За все спрошу жестоко

Владимир Колычев, 2012

Семен Купчинов по прозвищу Сэм молод, но крут. В конце разгульных 80-х годов он сколотил группировку, подмял под себя коммерсантов, занялся бутлегерством, преуспел в разборках с конкурирующими «бригадами». Сэм быстро понял, на чем можно реально подняться, но также усвоил и то, что дело нужно защищать до последнего, не считаясь с затратами и не выбирая средства. Однажды на разборках Семен даже применил пулемет. За этот «подвиг» парню пришлось мотать три года на зоне. Вышел он заматеревшим, лютым, не знающим страха – и кое-кому, кто неправильно вел себя во время его отсутствия, теперь придется держать ответ…

Глава 6

Кит сидел на американский манер — задница в кресле, ноги на столе. Телевизор цветной в углу тренерской, видеомагнитофон крутится, на экране Том за Джерри гоняется. На диване Джема смеется, наблюдая за этим действом.

— Ну, наконец-то! — обрадовался он своим пацанам. — Где вы там пропадали?

— Да две пары штанов осталось, — сказал Пуп. — Думали, заберут — а нет, как отрезало. До самого закрытия ждали…

— Да, Валек говорил.

Машина в бригаде одна, а пацанов на рынке много. Кому не досталось места, тот поехал домой на электричке. И Валек в их числе. Он-то все и рассказал.

— Может, вы ответку ждали? — спросил Кит. — Кто там хоть на вас наехал?

— А черт его знает! — махнул рукой Харитон. — Семен спрашивать не стал, сразу в дыню закачал! А чего церемониться?

— Возможно, это люберецкие были. Или долгопрудненские.

— Нет, эти бы сразу объявились. Или через час-другой, — покачал головой Семен. — Наверняка шушера какая-то, бабла на бутылку срубить.

— Может, и шушера. А ехали чего так долго?

Кит — старший во всех делах, ему все знать нужно. А Семен обязан перед ним во всем отчитываться. И ничуть не сомневался в том, что обязан.

— Обратно ехали, машина сломалась. Карбюратор заклинило, пока прочистили…

Машина у них не фонтан, старенький «ВАЗ-2101» семьдесят первого года выпуска. Вроде бы ничего бегает, но время от времени ломается.

— Тачку нам нужно новую брать, — заключил Семен. — Хорошо бы «восьмерку» новенькую. И круто, и ломаться не будет.

— Прикалываешься? Новенькая «восьмерка» сорок штук стоит.

— Если по госцене, то в четыре раза дешевле.

— Где ты у нас госцену видел? Вон, видак за две штуки взяли. А в «Березке» за пятьсот можно было взять… Да, кстати, мы тут с Джемой видеосалон решили открыть. А что, место у нас еще пока есть, один отсек под видеозал оборудуем. Там человек пятьдесят посадить можно. Рубль вход…

— И два за выход, — засмеялся Кузов, плюхнувшись на диван рядом с Джемой.

— Лучше три! — хмыкнул Харитон.

— Даже если выход бесплатный, все равно реальный вариант, — показав ему кулак, сказал Кит. — Можно еще видиков набрать и телевизоров. И в поселке салоны можно открывать, и в Москве…

— Да в Москве их уже как грязи, — покачал головой Семен.

— Есть такое, — согласился Кит. — Да и техника дорогая.

— Технику можно по госцене взять.

Семен подошел к холодильнику, достал оттуда бутылку «Боржоми», зубами откупорил и жадно сделал несколько глотков. Жарко, пить охота. А вода холодная, в кайф.

— И тачку по госцене, и технику… О чем ты там с Наташкиным хмырем болтал?

— Он, конечно, хмырь, но через него мы этот подвал выбили, — сказал Семен.

— Все равно хмырь, — ухмыльнулся Пуп.

Даже он не любил кавалера Наташки, чего уж тогда о Семене говорить. Но все-таки Усыгину надо было помочь.

— Хмырь, не хмырь, а через него мы от налогов можем уйти.

Семен рассказал все, что узнал о хозрасчетных центрах научно-технического творчества.

— Реальный вариант. Тридцать процентов налога, льготные цены…

— Это, конечно, интересно, — с сомнением посмотрела на Семена Джема.

Она заметно изменилась за последний год. Женственней не стала, но и мужиковатость уже не резала глаз. Носила только короткие прически, юбок и платьев не признавала, но хорохорилась она меньше прежнего, в драку не лезла; повзрослела, остепенилась. Да и как могло быть иначе, если все производство на ней.

— Но с чего этот комсомолец так раздобрился?

— Баш на баш, — спокойно ответил Семен.

— И в чем заключается наш баш? — спросил Кит.

— Я не знаю, что там у него за друг; может, он сам там этим хозрасчетным центром занимается… Короче, на этот центр наехали люберецкие. И мы должны с ними поговорить, чтобы они от комсомольцев отвязались…

— У этого хмыря проблемы с люберами, а мы должны их решать? — возмутился Кит. — Ничего себе заход!

— Мое дело предложить, ваше дело отказаться, — пожал плечами Семен.

— А как же Наташа? — язвительно усмехнулась Джема. — Как же ты ей потом в глаза смотреть будешь. Она же на тебя рассчитывает, да?

— Это мое личное дело, — сурово глянул на девушку Семен. — И я его в наши дела не впутываю. Как братва решит, так и будет…

— Нет, с люберами нам проблемы не нужны. Одно дело — свой бизнес защищать, и совсем другое — за чужой подписываться.

— Я тебя понял, Кит.

Семен и сам понимал, что связываться с люберецкой братвой очень опасно, поэтому настаивать не стал. Но Усыгину все-таки позвонил.

* * *

Центр научно-технического творчества размещался в молодежном клубе. Микрорайон новый, и здание клуба построили совсем недавно. Здание в современном стиле, с залом для дискотеки, кружки здесь всякие, библиотека. Но в хозрасчетный центр был свой, отдельный вход, возле него и ждал Семена худенький с зализанными волосами паренек. Очки в тонкой металлической оправе, белая рубашка с галстуком, на груди комсомольский значок. Брючки наглажены, штиблеты начищены, сам сияет, как новенький юбилейный рубль.

Правда, радуется он зря. Семен приехал сюда только для того, чтобы посмотреть, как устроен этот загадочный центр и стоит ли он того, чтобы люберецкие рвали за него жилы.

— Олег! — бодро подал руку комсомолец.

Семен какое-то время глядел на нее, как будто высматривал грязь под ногтями, только затем нехотя пожал ее.

— Сэм.

— Алекс звонил, сказал, что ты можешь помочь.

— Алекс? — хмыкнул Семен. — Это Усыгин который? Он же против этих буржуазных имен.

— Кто, Алекс? Да он просто любит морочить голову. Буржуазная мораль, происки капитализма, светлое социалистическое будущее, да? — засмеялся Олег.

— Что-то вроде того.

— Это он пыль так в глаза пускает. А на самом деле он свой парень.

— Да я это уже понял… Что тут у вас за бизнес?

— Да какой там бизнес! — махнул рукой Олег. — Ты сам посмотри.

По широкому светлому коридору они подошли к двери, за которой открылось помещение, где за длинным столом сидели молодые люди. Амперметры, осциллографы, прочая измерительная техника, о назначении которой Семен мог только догадываться. Транзисторы, резисторы, плата. Канифольный дым коромыслом.

— Обычное творчество молодежи, — сказал он. — Транзисторные приемники собираем, которым в базарный день рубль цена.

— И что, из-за этого люберецкие наехали?

— Нет, конечно.

Олег открыл следующую дверь, и Семен увидел комнату, заваленную тканью в тюках: кожа здесь в рулонах, резина в листах. И еще здесь был с десяток пятидесятилитровых бидонов, из которых в магазинах разливают молоко и сметану.

— Кстати, если джинса́ нужна, обращайтесь. Качество хорошее, только без выварки.

— Ну, с вываркой у нас своя технология.

— А материал глянь, может, понравится?

— У нас Джема этим занимается. Приедет — посмотрит. А в бидонах что?

— Спирт, — с покаянным видом вздохнул Олег.

— А говоришь, что бизнес так себе…

— В общем-то, дела идут, с этим не поспоришь. Но ты пойми, отдавать пятьсот рублей в месяц нерентабельно. Мне легче от спирта отказаться, чем такой налог платить. Если все по закону будет, мы просто милицию вызовем, и все вопросы решатся…

— Может, и решатся, а может, и нет. Всех люберов не закроешь. Обязательно найдется такой, кто башку в подъезде проломит. Поверь, если на крючок попался, слезть с него уже трудно.

— Да, тебе легко говорить… У вас и спорт, и кооператив. Одно защищает другое, а это другое развивает первое… А у нас, увы, таких спортсменов нет, чтобы челюсти ломать.

— Плохо… Больше ничего нет? Только это?

— А что, мало? Мы на этих перепродажах три тысячи в месяц имеем.

— Негусто.

— Да, и еще туда отдай, сюда… Только тысяча себе остается. По пятьсот на брата, на меня и на Алекса, — жалобно сказал Олег.

— Не хнычь, а то расплачусь, — хмыкнул Семен.

— Да нет, я не хнычу. Просто обидно… — хлюпнул носом парень.

Он открыл дверь своего кабинета, жестом пригласил Семена зайти.

Кабинет у него не очень большой, зато мебель добротная. И еще какой-то непривычного вида телевизор, стоящий на видеомагнитофоне. Олег заметил, куда смотрит Семен.

— Знаешь, что это такое?

— Видеодвойка?

— Ну да! Компьютер!.. Это монитор, это системный блок. По блату достал! Вещь! Хочешь, пока люберецкие не подъедут, в игры поиграть. Знаешь как интересно!..

Олег стал рассказывать про какого-то Аладдина, но Семен его уже не слушал.

— А что, люберецкие должны подъехать? — удивленно спросил он.

— Да, я сказал, что вы должны подъехать. Правда, почему-то ты один.

— Я и должен быть один. И я не говорил, что стрелку с люберецкими забивать надо. Это уже наши проблемы, а не ваши…

— Да? Значит, Алекс не так все понял. Он мне позвонил, сказал, что этим сказать надо. Я позвонил…

— Лучше бы ты в колокол позвонил. А потом с колокольни вниз головой. Ну, ничего, у тебя еще все впереди…

Стрелка с люберецкими в планы Семена никак не входила. И встречаться с ними он не собирался. Поэтому мог уйти с легкой совестью.

Но уйти не удалось. Он выходил из центра, когда к нему подъехал «четыреста двенадцатый» «Москвич», который показался ему знакомым. Из машины, расправляя плечи, вышли Арбат, Каток, Тоха и еще один незнакомый Семену бугай. Увидев их, Олег поспешил исчезнуть за дверью. Семен последовать его примеру никак не мог: гордость не позволяла.

— Сэм? — узнал его Каток. — Ты здесь какими ветрами?

— А ты что, не понял? Комсомолом его надуло! — криво усмехнулся Арбат. — За комсомол подписываешься?

— Не было такого решения, — покачал головой Семен. — Я — за, братва — против. Не хотят с вами связываться.

— Что, жим-жим сыграло?

— Нет, просто дело того не стоит, — показывая на дверь, кивнул через плечо Семен. — Было бы из-за чего бодаться. Да и опасно — ну, в смысле на ментов можно нарваться… Но это братва так думает.

— А ты как думаешь?

— И я так думаю. Только у меня здесь личный интерес.

— Что за интерес?

— Я же говорю — личное, значит, личное…

— Потому и стрелку нам забил?

— Выходит, что так.

— Чудной ты пацан, Сэм, — усмехнулся Арбат. — Ты что, смерти ищешь?

— Не ищу, — с невозмутимым видом пожал плечами Семен. — Просто интерес у меня здесь.

— А если мы тебе кости сейчас переломаем?

— Все может быть.

Семен внутренне напрягся, но боевую стойку не принял. Этим он мог выказать свой страх, а это подействует на люберов, как красная тряпка на быка.

— Я слышал, ты в субботу с долгопрудненскими замутился? — съехал с темы Арбат.

— На Рижском? Так я не знаю, кто там был. Я не мент, чтобы паспорт спрашивать… Значит, долгопрудненские были?

— Странно, что ты не знаешь. Мы знаем, а ты нет.

— Долгопрудненские — это серьезно. Долгопрудненские бы ответили. А эти засохли, как навоз на солнце…

— Еще не вечер, Сэм. Они могут ответку дать.

— Не страшно.

— Да я вижу, что не страшно. Ты вообще какой-то непробиваемый… Давай вылазь из танка. Поговорим как люди.

— Ну, если как люди…

Арбат мягко шагнул к Семену, доверительно коснулся рукой его локтя, встал к нему боком.

— Что ты там про опасность говорил? — спросил он и кивком показал на клуб.

— За этой темой Центральный комитет комсомола стоит. Хотя и коммунисты могут вмешаться. Не то это поле, где можно пахать, мины здесь. Противопехотные. Я понимаю, у вас пехоты много, но, если чекисты в это дело запрягутся, хорошего будет мало… Как вы вообще на этих комсомольцев вышли?

— Да просто все. Они полтонны спирта нашим толкнули, а мы просекли. Не станут они к ментам обращаться.

— А я слышал другое. Им легче спирт свернуть, чем с вами делиться. Жадные они. Я бы за них вообще впрягаться не стал. Но тут личное…

— Баба?

— Я тебе этого не говорил.

— Значит, баба… Если честно, меня самого от этой темы мутит. Спирта у них не очень много, достают где-то по мелочи, большой бизнес на этом не сделаешь. Скользкие они какие-то. И жадные, в этом ты прав… Знаешь, мы бы смогли договориться.

— Давай попробуем.

— Мы оставляем этих ленинцев в покое, а ты нам пацанов своих дашь. Я знаю, у вас там неслабая команда собралась. Спортзал свой, да?

— Все ты знаешь.

— А чего не знать? Мы же, считай, соседи. Нам бригадами дружить надо. Или нет?

— Дело нужное.

— Вот и я о том же… Телефон у вас есть?

— Есть.

— Если вдруг что, я тебе звоню и ты едешь к нам со своими пацанами. Договорились?

— Со мной — да. И Кит, думаю, согласится…

Семен был в этом уверен. Кит только говорил, что люберецких терпеть не может, на самом же деле он их просто боялся. И еще больше уважал. Для него это будет честь — помочь им в драке. И о себе заявит, и пацанам давно уже пора показать себя в деле, а то молотят друг друга почем зря.

— Кто такой Кит? — спросил Арбат.

— Как это кто? — удивленно вскинул брови Семен. — Кит у нас старший.

— Да? Не слышал. Про тебя слышал, а про него нет… Ты можешь решить этот вопрос без него?

— Да, — без тени сомнения ответил Семен.

— Тогда все на мази. Ты с нами, а комсомол с тобой… Все, бывай!

Арбат взял номер телефона и направился к своему «Москвичу». Машина уехала, а Семен еще долго смотрел ей вслед. Не думал он, что все будет так просто.

— Ну что? — дрожащим голосом спросил Олег.

Семен даже не заметил, как он подошел к нему со спины. А зря. Нельзя позволять подкрадываться к себе.

— Больше ты им ничего не должен.

— Уфф!

— Теперь ты мне должен.

— Эй, ты чего? Алекс ничего не говорил!

— А как насчет хозрасчетного центра? Мы тоже такой хотим.

— С этим делом поможем.

— А со спиртом как? Я бы тоже хотел брать по госцене. Что там у тебя, пшеничный ректификат?

— Он самый. Правда, объемы у нас небольшие…

— А меня твои объемы не интересуют. Меня выход на завод интересует.

— Да, есть такой выход. Но это через Алекса…

— Я все понял, — кивнул Семен и, не прощаясь, повернулся к Олегу спиной.

С водкой в стране большой дефицит, так почему бы не помочь страждущему населению. Кто скажет, что это не благородное дело?..