Быть человеком. Часть 3. Солнечный дом

Владимир Люков

Многое из того, что происходило в 60-е годы прошлого века, до сих пор оказывает большое влияние на нашу жизнь. Это было время, когда под воздействием развивающейся на Западе молодёжной поп-культуры и с появлением культовых идолов, прежде всего «Битлз» и «Роллинг стоунз», в СССР стали появляться первые вокально-инструментальные ансамбли. Братья Нащокины, также охваченные этим увлечением, создают свою музыкальную группу.

В начале

1966 год

Памятуя постоянно о поручении брата подбирать кандидатов для привлечения в группу, Вовка внимательно присматривался к одноклассникам, интересовался их увлечениями.

Братья купили в центральном универмаге ещё одну гитару за семь рублей. Теперь они могли каждый день играть вдвоём.

Ещё в Нестерове они переключились с традиционной русской семиструнной гитары, на которой постигали азы, разучивая дворовые песни, на классическую шестиструнку. Для этого недостаточно было снять одну лишнюю струну, но также необходимо было изменить и сам строй гитары.

Для своего репертуара подбирали на слух понравившиеся мелодии и отрабатывали их, проигрывая помногу раз каждый фрагмент до тех пор, пока это не начинало звучать удовлетворительно. Вовка играл соло, а Витька виртуозно обрамлял его красиво подобранными аккордами, отчего звучание становилось гармоничным. Если у Вовки что-то не получалось, брат начинал выходить из себя, проигрывал сам, показывая, как это должно звучать. Если у того опять не получалось, он раздражался, порой срываясь до рукоприкладства. Вовке приходилось десятки раз проигрывать эти пассажи, доводя свои навыки до автоматизма, пока пальцы сами не начинали перемещаться по грифу.

Валерка в творческий процесс не вмешивался и если брал гитару в руки, то лишь для собственного удовольствия. Попоёт вполголоса своих любимых чехов: Вальдемара Матушку или Карела Гота, потешит душу и успокоится. Нащокин-старший не одобрял увлечение сыновей категорически, называя их стилягами и лоботрясами. Но Тамара Анатольевна не видела в этом ничего предосудительного. Ей даже нравилось слушать их, занимаясь нескончаемыми домашними делами.

Одним из лучших друзей для Вовки стал Юрка Радзивилюк, а проще говоря, просто Туз. Вовка приметил, что во время уроков Туз, подобно ему, тоже рисует в своих тетрадках. Наблюдая за его творчеством, Вовка сделал вывод, что Туз был замечательным карикатуристом, ничем не хуже знаменитого Херлуфа Бидструпа, альбомчик с рисунками которого в их доме имелся. Вовка нередко брал его в руки и с удовольствием перелистывал.

Помимо этого, как выяснилось впоследствии, Туз хорошо разбирался в радиотехнике, мог отремонтировать практически любую аппаратуру, свободно читал радиосхемы и сам собирал их, ловко обращаясь с паяльником. Он мог оказаться очень полезным по части изготовления аппаратуры для будущего музыкального коллектива. Вовка поведал Тузу о замыслах по созданию группы, которые тот воспринял на ура и тут же предложил себя в качестве ударника.

Вовка тут же пригласил его домой и познакомил с Витькой. Братья проиграли ему весь свой небольшой пока репертуар. Тому всё понравилось настолько, что он готов был немедленно приступить к реализации проекта по оснащению ещё не созданной группы необходимой аппаратурой.

Туз поведал, что в городе уже есть один ансамбль и он хорошо знает его участников, особенно ударника.

— Его зовут Ярик и у него даже есть собственная настоящая ударная установка. И, вообще, он ударник от Бога. Басист Алик Левандовский учится в десятом классе нашей школы. Все остальные участники школу уже закончили. У них даже ионика есть. Их руководитель, Женька Буднецкий, личность довольно известная. Он твой ровесник. Четвёртый — Денисов. Они как-то раз играли у нас на школьном вечере. Ничего так играют, но я думаю у нас будет не хуже. В этом деле главное хорошая аппаратура, тем более своя. У Буднецкого ещё есть младший брат Серёга. Тоже неплохо бренчит на гитаре.

— У вас разрешают играть на вечерах? — удивился Витька. И он рассказал Тузу, чем закончилась попытка сыграть на танцах в Нестеровском доме офицеров.

— У нас часто устраивают вечера по субботам. Танцы-шмансы под магнитофон и всё такое. А если у нас будет свой ансамбль, да нас на руках носить будут. Будем играть на всех вечерах и не только в своей школе. А басистом я предлагаю взять нашего одноклассника Гришку Семенюка. Мы его зовём Дантистом. Он говорил как-то, что у него есть гитара и он учится на ней играть. Во всяком случае можно попробовать. И он кое-что перенимает у Серёги Буднецкого, с которым в приятельских отношениях. В дальнейшем эти связи могут быть нам полезными.

— Так, может, нам лучше привлечь этого Серёгу? Тогда вообще все проблемы будут решены.

— Нет, он мечтает о своей группе, в которой видит лидером только себя.

— Ладно, поговори с Гришкой. Скажи, что нам нужен басист. Кстати, почему Дантист?

— Он мечтает стать зубным врачом. И другие варианты даже не рассматривает.

На том и порешили. Туз взялся за дело очень рьяно, без промедления. На следующий день в школе он, при Вовкиной поддержке, начал обработку Дантиста. Вечером все опять собрались у Нащокиных. Дантист пришёл вместе со своим лучшим другом, тоже одноклассником, с которым, к тому же, и сидел за одной партой.

— Он вам лучше подойдёт, чем я. Я не потяну.

Это был Толик Зайцев, которому одноклассники дали короткое, но звучное прозвище Бац. Дело в том, что он часто употреблял в своей речи это словцо. И, как все впоследствии согласились, это прозвище ему подходило как нельзя лучше.

Бац был невысокого роста, коренастый. Спину держал прямо, словно, аршин проглотил. Волосы светлые, с рыжим отливом, курносый. Он не делал никаких лишних движений. Каждое у него было выверено и просчитано.

Бац пришёл со своей гитарой, которую достал из чехла, извлёк оттуда же кусок мягкой ткани и тщательно, с невероятно сосредоточенным видом, протёр весь инструмент, не пропуская ни одного изгиба. Все молча, с большим интересом наблюдали за его действиями. С таким усердием и трепетом он делал это, любо-дорого посмотреть. Закончив с этим, он поднял глаза и увидел, что все смотрят на него. Засмущавшись, он сдержанно улыбнулся и спросил.

— Ну, что сбацать?

— Просто поиграй, что хочешь, что умеешь, — предложил Витька.

Бац на минуту задумался, провёл по струнам сверху вниз, проверяя настройку инструмента, а затем стал наигрывать какие-то фрагменты и упражнения, демонстрируя свои способности. Чувствовалось, что он был только в начале пути, но делал всё основательно и очень убедительно. И это обнадёживало.

— Для начала неплохо, сыграемся! — подытожил Витька.

Итак, с составом определились. Витька, несомненно, был лидером, признанным всеми участниками. К тому же он был старшим по возрасту, что, безусловно, делало его непререкаемым авторитетом. Он играл на ритм гитаре и определялся с репертуаром. Зачастую сам подбирал все партии, а потом уже расписывал остальным.

Нотами не пользовались по причине музыкальной необразованности. Тем не менее упрощённые записи, называемые табулатурами, делали. Они как раз и нужны тем, кто не знает нотной грамоты, облегчая разбор нот для гитары, помогая понять на каком ладу зажимать ту или иную струну. Зная расположение нот на грифе, это было не так сложно. Всё остальное было делом техники, которая достигалась благодаря упорным тренировкам.

Необходимо было решить ещё один немаловажный вопрос. Как назвать вновь образованный коллектив? Ведь как корабль назовёшь, он так и поплывёт. Посыпались многочисленные предложения, но все они тут же отвергались, пока у Туза не вырвалось:

— Ниагара!

И хотя, услышав это название, все сразу встрепенулись, настолько это было образно, ёмко и звучно, Витька попросил Туза обосновать.

— Ну, во-первых, красиво! Во-вторых мощно! За десятки километров слышен рёв этого водопада! Стоит только произнести Ниагара и никому ничего уже не нужно объяснять. Вот к этому мы и должны стремиться.

— Убедил. По-моему, очень хорошее название. Возражений нет? Принято единогласно!

— Бац-бац и в точку, — многозначительно изрёк Бац и улыбнулся своей открытой улыбкой.

— У Буднецкого-старшего есть инструментальная вещь, тоже, между прочим, называется «Ниагара», — вмешался Гришка Дантист. — Они свои выступления всегда с неё начинают. Можно позаимствовать. Я у его брата Серёги попрошу, он мне покажет. А лучше договорюсь с ним о встрече и Лорда с собой захвачу, может, что-нибудь у него и позаимствует.

— Этому бы Лорду да в морду! — схохмил Витька и довольно захихикал. Но, видя, что его шутки не оценили, одобрительно кивнул Гришке, давая понять, что принимает предложенный им план.

— Давай, договаривайся. Я тоже с вами пойду, — поддержал Бац.

* * *

Туз с головой окунулся в процесс изготовления аппаратуры и преобразование простых акустических гитар в электрические. За несколько дней Вовкина гитара, а Туз начал именно с неё, превратилась в эксклюзивный, многофункциональный инструмент.

Внутрь он напихал электросхем, на верхней деке над грифом прикрепил два аккуратненьких тумблера. Один для включения питания, другой для переключения на электровибратор, что создавало эффект игры на мандолине. Достаточно было один раз дёрнуть струну, а в ответ раздавалась продолжительная трель.

Деку с лицевой стороны он покрасил красным лаком. Под резонаторным отверстием, ниже грифа, прикрепил фигурную, выпиленную лобзиком из плекса пластину чёрного цвета, вывел через неё регуляторы звука и тембра, на которые одел обычные белые крышки от тюбиков с зубной пастой. На грифе приладил декоративные вставочки из белого плекса.

Под струны поставил два, им же изготовленные, звукоснимателя. Справа на обечайке вывел штекерное гнездо, через которое экранированным проводом, пропущенным внутри кембрика, инструмент подключался к усилителю. Получилась не гитара, а картинка на загляденье.

Таким же образом преобразилась и Витькина гитара. Только её Туз выкрасил в чёрный цвет, а пластина под розеткой была уже белого цвета. И окантовочки по границам обечайки с деками беленькие сделал.

— Ну, ты мастер! — похвалил Витька — Ни дать, ни взять — фирма «Vox».

Бацу же на гитару он поставил только один звукосниматель под четыре оставленные басовые струны. Чтобы между ними было равномерное расстояние, пришлось выпилить из плекса и заменить верхний порожек.

Как выяснилось, звукосниматели Туз делал из наушников, которые без зазрения совести извлекались им из трубок в городских телефонных будках. Одна трубка — один наушник. На один звукосниматель требовалось три наушника, внутри которых, под крышкой, находилась катушка, состоящая из двух обвитых намоткой магнитов, расстояние между которыми как раз соответствовало промежутку между струнами. Сами же катушки, после извлечения из наушников, помещались им в коробочки из прочного пластика.

Такие коробочки за копейки можно было купить в обычных хозяйственных магазинах. Они предназначались для монтирования кнопочных электрозвонков, устанавливаемых при входе в любую квартиру. В такую коробочку как раз помещались три электромагнитные катушки, а всё свободное пространство между ними, для жёсткости, Туз заливал парафином.

Городские телефонные службы, обнаружив пропажу наушников в телефонных трубках, поначалу доукомплектовывали их новыми, но со временем, когда вокально-инструментальные ансамбли стали появляться, как грибы в лесу, конструкцию трубок изменили, усмотрев в этом прямую зависимость. Они стали полностью литыми, без отвинчивающихся крышек.

Но, как выяснилось в дальнейшем — это тоже не помогло. Если прежде Туз элементарно извлекал из трубки только наушник, то теперь его последователи стали тупо срезать их, чтобы затем уже раскурочить в домашних условиях. А всё потому, что в магазинах был жуткий дефицит электрогитар, а тем более комплектующих, из которых умельцы могли бы делать то же самое, но на законных основаниях.

Когда проблема приобрела уже масштабы эпидемии, подключилась милиция. По квартирам пошли участковые. Туз поведал друзьям, что его отец, который был, ни много ни мало, начальником Хмельницкого уголовного розыска, возмущался тем фактом, что находятся вандалы, которые приводят в негодность телефоны-автоматы, срезая трубки.

В дальнейшем, во избежание этого вандализма, кабель, соединяющий трубку с аппаратом, стали защищать витой металлической пружиной.

Колонки, внутри которых устанавливались динамики, дружно мастерили из толстой многослойной фанеры, позаимствованной в школьной мастерской, по договорённости с трудовиком. Монтировали там же, а сверху декорировали тёмно-синей тканью, купленной за копейки всё в том же ЦУМ (е). Динамики, кстати, купили в том же универмаге. На лицевую сторону колонок наклеили вырезанные из пенопласта буквы, из которых составили название группы. Одно латиницей, другое кириллицей. И название музыкального направления, которого они придерживались и исповедовали: «Биг бит». Белые надписи на тёмно-синем фоне выглядели очень красиво и эффектно.

Теперь они называли себя битниками, а тех, кто не воспринимал это течение или недостаточно разбирался в нём — гамбитами. Такое определение в шутку предложил Туз, но все с ним единодушно согласились.

Тем временем Туз, не забывая и о себе, комплектовал ударную установку. Всеми правдами и неправдами он раздобыл обычный пионерский барабан и пару литавровых тарелок. Необходимые кронштейны-подставки сварили на заводе старшие товарищи.

Репетировали обычно у Нащокиных, реже у Туза. У него был старший брат Владимир, которого почему-то прозвали Зямой. Он учился в десятом классе и вскоре стал своим в доску парнем и душой компании. Он, как и Отец, увлекался культуризмом, а также вольной борьбой. Состоял в секции при спортобществе Авангард. Эта увлечённость их и сблизила. Зяма стал осуществлять силовую поддержку группы.