Планшет

Владислав Крапивин, 1960

«В конце сентября мне пришлось лететь и Ханты-Мансийска в Тюмень. По пути наш маленький Ан-2 должен был сделать посадку в Тобольске. Через два часа я увидел, как под крылом медленно разворачивается и растет город с башнями белого кремля на высоком берегу Иртыша. Волны на реке с высоты казались неподвижными…»

1

В конце сентября мне пришлось лететь и Ханты-Мансийска в Тюмень. По пути наш маленький Ан-2 должен был сделать посадку в Тобольске.

Через два часа я увидел, как под крылом медленно разворачивается и растет город с башнями белого кремля на высоком берегу Иртыша. Волны на реке с высоты казались неподвижными.

Самолет сел, и сразу навалилась тишина, тяжелая и плотная, как ватное одеяло. Сквозь эту тишину я услышал голос девушки, сидевшей позади меня:

— Я читала раньше, но не верила, что земля с высоты похожа на географическую карту.

Девушка летела первый раз и очень боялась, что ее укачает. Теперь она радовалась, что полет проходит благополучно.

— Да, земля похожа на карту, — ответил я. — Особенно на Севере. На карту без надписей, поэтому…

— Вы считаете, что карты без надписей теряют свою привлекательность? Неожиданно перебил меня плотный мужчина в черном клеенчатом пальто и серой шляпе. Он повернул к нам круглое. Гладко выбритое лицо. Оно было сердитым.

— Люди привыкли к картам, где все расписано и разложено по полочкам, — ворчливо продолжал он, выбираясь из самолета. Мы вышли вслед за ним на солнечное поле аэродрома.

— Чем же плохи подробные карты? — спросил я.

— Вспомните карты прошлых веков, — ответил неожиданный собеседник. — Карты с нечеткими границами материков, с изображениями несуществующих островов, с рисунками фантастических зверей, каравелл, созвездий. Каждый мореплаватель наносил на них не только открытые земли, но и то, что узнал из легенд. Они не были точными, эти карты, но они манили путешественников в новые экспедиции…

Конец ознакомительного фрагмента.