Тюрьма, зачем сгубила ты меня?

Владимир Колычев, 2008

Тюремная жизнь богата на всякого рода происшествия. И убийство здесь – событие не из редких. Но когда сидельцы погибают один за другим, это уже нечто из ряда вон выходящее. Начальник оперчасти майор Сизов решил провести собственное расследование серии «камерных» убийств и поплатился за это. Хорошо еще, что его самого не убили, а только покалечили. Но Сизов пошел на принцип – если начал дело, надо довести его до конца. Свидетели уверяют майора, что перед каждым убийством в тюремных коридорах появляются некие призраки. В духов Сизов не верит, зато верит в изобретательность преступников. И еще он знает, что сколько веревочке не виться…

Глава 4

Олеся не торопилась уходить из его жизни. Сначала она просто жила с Андреем, со временем ей захотелось взять на себя заботу о домашнем быте — однажды она привела квартиру в порядок, приготовила скромный, но вкусный ужин. И вела она себя непритязательно. Даже не пыталась намекнуть, что ей пора обновить гардероб или подкорректировать свою внешность в салоне красоты. И еще Олеся понравилась маме Сизова, и уже одного этого было достаточно, чтобы Андрей начал строить серьезные планы на совместную с ней жизнь.

Но не спешил он делать ей предложение. Чем больше хорошего он замечал за Олесей, тем тревожней становилось на душе. Все чаще он вспоминал избитое, но иногда сбывающееся предостережение, что в тихом омуте черти водятся. Он очень боялся разочароваться в девушке…

Олеся не требовала от него денег, но как должное приняла его собственную инициативу сходить в ресторан. Андрей решил не мелочиться, поэтому для романтического ужина был выбран самый лучший в городе ресторан.

Олеся располагала неплохим гардеробом. На третий день после знакомства девушка съездила в Москву, привезла два чемодана вещей, которые, как она говорила, хранились дома у ее подруги. Может, у бывшего своего сожителя она их забрала, но Андрей в это не вникал. Что было, то было, лишь бы дальше все шло гладко.

В ресторан девушка надела изящное и совсем не крикливое платье — средней длины, без шаловливых разрезов и сумасшедших декольте. Все чинно, прилично, но выглядела она сногсшибательно. Мужчины задерживали на ней взгляды, дамы хмурились, наблюдая за нездоровой реакцией своих кавалеров. Молоденький официант чуть не споткнулся, засмотревшись на нее.

На присутствующих в зале мужчина она не обращала внимания. Казалось, в этом мире для нее существует один только Андрей Сизов. И еще подкупала трезвость ее мышления: она не позволила своему кавалеру раскошелиться на дорогой заказ. Единственное, что она разрешила парню купить, — бутылку дорогого французского вина. Олеся изящно держала бокал в руке, согревая вино теплом своих пальцев, и, смакуя, пила благородный напиток.

Андрею приятна была мысль, что эту желанную для многих девушку в постель сегодня будет укладывать он, а не кто-то другой. И сегодня, и завтра… Хотелось, чтобы всегда…

— Мы бы могли прихватить бутылочку с собой, — сказал он.

— Хочешь уйти? — понимающе улыбнулась она.

— Ну, не сейчас…

— Да, посидим немного и пойдем. Продолжим дома… Мне больше нравится быть с тобой вдвоем. А вино лучше в магазине купить, так вдвое дешевле. И совсем не обязательно брать высшего качества, можно местное взять, лишь бы французское. Оно еще дешевле и на вкус бывает очень даже приятное. Столовое не надо, это из разных сортов и разных стран. Хотя и столовое бывает очень вкусным, но это как повезет…

— Приятно осознавать, что ты разбирается в вине, — не очень весело сказал Андрей. — И грустно думать, что приходится на нем экономить…

— Ты же не виноват в том, что у тебя маленькая зарплата, — спокойно, без осуждения сказала Олеся.

— Не виноват.

— И не в деньгах счастье…

— Не все так думают.

— Но я думаю именно так… — мягко, утешающе улыбнулась она. — Хотя, конечно, не ушла бы от тебя, если бы ты вдруг стал зарабатывать во много раз больше…

— Я не могу зарабатывать во много раз больше.

— А никто этого от тебя и не требует…

— Тем более, что требовать бесполезно.

— Вот именно… Знаешь, мне кажется, что ты меня боишься.

— Боюсь? — удивленно повел бровью Андрей. — Нет, не боюсь.

— А может, все-таки?

— Может быть, опасаюсь. Без тебя опасаюсь остаться…

— Это комплекс. Откуда он у тебя?

— Оттуда… Девушка у меня была, — с трудом начал рассказывать он. — Работала в прокуратуре, капитан юстиции…

— Красивая?

— Если честно, очень…

— В прокуратуре? И очень красивая?.. Но не могла же она быть красивее меня?

— Нет.

— Ну ладно, тогда можешь продолжать… Ты ее любил?

— Ну, что-то в этом роде… Думал, у нас все серьезно, в одной системе работали, общность интересов, все такое. Она говорила, что не может без меня… А замуж за миллионера вышла, в Москве сейчас живет.

— Если вышла, значит, спрос был.

— Так и на тебя спрос должен быть. Ты очень-очень красивая…

— Не все так просто… Знаешь, я не буду тебе ничего обещать. Но увидишь, я буду с тобой, несмотря ни на что. Пока не надоем тебе, пока ты сам меня не прогонишь…

— За меня можешь не беспокоиться.

— Отлично. И я за себя спокойна… Слушай, ты когда догадаешься пригласить даму танцевать?

— Догадаюсь, — улыбнулся Андрей.

Поднялся сам, подал Олесе руку, повел ее в круг перед эстрадой, где музыканты играли медленную мелодию. Бережно взял девушку за талию, она нежно обвила руками его шею. И в упоении, закрывая глаза, прошептала:

— Для полного счастья осталось только услышать признание в любви.

— И тогда, правда, будет полное счастье?

— Даже не сомневайся… Не комплексуй, обними меня покрепче. И давай помолчим… Как же все-таки с тобой хорошо…

Андрей также был близок к тому, чтобы закрыть глаза от удовольствия. Но неожиданно перед глазами возникла шокирующая картинка. В нескольких шагах от него плавно покачивалась в медленном танце его бывшая любовь.

Вика смотрела на него, не отрывая взгляд. В глазах — смешанные чувства: радость встречи, возмущение и ревность. Щеки пылают, рот слегка приоткрыт… Танцевала она со своим мужем. Максим — так, кажется, его звали. Трудно судить, как она обходилась с ним в жизни, но сейчас она крутила им, как хотела — не позволяла ему повернуться к Андрею лицом. Или сама не хотела обращаться к нему спиной, или не желала, чтобы муж видел его. Так или иначе, она имела возможность неотрывно смотреть на Сизова, испепеляющим и в то же время его ласкающим взором.

Олеся, похоже, почувствовала, как напрягся Андрей, заподозрила неладное — открыла глаза и устремила взгляд на Вику. А та и не думала отводить глаза в сторону.

— Ты ее знаешь? — тихо, с возмущением спросила Олеся.

— Э-э, да… Работали вместе, — не совсем обдуманно ляпнул Андрей.

— В прокуратуре? — догадалась она.

— Я там не работал…

— Она работала!.. Пошли!

Олеся чуть ли не силой потащила его к столику. И показала на свое место, с которого он не мог видеть Вику.

— А она красивая. — Олеся пыталась казаться спокойной, но голос ее подрагивал от ревности. — Даже красивей, чем я.

В чем-то она была права. Вика действительно была красавицей. Черные, блестящие волосы, волнующие глаза… Будь у нее обыкновенное лицо, из-за своих глаз она все равно казалась бы красавицей. Но лицо у нее не обыкновенное — правильные выразительные черты, совершенная форма носа, большой чувственный рот. И фигура на загляденье…

— Одевается хорошо, — продолжала Олеся. — Платье тысяч за пятьдесят. Видно, что муж при деньгах… И совсем не старый…

Андрей заметил, что на Вике шикарное вечернее платье, но даже не подумал о том, сколько оно может стоить. А Олеся всего лишь мельком глянула на нее, и уже все оценила. В том числе и мужа…

— Завидуешь? — хмуро спросил он.

— Кому, ей? С чего ты взял?

— Платье за пятьдесят тысяч, моложавый муж при деньгах…

— Пусть она мне завидует… А она мне завидует. Я же вижу… Может, у тебя и нет миллиона долларов, но мужской силы в тебе на миллиард. Это я тебе как женщина говорю… Андрей, я ревную… Не могу в это поверить, но я ревную…

— Почему не можешь поверить? — испытывая блаженство улыбнулся он.

Андрей и сам подозревал, что есть в нем нечто, что привлекает женщин. Об этом говорила ему Вика. Теперь на ту же мысль наводила его и Олеся. Приятно было услышать о своей неординарности от девушки, с которой он совсем не прочь был связать свою дальнейшую жизнь. А еще приятно было осознавать, что Олеся его ревнует.

— Потому что… Мне кажется нам уже пора.

— Пора.

Вика была красива, и, может быть, любовь к ней «угасла не совсем». Но он без сожаления решил покинуть ресторан, в котором он мог видеть ее, встречаться с ней взглядом.

Андрей бросил взгляд назад в поисках официанта и увидел вдруг человека, который две-три недели назад подходил к нему с просьбой помочь ныне покойному Горбушину. Незнакомец стоял у самого входа в зал, смотрел на Вику, сидевшую за столиком в компании своего мужа.

— Я сейчас!

Андрей поднялся, чтобы подойти к мужчине. Но тот заметил его, в замешательстве подался назад, спиной открыл дверь и скрылся в холле. Он был в костюме, а на улице холодно — он не мог покинуть ресторан, не получив обратно теплую одежду. Но возле гардеробной его не было, зато у дверей стоял швейцар в синей с золотом ливрее. Андрей не считал себя большим специалистом в области физиогномики, но все же он понял, что этот человек с лицом чинного пройдохи не скажет ему и слова правды без денежной приправы. Но и сам швейцар, оказывается, разбирался в людях. Сосредоточенно-строгий взгляд Андрея не напугал мужчину, но заставил смекнуть, что на деньги лучше не намекать. Четким, хорошо поставленным голосом Андрей спросил, куда подевался черноволосый мужчина в темно-сером костюме; ответ последовал незамедлительно. Оказывается, незнакомец вышел из ресторана, сел в машину и уехал.

— А куртку он оставил здесь, в гардеробе, — добавил швейцар.

— Куртку… Куртка, куртка… Какая была у него куртка?

— Черная. Меховая.

— Стриженая норка?

— Да… Я так думаю, он еще вернется. А вы, я так полагаю, из милиции…

Андрей кивнул. Не было у него настроения вдаваться в подробности.

Бежать за скрывшимся от него человеком он не стал. И караулить его у гардеробной было бы глупо. Ведь ничего противозаконного незнакомец не совершил, а то, что взятку предлагал, — так это бездоказательно.

Андрей повернул назад, но в это время в холл вышла Вика. Эффектная, ошеломляюще красивая женщина.

— А-а, Сизов!

И голос, полный гневно ликующего сарказма. Снисходительно-раздосадованная улыбка.

— Какими судьбами?

— Как это какими судьбами? — удивилась она.

— Ты же вроде бы в Москве должна жить.

— Вроде бы там и живу. Но и здесь часто бываю, у нас дом здесь, и родители Максима здесь живут…

— Очень рад за вас обоих, — не без ехидства сказал Андрей. — Мне пора.

Он обогнул Вику, чтобы продолжить путь.

— К этой спешишь? — напирая на шипящие, пренебрежительно спросила она.

— Ни к этой, а к Олесе.

— Красивая телка.

Андрей замер в изумлении. Медленно повернулся к Вике. Никак не ожидал он от нее таких слов.

— Она не телка.

— Что, втрескался?

— А ты думала, слезы буду по тебе лить?

— Не думала, но…

— Что, но?

— Ничего…

Вика и сама поняла, что переборщила. Не должна была она так себя вести, но сказала не подумав…

— Тогда бывай.

— Торопишься? Ну иди, иди…

Олеся делала вид, что ничего не произошло, но было заметно, как она нервничает.

— И где тебя носило?

— Потом расскажу, — подзывая к себе официанта, сказал Андрей.

— Можешь не говорить, и так ясно…

Ревнивые нотки в ее голосе звенели, как оркестровые тарелки после удара.

— Быстро же вы договорились, — язвительно усмехнулась она.

— Вы — это кто?

— Ты и эта… Ты на выход, она за тобой. Или ты думаешь, я ничего не видела?

— Я ни о чем ни с кем не договаривался.

— И о чем ты с ней говорил? Когда встречаетесь, где?

— Не говори глупостей… Мы даже не разговаривали. Разошлись как в море корабли…

— Но ведь ты нарочно вышел, чтобы она за тобой пошла?

— Нет, я за человеком пошел.

— За каким человеком?

— Долгая история.

— А ты коротко скажи! Если этот человек женщина, я все пойму.

— А ты колючка.

— Да уж поострей, чем ты…

— Этот человек — мужчина.

— Насколько я знаю, за мужчинами ты не бегаешь.

— Если это преступники, то бегаю…

— Ну да, ну да… Он что — преступник?

— Не думаю. Но отношение к уголовщине имеет. Тебе это неинтересно…

— Почему ты думаешь, что мне это неинтересно? — удивленно приподняла брови Олеся. — Может, мне все интересно, что касается тебя? А ты мне ничего про свою работу не рассказываешь. Про баб своих рассказываешь, а про работу — нет…

— Хорошо, расскажу, — улыбнулся Андрей.

Он даже рад был тому, что нашелся повод сменить тему. Да и она, вероятно, заинтересовалась его служебными делами, чтобы отвлечь себя от мысли о сопернице.

Официант подал счет, Андрей его оплатил и, стараясь не встречаться взглядом с Викой, повел Олесю к выходу. В гардеробной они оделись, затем покинули ресторан.

На улице было хоть и холодно, но достаточно комфортно для того, чтобы в свое удовольствие пройтись пешком. Тем более, что их дом был совсем рядом, может, чуть больше километра. Олеся взяла Андрея под локоть, плотно прижалась грудью к плечу. Ощущение приятное, но в таком положении сложно было идти быстро. Впрочем, они никуда не спешили.

— Ну чего молчишь, рассказывай, я жду. За кем ты гонялся?

— Гонялся. В том-то и дело, что гонялся. А он от меня убегал, даже куртку свою в ресторане оставил.

— Может, все-таки расскажешь, что произошло.

— Произошло. Случай у нас один нехороший произошел. Подследственный, бывший главный инженер водоканала, интеллигент, можно сказать, жил в камере спокойно, он никого не трогал, его не трогали. Жил-был, пока не умер…

— Убили?

— Нет, умер. Медицинское заключение — острая сердечная недостаточность.

— И что здесь интересного?

— А интересно то, что умер он ночью, а утром ко мне подходил мужчина, за которым я сейчас гонялся. Деньги мне предлагал, чтобы я Горбушину помог…

— Ты отказался.

— Само собой.

— Может, и правильно.

— Не может, а правильно… Вроде бы заботился он о Горбушине, а кто такой — не ясно. Я за ним не хотел гнаться. Просто хотел подойти, поговорить с ним, а он сбежал, зачем — не понятно. При нашей первой встрече он не показался мне робким. А сегодня — деру дал, даже про куртку свою забыл… Норковая куртка…

— Норковая? Хорошо живет.

— Может, и хорошо. Но что-то не чисто с ним. Нутром чую, не чисто… И вообще, вся эта история с нехорошим душком…

— Конечно, нехорошим. Как же может быть хорошо, если мертвечиной пахнет. Брр!..

— Что, проняло? — усмехнулся Андрей.

— Проняло. Но не очень интересно.

— А что будет, если я тебе еще и про привидение расскажу?..

— Ночь. Темно. Самое время для баек из склепа? — пугливо, но в то же время весело улыбнулась Олеся.

— Вот, вот, байки из тюремного склепа. В наших тюремных подвалах в свое время зверствовали чекисты. В гражданскую контрреволюцию изводили, в тридцатые — врагов народа. Говорят, иногда души замученных людей дают о себе знать.

— Точно, байки.

— Да, но часовой стрелял в привидение по-настоящему. Думал, что заключенный бежит, открыл огонь, а нет никого… А в эту же ночь Горбушин умер…

— А может, это душа твоего Горбушина на волю убегала?

— Скажешь тоже…

— Шучу, конечно.

— Шутишь не шутишь, а у нас говорят, что появление призрака — плохой знак. Ласточка низко летит — к дождю, призрак на волю бежит — к трупу…

— Не знаю, как у вас там призраки бегают, а у меня точно мурашки по коже бегут.

— Только мурашек нам не хватало, — шутливо улыбнулся Андрей.

— Не дождешься…

Тема о привидениях и трупах благополучно была закрыта. Но и к разговору о Вике больше не возвращались.