«…Так исчезают заблуждения». Том II

Владимир Леонов

Книга содержит уже изданную публицистику («А. С. Пушкин – земной и божественный», «Я родился в России», «Души исполненный полёт» и «Презрел и трон, и плаху»).Посвящена бесконечным исканиям, взлетам и падениям Великого мирянина, вечной трагедии Человека, трагедии человеческой души, распятой между небом и землей.В Пушкине – общая человеческая история, вера, покаяние и распятие в конце пути (Черная речка как символ Голгофы).

Оглавление

Глава. Он создал век

Пушкин был сам век. И подчас — больше века, опережал свой век и свой класс, иначе в двадцать пять лет не появились бы «Борис Годунов» и «Клеопатра», в тридцать — «Скупой рыцарь», а за два года до гибели — «Египетские ночи».

И, как следствие ушел из жизни Первый Поэт России не понятый, даже после того, как Николай I, император России дал ему самую высокую оценку — умнейший муж России. Уже тогда навязывался стереотип Пушкина-человека, интересы которого только плотские — вино, карты, женщины и сочиняющего занятные вирши от скуки и уныния, из — за мелкого тщеславия прослыть оригинальным. Но это слишком уничижительный, «планктонный» образ Первого Мелькартового столпа (второй — Лермонтов) русского поэтического космоса.

Пушкин — это иное, это прежде всего в своем основном качестве предиктора, предсказателя общего хода вещей и явлений, мыслителя и философа, достигшего совершенства в искусстве владения словом, в умении доносить до мира (общества) сложнейшие вещи мировоззренческого характера по очень простому историческому принципу: «Каждая моя мысль прибавляет меня, ибо я един во всем человеческом».

В какой-то мере этим принципом пользовались и до сих пор пользуются многие в словесности, поскольку он всегда символичен, обобщающе широкий, но именно Пушкин достиг в нем совершенства, воздвиг себе «памятник нерукотворный», потому что словом «жег сердца людей».

Пушкин в разные периоды по — разному представлял себе образ поэта, по — разному понимал его назначение. Он нередко высказывал диаметрально противоположные точки зрения.

В одном месте Пушкин заявляет: « И, обходя моря и земли, глаголом жги сердца людей». В данном случае он отождествлял поэта с пророком, оратором, требовал, чтобы тот шел к народу, воспитывал людей.

В следующий раз — утверждение противоположное. Пушкин требует, чтобы поэт удалился от людей « на берега пустынных волн», «Ты царь: живи один». Поэт говорит толпе: «Подите прочь — какое дело поэту мирному до вас!».

В другом суждениии — поэт нелюдим: «Непонимаемый никем… Проходишь ты, уныл и нем. С толпой не делишь ты ни гнева, ни нужд, ни хохота, ни рева, ни удивленья, ни труда».

А в этих размышлениях — поэт для него уже сам человек толпы. Поэт как «гуляка праздный», как легкомысленный «ленивец». Для него истинный поэт — это тот, кто смеется « забаве площадной и вольности лубочной сцены».

Повесть «Выстрел» (как предчувствие пули Дантеса), в которой страшный призрак Сильвио с его мрачной сосредоточенностью в одной мстительной мысли. Словно Пушкин знал о каком — то тайном законе, по которому все недолговечно, все, что несет высшие стремления и многообъемлющий идеал.

Русский Ахиллес, побеждающий Боагрия, дикую силу невежества. Он не гряз в суете, рутине и покое. Он всегда делал первый шаг к тому, чтобы быть в настоящем. Он жил в этом настоящем, как ребенок, ничего не пропуская и делая самое важное для себя, людей: «Доколе я в миру, я свет этого мира».

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я