел что-то из глиняной миски, — Да мне бы, понимаете, поесть бы, да ночь переждать, а там…

— Конечно! — воскликнула дама, — Комната на одного со всеми удобствами — восемь денаро³¹. На нескольких — пять. Койка в общей казарме всего за два денаро. Вкусно поесть и попить — тоже обойдутся в две монеты, — она попыталась растянуть улыбку и бегло осмотрела прибывшего «гостя». Вряд ли он был похож на того, кто способен платить за услуги, но осталась ждать, ведь внешность бывает обманчива. Не в этот раз.

— Как-то дорого… — стеснительно подметил юноша. Он обхватил себя, когда ветер в очередной раз прошёлся по нему.

— Отнюдь! — не согласилась девушка, — Самые низкие цены от Сицилии до Флоренции!

— До кого? — удивился Стефано, — До какой ещё Потенции? — переспросил он.

— Не важно, — отмахнулась дама, — Брать что-то будете?

— Понимаете… — сложив руки в замок перед собой, виновато произнёс малец, — У меня нету денег… Я просто бежал из…

— Нету денег, говоришь… — девушка сменила тон с доброжелательного на раздражённый. Она упёрла руки в бока и постучала ногой по отсыревшей земле, — Ну и чего ты тогда припёрся?

— М-может… — дрожащими губами произнёс гость, — Во имя Христа, вы бы сжалились надо мной и-или я мог бы… помочь вам чем-то?

Девушка над чем-то усердно думала. Её нервное постукивание по полу разбавляло методичное плямканье и менее методичная ругань гостей.

— Я спрошу у хозяина, — в итоге сдалась она и уже собиралась развернуться, как была окликнута парнем:

— Хозяина? А разве не вы хозяйка здесь?

— Я? Ну ты даёшь! — расхохоталась дама, — Где ж ты женщин-хозяев встречал, а? Ой, умора!

Вскоре девушка скрылась в здании, хлопнув дверьми. Стефано лишь пожал плечами и уселся на свободную скамью. Таких тут было полно: многие гости предпочли разойтись по комнатам, а не морозить задницы. Даже те, кому, казалось, плевать на уличную температуру. Только тот самый мужик, до сих пор поедавший какое-то блюдо из миски, теперь отложил посуду в сторону и медленно попивал какой-то напиток, облокотившись о стену кухни, из которой валили свет, тепло и дым. Осмотревшись вокруг и лишь на секунду задержав взгляд на незнакомце, Стефано вдруг осознал, что тот сосредоточенно пялится на него. Оттого парню стало так неловко, что он предпочёл отвернуться от него и больше не поворачиваться. Через некоторое время из кухни вывалилась служанка с подозрительным прищуром. Она, пройдя лишь немного, остановилась и спокойным тоном огласила:

— Хозяин сказал, или плати, или проваливай.

— Но у меня нет ничего! — встав со скамьи, возмущённо воскликнул «гость», — Прошу, ради всего святого!

— Нет денег — уходи, — дала девушка окончательный ответ, после чего решительно развернулась. Так бы она и ушла, если бы её не окликнул мужчина за столом:

— Я заплачу за малого. На-ка, — он ловко вынул из-за пазухи пару серебряников и всучил служанке, которая по зову подошла к нему. Она хмыкнула.

— Сдался он Вам…

— Сдался, — резко ответил незнакомец, после чего привстал с лавочки, — Постели ему в моей комнате. Ну, и поесть принеси гостям, что уж тут, — как само собой разумеющееся дополнил себя длинноволосый, — Что ещё из тёплого осталось?

— Рагу из цыплёнка, — немного подумав, ответила хозяюшка.

Мужчина кивнул и шлёпнул её по заднице. Девушка отправилась на кухню, неся хозяину постоялого двора хорошую весть. Дополнительный заработок под вечер — всегда хорошо.

— В здешних краях… — затянув, начал незнакомец, рукой подманивая Стефано, чтобы тот точно понял, что обращаются именно к нему, — …ничего не делается по доброте душевной. Даже во имя Господа. Так устроено ещё со времён Республики, когда Италию населяли мерзкие язычники. Впрочем, — он причмокнул и улыбнулся, — Не будем о плохом. Меня Фабрицио зовут, — мужчина, что так любезно решился взять на себя затраты по обеспечению юноши пищей и крышей над головой, несмотря на кажущуюся грубость, разговаривал и вёл себя диаметрально противоположно сложившемуся по первому впечатлению образу. Он приветливо протянул руку, — А тебя как?

— Стефано, — парень без раздумий ответил и уселся напротив. А что? Хорошему человеку грех не ответить.

— Грубая кожа, грязь под ногтями… — на мгновенье задержал новый знакомый нашего героя его руку, изучив внимательным взором. Рука же мужчины, хоть и была исполосована множеством зарубцевавшихся шрамов, сама по себе была нежная, словно у настоящего аристократа, — Работящий, значит… Ты из деревни?

— Ага… — грустно вздохнул юнец, — Луга. Вон в той стороне, — размашистый жест рукой был ниспослан, чтобы указать примерное местоположение его села.

— А чего нос повис? — подбадривающе молвил мужчина, — Что-то случилось? Обычно, такие молодые… парни… не покидают своих деревень без серьёзной причины.

— Да тама… — начал уж было Стефано, на секунду засомневавшись, стоит ли раскрывать свои мотивы перед, по факту, незнакомцем, — …погнали меня оттудова. За то, шо каких-то пидорасов многоцветных в деревню привёл и они тама всех поубивали, пограбили и выебли.

— Разноцветных, говоришь? — длинноволосый заинтересованно наклонился к столу, — В шапочках таких придурковатых, строем ходят и на немецком разговаривают?

— Э-э… — очевидно, столь элементарный вопрос поставил не блещущего интеллектом персонажа в тупик. Немного пораскинув мозгами, он всё же утвердительно закивал, попутно выговаривая, — Да-да, они самые.

— Понятно… — мужчина ухмыльнулся и несколько выпрямился. Похоже, он следил за осанкой, чего не скажешь по скрючившемуся, что твой шахматный конь, Стефано. Причмокнув, он просветил мальца, — Ландскнехты.

— Лан… хто? — удивлённо переспросил юноша.

— Ландскнехты. Германские наёмники, хотя сейчас их развелось, как собак нерезаных, что уже и не скажешь, из Германии ли они. Может, вообще из Франции?

— Откуда? — ещё пуще удивился Стефано. Фабрицио же только нахмурился. Похоже, он наконец осознал глубину пропасти в интеллектуальном уровне между ними двумя.

— Не важно. Знаешь что? Пойдём-ка, пожалуй, внутрь, а то негоже такому хорошему т-тебе портиться на холодном воздухе.

Наш герой лишь утвердительно кивнул. Они резво вышли из-за стола и зашли в отапливаемое помещение. Совсем скоро кухня — или столовая, ежели изволите — должна была закрыться, а хозяйва — уйти на покой. Но отказываться от нескольких дополнительных денаро никто не собирался. Стефано и его спаситель заняли второй столик по правую руку от входа. Туда же, тихо матерясь, какой-то полный мужик нёс миски с тёплым варевом. Поставив их, что чуть не выплеснул содержимое на дорогих гостей, он пожелал приятного аппетита и спросил желают ли они ещё чего-нибудь.

— Да, — без раздумий ответил Фабрицио, — Нам бы выпить.

— О-о… — довольно протянул хозяин, положив руки на видное пузо — У нас большой выбор: от бургундского вина до шотландского эля. Что предпочитаете? — мужик склонился над посетителями. Из-за усталости и царившего в помещении полумрака, Стефано не удалось разобрать деталей внешности толстяка. Понятно было лишь, что его голова проедена плешью, — Горькое, кислое, сладкое, терпкое, хмельное, с ароматами Венеции или приторным вкусом Альпийских гор?

— Остановимся на хмельном, — улыбаясь, молвил длинноволосый, — Да, Стефано? Ты ведь пьёшь пиво? — его карие глаза хорошо подчёркивали чёрные, что смоль, волосы. И почему это стало заметно лишь сейчас, в полумраке?

— Да как не в себя! — возбуждённо ответил парень, тем временем уже накинувшись на принесённое ему рагу. Оно, с овощами, мясом и густой юшкой, было несравнимо лучше того, чем питался юноша на протяжении четырнадцати лет.

— По пинте каждому. И не смей ссать в кружки! — он посмеялся. Фабрицио был куда сдержанней в приёме пищи — не оттого ли, что уже успел перекусить до прихода нашего героя? — а потому, расплатившись несколькими монетами, стал постепенно поедать медленно остывавшее блюдо.

Вскоре им подали запрошенный напиток. Пиво было еле тёплым, но никто не жаловался: хлестать холодный хмель зимой не очень полезно для горла. С того момента состоялся нормальный разговор между мужчиной и юношей, и затянулся вплоть до закрытия заведения. По большей части, Стефано лишь пересказывал свою недолгую и блеклую жизнь, включая события последнего дня. Фабрицио искренне сочувствовал своему собеседнику, или же делал мастерский вид.

— Отца убили? — он кивнул и пытался подбодрить парня, — Мне так жаль…

— Да? Д-да нет… Срать я хотел на этого пидора. Не от ножа так пьяным на морозе сдох бы. Дело в иначем. Меня, представляешь, любимая моя бросила. Не пошла, шлюха такая, со мной, а с теми… с теми…

— Ублюдками, — помог Фабрицио новоиспечённому знакомому.

— Да! — ударив пинтой по столу, согласился юноша, — С ними вот осталася. Обидно…

— Н-да… — прикусив нижнюю губу, согласился мужчина, — Действительно обидно.

— Ладно, закругляемся! — вдруг крикнула та самая девушка, обратив на себя внимание двух последних посетителей. Она, виляя бёдрами, подошла к столику и наклонилась, недвусмысленно подмигнула Фабрицио, после чего собрала посуду и удалилась. Длинноволосый, встав из-за стола, вынул из-за пояса некий ключ и отдал его в руки Стефано:

— Двадцать первая комната. Иди пока обустраивайся, а я минут через десять подойду.

Он ушёл, следуя за игривой служанкой. Нашему же герою выпала сложнейшая задача: найти двадцать первую комнату… не зная цифр!

Фабрицио, как и обещал, пришёл через десять минут. Он, весело насвистывая какую-то итальянскую песенку, застал своего нового знакомого сидящего на заснеженных деревянных ступенях, поджавшего колени, обнявшегося себя и грустно склонившего голову.

— Парень, ты чего здесь? — нахмурив брови, спросил мужчина. Он подошёл к Стефано и положил тому на плечо руку, — На кой задницу морозишь? Я же сказал тебе идти в комнату… — чуть раздражённо напомнил длинноволосый.

— Я искал комнату… — юноша поднял голову. Под его крючковатым носом виднелись свежие струйки багряной крови, — Проверял каждую дверь…

— Боже, кто это сделал с тобой? — Фабрицио словно заботливый отец вынул из рукава носовой платок и нежно вытер безобразие.

–…и в одной из комнат, — продолжал юноша, — вышел какой-то жирный пидор и ударил мне по лицу… Я хотел говном его дверь измазать, а он мне ещё и по животу дал.

— Разберёмся, — сердито молвил длинноволосый, пряча ткань обратно, — Показывай.

Стефано привёл своего защитника и покровителя к двери, к которой были прибиты медные цифры 2 и 4. Дверь, как и все здесь, была выполнена из дерева, имела встроенный замок, а изнутри, скорее всего, была закрыта на засов.

— Здесь? — спросил мужчина, занося руку, готовясь постучать.

— Ага…

Фабрицио тарабанил в дверь. Вскоре, внутри кто-то заматерился и, громко ступая, направился к выходу. Было слышно, как этот самый кто-то убрал засов, а после и сам открыл дверь.

— Чего надобно? — злобно спросила пивная морда, выглянув наружу. Фабрицио лишь кивком спросил у парня. Тот ответил так же, не произнося ни слова. Резкий и сильный удар кулака в лицо заставил грубияна отшатнуться, схватиться за переносицу и начать крыть бранью нападающего. Однако тот, судя по всему, не собирался на этом останавливаться. Он затолкнул неприятеля внутрь и, нисколько не повышая голоса, но при этом излучая лютую злобу и ввергая собеседника в ужас, огласил ультиматум:

— Ты можешь дать мне десять сольдо³² и мы разойдёмся по-хорошему, или же… Стефано, — обратился он к парню, при этом продолжая поедать взглядом «пивную морду», — Иди в комнату. Третья слева.

Наш герой послушно исполнил просьбу нового знакомого. Возможно, Фабрицио сейчас сотворит что-то действительно настолько мерзкое и богопротивное, что лучше не видеть этого доброму христианину. На сей раз, к счастью, парню не составило труда отыскать нужную комнату, и он с лёгкостью отпёр её. А внутри была тьма. Впрочем, глаза парня, привыкнув, смогли различить очертания двух коек, тумб возле них, табуреток под кроватями, и, кажется, ночных горшков. А ещё тут был большой сундук, что Стефано узнал на горьком опыте, задев его мизинцем. В комнате было тепло. Теплее, чем на улице. Но юнец за день так измотался, что просто не стал раздеваться, а завалился в койку, укрылся и попытался уснуть. Постель, на удивление, не только была свободна от вшей, но даже приятно пахла. А опилки, которыми была набита кровать, создавали ощущение тепла и комфорта.

Почти сразу вернулся Фабрицио. Он насвистывал ту же мелодию, какую и на ступенях, а на поясе у него что-то болталось и звенело при каждом шаге. Мужчина запер дверь на засов, разделся, сложил вещи в сундук, снял сапоги, улёгся на кровать, спрятался под одеяло и без лишних слов отошёл в царство Морфея. Почти. В самый сладкий момент его достал из небытия Стефано, который, как оказалось, всё ещё не спал.

— Почему ты мне помог? — с нескрываемым интересом и, в то же время, недоверием спросил парень, мечтательно упёршись взглядом в потолок. То, с какой интонацией была произнесена фраза, говорила, что кое-какой ум в голове малолетнего итальянца ещё остался.

— Я просто совершил доброе дело. Как и положено христианину, — попытался отбрехаться Фабрицио.

— Но ты ведь сам говаривал, что здесь ничего не делается за просто так, — его слова, к удивлению, звучали с мудростью пятидесятилетнего философа.

Длинноволосый улыбнулся. И хоть этого не было видно во тьме, зато отчётливо было слышно его довольное «Хм».

— Пути Господни неисповедимы, — он вздохнул, — Поговорим об этом утром?

— Нет, сейчас! — парень вскочил с койки, затем принял положение сидя. Ему не терпелось узнать истинные мотивы его «спасителя», поэтому пришлось бороться с усталостью.

— Ладно…

Мужчина прокряхтел, пытаясь принять положение аналогичное Стефано как можно быстрее. Вдохнув побольше воздуха, Фабрицио начал:

— Ты смышлёный юноша, к тому же работящий и невинный. Такого как ты, друг мой, в современном мире с руками оторвут!

— В смысле? — и вновь, навесив маску придурка на себя, Стефано не мог понять того, к чему клонит его новый знакомый.

— Я уже не один день здесь сижу. Дело у меня есть, — на мгновенье голос Фабрицио приобрёл оттенок ненависти. Но к кому? — Думаю, ты мог бы мне помочь с этим. Тебе ведь всё равно некуда идти, так?

— Ага, — с грустью ответил парень.

— Тогда пойдёшь со мной в город.

— В город?! — искренне радуясь, переспросил он.

— В город, — подтвердил свои слова длинноволосый, — Это всё, что я могу — а главное хочу — тебе пока что сказать. Спи.

Фабрицио лёг на бок. Стефано поступил так же. Совсем скоро они спали, как убитые. Этот день был тяжёл, но всё ещё, возможно, только впереди.

Примечания

30

Древнеримская мера длины равная 1.48 метра.

31

Итальянская средневековая разменная монета.

32

Разменная монета, имевшая хождение в итальянских государствах в конце XII — 2-й половине XIX века (1 сольдо = 12 денаро).