Эспрессо ТВ

Владислав Картавцев, 2015

Здравствуйте, уважаемый читатель! Здесь всего несколько слов. Роман «Эспрессо ТВ», безусловно, художественный, хоть и с элементами документалистики. Главный герой имеет своего реального прототипа – но это собирательный образ, и он такой, каким мне хотелось его показать. В романе много говорят – говорят и в мирной жизни, и в условиях боевых действий – чего, конечно на войне не бывает. На войне все разговоры обычно сводятся к кратким выразительным междометиям и непечатной лексике – но они не подходят для повествования. Мне кажется, роман получился интересным. Уверен, Вы не останетесь равнодушными!

Часть первая

Крым

Глава первая. Судороги

— Аргун!

— Что опять?

— Включи телевизор!

— Не хочу! Обрыдло смотреть на эти рожи!

— А я хочу! Хочу знать, когда все это закончится!

— Закончится, когда Овощ наконец-то решится их разогнать!

— Ты думаешь, решится? — Яна подошла к кровати, нашарила пульт под одеялом и щелкнула кнопкой. «В эфире «Эспрессо ТВ» внеочередной выпуск новостей. Прямо сейчас — о ситуации на площади независимости! Наш корреспондент Андрий Цокот передает!..»

— Да что ты будешь делать! — Аргун сморщился, как от зубной боли, заткнул двумя пальцами уши и направился в туалет. — И как ей только до сих пор не надоело пялиться на этих приматов!

В туалете он закурил, взял в руки несколько листочков с распечатанным на струйном принтере текстом и стал читать.

«Посвящается обычным гражданам, непреднамеренно оказавшимся в центре уличных беспорядков. Помните — если вы начнете паниковать, если поддадитесь инстинктам, последствия могут быть очень плачевными! Для начала необходимо знать следующее…»

— Сплошная страна советов! — Аргун перевернул первый листок и убедился, перед ним — очередное теоретическое изыскание якобы свидетеля многодневных городских погромов. Их (свидетелей) в последнее время развелось слишком много, и все они страсть как любят рассказывать о своем бесценном опыте.

— Банально, но правда — сохраняйте спокойствие! Как будто и без тебя непонятно, что бегать, как ошпаренному, не стоит, но лучше иметь обоснованный план действий! — Аргун свернул листы и кинул их на книжную полочку.

На полочке стояли несколько томов. Переходящее звание «туалетных книг» (т. е. именно тех, которые читают постоянно) сейчас принадлежало парочке детективов, историческому роману времен Крымской войны и женскому роману «Апостроф ниже пояса» (его читала Яна).

— Что за жизнь пошла! Телевизор смотреть невозможно, и все разговоры исключительно об одном и том же! Сбросят — не сбросят, уйдет — не уйдет! А вот лично мне интересно, почему я своими деньгами (налоги-то вынимают из зарплаты!) должен оплачивать бесчинства этих столичных приматов? Они, значит, за свободу — твою и мою — а всех остальных как будто и не существует! А если я не согласен с этой поганой евроассоциацией? Если я хочу быть с Россией? Что мне тогда — идти на площадь протестующих убивать? Как еще донести свое мнение?

— Аргун! — голос Яны вывел его из задумчивости.

— Что? — Аргун рассеянно посмотрел на истлевший до фильтра окурок в руке и вспомнил, что почти ничего и не выкурил. — Не мешай, сейчас выйду!

— Смотри, по ящику америкосов показывают — целая толпа, сенаторы и дипломаты, приехали поддержать народный протест!

— А чему ты удивляешься? — Аргун вновь щелкнул зажигалкой и на сей раз глубоко и с удовольствием затянулся. — Сначала были послы пожиже, потом гейропейцы — паны, немчура и лягушатники — а сейчас и тяжелая артиллерия подтянулась! Завтра, наверное, главного пришлют — зазывать типа в Европу и в Америку, типа за западными ценностями. Дескать, там у них хорошо — педерасты всех мастей чувствуют себя свободно, дети могут настучать на родителей, и тех быстренько-быстренько упекут в каталажку, а самих детей определят в семьи извращенцев — на потеху! Короче — западные ценности, именно их нам и сватают!

Аргун докурил и кинул окурок в унитаз — и пошел в ванную.

— Однако горячая вода пока еще есть! Чувствую, если эти победят — не видать нам жаркой помывки, не видать! Будем пахать на буржуев всю оставшуюся жизнь — за возможность ходить на работу и дышать воздухом. А таким, как мы, кипяток из крана не положен!

— Да ладно ты! — Яна вошла и закрыла за собой дверь. — Спинку потереть?

— Еще бы! — Аргун сел на дно ванной (еле-еле уместился) и немного наклонился вперед. — Кто ж отказывается от такого — да еще и в воскресенье с утра!

— Все же я думаю, ты слишком негативно настроен! — Яна намылила мочалку и принялась энергично водить ею по спине Аргуна. — Сколько тебя знаю, ты всегда был пессимистом! И почему бы для разнообразия не попробовать пожить с европейцами? Россия-то — вот она, под боком — никуда не денется! А вдруг не все так плохо, как тебе кажется? Ты что, экономист, финансист, менеджер банка на худой конец?

— Это ты для чего спрашиваешь? — Аргун попытался вытянуться, но габариты ванной мешали. Он лишь крякнул от удовольствия. — Типа, ты не в курсе, что по камню я, по камню! Гранит, мрамор, надгробия, памятники! — Аргун громко засмеялся и схватил Яну за талию. — Иди ко мне, моя богиня, сегодня я увековечу тебя в бронзе!

— Ай! Уйди, мокрый! — Яна громко взвизгнула и легонько шлепнула Аргуна мочалкой по голове. — Я ж про то и толкую — привык там со своими гробами общаться, в политике и экономике ничего не смыслишь, а все туда же — выводы делать, прогнозы строить, как будто у нас других дел нет!

— Да не строю я ничего! — Аргун притянул Яну к себе и поцеловал в нос. — Надеюсь только, эти крикуны не доведут страну до цугундера, как уже было не раз!

* * *

— Ну и? Как там наши американцы? — наступило утро понедельника, Аргун сидел за столом и завтракал перед выходом на работу. — Смылись или все еще митингуют у баррикад?

Его Яна, как заправский телевизионный маньяк, уже просмотрела последние утренние новости и теперь была готова провести политинформацию:

— Здесь! Передают, янки-то крутые — особенно этот, главный сенатор! Как его? Ага — Мак-Кряк!

— Кто? — Аргун чуть не подавился молоком. — Тот, что из дядюшки Скруджа что ли? Не Мак-Кряк, наверное, а Маккейн? Контуженный, что во время вьетнамской войны сначала сжег собственный авианосец, а потом три года в яме у вьетнамцев сидел, пока его мормоны не выкупили!

— Наверное! — в голосе Яны звучали скептические нотки. — Только про его военные подвиги никто ничего не говорит, наоборот — превозносят его, как Иисуса Христа, и кричат, что он — олицетворение Америки, и теперь точно — Овощ пойдет на все!

— Зря кричат! — Аргун отставил в сторону молоко и взялся за яичницу. — Федорыч — калач тертый, его на голое постановление не возьмешь! Хотя, черт его знает — может, и дожмут!

— Тертый, тертый! — Яна раздраженно грохнула тарелкой в раковине. — Урка он! Сидел два раза, всю страну подмял под себя! Сыночек как сыр в масле катается, бизнес отжимает, а простому народу как жить? Вот сколько ты на своей работе зарабатываешь? А жильё? Квартира от отца-матери осталась — и больше рассчитывать не на что! А у него, говорят, в имении даже унитазы золотые! Представляешь, из настоящего золота! Вот бы и нам такой один!

— И зачем он тебе? — Аргун закончил с яичницей и пошел одеваться. Спорить с взбалмошной бабой с утра ему совсем не хотелось. Тем более на тему политики. Но одно он знал точно, чувствовал — вся эта возня на майдане не приведет ни к чему хорошему!

«Зачем, зачем! — Аргун хлопнул дверью, услышав напоследок бубнеж Яны. — Переплавила бы в слитки — и за границу! В швейцарский банк — и жить на проценты!»

* * *

Аргун протиснулся в переполненную маршрутку и навис над какой-то толстой теткой, судорожно пытаясь выковырять из заднего кармана джинсов мелочь для оплаты билета. Граждане в микроавтобусе были настроены по-боевому.

— Опять западенцы паршивую кашу варят! — митинговал на заднем сидении какой-то мужик. — И что им не сидится по добру, по здорову? Мы же не выходим на митинги, если нам ихний президент не нравится!

— Не выходим! — поддержала мужика сидевшая рядом женщина. — Может, и зря! Вот отправить бы хлопцев до Киеву поддержать наших, глядишь, по-другому бы все вышло!

— А что по-другому? — к разговору подключилась молодая девушка напротив. — Они же и за нас там на площади стоят, хотят, чтоб все было по-людски, чтоб жили, как люди, чтоб пенсии были восемьсот евро, и в Европу можно было ездить без виз!

— И кто это тебе сказал? — в голосе мужика сквозили ехидные нотки. — Чтоб пенсии столько! Кто ж тебе даст такие деньги?

— Европа и даст! — запальчиво проговорила девушка. — Немцы, французы, поляки! Они уже и помощь сформировали — сто миллиардов долларов, и это только на первый год! Главное, чтоб мы сами решили, с кем мы — с Европой или отсталой Рашкой-парашкой, которая живет исключительно за счет нефти и газа и через год-два сто процентов развалится! А без нас — так и еще быстрее!

— И откуда вы молодые такие умные? — маршрутка тронулась от остановки всего каких-то пять минут назад, а в перепалке участвовал уже весь салон. Сейчас мужик, первым затеявший разговор, уже почти орал. — Начитаются, понимаешь, своего Интернета и начинают агитировать за евро-отсоциацию, как будто мы все тут — бараны! Вот и в 91-м такие же молодые да резвые кричали по площадям: «Даешь свободу! Даешь равенство и частную собственность! Даешь незалэжность!» Типа, как только освободимся, немедленно заживем, как в раю! Типа, все будут богатыми! А что в результате?

— Это потому что в наших генах еще силен ГУЛАГ и сталинизм! — не сдавалась девушка. Она приподнялась с сидения, и Аргун не сомневался — еще немного, и она вцепится мужику ногтями в лицо. — Мы все — порождение человеконенавистнического коммунизма, но сейчас у нас появился шанс обрести достоинство! Победить раз и навсегда и выбрать будущее! Вот за это и стои́т молодежь на майдане, а вы, старики, — уже никто, и звать вас никак!

— Это меня-то звать никак!? — мужик вскинулся, как двадцатикилограммовый карп, заглотивший вместе с макухой толстый крючок. — Да я ж тебя сейчас, шалава!..

Маршрутка резко затормозила, и Аргун с облегчением вырвался наружу, чуть не порвав куртку об острый железный край двери. На душе скребли кошки.

В помещении конторы было темно. Аргун открыл дверь, включил свет и прошел вглубь «Каменной и гранитной мастерской «Малахит» — его основного места работы.

— Гробы, гробы! — он достал сигарету и закурил. — И вовсе я не гробами занимаюсь (разве что иногда надгробиями и памятниками)! Плиточник я и облицовщик. Как будто из камня кроме памятников и изготовить больше ничего нельзя!

Аргун открыл форточку, и в помещение ворвался свежий воздух с улицы. Мастерская располагалась в подвале пятиэтажного дома, и единственной связью с улицей была именно эта форточка — зарешеченная, возле самой земли.

— Не дай бог, случится пожар, так и не выберешься! — иногда думал Аргун. — Но гореть у нас нечему! И даже телевизора нет, который мог бы замкнуть.

Вместо телевизора в конторе было радио — недорогая японская «мыльница» с выброшенным за окно проводом-антенной. Диапазон FM ловит, а больше ничего и не надо!

Рабочий день Аргуна начинался всегда одинаково — он включал радио, подстраивал волну на одну из музыкальных радиостанций и ждал, пока закипит чайник. Заваривал пакетик черного цейлонского, делал первый глоток и приступал непосредственно к работе. Ладони у него были в мозолях, крепкие, как абразивные круги, и даже слегка шероховатые — ладони работяги, привыкшего управляться с молотом, зубилами и стамесками.

Но сегодня Аргун решил изменить своей многолетней привычке — обойтись без радио. Хватит с него политики — а всю последнюю неделю радиостанции только и делали, что безудержно верещали о неспокойной ситуации в стране. И под вечер Аргуну начинало казаться, что политика сочится у него из ушей, пропитывая ворот рубахи и куртку удушливой зловонной субстанцией — от нее тяжело дышать, и опускаются руки.

— Что тебе больше нравится: «Долой тирана!», или «За будущее страны — все на баррикады!»? — Аргун отхлебнул чай, отставил в сторону кружку и, прицелившись, ловко сделал первую зарубку на плоской каменной заготовке. Скоро он снимает слой нужной толщины, обточит и отшлифует поверхность, и очередная плита из натурального камня для облицовки фасада дома очередного олигарха-ворюги будет готова. Впрочем, совсем не факт, что именно олигарха — это может быть особняк начальника отделения милиции, военкома или мелкого чиновника из мэрии!

— Не нравится — ни то и ни другое! А нравится, когда девки веселятся и поют песни! А то докатились — даже музыку не послушать, одни дикие вопли и истерика ведущих!

Работа продвигалась ровно в том темпе, к какому он привык. Раз в час Аргун отрывался на перекур, подходил к форточке и дышал прохладой вперемешку с никотином. Влияние близкой весны чувствовалось во всем — синички тенькали так громко, что казалось, переполошат всех жителей дома. Но никто не обращал на них внимания и никто их не слышал — кроме Аргуна, конечно. Люди спешили по своим делам, строили планы, жарко спорили, пытались доказать друг другу нечто важное — словом, были очень заняты, и какое им дело до каких-то синичек?

— Скажи, птичка божия! — Аргун набрал полные легкие дыма и медленно выпустил. — Говорят, вы — пернатые создания — к Нему ближе и можете заглядывать в будущее! По крайней мере, когда-то моя бабушка была в этом уверена! Скажи, свергнут президента или нет? — Аргун громко рассмеялся, представив, как синичка важно раскрывает клюв, надувает зоб и, трепеща крылышками, вангует (от Ванга — предсказывает): «Завтра, завтра, Аргун Владиславович, произойдет государственный переворот — к власти придут честные и бескомпромиссные борцы с коррупцией, а лично тебе повысят зарплату в четыре раза, и махнешь ты белым лебедем сразу в Майами — смотреть на тамошних сексапильных мулаток и слушать джаз энд блюз!»

Аргун подмигнул толстой синичке, долбившей клювом асфальт напротив (вероятно, нашла крошку, вмерзшую в лед), и прикрыл форточку. Настроение у него поднялось — хотя ответа он так и не получил.

Сообразно настроению спорилось и дело. Аргун и не заметил, как пришло время перекусить — руки автоматически точили, долбили и шлифовали, в голове бродили светлые мысли, не имевшие никакого отношения ни к майдану, ни к разбуженным революцией киевлянам, ни к лозунгам оппозиции, ни к визитам высоких иностранных командировочных. А на обед у него был борщ из термоса и кусок ржаного хлеба с маслом. А потом — незаменимый чай с сигаретой.

Аргун посмотрел на часы — вскоре должен прийти напарник — молодой парень, ученик на полставки (они с Аргуном станут ворочать большие каменные глыбы и тесать их согласно пожеланию заказчика). А пока — в запасе законные полчаса отдыха, он отдохнет на вот этой продавленной старой кушетке в углу.

Аргун сел на нее и почувствовал, как пружины колют спину.

— Вибромассаж! — он усмехнулся и выбрал положение поудобнее. Закрыл глаза — если заснет, ничего страшного. Мишка разбудит — Мишкой звали напарника.

* * *

— Здоро́во! Заснул? — Аргун открыл глаза. Мишка дергал его за рукав.

— Привет! Да — что-то утомился!

— А у меня новость! — в голосе Мишке звучало радостное возбуждение. — Завтра уезжаю!

— Куда? — Аргун заученно выхватил из пачки очередную сигарету и задымил. — У тебя же работа!

— Не! Поездка необходима! — весь вид Мишки свидетельствовал — он уверен в своей правоте. — Ты новости по телевизору смотришь?

— Ну!

— Вот и ну! Мы с ребятами подумали и решили — рванем все вместе в Киев на подмогу нашим — «Беркуту» и другим. Если бандерлоги думают, что они смогут просто так захватить власть — то пусть сначала с народом потолкуют!

— Это ты что ли народ? — Аргун затушил окурок о край стеклянной банки и поднялся. — А хозяину что скажешь? А как же заработок? — Аргун обвел рукой мастерскую. — И что я без тебя делать буду?

— Да ничего! — Мишка ухватил руками тяжеленую каменную глыбу и натужно поставил ее на верстак. — Я всего-то на недельку! Возьму отпуск за свой счет — а ты пока с мелкими заказами разберешься!

— Понятно! — Аргун помрачнел. — А скажи, кто ж тебя надоумил? И почему именно ты?

— А кто? — Мишка беззаботно рассмеялся. — Во-первых, достали западенцы, нужно показать, что не только они имеют право на эту землю, во-вторых, серьезные люди сверху пообещали всю поездку оплатить — причем, щедро! И в-третьих, это ж развлечение, экскурсия — постоять в массовке, может, кому-нибудь морду набить! А я, ты знаешь, в последнее время что-то заскучал!

— А не боишься? — вообще-то Аргун всегда считал, что каждый мужчина должен сам принимать решения, и поэтому редко когда пытался кого-то переубедить. Но Мишка ему все-таки друг (пусть и непутевый) и напарник! Да — он молод, гормоны играют, мускулы налиты силой, и в возможность печального исхода не верится совсем. Но Аргун-то намного опытнее и гораздо осторожнее!

— А чего бояться! Мы своих защищаем! Пусть они боятся! — Мишка, наверняка, под «ними» имел в виду тех — из Галичины (в последнее время совершенно распоясовшихся). — И пусть знают — на любую силу найдется еще более сильная сила, мы им обязательно покажем!

— Ладно! — Аргун быстро обтесал одну из поверхностей камня. — Переворачивай! И заявление не забудь!

* * *

— Яна! — ответом ему была тишина. Яна ушла — наверное, поболтать с подружками. На столе Аргуна ждал холодный ужин и записка: «Подогрей! Вернусь часам к девяти!»

— Отлично! — Аргун повеселел. Ему хотелось немного побыть в одиночестве — и первые полдня наедине с камнем не смогли удовлетворить эту его жажду. В последнее время он чурался громкого людского общества — и даже подруга напрягала.

— Ну что, Витек, чокнемся! — Аргун достал из серванта рюмочку и налил в нее перцовки. Витек — его боевой друг по Афгану уже четыре года как спал в земле, а сегодня у него был бы день рождения. Их забросили «за речку» уже под самый конец — в январе 1988 года сразу после учебки. И сразу — в мясорубку. Так вышло. Тогда Витек спас ему жизнь — подставив под пулю духа себя. Повезло — пуля прошла навылет чуть-чуть ниже ключицы, слегка зацепив легкое. Военврачи подрихтовали — но впоследствии рана дала о себе знать. Здоровье Витька стало ни к черту.

— Да, брат! Не дожил ты срока! — Аргун звякнул стопкой о бутылку и выпил. — Вместо тебя небо копчу — видать, есть для чего!

Аргун почти никогда не спрашивал, почему Витька его спас. Поступок он воспринимал нормально — поступок, достойный боевого товарища и друга. Он бы сделал точно так же. Угрызения совести не мучили Аргуна совсем — вот и сейчас он просто представил Виктора рядом и заговорил с ним, как с живым.

— Знаешь, брат! Сколько живу на свете, но так и не научился понимать этих баб! Наверное, я просто волк-одиночка, а они слишком многого хотят. И вечно во всем обвиняют — то денег мало, то хата без ремонта, то машины нет, то служба не устраивает! Поэтому и не могу решиться на женитьбу — чувствую, не мое это — не тянет! А что мое — так пока и не понял! Ну, будь здоров!

Аргун выпил и крякнул. Закусил куском копченой колбасы и пошел на балкон — перекурить. Внизу на лавочке митинговал домовой актив. Дед по прозвищу Махно громко орал на бабу Клавдию, доказывая, что чем жить с москалями, лучше утопиться в Ла-Манше.

— Почитай, триста лет они нас неволят! — Махно с ненавистью вскинул руки к небу. — Всё наше отобрали — земли, деньги, нефть, газ! А сейчас придут американцы — так мы с ними ого-го! Они, знаешь, какие богатые, дура старая! Сразу нам и денег дадут, и кредитов, и защиту!

— Сам ты старый козел! — злобно огрызалась баба Клавдия. — Иди проспись! Я уже двадцать пять лет слышу, что кто-то придет и денег даст! И что? Пенсия — тысячу сто гривен, что мне с ними делать, когда за квартиру шестьсот отдай и иди клади зубы на полку и помирай!

— Эх ты, курица! — еще более распалялся дед Махно. — Я сам читал, у американцев — и МВФ, и всемирный банк! И еще они долля́ры печатают быстрее, чем твой петух яйца несет! У них долля́ров, как у собаки вшей — а ихний главный так и сказал: «Украина — часть цивилизованного мира, и я сделаю всё, чтобы поддержать порыв украинцев к свободе!» Подсказывает нам, как правильно жить! Учит!

— Пускай он бабе своей подсказывает, как борщ варить! — не выдержав натиска Махно, бабка Клава соскочила со скамейки и замахнулась на деда клюкой. — Или как детей делать! Тоже мне нашлись горлопаны — Америка, Америка! Когда мой отец Берлин брал, где были эти американцы? А когда мой дед революцию делал, где были эти американцы?

А теперь, видите ли, меня учат, как жить! Пусть оставят в покое — больше мне от них ничего не надо!

— Темнота! — Махно на всякий случай отбежал подальше от разъяренной бабки. — Ты есть совковая темнота. Нам с тобой не по пути!

— И кому это — нам? Посмотри на себя, пустобрех! — баба Клавдия в сердцах плюнула в сторону Махно и медленно пошла в подъезд. Аргун ей симпатизировал, он чувствовал — во всей этой евроассоциации есть какой-то подвох. Хотя, ну что от него зависит?

— Вот так, друг Витька! — он налил себе еще и снова чокнулся с бутылкой. — Жалко, не сможешь увидеть, чем все это закончится! Вот бы посмеялся!..

* * *

Два дня прошли, как обычно — по заведенному графику. Работа — дом, потом опять работа — наедине с материалом и в тишине, прерываемой только ударами по камню. Но дома было не так спокойно — Аргун, как ни старался, не мог удержать Яну от просмотра новостей. А они становились все тревожнее и тревожнее.

— Митингующие требуют немедленной отставки президента! — истошными голосами вещали дикторы. — Европа готова выступить посредником и никогда не допустит применения силы против народа!

— Лидер крымско-татарской общины в Москве в эфире Общественного телевидения России назвал русских потомственными рабами! — с замиранием сердца цитировала телевизионная нимфетка, и широкая улыбка расползалась по ее лицу. Уж она-то точно, себя рабыней не считала!

— Юлия Тимошенко выступила против бесперспективных переговоров оппозиции с президентом. Она заявила: «Янукович намерен выторговать себе время, чтобы укрепиться, а потом пролить еще больше украинской крови».

На каждую новость подружка Аргуна Яна реагировала всё эмоциональнее и эмоциональнее — и вскоре совсем забросила домашние обязанности и перестала обращать на происходящее непосредственно вокруг нее всякое внимание. Аргун пытался пару раз привести ее в чувство, но она была, как зомби — в общем, разговора не получилось.

— Да и хрен с тобой! — в итоге терпение Аргуна лопнуло, и он решил вовсе не появляться дома — по крайней мере, пока все это не закончится! А конец, судя по всему, был уже близок.

На третье утро он собрал большой баул — положил в него сменное белье, кой-какую одежду, бытовые и гигиенические принадлежности, продукты и концентраты, написал Яне записку, чтоб не ждала, и обосновался в мастерской. А что — кровать есть, плита, чайник, СВЧ-печь, неподалеку — баня, кроме того, имеется санузел — для сносной жизни вполне достаточно!

— Была б моя воля, я бы всех этих политиканов упрятал пожизненно в кутузку, чтоб не отрывали нормальных людей от работы! — Аргун заточил зубило на абразивном круге, примерился и ловко наметил профиль будущей чистовой обработки. Красиво!

Неожиданно и немного зловеще завибрировал мобильник. Аргун вздрогнул — внезапно нехорошие предчувствия овладели им.

— Если Яна, пошлю ее на три буквы! Ведь предупреждал — на работу не звонить! — у него еще оставалась надежда, что беспокоит подруга. Но оказался хозяин:

— Привет! — голос у Богдана Ивановича был напряженным. — Аргун, беда у нас!

— Что случилось? — Аргун медленно положил зубило и сжал зубы.

— Мишка! — чувствовалось, хозяину не по себе.

— Что Мишка? — у Аргуна перехватило дыхание.

— Пожгли твоего друга! — Богдан Петрович шмыгнул носом. — Привезли его сейчас в ожоговую, врачи говорят, вряд ли выживет!

— Где? — внутренности Аргуна словно окаменели. — Где лежит?

— На проспекте 50-летия ВЛКСМ, 54-Б, палата 16! Поедешь?

— Конечно! — Аргун закрыл глаза и медленно выдохнул, стараясь успокоиться — разгорающийся в нем гнев грозил затопить все вокруг. Он еще успеет дать ему волю, а пока — ему нужно увидеть Мишку!

— Хорошо! — хозяин секунду помолчал. — Только план по дневной выработке с тебя никто не снимал! Ты уж будь добр!

— Понятно! Само собой! — Аргун повесил трубку и поймал себя на мысли, что хочет приставить дуло автомата к толстому брюху этого хохла и медленно нажать на курок — так, чтоб кишки в разную сторону! Мишку пожгли, а этот урод все о бабках думает!

* * *

— Ну вот, Аргун! Вот пришло и к тебе! — он стоял на крыльце и молча глотал слезы. Он глотал их уже третью сигарету подряд, но они все шли и шли, они не останавливались.

Аргун глотал свое горе. Он не думал, что отреагирует так.

Когда-то он был на войне. На войне гибли солдаты. Они горели, их разрывало гранатами, их дырявило пулями и осколками. Но все они были внутренне готовы к смерти — и их товарищи тоже.

В мирной жизни по-другому. В мирной жизни даже случайная авария с ранениями воспринимается, как трагедия. А то, что сегодня увидел Аргун, не имело определения на людском языке.

Мишка еще дышал, но любому было понятно — он не жилец. В Киеве в него кинули коктейль Молотова — намеренно, приняв за «беркутёнка». Хотя, наверное, тем, кто бросал, было без разницы. Они просто жгли врагов. Жгли беспощадно, целенаправленно и умело. И они сожгли Мишку.

Аргун посмотрел на истлевший окурок и выбросил его в урну. Мимо, рыдая и дергая плечами, прошли две женщины — наверное, родственницы. И не обязательно Мишки — вместе с ним лежало еще шестеро парней, двое уже умерли.

Аргун чувствовал — в нем зародилась ненависть. Такого он раньше не испытывал — даже к ду́хам в Афгане он относился просто как к врагам, у них были автоматы и гранатометы, они резали горло пленным — или заставляли принимать ислам, чтобы потом вновь обращенные сами резали горла бывшим однополчанам. Ду́хи были страшны в своей лютой ненависти к «шурави», но и Аргун не боялся. Рядом с ним плечом к плечу стояли его товарищи, он мог на каждого положиться, а что касается оружия — так его было не в пример больше, и оно было не в пример лучше. А самое главное, он знал, куда стрелять и откуда ждать выстрела.

И вот — война вновь вернулась к нему, сделав круговой оборот в четверть века. И забрала еще одного его друга — молодого веселого парня, младше Аргуна почти на двадцать лет.

— Интересно, смогу я сейчас, как и прежде, собрать и разобрать АК за тридцать секунд? — Аргун посмотрел на свои руки и криво усмехнулся. Улыбка далась ему нелегко — вернее, это была гримаса. Маска, через которую все еще сочились слезы, по вкусу похожие на кровь. — Думаю, да!

Глава вторая. 26.02

Аргун прилетел в Симферополь на следующий день после похорон Мишки. Он созвонился со своим однополчанином Серегой, проживающим в Севастополе, узнал от него — что-то намечается, и сразу предложил свою помощь. Его Рубикон остался на кладбище — с обгорелым мертвым другом, которого похоронили в закрытом гробу. Отныне для Аргуна та прежняя Украина умерла — вместе с частью его собственной души.

Когда он сообщил о своем решении Яне, случился скандал. Подруга не понимала, что такого произошло, что нужно немедленно срываться и ехать куда-то. Причем непонятно, на какой срок — и заниматься непонятно чем.

Аргун отнесся к ее истерике спокойно — иного он и не ожидал. Тем более — Яна ломала его психику совсем недолго — всего каких-то пару часов до отъезда в аэропорт. Он оставил ей почти все деньги на ведение домашнего хозяйства, пообещал, что вернется как только сможет, и убыл.

В Симферополе Аргун сел на автобус, и через полтора часа его встретил Серега на вокзале — еще с одним незнакомым неулыбчивым мужчиной.

— Семен! — представился незнакомец и с силой пожал протянутую руку. — Сергей мне о тебе уже все рассказал, поэтому сейчас на инструктаж — и к делу! Перекусить хочешь?

— Не отказался бы! — в желудке Аргуна было пусто уже много часов. Он убежал из дома голодным (не есть же за одним столом со скандальной бабой!), в аэропорте — цены сумасшедшие, и в самолете по случаю произошедшей в стране «Революции достоинства» кормить перестали.

— Добро! — они загрузились в машину Семена (старенький «Опель»). — Сейчас по пути тормознемся около какого-нибудь чипка, схватишь пожевать и выпить. Извини, пока так — а после обязательно сварганим что-нибудь на дому!

Ехать пришлось недолго — не считая времени, затраченного на покупку Аргуном парочки пирожков и лимонада, всего десять минут. Машина притормозила около неприметного здания с высоким забором по периметру.

— Прибыли! Вылезай, пехота! — Семен улыбнулся. — Или вы — десант?

— ДШБ 56-й бригады!

— Серьезные ребята! Уважаю! — Семен щелкнул сигнализацией. — Пошли в дом, парни!

* * *

В помещении находилось человек тридцать. Аргун и Сергей сели в заднем ряду, Семен пошел в «президиум». Встреча началась.

— Итак! — как оказалось, Семен был здесь самым главным (по крайней мере, говорить начал именно он). — Дислокация на сегодняшний день! Как вам известно, на народном сходе город Севастополь принял решение не подчиняться новому киевскому правительству, пришедшему к власти на крови. Во исполнение воли граждан мэром города избран Алексей Чалый! Если кто не в курсе пока — отличный мужик, наш человек, и ему сейчас нужна персональная охрана! Мне поручено набрать среди вас спецов, которые станут его прикрывать. Ненадолго! Скоро в охране не будет нужды, но пока она необходима, как воздух!

— А разве у него своей нет? — подал голос парень откуда-то из передних рядов. — Он мужик очень богатый, у него, поди, секьюрити, как собак нерезаных!

— Вот именно, что секьюрити! — Семен презрительно улыбнулся. — Олигархов вести они, конечно, умеют, но при любой заварушке разбегаются, как тараканы. Нет — мне нужны парни с опытом боевых действий — может статься, у нас тут будет небольшая войнушка! Итак, три группы (численность определим в процессе) — работать будете посменно, как на заводе!

Аргун с Серегой переглянулись:

— Что думаешь? — Серега вытащил сигарету и угостил приятеля (в помещении можно было курить). — Работа вроде не пыльная, почти как на курорте!

— Точно! — Аргун поднял руку. — Вопрос. Задание ответственное, или так — словно в тылу отсидеться?

— Ответственнее не бывает! Неужели вы думаете, я стал бы отнимать у нас всех время по пустякам?

— Понятно! — Аргун приподнялся. — Тогда пиши меня — я хоть и не охранник, но если что, не подкачаю!

— Лады! — Семен сделал отметку в блокноте. — Кто еще не боится испачкаться службой в охране?

В зале одна за другой стали подниматься руки. В итоге набралось двенадцать человек. Остальные еще думали.

— Хорошо! — Семен убедился, что больше желающих охранять Чалого нет, и дал отбой. — Добровольцев прошу пройти в соседнее помещение для получения инструкций. А остальные пока останьтесь — есть еще разговор!

Аргун и Сергей вместе с другими вышли за дверь. Там их уже ждали три человека.

— Сейчас мы разобьемся на группы! — один из них быстро записал фамилии добровольцев, указав напротив каждой фамилии позывной. Аргун назвался «Майкоп», вспомнив свой афганский опыт. Серега предпочел «Кота».

— Численность каждой группы определена в четыре человека — а мы будем вашими кураторами, специалистами на подхвате! — старший сверился со списком, покопался немного в своем планшете (Аргун вдруг подумал, он просматривает досье бойцов), потом объявил:

— Итак, группа первая. Командир — «Майкоп», далее — «Кот», «Икс» и «Вобла». Вторая группа — старший «Саныч», далее — «Армавир», «Янгель» и «Желудь». Группа номер три — старший «Погон», с ним — «Потап», «Одесса», «Ворон». Первую группу курирую я, вторую, третью — мои товарищи! Группа номер один, следуйте за мной!

Они впятером пошли по длинному коридору и оказались в помещении, похожем то ли на бывшую операционную, то ли сразу на мертвецкую.

— Обожаю такие норы! — куратор широко улыбнулся и обвел рукой пространство. — Настраивают на философский лад и одновременно на ощущение бренности бытия. А это в нашем деле очень важно — чтоб лишний раз не совать нос под пули! Слушайте и запоминайте — меня вы будете звать «Низиной». Я — координатор вашей группы с другими специальными подразделениями, которые, конечно, есть, но пока о них вам знать необязательно. Я отдаю приказы — «Майкоп» обеспечивает их выполнение. Вы, хоть и будете приставлены к Чалому, но подчиняетесь только мне — что бы ни произошло! Это понятно?

Ответом ему было молчание.

— Что ж, отлично! В вашу задачу входит охрана внешнего периметра — в случае чего вы примите на себя первый удар. А я уверен, этот «случай чего» произойдет уже в ближайшее время — ждем каждой твари по паре: правосеков, СБУ, наемников, словом — отморозков, которые попытаются захватить народного мэра и вывести его на материк. Так что мотайте на ус!

— Можно вопрос? — Аргун вышел вперед. — Как мы будем координировать наши действия?

— Очень просто! — Низина улыбнулся. — С помощью технических средств. Сейчас вы получите обмундирование, радиостанции и все остальное, и можете не сомневаться — будет на уровне! Еще вопросы?

Вопросов пока не было.

— Хорошо! — Низина снова повел группу за собой. В соседнем помещении их уже ждали. На полу штабелем стояли армейские ящики, на железной длинной трубе, проходящей под потолком, висели комплекты формы — и мрачный каптерщик уже был наготове, сходу определяя размеры каждого.

Аргун с удовольствием примерил на себя новое обмундирование — берцы, майка, носки, штаны, ремень, куртка, сверху — вторая утепленная. Бронешлем с подшлемником порадовал его особенно — надежный и современный, в украинской армии таких точно нет. На шлеме был закреплен автономный видеорегистратор. И последний штрих — «балаклава» зеленого защитного цвета и баллистические очки.

— Круто! — Серега («Кот») рядом с ним не скрывал восторга. — Похоже, всё — российское. У натовцев форма совсем другая — не знаю, как она, но наша сидит, как влитая!

— Мне думается, вот эта штучка обязательна к ношению! — Аргун указал на «балаклаву».

— Правильно! — Низина в отличие от бойцов отряда переодеваться не спешил — зато внимательно смотрел, как это делают другие, проверяя их сноровку и опыт. — Вас не должны узнавать в лицо — и запомните, отныне вы будете «крымской самообороной». Память у всех хорошая? Два раза повторять не нужно?

— Принято! — за всех ответил Аргун. — Что дальше? Низина распахнул один из ящиков:

— Итак, каждый из вас будет вооружен автоматом АК-103 с подствольным гранатометом и коллиматорным прицелом. Надеюсь, объяснять, как пользоваться, не нужно!

— Нифига себе! — «Вобла» (высокий спортивный парень лет тридцати с круглым мягким лицом и светлыми пшеничными волосами) даже присвистнул от удивления. — Я такие машинки только в интернете и видел — и даже не мечтал, что хоть раз удастся подержать в руках!

Аргун был с ним согласен. Придется дополнительно разобраться, как пользоваться обвесом — при СССР такого оружия не было! Впрочем, Аргун был уверен, много времени это у него не отнимет.

— Стандартный армейский нож, пистолет Макарова — понятно, исключительно для самоуспокоения, и чтоб места много не занимал. Будем надеяться, нож вам понадобится только чтобы консервы вскрывать, а ПМ — вообще никогда! К ПМ дается две обоймы, к автомату — четыре снаряженных магазина. К подствольнику — шесть гранат, плюс еще две РГД-5. Разгрузки каждый из вас подберет дополнительно по размеру, но чуть позже.

— Теперь что касается средств индивидуальной защиты! — Низина расплылся в улыбке. — Здесь у меня для вас приготовлен приятный сюрприз. Бронежилет «Росич» — появился совсем недавно, предназначен для подразделений, вступающих в плотный огневой контакт, отличается высокой пулестойкостью, увеличенной площадью защиты, надежностью и комфортностью. Имеет модульную конструкцию, что позволяет увеличивать или уменьшать класс брони — словом, мечта, а не бронежилет! К «Росичу» прилагаются специальные наколенники, налокотники и перчатки — если придется ползать по асфальту, казенную униформу не продерете! Давайте-ка наряжайтесь — времени у нас немного, и оно очень дорого!

Аргун подавил порыв немедленно бежать «на примерку» — так велико было его желание облачиться в суперсовременный бронежилет. Весом, кстати, всего шесть с половиной килограммов. Он дождался своей очереди, и через несколько минут с удовольствием осматривал себя в зеркало, которое как будто специально было встроено в стену — чтобы Аргун мог оценить преимущества новой военной экипировки.

— Ни дать ни взять — конкретные терминаторы! — Серега вскинул автомат жестом Рэмбо и тут же был остановлен Низиной:

— Отставить! В кино сниматься будем потом — если все благополучно закончится. Набивайте разгрузки и продолжим!

* * *

— Давненько я упражнялся с такими весами! Не считая камней, конечно! — Аргун присел на корточки и тут же встал. — Тяжеловато без подготовки! А что насчет «Сидора»?

Совокупный вес оружия, дополнительной амуниции, бронежилета и БК составлял килограммов двадцать пять — тридцать, а ведь это еще далеко не все! Тот же «Сидор» — вещмешок, добавит в зависимости от комплекта еще килограммов десять. Или Низина про него забыл?

Оказалось, нет.

— Аптечка специальная! Уверен, каждый из вас имеет представление, как ею пользоваться. Вы все в прошлом участники боевых действий в разных регионах мира — не зеленые молокососы — если какие-то препараты окажутся незнакомыми, спрашивайте или просто внимательно изучите прилагаемую инструкцию! Аптечки, сухпай, средства личной гигиены и универсальные непромокаемые прорезиненные коврики стандартно размещаются в вещмешках (в этом ящике, потом разберете).

— И наконец, последнее! Вернее, предпоследнее! — Низина вынул четыре портативные рации и выложил на стол. — Связь! Приемо-передающие устройства плюс беспроводные гарнитуры. Техника сложная, многофункциональная, обращаться с ней не так просто, как кажется. Сейчас вы пройдете необходимый первичный инструктаж — в принципе, вам нужно знать, как настроиться на несущую частоту и как включить-выключить устройство шифрования-дешифровки! Надеюсь, безмозглых среди вас нет — разберетесь! А пока можете потрогать руками и оценить дизайн! — Низина засмеялся.

Аргун почти благоговейно взял в руки рацию. Мысли разбегались — иногда ему начинало казаться, что он случайно перенесся в будущее из своего убогого захолустья — как минимум на тридцать лет вперед — и в другую страну. И экипировка, и оружие свидетельствовали об этом. И еще — не было никаких сомнений: Низина и его люди дают Аргуну самое лучшее, самое передовое, и настроены они очень решительно.

— Всё, парни! — Низина рубанул рукой воздух. — Теперь самое главное! Глядя на вас и видя, что у вас в руках, и как вы экипированы, ни у кого не возникнет сомнений: вы — русский спецназ, не больше, не меньше! И мы хотим, чтобы никто в этом не сомневался! Причин несколько:

Во-первых, они два раза подумают, нападать на вас или нет. Во-вторых, пусть думаю, что хотят, а мы с уверенно сможем утверждать, что Чалого охраняет местная крымская самооборона. И это будет правда! В-третьих, просто спросите себя — какие силы стоят за вами? А силы, что надо! Вы в любом случае не останетесь без защиты, а верных и отважных людей мы ценим по достоинству! И в-четвертых, вы — это внешний периметр, кроме вас народного мэра будут охранять и профессионалы — сообщаю на всякий случай! А теперь прошу на дополнительный последний инструктаж!

* * *

— Выездной концерт по заявкам телезрителей! — спустя полчаса они загрузились в микроавтобус с тонированными стеклами, водитель был уже на месте и тут же на полной скорости рванул по направлению к центру города. — Занимайте места согласно купленным билетам и глазейте по сторонам, у вас есть десять минут насладиться видами!

Аргун прижался лбом к стеклу — немного остудить разгоряченное сознание. Кевларовый шлем лежал у него на коленях. Он и не подозревал, что события начнут развиваться с такой скоростью.

Еще утром Аргун сидел в Харьковском аэропорте, в хлам разругавшись с Яной и приняв решение отправиться в Крым на подмогу хлопцам, и вот — прошло всего каких-то несколько часов, и он уже мчится охранять Чалого — легенду севастопольского сопротивления принудительной украинизации города русской воинской славы!

Чалый был очень известным человеком — о нем знали не только в континентальной Украине, но и даже в России — и полагали человеком надежным и решительным. И, видно, именно на него была сделана ставка в решающий момент. На кону стояло слишком много, чтобы медлить — в действие пришли могучие скрытые механизмы, и вихрь событий увлекал за собой не только Аргуна, не только Чалого, но миллионы и десятки миллионов людей — действующих или просто прильнувших к экранам телевизоров и переживающих, что же будет дальше.

Конечно, Аргун немного волновался. Он всегда считал себя человеком простым — работягой до мозга костей, далеким от любых политических дрязг, но сейчас чувствовал — он наряду со многими творит историю, делает что-то важное, и, может быть, у него получится — во всяком случае, он постарается!

Аргун обратил внимание, как много людей на улицах с российскими триколорами — в воздухе сконцентрировались напряжение и ожидание. Напряжение и ожидание, сдобренные надеждой — робкой, затушеванной неверием и ощущением надвигающейся грозы. Тут и там на тротуарах стояли парни и девушки, мужичины и женщины постарше, бойкие бабули и степенные ветераны в орденах и оживленно что-то обсуждали, размахивая руками и иногда ругая и грозя кому-то далекому.

Аргун на секунду представил, как вон в ту симпатичную рыжеволосую девчушку (по виду не старше семнадцати лет) летит бутылка с зажигательной смесью, девушка вспыхивает факелом, и дикий пьяный хохот бандеровцев отражается эхом от стен домов, возвещая об очередной победе новой демократической власти над собственным народом.

Аргун побледнел — видение пылающей девушки было таким сильным, что у него перехватило сердце, и пот крупными каплями выступил на лбу.

— Нет, суки! Здесь у вас такое не пройдет! — Аргун до боли в деснах сжал зубы, потом немного расслабился, отвернулся от окна и любовно погладил АК. Ему показалось, автомат уловил его настроение и ответил ему суровой металлической уверенностью: «Я создан защищать — когда пробьет мой час, не подведу! Конструкторы и рабочие сделали всё, чтобы в твоих руках было надежное оружие! Вместе мы сможем остановить упырей!»

Вероятно, пришпоренное воображение сыграло с Аргуном шутку — ведь разве может автомат говорить! А может, и не сыграло — как каждый солдат, на своей шкуре ощутивший, что такое война, Аргун знал, оружие — живое.

— Что, брат? — Серега рядом в отличие от Аргуна выглядел расслабленным и даже веселым. — Что такой напряженный?

— Да пустое! — Аргун постарался, чтобы его голос звучал как можно естественнее. — Просто подумал, что скоро они и здесь кого-нибудь — как и моего Мишку!

— В смысле? — Серега подобрался.

— В смысле, сожгут! — Аргун ударил кулаком по коленке. — Друга моего сожгли правосеки в Киеве!

— Когда? Как? — на Аргуна смотрели три пары глаз. И даже водитель, кажется, немного притормозил, чтобы лучше слышать.

— Вчера похоронил! — Аргун зябко поежился. Он вспомнил, каким последний раз увидел друга, и подумал, что, наверное, зрелище сжигаемых на кострах инквизиции ведьм было приятнее. Ведь их не обливали горящим напалмом, который невозможно стряхнуть и невозможно потушить! Хотя сравнение, конечно, дикое! — Уехал в Киев поддержать «Беркут» — через два дня привезли в Харьков в компании с такими же нежильцами! Говорят, они в бутылки добавляют полиэтилен — он растворяется в бензине, придавая ему вязкость и тягучесть. Если такую смесь поджечь, а потом облить человека — страшно!

В салоне автобуса повисла тягостная тишина. Наконец ее прервал Вобла:

— А наших просто высадили и поубивали. Под Корсунем. Было семь автобусов — спаслись только те, кто разбежался по полям и оврагам! Не жалели никого — и женщин тоже! Я, признаться, думал — у них именно против крымчан такая ненависть, а оно — вот оказывается как! Бьют нас, братва, как недочеловеков — давят!

— Нет, Вобла! — Серега насупился и глухо задышал. — Мы-то — люди, а вот они — действительно, нелюди! Зверье! Я вот думаю, как скоро они пожалуют?

— Не один ты думаешь! — в разговор вступил «Икс», сурового вида кряжистый мужик с лицом, рассеченным сверху от правой брови вниз к скуле узким кинжальным шрамом. — Лично я, в отличие от «беркутят», ждать не стану, и жену и дочерей на поругание этим ублюдкам не отдам! И других наших тоже!

— добавил он, чуть помолчав.

Аргун согласно кивнул. Ему-то терять нечего вообще — как там по Жеглову: «Сам бог велел давить этих смрадных гадов!» И пусть парни не думают, что только в Крыму русские способны постоять за себя — он хоть и из Харькова, но не хуже!

— Подъезжаем! — водитель свернул в какой-то переулок и остановился. Дверь в салон открылась с той стороны, и в автобус запрыгнул Низина:

— Как самочувствие? Бодры, веселы?

— Бодры, но веселиться рановато! — Аргун сглотнул комок в горле. Какое, к черту, веселье?

— Правильно! Цирком пока не пахнет, а вот кровью — очень даже! Принимайте вводную! — Низина развернул план здания. — Ваша группа сейчас ускоренным маршем следует вот сюда, через запасный пожарный выход приникаете внутрь (вас уже ждут) — и на крышу. Занять позиции по углам и демонстративно нести патрульную службу. Вы — наш антураж, картинка для любопытствующих! Маски не снимать, связь по рации в оговоренном диапазоне! Чувствуйте себя свободно и расслабленно. Через пару часов сменим!

— И это всё? — Серега недоверчиво уставился на Низину. — Чистый маскарад?

— Специально для новобранцев-партизан объясняю! — Низина широко улыбнулся, но глаза оставались холодными и цепкими. — Все воинское искусство основано на чем? Правильно, на маскировке и обмане. В данном конкретном случае вы — составляющая обмана! Задача по наблюдению и выявлению возможных диверсантов на вас не распространяется, но благодаря вашему присутствую, возможно, мы сумеем их вычислить. И еще — коль скоро вы уже не просто отряд вольных единомышленников, но организованная крымская самооборона, выполнение приказов обязательно! Всем понятно?

Серега пристыженно кивнул. Аргун подумал — его сослуживец напрочь забыл, что такое дисциплина, и что такое армия. Но вспомнит быстро!

— Вопросы есть? Вопросов нет! — Низина щелкнул переключателем рации и установил его в нужный режим. — Контрольная проверка связи!

Куратор поочередно вызвал каждого — связь работала штатно.

— На выход! И на посту не курить, потерпите маленько!

* * *

За время дежурства ничего особенного не произошло. Они простояли на крыше мэрии два часа, а после (как и обещал Низина) их сменили. Координатор группы ждал их в автобусе:

— Молодцы! Смотрелись мужественно и грозно! И даже не пускали дым промеж зубов! А посему сообщаю, сейчас мы поедем на конспиративные квартиры типа бараки, где временно разместимся и отдохнем — до ночи! А ночью нас ждет административная столица Крымской автономии город Симферополь!

— Ого! — Аргун стащил шлем с головы. Волосы были совсем мокрыми. На дворе стояла сухая солнечная погода, припекало, и после двух с лишним часов в экипировке с непривычки мутило, и кружилась голова. Остальные выглядели так же плохо. Конечно, они не солдаты — пусть когда-то и были ими! Потерю физической формы никто не отменял — сравниться с тренированными спецназовцами по умению таскать тяжести они вряд ли смогут. — Начальство решило отправить нас подальше?

— Ошибаешься, Майкоп! — Низина вынул из портфеля планшет и включил. — Наоборот, поближе! Можно сказать, в самое пекло! Кстати, поздравляю вас — пока вы загорали на крыше, вражеские шпионы срисовали вас по всем параметрам — рост, вес, манера передвигаться, характерные движения и специфические позы — в общем, в ЦРУ на вас уже заведено отдельное досье!

— Так уж и в ЦРУ! — Икс криво усмехнулся. — Где они, а где мы!

— Можете не сомневаться, супостат гораздо ближе, чем кажется! — Низина протянул Аргуну планшет. На экране был запечатлен неприметный серый мужичок с фотоаппаратом, изображающий туриста. — Вот, например! Якоб Дудо́чков! Известный голландский энтомолог с запоминающейся фамилией. Всегда поражался отсутствию фантазии у тамошних Джеймсов Бондов — большего маразма тяжело придумать! Сей господин, конечно, не Дудо́чков и не Якоб. Но хочу спросить (уже второй раз за день) — вас не удивляет, почему я обо всем так открыто рассказываю? Ведь принято считать, военная тайна должна храниться втайне!

— Странно! — Аргун действительно не понимал, к чему им знать все подробности. Солдат должен уметь выполнять приказы, и распоряжения старшего не обсуждаются!

— А ларчик просто открывался! — наверное, от Низины не стоило ожидать высокого художественного слога — но однако ж! — Все дело в том, что мы вам действительно верим! Вы не просто так к нам пришли, вы пришли, как единственная альтернатива творящемуся в Киеве и по всей остальной Украине беспределу! А посему, пока не убедимся в обратном, считаем — вы совершенно благонадежны!

— Спасибо за доброе слово! — Аргун, впрочем, все еще сомневался. На месте Низины и конторы, что он представляет, он не стал бы так откровенничать. И судя по лицам бойцов, остальные думали примерное также.

* * *

— Что нового? — напротив Низины сидел мужчина в камуфляже и пил из железной кружки крепкий горячий чай. — Как твои подопечные, их ведут?

— Само собой! — Низина тяжело вздохнул и сцепил пальцы в замок. — Пока поселили в казарме и дали разрешение побродить по городу. Поведем скрытно, если среди моей четверки окажется крот, сразу обнаружим!

— Уже станцевал перед ними? — мужчина имел в виду намеренный слив Низиной вроде бы секретной информации. — Клюнули?

— Трудно утверждать на сто процентов! — Низина пожал плечами. — Выглядели недоуменно, особенно старший. Кажется, он еле сдерживался, чтоб не рассмеяться мне в лицо, когда я сообщил, что полностью им доверяю!

— Я бы точно рассмеялся! — собеседник Низины отставил чай в сторону и поднялся. — Лады, у меня еще несколько встреч, будет новая информация, немедленно сообщай!

— Так точно! — Низина поднялся. — До встречи, товарищ полковник!

— Да перестань ты! — полковник поморщился. — Здесь мы конфиденциально, обойдемся исключительно именем-отчеством!

— Слушаюсь!

* * *

— Пойдем побродим? — Серега подождал, пока Аргун принял душ и переоделся в цивильное. — Низина дал разрешение — покажу тебе город! Здесь недалеко море, сходим на пляж, возьмем по шашлычку, посидим!

— Ноги гудят! — Аргун тяжело завалился на кровать. — С непривычки-то! А если ночью выдвигаться, где силы брать? Может, ну его в баню? Вернемся, вот тогда?

— Да ты что, братан! — Серега аж запрыгал. — Ты когда в последний раз был в Севастополе? Разве не интересно на город взглянуть?

— Когда? Да вообще ни разу не был! — Аргун нехотя поднялся. — В Ялте был, в Алуште, в Судаке, в Керчи, а вот до Севастополя руки (вернее, ноги) не дошли!

— Так чего же ты кочевряжишься? — Серега двинулся к выходу. — Тем более, курева нужно купить, сигареты почти кончились!

Барак, в котором они расположились, прятался за высоким забором на окраине Севастополя. От него в город вела разбитая проселочная дорога, по ней и направились Аргун с Серегой. Стемнело. Низкие южные звезды грозили осыпаться с небес блестящим дождем. Аргун то и дело задирал голову и подолгу смотрел на небо, восторженно цокая языком.

— А ты не хотел идти! — Серега рядом дружелюбно скалил зубы. — А какие у нас девушки — даже Альдебаран и Сириус красотой переплюнут!

— А кто это? — Аргун не имел ни малейшего представления, о чем говорит Серега.

— Да звезды! Самые крупные и яркие! Ты что, не знал?

— Не! — Аргун пожал плечами. — Я вообще не силен в астрономии. А ты, вроде, университет заканчивал?

— Институт! — Серега выкинул бычок на дорогу. — В прошлой жизни! Давно! Но кое-что осталось!

— Мне сейчас кажется, все мы остались в прошлой жизни! — Аргун наконец оторвался от созерцания звезд и ускорил шаг. — Но времени не так много, пошли!

* * *

— Докладываю! — Низина зажал трубку телефона щекой. — Результат два!

— Принято! Ждите дальнейших инструкций!

«Результат два» — никто из его подопечных за время отсутствия в казарме не вступал в контакт ни с кем на стороне, не пытался сбить возможный хвост и не бурчал по мобильнику подозрительные ничего не значащие фразы. А ведь информация о переброске группы в Симферополь этой ночью с точки зрения СБУ Украины была крайне важной!

— Из чего можно делать определенные выводы! — Низина открыл свой любимый планшет и снова принялся штудировать досье подопечных. — Или нельзя? А что, если крот настолько ловок и настолько умен, что сидит и не рыпается, ждет своего часа? Хотя, с другой стороны — ждет чего? Поставь себя на его место — он узнаёт, что вот-вот в столице автономии произойдут какие-то важные события, но какие, непонятно. Разве не его прямая обязанность сообщить о полученной информации наверх — дескать, думайте, что да как!

— Именно! — Низина достал сигареты и подошел к окну. — Дилемма! А решение нужно принимать быстро.

Снаружи было темно и тихо. До времени «Ч» еще три часа — бойцы спят без задних ног, последний вернулся часам к десяти вечера и сразу завалился.

— Это хорошо, что не случилось «результата один» — вот была бы морока! А парни? Видно, что устали, как собаки. И отдохнуть не успеют. Пять-шесть часов сна после такого напряженного дня — маловато для непривычного человека. И, конечно, несмотря на амуницию и навороченные приблуды, они — обычные работяги! Ополчение! А где оно сейчас нужнее всего?

Низина посмотрел на истлевшую сигарету и стряхнул пепел на бетонный пол. Кинул окурок в пепельницу и снова взялся за телефон.

— Слушаю! — немедленно откликнулся дежурный на том конце.

— Сорок пятый! Хочу переговорить с двенадцатым!

— Минуту!

— Да! — на соединение с «Двенадцатым» потребовалось от силы десять секунд.

— Доброй ночи! Считаю — восемнадцать! — Низина замолчал.

— Хорошо! Ждите бандероль по расписанию!

«Восемнадцать». Низина принял решение — вместо Симферополя, как он изначально объявил группе, он отправляет их на Перекоп. Из чего следует, что в массовке в завтрашнем мероприятии они участвовать не будут, зато усилят позиции на передовой в преддверии почти обязательной свалки с украинскими боевиками!

— Да! — Низина хлопнул себя по лбу и выбежал в соседнее помещение — в оружейку. Открыл дверь своим ключом и быстро принялся опорожнять разгрузки и набивать их новым БК. Никто из его солдат не должен догадаться, что крышу мэрии они охраняли совершенно беззащитными — патроны и гранаты были холостыми! Зато сейчас — самые что ни на есть боевые! Но чур — это военная тайна!

* * *

— Подъем! — под потолком вспыхнул яркий свет, и чей-то визгливый голос выломил Аргуна из сна.

Он с трудом открыл глаза и, щурясь, посмотрел на часы. Три ночи! Тело ломило, как после двух месяцев работы без выходных. Был в его трудовой практике такой случай — и тогда физическое состояние очень напоминало сегодняшнее.

Аргун хотел выругаться вслух, но промолчал. Машинально схватил сигареты с тумбочки — едкий дым быстро прочистил мозги.

Он поднялся и побрел на выход — в оружейку, куда накануне сгрузили всю амуницию и оружие. Икс и Серега уже были там — они, громко зубоскаля, мерялись АК — у кого длиннее ствол. Вскоре подошел и Вобла.

— Готовы? — через пять минут в оружейке появился Низина. — Во дворе стоит микроавтобус — загружайтесь. И возьмите дополнительно пару цинков с патронами — пригодятся!..

Плохо освещенная дорога петляла меж холмов. Они ехали уже пару часов — сразу по отбытии Низина сообщил, что планы поменялись, и вместо Симферополя их перебрасывают на Перекоп.

Неизвестно почему, но Аргун повеселел. Он попытался понять, чем вызвана такая его реакция, и вскоре нашел ответ. Перекоп — значит, открытое пространство, вероятно, блокпост или стационарный пропускной пункт, может, окопы или блиндажи — но в любом случае, все на виду, и предстоит настоящее дело.

Внутри Аргуна все еще коптил осадок от странностей предыдущего дня — уж больно их дозор на крыше у всех на виду напоминал цирк-шапито с выводом на арену дрессированного медведя! И объяснения Низины смахивали на постановку. Зачем так светиться у всех на виду — дескать, смотрите, люди добрые, русские десантники! Они совсем не страшные, по виду — просто воспитатели детского сада, у них даже патроны холостые!

— Патроны холостые! — Аргун внезапно дернулся, пытаясь вывести из сумрака глубин памяти что-то. Что-то важное. Проливающее свет. Аргун напрягся — чутье подсказывало ему, отгадка близка. Еще бы знать — отгадка чего?

Он отстегнул магазин и выбил из него пару патронов. Обычные боевые. Внимательно осмотрел выстрел к подствольному гранатомету — то же самое, осколочная смертоносная граната, нет никакого сомнения! Обескураженно зевнул и уставился прямо перед собой, отгородившись от заинтересованных взглядов Сереги и Низины.

— Майкоп, есть вопросы?

— Нет! — Аргун намеренно не стал отвечать «Никак нет!» — в конце концов, они не в армии, должны быть послабления.

Низина, конечно, все понял.

— Да, вы не солдаты в прямом смысле слова! — он поочередно протянул пачку Camel каждому — никто не отказался. — В казарме и на пути к передовой мы — товарищи. Однако в боевых условиях действуют законы войны. Единоначалие и авторитет командира не подлежат сомнению. Надеюсь, объяснять не нужно — расхлябанность и неподчинение приказам может легко привести к смерти и срыву задания. Старший группы — Майкоп, напоминаю еще раз. И напоминаю — вы добровольно решили влиться в общее правильное дело! А наша задача — спасти ваши жизни и не допустить кровопролития на полуострове! Ясно?

«Да куда уж яснее! — Аргун усмехнулся. — Конечно, не армия, но армия! И хорошо еще, что сержант в учебке не будет орать, как резаный. Хотя, кто его знает!»

По лицам других Аргун прочел — они думают примерное так же. Икс, как и сам Аргун, кривился в ухмылке, Вобла просто махнул рукой (что должно было означать: «Да и бог с ним!»), Серега угрюмо зыркал из-под насупленных бровей. Кажется, до всех только сейчас дошло, во что они вляпались. В войну!

Прошел еще час — небо и не думало светлеть. Аргун дремал, прислонив голову к стеклу. Неудобно и жестко — но лучше, чем понапрасну бороться со сном. Говорить не хотелось, развлекаться анекдотами и веселыми историями — тем более. Низина обещал минут за пятнадцать до прибытия на место всех разбудить — вот пусть и тащит службу, а его — Аргуна — дело маленькое!

Глава третья. На ребре

— Ау, кевларовые береты! — Низина несильно дернул Аргуна за рукав. — Прибываем по расписанию! Раз-два, раз-два!

Аргун протер глаза кулаками. Спина затекла, а шея не хотела поворачиваться. Ничего — сейчас они наконец-то выйдут из автобуса и разомнут мышцы!

— Война без нас не началась? — Вобла приоткрыл окно, и свежий воздух ворвался в салон — одновременно со звуками мотора и шелестящих по асфальту шин. — А то обидно будет пропустить представление!

— Не пропу́стите! — Низина протянул Вобле его шлем. — Не забудь «яйцо», а то на улице холодно, без каски заработаешь менингит! Все мозги выдует. Итак! На сей утренний час ситуация следующая! Да сделай ты музыку потише! — это уже относилось к водителю, который, убедившись, что все проснулись, врубил на полную мощность Цоя.

— В Симферополе пришли в движение силы, призванные обеспечить порядок и соблюдение законности на территории полуострова. Все произошло, пока вы спали. Но это — для справки и общего развития. Нам же предстоит окопаться на пограничье и пресекать попытки другой заинтересованной стороны прорваться навстречу этим силам и учинить кровавую баню! Проще говоря — уже сейчас мы блокируем Перекоп для незваных гостей. Вы — одно из подразделений поддержки!

— Отлично! — Аргун с Серегой обменялись взглядами. Икс рассмеялся. А самым громким оказался Вобла — он радовался, как ребенок. Грозное возбуждение мгновенно воцарилось в салоне — бойцы подобрались.

Низина вместе со всеми одел шлем и застегнул бронежилет — у него он оказался другим, по виду — легче и тоньше:

— Времени на раскачку и обустройство не будет. Пятиминутная готовность!

* * *

— Вы как раз! — к Низине, первым выпрыгнувшему из автобуса, подбежал майор в форме «Беркута», в шлеме, бронежилете и с АК-74 через плечо. — Кажись, началась движуха!

— Время! — Низина рубанул рукой воздух. — Отсчет пошел! Где самый уязвимый участок?

— Да всё здесь уязвимо! — майор показал вокруг. — Степь! Простреливается насквозь! Но вообще-то, дорога! Вон, видите — только несколько бетонных блоков поперек, шальнут из РПГ — и, считай, путь свободен! Езжай хоть направо, хоть налево!

— Да, дела! — Низина, впрочем, сориентировался быстро. — Майкоп, Кот! Ноги в руки и к тому холму — оборудовать пулеметное гнездо и окапываться! Цинк возьмите! Вобла, Икс — вы туда, в противоположную сторону! Действовать быстро, от вашей расторопности зависит очень многое! Пошли, пошли! Связь по рации!

* * *

— Черт! Похоже, сейчас дуба дам! — Аргун взобрался на невысокий холм и чуть не упал от изнеможения. Сердце выпрыгивало из груди, а пот струйками стекал из-под шлема. — Вот что гражданская жизнь с человеком делает, совсем забыл — как это, бегать с БК!

— Не только с БК! — Серега рядом выглядел не лучше. — Еще и шанцевый инструмент!

— Точно! — Аргун сбросил разгрузку и бронежилет и взялся за лопату. Солнце на горизонте все еще не взошло, хотя заря набирала силу. — Времени у нас, друже, кот наплакал! Если за полчаса не управимся, будем, как бельмо на глазу — издалека снимут и не поморщатся!

— Думаешь, все так серьезно? — Серега последовал примеру Аргуна. — Не по-детски?

— Именно! Видел «беркутовца»? Без телескопа понятно — мужик готовится идти под пули! Ты же не думаешь, что мы в шоу участвуем?

— Какое уж тут шоу! — Серега замолчал и принялся с остервенением вгрызаться в мерзлую землю. — Спорим, я быстрее управлюсь?..

* * *

— Подстели ватник! — Аргун бросил Сереге теплую армейскую фуфайку. Окопы для стрельбы из положения лежа были готовы — по науке, с бруствером и ячейкой для ведения огня. — И мешок не забудь!

Они закончили за несколько минут до появления солнечного диска на горизонте. Аргун сбегал к армейским палаткам, разбитым в тылу за холмами, и приволок пару ватников и больших полиуретановых мешков, не пропускающих воду (входят в комплект спальников). Мешками обмотали ватники и бросили их на землю — лежать долго, и лучше — в сухости.

У палаток Аргун встретил Низину и доложил — пулеметный расчет готов к работе!

— Вот только пулемета нет! — Аргун хотел съехидничать — а вот и зря хотел!

— Как это нет? Отставить! — Низина указал пальцем на прислоненный к ящикам внутри палатки РПК (ручной пулемет Калашникова). — Бери и дуй на позицию! Ты — первый номер, Кот — второй! И возьми бинокль, заодно будете докладывать о перемещениях в зоне видимости!

— Есть! — Аргун перешел на армейский стиль общения. Быстро, четко, понятно и без лишних слов!

* * *

— Как думаешь, долго нам лежать? — Серега оторвался от бинокля и потер глаза. Уже почти два часа они находились в окопах, и есть хотелось все больше. — Почитай, ничего не жрамши со вчерашнего вечера, в брюхе крутит!

— Понятия не имею! — Аргун забрал у Сереги бинокль и, чтобы хоть как-то разнообразить тягостную монотонность дозора, принялся в свою очередь осматривать дорогу — и ровную степь, уходящую вдаль. — Низина даже и не заикался о смене! Поэтому приказываю — совершить марш-бросок за провиантом, и не забудь принести горяченького чайку. Что-то залежался, нужно погреться!

— Да — сейчас мигом! — Серега рванул вниз с холма, а Аргун опять припал к биноклю.

— Однако! — на расстоянии в несколько километров появился ГАЗ-66 (Шишига) защитного зеленого цвета, за ним — потрепанный автобус ЛАЗ, далее — опять Шишига. — А вот, похоже, и бандерва!

Аргун подождал еще пару минут, удостоверился — колонна движется в их сторону — и нажал кнопку на передающем устройстве:

— Это Майкоп! У нас гости!

— Принято! Подтверждается вторым постом. Приготовиться к атаке. Огонь на поражение живой силы противника — по зеленой ракете! Повторяю, по зеленой! Как понял?

— Понял отлично! — Аргун выключил рацию, передернул затвор РПК, вгоняя патрон в ствол. — А где же Серега? Успеет, не успеет?

Аргун посмотрел вниз и увидел — Серега несется к нему на всех парах, зажав в руке рекламный красочный полиэтиленовый пакет из магазина.

— Вот — урвал! — он плюхнулся рядом, раскрывая пакет и протягивая Аргуну бутерброд с сыром и колбасой. — Здесь еще чай в термосе — хлебай!

— Спасибо! — Аргун впился зубами в хлеб. — Вкусно!

Жевать лежа было неудобно, но что делать! Аргун указал Сереге на приближающуюся колонну — уже был слышан звук от работающих моторов. — Гляди, кто к нам пожаловал! Бандерлоги!

— Точно? Уверен? — веселое выражение с лица Сереги мигом сошло. — Уже доложил?

— Доложил и получил приказ — по зеленой ракете бить на поражение!

— Ага! — Серега подвинул к себе автомат. — Вот сейчас спляшем и станцуем!

Тем временем колонна (кроме парочки Шишиг и автобуса, в ней оказался армейский «Козел» — УАЗ-469) притормозила, не доехав метров пятидесяти до первого бетонного блока, перегородившего дорогу. Несколько минут из машин никто не выходил — но потом дверцы «Козла» распахнулись, и из него появились два человека — один в украинской военной форме с погонами полковника, второй — в натовском камуфляже без опознавательных знаков, но с желто-синей повязкой на руке.

— Внимание! — Аргун прильнул к прицелу. — Бери полковника, я поведу второго — наверняка, он из СБУ или янки!

Двое медленно приближались. Навстречу им вышел давешний майор из «Беркута» с автоматом наперевес. Его страховал еще один — Аргун видел, как тот выставил ствол АК в зазор между бетонных блоков.

— Майкоп! — рация, закрепленная возле плеча Аргуна, ожила.

— Слушаю!

— Приказываю сосредоточиться на автобусе! Коту — на первой Шишиге! Разрешаю вести огонь длинными очередями!

— Есть!

— Жаль! — Аргун кинул в рот жевательную резинку — не сигарета, но тоже немного успокаивает. — Пропустим все представление. Эх, интересно было бы узнать, о чем они говорят!

— Могу предположить! — Серега рядом оскалился. — Хохлы пытаются выяснить, кто преградил им дорогу, а заодно и провести визуальную рекогносцировку. Прощупывают силы. И нас, конечно, уже срисовали!

— К гадалке не ходи! — Аргун почувствовал неприятный холодок вдоль позвоночного столба. — Если дадим им возможность развернуться — сомнут числом, как пить дать!

— А мы не дадим! — в голосе Сереги звучала уверенность. — Лишь бы Низина не опоздал с приказом! Иначе…

Серега не закончил — в небо с оглушительным хлопком взлетела красная ракета. Почти одновременно двое с украинской стороны развернулись и направились к своим. А майор из «Беркута» поспешил укрыться за бетонными блоками.

— Красная! — Аргун проследил, как ракета устремилась вверх. — Насчет красной приказа не было. Как ты думаешь, что бы это значило?

— Хрен его знает! — Серега плавно снял АК с предохранителя. — Сдается мне, сигнал полной боевой готовности!

— Полной! — Аргун закусил губу и натянул на глаза баллистические очки. Стало видно немного хуже, но ничего — он не промажет! — Сейчас все и решится — когда начнут выскакивать из автобуса!

Полковник и «янки» тем временем вернулись к «Козлу». Взревел двигатель. Машина неуклюже развернулась и покатила в обратную сторону — в херсонские степи. Через минуту основная колонна тронулась за ней, а еще через пару минут они удалились от блокпоста уже на приличное расстояние — никак не меньше километра. И остановились.

Аргун громко выпустил воздух из легких. Снял очки. Ладони вспотели, он вытер их о бушлат:

— Кажись, обошлось! — схватил бинокль — в колонне шло движение. — Правосеки выгружаются! Ого, сколько стволов!

В бинокль было хорошо видно — из Шишиг и автобуса выпрыгивали вооруженные до зубов люди — с «калашами», в камуфляже и касках. Но военная форма сидела на них, как на корове седло, автоматы они держали, как пещерный человек случайно попавшую ему в руки античную пращу, и Аргун не сомневался — эти люди не имеют никакого отношения к регулярной армии.

— По сравнению с ними мы с тобой — капитаны спецназа в расцвете лет! — Аргун протянул бинокль Сереге. — На полюбуйся!

Сам же снова вызвал Низину.

— Докладывай! — голос Низины звучал бодро, чувствовалось — напряжение отпустило.

— Разгружаются. По нашим прикидкам — не менее семидесяти человек с оружием. АК, РПГ-7, ящики с боеприпасами, большие клетчатые сумки — может, сухпай! За старшего у них — мужик без опознавательных знаков — тот, что подходил к блокпосту!

— Есть мнение? Что за люди?

— Уверен, боевики! Уж больно похожи на лохов!

— Славно! Наблюдайте, фиксируйте активность, скоро пришлю смену!

* * *

«Во исполнение статьи 136 Конституции Украины, приведенных норм Конституции Крыма, утвержденной Законом Украины от 23 декабря 1998 года № 350-xuv, Законов Украины «О Верховной Раде Автономной Республики Крым», «О Совете министров Автономной Республики Крым» и в соответствии со статьей 112 Конституции Украины постановляю довести до сведения граждан Украины, государственных органов, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений и организаций, их должностных и служебных лиц, что решение Верховной Рады АРК от 27 февраля о назначении Аксенова премьером Крыма принято с нарушением Конституции и законов Украины».

Спикер Верховной Рады Турчинов А. В.

— Что там эта задница вякает? — Серега протянул руку к маленькому переносному телевизору и сделал звук громче. — Кажись, возмущается!

— Еще бы ему не возмущаться! — они с Аргуном сидели в палатке и закусывали чай сушеной ставридой от щедрот местных бабушек (бабушки с утра взяли на себя обязанность подкармливать ополчение у Перекопа). — Чувствует, выходит не по-ихнему, вот и бесится. А то, что выходит — здесь мы подмогнем!

— Уже! — Серега вынул из целлофанового мешка очередную рыбину и ловко ободрал с нее чешую. — Вот оказывается, что творится в Симферополе — ты только посмотри на этих красавцев — экипированы прям как мы!

— А некоторые даже покруче! — Аргун открыл краник самовара и заварил очередной пакетик чая. После многих часов в дозоре хотелось налиться кипятком до краев — чтобы внутри растаяла холодная сосулька. В противном случае и заболеть недолго.

— Как думаешь, тоже наши или уже россияне?

— Думаю, без россиян не обошлось! То, что на нас — это тоже не производство «Укроборонпрома»!

— Вот именно, что укрпром! А есть еще укргаз, укрлес и укрнефть! — Аргун засмеялся. Вид «зеленых человечков», как уже успели окрестить бандеровские пропагандисты вооруженных людей в Симферополе, очень поднимал настроение — можно предполагать, что и здесь самооборона не останется без поддержки.

— Как думаешь, ночью начнется? — Серега ткнул фигой в нос экранному Турчинову и прикрутил звук. — Правосеки с таким усердием роют окопы, как будто им баксами заплатили!

Весь день (с перерывами на небольшой отдых) они наблюдали, как выгрузившиеся из автобуса и Шишиг боевики махали лопатами, пытаясь вскопать мерзлую херсонскую землю. И даже самогон почти не пили — что для правосеков было героизмом почти невероятным! А вечером к ним прибыл небольшой трактор «Беларусь» с ржавым ковшом, и бандеровцы немедленно побросали лопаты и разбрелись кто куда.

— Вряд ли! — Аргун блаженно откинулся на спинку стула. Холодная сосулька в теле окончательно растаяла, и хоть озноб пока не собирался отступать, Аргун чувствовал — воли болезни он не даст. — Я вообще надеюсь, что это «воинство света» (или как там они себя называют) уже разбежалось по домам. Не встречал еще ни одного бандеровца, готового лезть под пули за своего поганого идола!

— Может, ты и прав! Да только лично я уверен, если в ближайшие дни подмога не подойдет, полезут и на пулеметы — как пить дать, полезут! Хозяева погонят — подсыплют наркоты в чай, как на Майдане, и отправят помирать! А что жалеть это мясо? Лучше побольше укокошить, чтоб потом деньгами и властью не делиться!

— Какой наркоты? — Аргуну стало интересно, что Серега имеет в виду. Ни о чем подобном он не слышал!

— Обыкновенной! От которой люди превращаются в зверей! — Серега выглянул из палатки и сплюнул. — Ты пока сидел в своем Харькове, ничего толком и не знал, а мы уже успели повыспросить наших «беркутят» — так те мамой клянутся — против них шли чистые отмороженные зомби! Глаза закатят, одни белки видны, боли не чувствуют — дубинки им вообще, как комариный укус. И не пьяные — а адекватность и страх напрочь отсутствуют! И главное — все, как один! Словно из одного корыта нахлебались или из одного мешка таблеток наелись! А лютовали как! Словами не передать!

— Понятно! — Аргун кивнул. Там, где появляется наркота, все человеческие чувства умирают. А коль скоро во всей этой каше замешаны американцы, они наверняка постарались, чтобы майдауны не испытывали недостатка в зелье! У янки имелся огромный опыт подобных операций — подвезут «восставшим» вагон наркотиков, раздадут автоматы и верещат на весь мир о свободолюбивом народе, который борется с тираном. А то, что «свободолюбивый народ» головы режет направо и налево — так это, вроде, никого и не касается!

— Один мой знакомый капитан, — Серега подбросил дровишек в самопальную печку-буржуйку, — до сих пор не может прийти в себя. А ведь не порезали его, не пожгли — бог миловал! Но как вспоминает эти хари, аж дрожит весь. Зуб на зуб не попадает, ноги трясутся, а лицо — как перекошенная маска.

— Ты, — говорит, — не представляешь, Серега, кто там был! Это нелюди, это хуже, чем дикие волки — те хоть просто безжалостны, а у этих на рожах написано желание убивать! Чистый фильм ужасов! И прут вперед, как бараны, на убой! Ты их светошумовыми, под носом «черемуху» распыляешь — хоть бы хны! Никакой реакции — как будто железные дровосеки!

— Боевые психотропы, скорее всего! — Аргун устало поднялся и направился к спальнику в углу палатки. — Или производные от них. Сейчас химия такая — при соответствующем укольчике боец может и с вываливающимися кишками три дня воевать, а потом раз — и помер! Я думаю, этим давали ослабленную версию — подавляет чувство страха, самосохранения и болевые рецепторы. Но мы с ними кочевряжиться не будем — от свинца никакой американский порошок не спасет!

* * *

— Утро красит нежным светом стены древнего Кремля! Подъем, соколики! — бодрый голос Низины вырвал Аргуна из сна. — Через десять минут жду вас у себя!

«У себя» означало в третьей по счету «оперативной палатке», удаленной от линии блокпостов на изрядное расстояние и скрытой за холмами. Добираться до нее как раз минут десять.

— Что тебе снилось, девица? — Серега рядом вылез из спальника и немедленно сунул в рот сигарету. — А снилось мне синее солнце и желтое море — и никак не наоборот!

— Ага! — Аргун подхватил тему. — И еще оранжевые берцы и голубоватая подшива с розовыми цветочками! Собирайся и пожрать зацепи чего-нибудь. Вдруг сразу отправят в окопы!

Через четверть часа они входили в «оперативку». Низина выразительно посмотрел на часы и скорчил недовольную физиономию. Но ничего не сказал.

— Итак, мальчики и девочки. Вчера на полуострове избрана новая крымская власть, все государственные структуры переходят под ее юрисдикцию. Об этом объявлено официально — так же как и то, что отныне Крым не подчиняется центру — то бишь Киеву. Что из этого следует?

— Понятно — мы должны перекрыть границу! — подал голос один из ополченцев (всего в палатке их было девять человек, говорящего Аргун не знал).

— Именно! Однако этим мы занимаемся со вчерашнего утра — и это не новость. А новость — к перешейку в срочном порядке перебрасываются соединения ВСУ и отряды боевиков с тяжелым вооружением — «Градами», «Акациями», БТР и даже танками.

— Во дела! — Серега изменился в лице. Ему (вместе с Аргуном прошедшему Афган) было предельно ясно — против такой огневой мощи они не выстоят и получаса, и не поможет ничего — ни отвага, ни массовый героизм. — И что по этому поводу думает руководство?

— Руководство считает, что ситуация хоть и напряженная, но вполне ожидаемая! — Низина поочередно обвел взглядом лица ополченцев. Бойцы явно нуждались в дополнительных объяснениях.

— Да! — Низина хмыкнул и улыбнулся. — Раньше во время войны политинформацию в армии проводили комиссары, а боевой дух повышали бандуристы и народная артистка Клавдия Шульженко — а сейчас и для первого, и для второго необходим Интернет. Есть предложение мельком пробежаться по дружественным и вражеским сайтам. Что же там пишут?

Низина подсоединил к лежащему на столе ноутбуку модем и подозвал остальных:

— Вот взгляните!

«Блоггеры с мест сообщают: в Керчи высадился десант кубанских казаков — числом никак не меньше пятисот человек. Украинское правительство считает их появление прямым посягательством на государственный суверенитет страны и требует немедленно выдворить нежданных гостей с территории полуострова!» Еще: «Очевидцы передают: по всей Крымской автономии зафиксировано перемещение многочисленных армейских колонн без опознавательных знаков — в поле зрения видеокамер и авторегистраторов попали противотанковые артиллерийские орудия, «КАМАЗы» с пехотой, бронемашины «Тигр» — что, безусловно, свидетельствует о вторжении российских войск».

— Ну и хватит! — Низина отключил модем. — Не стоит разбазаривать время, которого, как всегда, нет. Казаки, замеченные в Керчи, скоро будут у нас! Нам понадобится порядка пятидесяти палаток, их обустройством мы сейчас дружно и займемся.

— А казаки пушки привезут? — Серега опередил Аргуна, у которого этот вопрос тоже вертелся на языке.

— Казаки — вряд ли! Зато другие — обязательно, можете в этом не сомневаться!

Глава четвертая. Острие

— У меня есть для вас радостное известие! К нам едет ревизор! — очередное утро (с момента прибытия Аргуна и его группы на Перекоп прошло уже пятнадцать дней) началось с рутинной «планерки» у Низины — как и все предыдущие две недели.

Аргуну уже пару ночей снилась его маленькая ванная в Харькове. Очень уж хотелось сесть в нее и подставить спину Яне — чтоб потерла суровой мочалкой.

Жизнь на Перекопе постепенно вошла в обыденное русло — и если в первые несколько дней Аргун (и его бойцы) каждую минуту ждали атаку с той стороны, то после серьезного укрепления границы опасность военных действий почти сошла на нет.

И наши, и бандеровцы зарылись в землю. Окопы в полный рост уже опоясывали пограничный переход несколькими рядами, через каждые двадцать пять метров были оборудованы блиндажи, накрытые сверху бетонными плитами — на случай обстрелов крупнокалиберной артиллерией.

За прошедшие полмесяца местность вокруг изменилась до неузнаваемости — почти пятьсот человек (с приданными экскаваторами и специальной тяжелой техникой) без устали копали, строили оборонительные сооружения и укладывали ковром минные поля. Неподалеку за холмами регулярные воинские части российской армии развернули позиции установок залпового огня и тяжелых минометов и взяли небо под постоянный контроль мобильными системами ПВО и РЭБ. И вовремя!

Первый воздушный гость с той стороны прилетел через несколько дней — им оказался американский беспилотник. Самоуверенные янки, как всегда, решили, что никто в целом мире неспособен противостоять их техническому могуществу — но в этот раз они просчитались. Стоило беспилотнику пересечь границу Крыма, его управление было мгновенно перехвачено ИРТР «Автобаза» (комплекс исполнительной радиотехнической разведки), и летательный аппарат был посажен на землю. В целостности и сохранности — и с новенькой секретной электронной начинкой.

Смысл показательной бескровной расправы, впрочем, до янки не дошел. Вероятно, они подумали, что беспилотник сам потерял управление (например, в результате стохастических электромагнитных атмосферных явлений — и такое бывает!) и упал на землю. И они отправили второй.

Со вторым обошлись по-простому. Сбили «Шилкой» — быстро и надежно. Одной короткой очередью. Больше американские беспилотники над нашей территорией не летали.

Несколько раз каратели выдвигались со своих позиций в сторону границы — и даже крупными соединениями. Тогда с аэродрома неподалеку вылетали российские штурмовые вертолеты — и делали пару кругов над степью, демонстрируя контейнеры с неуправляемыми ракетами, подвешенными на пилонах. И колонны поворачивали назад — даже в полностью отмороженном Киеве и в не менее отмороженном американском посольстве понимали — шансов у бандеровцев нет. Иначе кровь обязательно пролилась бы.

Лично Аргун нисколько не сомневался — для американских кураторов произошедшего вооруженного переворота сотни жизней (и даже тысячи) взращенных ими нацистов и брошенных на прорыв у Перекопа не имели никакого значения. Останавливало только одно — невозможность добиться желаемых целей.

* * *

С 28 февраля на полуострове шла операция по блокированию украинских воинских частей, аэродромов и баз. К началу «Крымской весны» здесь было сосредоточено более двадцати тысяч солдат ВСУ, включая батальон морской пехоты в Керчи, личный состав которого совсем недавно прошел длительное обучение в странах НАТО по специальности: «Корректировщики действий авиации».

В отличие от Украины, Россия насчитывала в Крыму всего лишь десять тысяч военнослужащих — в основном, моряки (плюс до полка морской пехоты). Этого было недостаточно, чтобы обеспечить безопасность населения — поэтому президент России отдал приказ перебросить на полуостров еще порядка семи тысяч соолдат — специальные подразделения ФСБ, ГРУ, армейскую разведку и спецназ воздушно-десантных войск.

Операцию по переброске обеспечивали несколько больших десантных кораблей и группировка транспортных вертолетов, которые оперативно доставляли батальоны и роты по месту назначения. Когда же новая киевская власть поняла, что Россия всерьез собирается заблокировать и в дальнейшем разоружить украинские гарнизоны, было уже поздно.

Впереди спецназа — «зеленых человечков» по версии укро-пропаганды, или «вежливых людей», как их прозвали жители полуострова — шли местные активисты из числа крымской самообороны и ветераны. Они не жалели времени и сил, пытаясь уговорить солдат ВСУ спокойно сложить оружие и покинуть расположение воинских частей. И почти всегда у них получалось.

Украинские солдаты оказались перед простым выбором — остаться верными сине-желтому флагу и выехать на материк без тяжелого вооружения или перейти на сторону Крыма и выбрать дальнейшую судьбу — продолжать служить (но уже в ВС России) или демобилизоваться.

Поскольку основная масса военнослужащих в автономии были крымчанами, семнадцать с половиной тысяч из двадцати в итоге присоединились к мятежной автономии — здесь был их дом и семьи, и здесь они желали остаться. Их решение одобрили родные и близкие — ведь все двадцать три года, прошедшие с момента распада СССР, население Крыма чувствовало себя в оккупации, и теперь мечта о воссоединении с Россией была как никогда близка к осуществлению.

Самыми упоротыми среди солдат Украины оказались западенцы — но другого и не ждали. С ними было тяжелее всего — вести переговоры они отказывались, постоянно находились на связи со штабом в Киеве, и именно от них в первую очередь следовало ожидать кровавых бестолковых провокаций.

Естественно, на нейтрализацию оставшихся верными Киеву частей отрядили серьезных «вежливых людей» — под прикрытием тяжелого вооружения и авиации. Они с честью справились с поставленной трудной задачей — несогласных разойтись разоружили и вежливо выпроводили из Крыма — скатертью дорога!

Отдельного описания заслуживает операция по блокированию военно-морской группировки Украины, осуществленная Черноморским флотом России — в частности, затопление списанного большого противолодочного корабля «Очаков» в бухте Донузлав (и еще парочки малоразмерных судов), предотвратившее прорыв двух десятков украинских кораблей в Одессу — или еще куда.

В результате затопления корабли ВМСУ оказались запертыми в бухте, но никто и не думал их штурмовать. Было принято решение — если украинские моряки хотят оставаться на лишенных хода посудинах, пусть так и будет. Суда — в западне, никуда они не денутся — так что тратить на них время и силы не имеет смысла. В итоге экипажи и так разбегутся.

Они и разбежались. Частично. Одурманенные украинской пропагандой и подчиняясь приказам своих командиров (на персональные счета офицеров ВМСУ переводились крупные суммы денег, чтобы только они не сдавали корабли), команды сидели в каютах и кубриках или слонялись без дела на верхних палубах — без воды и пищи. И чтобы они не умерли с голода, черноморские моряки снабжали их провизией, подвозя на катерах и перекидывая через борт. И так продолжалось до самого референдума — а в некоторых случаях и позже…

* * *

— У меня есть для вас радостное известие! К нам едет ревизор! Но если кроме шуток, ваша служба здесь подошла к концу! — Низина подмигнул Аргуну и весело рассмеялся. — Уже сегодня отправляетесь на материк («на материк» — значит, в Севастополь).

— Отлично! — Аргун с Серегой переглянулись и, как по команде, достали сигареты и закурили. — Будет возможность наконец-то нормально помыться и отдохнуть!

— Насчет помыться — верно, а вот по поводу длительного отдыха — это вряд ли!

— Низина в свою очередь распотрошил новую пачку своего любимого «Верблюда» и присоединился к бойцам — перекуривать. — Приказом командования крымской самообороны ваша группа, как уже проверенная, передается оперативному штабу по отлову украинских диверсантов и предотвращению терактов на полуострове. Вы знаете, какое событие у нас на носу, и никто не сомневается — бандеровцы сделают всё, чтобы учинить провокации с массовой гибелью людей (либо перед выборами, либо на избирательных участках). Уже известно о заброске на полуостров вооруженных отрядов правосеков — и по суше, и морем!

— Взрывать, значит, собрались! — Аргун помрачнел. За последние пару недель у него было время тщательно проанализировать все произошедшие события (кровавую мясорубку в Киеве, захват воинских частей на Западной Украине, «поезда дружбы» — их победившая озверелая бандерва грозилась отправить в Крым на подавление народного недовольства, угрозу полномасштабной войны с, вроде бы, еще недавно своим государством), и он пришел к единственно верному для себя выводу — здесь он борется с натуральными фашистами, возрожденными спустя семьдесят лет после Великой победы.

И пусть он не коренной крымчанин, пусть его родной Харьков когда-то был столицей Украины, Украина для него умерла, превратившись в зловонную клоаку, грозившую затопить беспросветным мраком и ужасом всё, к чему она способна дотянуться.

— И много их, что думает разведка?

— Хватает! — Низина затушил окурок в пепельнице. — Работа, конечно, идет — идет, не останавливаясь ни на минуту, но уж больно здесь у нас все запущено. Не только правосеки и идейные нацисты представляют угрозу — не менее опасны и террористы, участвовавшие в боевых действиях в Ливии и Сирии. Именно они и были главными застрельщиками трагедии двадцать шестого февраля.

Низина имел в виду массовые столкновения перед Верховным Советом Крыма — вожди крымско-татарского меджлиса вывели несколько тысяч своих сторонников, пытаясь захватить здание. Среди них были и боевики, и они сделали все, чтобы волнения переросли в кровавую баню — желательно, с многочисленными смертями.

Но им не дали. Уже созданная и организованная крымская самооборона сумела удержать здание — и хотя несколько «протестующих» в итоге прорвались внутрь, что делать дальше, они не знали. А когда со всех концов Симферополя на площадь перед Верховным Советом начали массово стекаться русские работяги, из Севастополя выдвинулись колонны с крепкими, решительно настроенными мужиками, организаторы беспорядков быстро убрались по добру, по здорову — и через полчаса толпы на площади уже и след простыл.

Как выяснилось позже (когда «вежливые люди захватили архивы СБУ), основной «ударной силой» крымско-татарского меджлиса были боевики из международных террористических организаций «Хизбут-Тахрир» и «Аль-Каида». Их специально готовили — по задумке СБУ и их американских кураторов боевики должны были взять на себя первоначальные подрывные действия — а уже после события покатились бы вниз по нарастающей.

— Честно говоря, не думал, что все так серьезно! — Серега добровольно взял на себя обязанности «повара» — с разрешения Низины налил всем горячего чая в железные кружки и распечатал пачку печенья. — Успели-таки Крым загадить до такой степени, что уже и террористы чувствуют себя, как дома!

— Вы даже не представляете, насколько! Целенаправленная работа в этой области дала отличные результаты. По факту, Крым сейчас — образцовая база, рассадник антирусских элементов, ненавидящих Россию всей душой. Их немного, но они отмобилизованы, мотивированы и заряжены на борьбу. Щедро подпитываются деньгами, оружием и наркотиками. И мы обязаны приложить все силы, чтобы очистить от них нашу землю — и в максимально сжатые сроки! Вопросы? Вопросов нет!

* * *

— Здравствуйте! — навстречу Сергею и Аргуну поднялся мужчина в костюме с ослабленным узлом галстука под воротом рубашки. — Меня зовут Алексей Иванович, буду рад поработать с вами! Наш общий знакомый рекомендовал вас, как проверенных людей, и гарантировал — вы не подведете!

— Спасибо! — Аргун сел на стул и подпер кулаками подбородок. Вчера ближе к вечеру они вернулись в Севастополь к Сереге на квартиру и, помывшись и наскоро перекусив, завалились спать. А сегодня с самого утра позвонил Низина и продиктовал, куда им идти и к кому обратиться.

Аргун чувствовал себя опустошенным. Нервная перегрузка была очень сильной — две недели, по сути, на острие ножа истощили организм не хуже голодания, ему бы восстановиться — но отдых можно перенести на потом. В конце концов, дата референдума о независимости Крыма уже определена — осталось продержаться еще немного.

— А что мы будем делать? — Аргун задал интересующий его вопрос. — И еще, хотелось бы знать, что за ведомство вы представляете.

— Службу безопасности независимой Крымской республики! — Алексей Иванович пододвинул Аргуну пепельницу. — Я и мой отдел занимаемся разработкой и вычислением нежелательных потенциально опасных элементов — и нам нужна ваша помощь! Вы согласны присоединиться к нам?

— Конечно! Иначе бы и не пришли!

— Я так и думал. А теперь немного о специфике работы. Поскольку к оперативным мероприятиям вы не имеете никакого отношения, никогда в органах не служили, мы просим вас обеспечивать силовое прикрытие — другими словами, взять на себя функции офицеров «ОМОН», «СОБР» или того же самого «Беркута». У нас катастрофически не хватает рук, проблем — вагон и маленькая тележка, мы зашиваемся, поэтому поддержка нам сейчас не помешает.

— Т. е. мы будем ездить вместе с операми и подставляться под бандитские пули? Правильно?

— Правильно, что скрывать! Но мы сделаем все, чтобы никто не стрелял!

— Само собой! — Серега посмотрел на Аргуна. — Что скажешь?..

* * *

— В каком звании ваш начальник — Алексей Иванович? — снова Аргун и Серега в полной выкладке сидели в ставшем для них уже родным микроавтобусе. Только сейчас рядом с ними не было Низины, Воблы и Икса — зато напротив расположились двое оперов в джинсах и куртках (молодые парни с дермантиновыми папочками и пистолетиками в кобурах подмышкой).

— Майор — из старых. Опыта немеряно. При хохлах его затирали — выше начальника отдела не пускали, считая неблагонадежным. Зато теперь отрывается — гарантия сто процентов, любой, попавший в поле его зрения, не останется без внимания! А бандерву ненавидит люто — бандеровцы сожгли его деда в сорок втором в Белоруссии.

— А у вас какие звания, товарищи офицеры? — Серега решил отвлечься от удалой книжки про шпионов и тоже перекинуться парой слов.

— Старлеи мы! — парни рассмеялись. — Потап Иванович и Иван Потапович!

— Что, правда? — Аргун даже раскрыл рот от удивления.

— Да нет, шутка! — говоривший указал на соседа. — Старший лейтенант Осипов Андрей Николаевич, а я — старший лейтенант Арбенко Сергей Сергеевич.

— О, тезка! — Серега крепко пожал руку Сергею Сергеевичу. — Меня зовут Кот, а этот с мрачной рожей — Майкоп!

— Мы уже в курсе!

— Это хорошо, что так! — Аргун приоткрыл стекло — в салоне становилось жарко, порция свежего воздуха не помешает! — А если в курсе — так, может, сообщите, куда едем?

— В горы! С утра поступил сигнал — местные заметили чужаков странной наружности. Косили под туристов, но на туристов не похожи. И акцент какой-то — говорят, похож на прибалтийский. Две женщины и два мужика!

— Прибалты, значит? Эсстоо — ооооооонцы!

— Вряд ли! — Арбенко качнул головой. — Если анализировать опыт чеченских войн в России, то женщины-снайперы, воевавшие на стороне боевиков, были в основном из Латвии и Литвы (но гораздо меньше). Так что в первом приближении имеем неизвестную диверсионную группу с неизвестным количеством личного состава (предположительно, четверо) и с неизвестным вооружением — и, возможно, смешанного гендерного типа.

— Тогда вопрос! — Аргун почувствовал, как расслабленность стекла с него, как с гуся вода, просочилась через железный пол микроавтобуса и осталась пятном где-то на асфальте позади. — Исходя из правил ведения спецопераций, для гарантированного результата и во избежание жертв, нас должно быть минимум восемь, а лучше двенадцать! Но нет — нас только двое, и непонятно, кто кого будет ловить в горах!

— Не двое, а четверо! — Арбенко указал на большие спортивные сумки в углу салона. — У нас тоже есть экипировка, бронежилеты и каски, правда, из стрелкового оружия — только ПМ. Но главное, кто сказал, что едем на войну? Этим местным веры особой нет, всем сейчас мерещатся диверсанты, и у страха глаза велики! Вы что, думаете, это наш первый экстренный вызов? Уже восьмой за последние пять дней, и каждый раз — ложная тревога!

— Дай бог, дай бог! — Аргун, впрочем, не собирался успокаиваться. Опера могут скалить зубы сколько угодно — до момента прибытия на точку. А там — Аргун спрячет их в какой-нибудь дыре, а сам с Серегой прочешет всё под гребенку. Не хватало еще получить пулю в спину от каких-то эсссто-оооонцев!

* * *

Автобус медленно взбирался по серпантину. Заметно похолодало. То справа, то слева проплывали разорванные клочья тумана — до цели на вершине горы оставалось совсем чуть-чуть.

— Вы бы примерили платья, господа! — Серега указал на сумки. — Не запаритесь, а нам спокойнее. Вдруг сейчас пальнут по автобусу, одной очереди хватит, чтобы — тип-топ, прощай мама!

Арбенко хотел что-то возразить, но передумал. Опера молча надели каски и бронежилеты. Выглядело несколько комично, но все же лучше, чем без брони. А внешний вид — так не на сватовство гусара они едут, никто из гостей смеяться не будет!

— Тпру! — водитель резко нажал на тормоз, и автобус замер. — Судя по карте и GPS, мы на месте! Просьба покинуть салон круизного лайнера, и не забудьте набрать мухоморов — хочется приготовить супчик позабористей, а то давно глюков веселых не видал!

— Пошути еще! — Арбенко дернулся на выход, но был остановлен Аргуном.

— Нет, братишка товарищ старлей! Сначала мы — а вы следом и немедленно рассредоточиться по кустам. И лучше лечь на землю — чтоб не видно, не слышно! И еще — во избежание возможных недоразумений — я отвечаю за вашу безопасность, убедимся, что в округе никого нет, вот и возьмете власть в свои руки, как Ленин. А пока что перекурите!

— Лады! — Арбенко мрачно кивнул. — Только вы, парни, поосторожнее! Если что, поможем, тихариться не будем!

— И не надо! Просто ждите нашей отмашки! — Аргун выскользнул из автобуса и быстро припал к земле. АК — на боевом взводе, глаза цепко обшаривают пространство кругом. Вроде, все спокойно! — Пошли, пошли!

Через десять секунд автобус опустел. Водитель присоединился к операм — они залегли в неглубокой балке возле дороги и скрылись из вида. А Серега отбежал от Аргуна метров на пятнадцать, присел на одно колено — в положение для стрельбы.

— Чисто! — спустя полминуты Аргун встал и направился к операм. — Вот что, товарищи начальники! Мы тут, конечно, поизображаем из себя краповых беретов какое-то время, но по сравнению с обученными профессионалами мы чистые лохи, мишень! Имейте в виду! А Алексей Иванович строго указал нам охранять ваши жизни! Поэтому давайте вы еще немного посидите в кустах, а мы сходим на разведку — только скажите, куда!

— Сами вы не найдете! — Арбенко решительно передернул затвор ПМ. — К тому же, четверо лучше, чем двое!

— С этим трудно спорить! — усмехнулся Аргун. — Ладно! Но мы пойдем впереди, вы — метрах в пятнадцати от нас!

— Добро! Судя по описанию, наша цель — вон та расщелина, выдвигайтесь прямо к ней! Кстати, сверху в расщелину не проникнуть — обратите внимания на отвесные гранитные стены, прикрывающие ее — уверен, мало найдется альпинистов, способных взобраться по такой гладкой и твердой поверхности! А вертолетов и воздушных шаров нам, увы, не дают!

И они пошли — вернее стали подкрадываться, через каждые двадцать шагов останавливаясь и по знаку Аргуна (поднятая рука) слушая пространство вокруг. Ничего — никаких посторонних звуков, кроме подвывания ветра.

«К чему эта комедия? — Аргун постоянно ловил себя на мысли, что немного похож на клоуна. — Насмотрелся боевиков и сериалов про спецназ и изображаешь не пойми кого! Если бы здесь была организованная засада, нас бы давно ухлопали!»

«Э, нет! — альтернативная часть его разума тут же вступала в борьбу. — Во-первых, те — с той стороны (допустим, они наблюдают за нами) — видят перед собой не гражданских, но двух отлично экипированных бойцов — а вдруг, где-то рядом подкрепление? С виду (по крайней мере, мне так кажется) мы производим впечатление настоящих солдат — они ведь не измеряли скорость нашей реакции и не знают уровень нашей подготовленности! На их месте я бы не стал высовываться и демаскировать позиции — много лучше раствориться на местности. Тем более, понятно, что схрон (если он есть) обнаружили! А вздумай они положить нас — с учетом возможного подкрепления вблизи? Их мгновенно загонят, как волков! Нет, все правильно, косить под спецназ — в этом есть смысл!»

От автобуса заветная расщелина отстояла метрах в двухстах. Когда они приблизились к ней почти вплотную, Аргун приказал операм залечь и дожидаться их возвращения, а сам медленно двинулся вперед, прячась за крупными валунами, щедро разбросанными повсюду. Серега прикрывал его со спины.

Вход в расщелину оказался завален все теми же валунами, но Аргун обратил внимание — несколько верхних глыб были как будто специально установлены в пирамиду — сухие, мхом не облеплены (в отличие от нижних камней), и их положение кажется неустойчивым. К тому же и вес небольшой — камни под силу передвинуть даже одному тренированному человеку!

— Сдается мне, кто-то облюбовал сей тайничок для хранения золотишка! — Аргун подозвал Серегу. — Смотри! Что скажешь?

— Согласен! — Серега сразу уловил, к чему клонит Аргун. — И где-то здесь должны быть растяжки, и, возможно, не одна!

Аргун похолодел. Он совсем забыл — растяжки! Вот остолоп — а еще воображает себя спецназовцем! И благо, остановился метрах в четырех от входа, если бы дуриком попер дальше, получился бы из него кровавый фарш!

— Ставим опыт! — Аргун усилием воли подавил ужас — вида показывать нельзя. Командир должен всё предугадывать, все знать! Иначе, какой он к дьяволу командир? — Давай очень медленно вперед, и лучше, сядем-ка на корточки, друже — так виднее!

— Опа! — первая растяжечка обнаружилась через несколько шагов, проволока была натянута в пяти сантиметрах от поверхности и выкрашена под цвет почвы. Сверху заметить практически невозможно! А граната Ф-1 крепилась к вкопанному в землю короткому зеленому колышку, укрытому сверху тонким слоем дерна. Образцовая смертельная ловушка! — Кто-то здесь явно не собирался шутить!

По ТТХ разлет осколков Ф-1 — до ста метров, радиус гарантированного поражения — семь метров, радиус фугасного действия — три метра. Если бы рванула, от Аргуна и Сереги остались бы только разрозненные фрагменты. Могло зацепить и оперов, залегших метрах в пятидесяти.

— Погоди, Серега! — Аргун придержал напарника, готового снять растяжку. — Нужно убедиться, что на случай обезвреживания не предусмотрено еще чего-нибудь пакостного.

Его опасения были не напрасны — ловушка, замаскированная ловушкой — излюбленный прием некоторых спецподразделений (например, того же израильского «Моссад»), а Аргун, все еще находившийся под впечатлением от своей небрежности, готов был дуть на воду!

Они вдвоем тщательно осмотрели гранату и натянутую проволоку — вроде, больше ничего нет! Аргун потребовал, чтобы Серега спрятался за валуном, а сам осторожно перерезал проволоку у самой чеки и снял гранату с колышка.

Заверещал вызов по рации — Арбенко не выдержал и потребовал отчета. Аргун коротко доложил о находке. Не было сомнений — в расщелине скрыто что-то важное — насстолько, что диверсанты (или террористы) пошли даже на то, чтобы установить растяжки.

— Осторожнее там! — в голосе опера послышались истеричные нотки, Аргун не стал отвечать и отключился. Его не нужно упрашивать дважды — он и так приложит все силы, чтобы остаться в живых!

— Ну что? — Аргун кивнул на близкие валуны. — Как думаешь, еще что-нибудь найдем?

— Уверен! — Серега был мрачен, как туча. — И, боюсь, нашего с тобой опыта не хватит, чтобы не взорваться!

— У меня тоже кошки внутри скребут! — Аргун сам себе не хотел признаваться — он боится приближаться к каменной пирамиде. — Предлагаю сделать вот что! Давай шарахнем из подствольника — метров с тридцати, сорока! Или еще дальше! Думаю, не промажем! Отвечу, если что, перед начальством!

Они отступили. Вернулись к Арбенко и Осипову и изложили свой план. Опера не возражали — к излишнему геройству никто не призывал. Бойцы нашли подходящий осколок скалы и укрылись за ним все вместе. Аргун тщательно прицелился и нажал на спуск, а сам юркнул под защиту камня.

Через секунду земля как будто всколыхнулась, и немедленно в уши ударила упругая волна спрессованного воздуха — как будто рядом взорвалась авиабомба. Полыхнуло яростное пламя, каменная крошка избороздила землю вокруг — окажись Аргун и команда на ровной открытой местности — было бы решето!

— А вот и ответ! — Аргун слабо улыбнулся скошенной улыбкой. Арбенко рядом, бледный, как смерть, смахивал пот со лба и затравленно озирался. Зато Серега безмятежно скалил зубы — его взгляд был шальным и полным суровой радости. А Осипов просто сел на землю, достал сигарету, сунул в зубы — и так и застыл, уставившись в одну точку.

— Кажись, от нашего схрона ничего не осталось! — Серега высунулся из-за скалы и удивленно покрутил головой. — Они что — там ядреные снаряды складировали?

— Вот мы сейчас и проверим! А вы пока сидите здесь! — Аргун решительно махнул рукой и двинулся вперед. Серега за ним. По идее, ничего опасного уже случиться не должно — но вдруг? Вдруг газ, вдруг взрывчатка? Кстати, газ!

— Серега, стоп! — Аргун схватился за сумку с противогазом. — Давай-ка мордашки подкрасим большими круглыми глазками и резиновой кожей — береженого бог бережет! И девушки «слоников» любят больше!

— Верно! — они натянули противогазы и осторожно зашагали к расщелине. От каменной пирамиды не осталось вообще ничего — она как будто испарилась, открыв вход в тайник. Тут и там валялись исковерканные разорванные железные емкости, обрывки проволоки и обугленная древесина — похоже, доски от ящиков. Камни внутри расщелины были оплавлены — жар здесь бушевал невообразимый.

Противогазы оказались очень кстати — неизвестно, что хранилось в емкостях! Аргун содрогнулся от одной мысли: а вдруг это — боевое ОВ? Конечно, взрыв выжег все, но проверить стоит!

— Ладно, возвращаемся назад! — удостоверившись, что внутри схрона больше искать нечего, Аргун и Серега поспешили с докладом. Пусть Арбенко принимает решение, но, по мнению Аргуна, сюда нужно срочно вызывать части химзащиты — пускай удостоверятся, что опасность миновала! Или же наоборот, не миновала — но об этом лучше не думать!

— Ну что? — опер был еще смертельно бледен, но, по крайней мере, уже мог говорить связанно и без длительных пауз.

— Что? — Аргун стянул с головы противогаз и глубоко втянул легкими холодный горный воздух. — Ни хрена не осталось! Кругом только какие-то железные ошметки и раскуроченные пустые емкости — наверное, раньше баллоны были! Кстати, маркировка — английскими буквами!

— А что в емкостях? — глухо спросил Осипов.

— Да ничего! — Аргун свернул противогаз и сунул в сумку. — Говорят, разорванные они на части! А вот, что в них было до взрыва, мне бы тоже хотелось знать! У вас, случайно, газоанализатора с собой нет? На всякий случай — проверить, вдруг отрава какая, хлор, например!

— Хлор! — Осипов дернулся, как от удара током. — Не может быть! Это же боевое ОВ!

— Вот именно! — Аргун слабо улыбнулся. — Но насчет хлора не бойся — газ желтовато-зеленого цвета, тяжелее воздуха — такого в расщелине замечено не было! Но за другое не поручусь!

— Слушай команду! — Арбенко наконец вспомнил, что именно он командует операцией. — Валим отсюда — нам здесь делать уже нечего, подозреваемые террористы не обнаружены, и неизвестный тайник уничтожен — кстати, вы не догадались снять расщелину изнутри?

— В смысле, сфотографировать? — Аргун вопросительно уставился на Арбенко.

— А как по-твоему, что это? — он указал на видеокамеру, закрепленную на шлеме. — Всё в памяти! И у Кота тоже!

— Отлично! В автобусе изучим, по результатам сделаю доклад! И кстати, наверное, есть смысл подумать, что стоит рассказывать начальству, а что нет!

— Я вообще ничего рассказывать не собираюсь! — Серега так сильно затянулся сигаретой, что она истлела за раз почти до фильтра. — Думаю, и Майкоп тоже — наше дело маленькое, копать или не копать!

— Ладно! — Арбенко замолчал, а потом нерешительно продолжил, рассуждая вслух. — Если я доложу, что в результате выстрела из гранатомета в тайнике сдетонировала взрывчатка, шума будет — мама не горюй! Немедленно начнутся разборки — почему не вызвали подмогу, почему не сообщили, почему то, почему се! А какая группа, когда людей катастрофически не хватает — зашиваемся, выборы на носу, все брошены на обеспечение безопасности! С другой стороны, если бы стали ждать подмогу, кто даст гарантию, что владельцы тайника не вернулись бы и не перестреляли нас, как курей? Прямо по месту — далеко идти не надо, вот они мы — сами нарисовались!

В общем, есть предложение доложить, что за несколько минут до нашего появления тайник взорвался сам собой (или его кто-то подорвал, но мы не видели, кто). И пусть присылают специалистов — выяснять, что было в тайнике! Кто не согласен?

Аргун был за. Осипов тоже, а Серега просто равнодушно кивнул — он был уверен, его никто и спрашивать не станет.

— Тогда на тебе презент, — Аргун протянул оперу гранату, — определи куда-нибудь, а я её в глаза не видел. И избавь нас от необходимости заполнять бумажки! Ненавижу я всю эту бумажную волокиту!

— Договорились! — опер благодарно пожал руку Аргуну, забирая «лимонку». Ему заметно полегчало. Осталось только дать ЦУ водителю — но он парень свой, лишнего не сболтнет!

Глава пятая. Только так!

Будильник гулко брякнул под ухом, выходя на рабочий режим, и завибрировал без остановки. Аргун дернулся и открыл глаза.

— Господи, когда дембель-то? — недосып, казалось, уже пропитал его насквозь. — Сколько дней подряд отбиваемся в два, подрываемся в пять, а то и раньше! Уже, почитай, скоро месяц!

Аргун медленно поднялся с кровати и с закрытыми глазами побрел в ванную. Открыл кран, брызнул на лицо студеной водой, проморгался. Из зеркала на него смотрел отдаленно знакомый человек с покрасневшими запавшими глазами и обветренной задубленой кожей:

— Почти как в Афгане после возвращения с точки!

Почти, да не почти! В Афгане Аргун был молодым и полным сил, сейчас — он уже мужик в возрасте, желудок пошаливает, давление прыгает, и по три пачки сигарет и чифир каждый день отнюдь не способствуют хорошему самочувствию.

— Пора будить Серегу! — Аргун вернулся обратно в комнату. — Подъем, штрафная рота! Скоро конец — последний бой, он трудный самый!

Серега не хотел просыпаться. Пришлось слегка подтолкнуть — он не обидится! Пока напарник умывался, Аргун быстро сообразил яичницу из шести яиц с колбасой и помидорами — перекусить и облачаться в опротивевшую донельзя форму!

Снаружи громко просигналили — во двор въехал тентованный «КАМАЗ» — сегодня персональный микроавтобус Аргуну и Сереге не положен. Сейчас всех соберут и развезут по избирательным участкам. Их пост — участок номер 850126 (ДЮСШ № 2, ул. Симферопольская, 22). Прибыть нужно не позднее шести утра.

Аргун и Серега быстро выскочили на улицу — забросили автоматы в кузов и влезли сами. Машина дала задний ход — водитель-профессионал обогнул многочисленные припаркованные возле подъездов легковушки, как будто мог видеть затылком. Двигатель зарычал — «КАМАЗ» благополучно выбрался на стратегический простор и рванул еще по одному адресу — забрать последнюю пару.

Бойцы в кузове не разговаривали. Аргун обратил внимание — почти все либо глубоко спят, либо дремлют с закрытыми глазами. Пока суть да дело, Аргун тоже урвет минутку благословенного сна!

Ему снился дом в Харькове. И Яна. Она угрюмо смотрела на него и сжимала в руках тяжелую сковородку.

— Ты что? — спросил ее Аргун, но она не ответила и исчезла, оставив после себя тягостное впечатление.

* * *

Машина резко остановилась, и Аргун звонко ударился шлемом о металлический борт.

— Майкоп, Кот — на выход! — дежурный офицер сопровождения выпрыгнул из кабины и сверился со списком. — Сейчас пройдете внутрь и получите дополнительные инструкции.

Аргун подхватил автомат — тот лег в руку привычно, как месяц назад — зубило и молоток. В голове немного шумело — сон в «КАМАЗе» облегчения не принес.

— Пошли, брат — партия сказала надо!

Сразу за дверью они уперлись в здорового мужика в камуфляже с добрым, но проницательным взглядом. Тот посмотрел на большие наручные часы — без пяти шесть. — Прошу за мной!

— Итак, солдаты! Сегодня мы будем обеспечивать покой и народное волеизъявление на вверенном нам участке! — мужик (Генрих Борисович) указал на стулья, они сели. — Задача нетрудная, не в атаку ходить! В обычное время за порядок отвечает министерство внутренних дел, но сейчас ситуация особенная!

Уверен (и не только я), гражданам будет спокойней, если в момент голосования они будут видеть рядом с собой крепких ребят с оружием — своих земляков — которые не позволят никому внести сумбур и ненужную экспрессию! Кстати, если я выражаюсь не очень понятно, прошу простить — еще недавно я был учителем русской литературы и по совместительству физруком в школе. А теперь, как видите, помогаю Крыму принять правильное решение!

А теперь, собственно, о конкретном. До открытия избирательных участков вы будете находиться на улице — в непосредственной близости от входных дверей. Обход здания — через каждые пятнадцать минут, о любых подозрительных личностях и подозрительных перемещениях сообщать немедленно. И, кстати, скучать не придется — увидите, первые избиратели вот-вот появятся!

— Это в такую-то рань! — Серега недоверчиво вскинул подбородок.

— Именно! По моей информации, вы две недели сидели на Перекопе и потом мотались с оперативными дежурными по горам. Вероятно, не очень в курсе о настроениях, царящих в Севастополе, а то бы так не удивлялись. Голосовать придет весь город, а это сотни тысяч! Пенсионеры будут первыми — а они встают в пять утра! Но следуем дальше.

Участок проверен на наличие взрывчатых веществ — вернее, на их отсутствие. Кроме вас за порядком будут присматривать невооруженные активисты, а их — изрядное количество. В их обязанность вменяется решать все спорные вопросы — если таковые возникнут.

Вам же лучше оставаться в тени. Особо автоматами не трясите, и в объективы видеокамер и фотоаппаратов лучше не попадать. По оперативной информации сегодня у нас будет невпроворот буржуйских «Шрайбикусов» — им поставлена задача полной дискредитации волеизъявления крымчан. И уж они постараются! Кстати, если кто не в курсе, «Шрайбикус» — это такой фотокорреспондент из учебника по немецкому языку для средней школы — при СССР, конечно.

Далее. В восемь ноль-ноль один из вас перебазируется внутрь, встанет вон в том укромном уголке и будет широко улыбаться, подбадривая сограждан уверенностью и безмятежностью. Второй останется на улице — задачи всё те же: смотреть в оба глаза, о малейших происках вражеских элементов докладывать мгновенно! Через каждые полтора часа вы будете меняться местами, и не обессудьте, перекусывать придется прямо на посту! Кстати, в «балаклавах» нет необходимости, мы среди своих, и вообще — кого нам бояться на нашей земле? Поэтому маски на морды не напяливать — говорю на всякий случай! Все понятно?

* * *

— Шесть-пятнадцать! Пока избирателей нет! — Серега забросил автомат на плечо и привстал на цыпочки, вытянув шею и осматривая пустынную улицу. — Генрих Наваррский так уверенно доказывал, что скоро здесь будет народу невпроворот, что я даже ему поверил! Обманул!

— А я с ним согласен! — Аргун чиркнул зажигалкой и прикурил сигарету. — Зря ты так — у мужика глаза горят, видно — болеет за дело всей душой! Кстати, кто такой Генрих Наваррский?

— Да я что? — Серега смутился. — Я только за! Просто привык к цинизму, при нашей прошлой жизни разве можно было по-другому? А Наваррский — это такой средневековый король — лидер гугенотов в конце периода религиозных войн во Франции. Говоря проще, глава мятежников, покусившихся на доминирующие тогда религиозные воззрения. Почти как наш — Генрих Борисович!

— Умный ты мужик, Серега! — Аргун говорил искренне. Сам-то он от книжной мудрости далек, может только руками что-то делать! — Библиотечная служба пошла тебе на пользу (Серега несколько лет работал заведующим районной библиотеки в Севастополе).

— Ага, на пользу! Если бы за нее еще платили, а то жена в итоге ушла, хлопнув дверью. Сказала: «С тобой, нищебродом, пусть коты подвальные живут, а я лучше к сержанту ДАИ пойду! Он знает, как семью обеспечивать!»

— Смех и грех! — Аргун покрутил шеей. Мышцы болели. — И всё-то у этих хохлов — «укр» и «дай» (название ДАИ уже давно стало притчей во языцех — «Державная автоинспекция»)! — И сто́ит хоть немного отстраниться от этого дурдома, начинаешь задаваться вопросом: разве в нормальном государстве такое возможно?

— В нормальном — нет, а у хохлов — легче легкого! Слышал такую присказку: лицом к лицу лица не разглядеть? Это про нас! Но надеюсь, сегодня мы навсегда избавимся и от хохлов, и от их вонючей власти!

Конец ознакомительного фрагмента.