Большой брат. Приказано умереть

Владимир Колычев, 2005

Командир роты морской пехоты Марат Крушилин не один год воевал в Чечне. Он привык к смерти – сам убивал «чехов», много раз видел гибель своих боевых друзей. Но больше «чехов» он ненавидел предателей. А тут предателем оказался… его командир, генерал Суходол, продавший чеченцам жизни десятков людей, послав батальон на верную гибель. Лишь чудом остался в живых капитан Крушилин. Выйдя из комы, Марат дал себе клятву отомстить продажному генералу за погибших друзей. Однако сделать это непросто – Суходол уже стал губернатором области. Да еще узнал, что уцелел единственный свидетель его предательства. Так что теперь капитан снова оказался под огнем…

Глава вторая

Новенький серебристый «RAV-4» не просто ехал, а как будто парил над землей. Мягкий убаюкивающий ход, легкое управление, возбуждающий запах кожи. Олеся даже не включала музыку, желая насладиться едва уловимым шумом колес… Давно она хотела такую машину, и наконец-то она смогла ее себе позволить.

В Ялту пришла весна. Все вокруг цветет и пахнет — сады, деревья, люди. Волнующие запахи воспринимаются не столько обонянием, сколько сознанием, затрагивают природные инстинкты. На душе апрельское томление, сердце замирает в предчувствии праздника любви… Олеся чувствовала, что окончательно пробудилась от зимней спячки. Только, в отличие от других людей, ее «зима» тянулась не месяцы, а целые годы. Душа оживала и, как распустившийся цветок, тянулась к солнцу. И так хотелось верить, что это весеннее солнце светит для нее…

На Московской улице возле гостиницы «Крым» она заметила парня. Роста ниже среднего, худой, узкие плечи, впалая грудь. Лицо смазливым не назовешь, но глаза большие, женственно-красивые, бархатистые ресницы. Кожа лица нежная, вряд ли она уже познала острие бритвы. Одет обычно — кожаная жилетка поверх белой футболки, темно-синие джинсы, кроссовки. Все с дешевого вещевого рынка. У Олеси быстрый взгляд, ей хватило одной секунды, чтобы составить представление об этом молодом человеке.

Парень махнул рукой, пытаясь остановить проезжавшую мимо «девятку». Мимо. Приподнял руку, чтобы остановить джип. И тут же опустил. Обычно на таких машинах не таксуют. Но Олеся остановилась. Разумеется, оплата проезда ее нисколько не интересует. Ее интересует другое…

Он неуверенно открыл дверь, робко просунул голову в салон.

— Мне бы на автовокзал…

— Поехали, — обнадеживающе улыбнулась Олеся.

Парень взбодрился, расцвел, вполне уверенно забрался в машину. Но не развалился в кресле, как это делают лихие мачо. А именно героем-любовником ему и хотелось казаться. Хотелось, да не получалось. Не было в нем естественной раскованности.

Автовокзал находился на той же Московской улице. Ехать недолго.

— Далеко собрался? — весело спросила Олеся.

— Да в Симеиз надо… Друг у меня там живет… Ну, не друг, приятель… Серега у нас в Питере в прошлом году гостил, ну, мы познакомились. Он мне адрес оставил…

— Значит, ты из Питера.

— Ну да. Вот, в Ялту приехал отдохнуть. На пару недель… Хорошо здесь у вас.

— Не жалуемся, — улыбнулась Олеся.

Парень все больше нравился ей. При всех своих недостатках он обладал только ей одной ведомой притягательной силой.

— До Симеиза не так уж и далеко, — сказала она. — Но пока ты автобуса дождешься… Если хочешь, я тебя прямо к месту отвезу.

— А-а… А сколько это будет стоить? — замялся он.

— Нисколько… Просто у меня сегодня хорошее настроение. И дел никаких… Да и машина новая. Надо обкатать…

— Да, машина у вас классная…

Он недоверчиво покосился на Олесю. Что ж, его нетрудно было понять. Таких, как он, в Украине называют зачахликами заморущими. А она девушка видная, красивая, стильная. И далеко не бедная. Студия красоты, фитнес-клуб, дорогие бутики — это неотъемлемая часть ее среды обитания.

— Меня Олеся зовут. И совсем не обязательно обращаться ко мне на «вы». Или я для тебя старая тетка?

— Ну что вы! — запротестовал он.

На вид ему лет восемнадцать, максимум — девятнадцать. Ей же все двадцать восемь. Выглядит она молодой для своих лет, этого не отнять. Но все же…

— Я же даже старше, чем вы!

— Даже? — насмешливо повела бровью Олеся.

— Ну да, мне двадцать, а вам восемнадцать. А разве нет?

— Спасибо за комплимент, — польщенно улыбнулась она.

Комплимент хоть и топорный, но ведь он имел место быть. И ей было приятно его услышать.

— Может, скажешь, как тебя зовут?

— А-а… Кирилл я…

— Ну что ж, Кирилл, едем в Симеиз. К твоему другу… Кстати, он знает, что ты к нему едешь?

Олеся почему-то была уверена, что его никто не ждет.

— Да нет, не знает, — смущенно пожал плечами Кирилл. — Я только его адрес знаю, а номер телефона нет…

— Так что ж, ты к нему как снег на голову свалишься? А если ему не до тебя?

— Ну, может быть. А что делать? Хорошо у вас в Ялте, да скучно одному. Если бы я с кем-то приехал, а так один…

— С девушкой какой-нибудь познакомься.

— Ну, я не знаю… Я только три дня как приехал…

— Три дня как раз достаточно, чтобы познакомиться с девушкой…

— Ну, я как-то не успел…

— А разве я не девушка? — с веселым возмущением в глазах посмотрела на него Олеся. — Разве ты со мной не познакомился?.. Зачем тебе какой-то приятель, если есть я, а? Ты так не считаешь?

Кирилл был так ошеломлен, что не смог сказать в ответ ничего вразумительного. Что-то промямлил себе под нос… Слишком хороша была для него Олеся, и он это прекрасно понимал. Зато она сама этого понимать не хотела. Нравился ей Кирилл, и все…

— А к твоему приятелю мы все же поедем, — успокаивающе улыбнулась она.

И взяла курс на Симеиз.

Кирилл постарался взять себя в руки. И чем больше километров оставалось позади, тем увереннее себя он чувствовал.

Его приятель Серега жил недалеко у моря, в небольшом частном доме. Улица утопала в белом цветении садовых деревьев. Пахло весной и молодостью. В небе кричали чайки. Но мирную идиллию нарушала компания молодых людей. Четыре великовозрастных охламона сидели за вкопанным в землю столом в нескольких метрах от того места, где остановилась машина. Разумеется, ребята не могли ее не заметить. Но если бы они смотрели на джип только с удивлением, так нет, в их взглядах читалась какая-то непонятная угроза. На столе бутылка дешевого вермута, стаканы. Все понятно.

Кирилл вышел из машины гоголем. Во взгляде дешевые понты, нос неубедительно задран кверху, походка бравирующего, но не совсем уверенного в себе человека. Но сам себе он казался крутым перцем. Олеся сопроводила его умиленной улыбкой. Он был такой смешной, этот Кирилл. И такой по-детски беззащитный.

Среди бухающих охламонов находился его приятель Серега. Кирилл помахал ему рукой. Тот поднялся. Но на его лице не улыбка, а какая-то злобно-презрительная гримаса.

— Привет, Серега! — поздоровался с ним Кирилл.

Но тот не ответил на приветствие. Вместо этого спросил:

— Ты откуда взялся?

Боковое стекло было опущено, поэтому Олеся могла слышать разговор. Она уже поняла, что Кириллу здесь, мягко говоря, не рады.

— Да вот, в Ялту приехал. К тебе решил заглянуть…

— Адрес откуда мой узнал?

— Ну, Ленка дала, — пожал плечами Кирилл.

— Да? Больше она тебе ничего не дала? — мерзко хохотнул Серега.

Внешность типичного неандертальца. Узкий и низкий лоб, мощные надбровные дуги, тяжелая нижняя челюсть. Косматый, небритый. Одет кое-как — старая джинсовая куртка, затертые шорты, тапочки на босу ногу. В руке меж пальцев дымящаяся сигарета без фильтра.

— А мне дала, гы-гы… Вот если б она приехала, был бы класс… А ты на хрена приперся. Может, ты тоже мне хочешь дать?

Парни за столом гнусно скалились.

— Или ты думаешь, что если на крутой тачке подъехал, то пальцы веером можно кидать, да?.. — продолжал наезжать на него Серега. — Что там за телка, а?.. Может, она хочет нам дать?

Олесю покоробил тон, которым о ней говорили. И гнусный похотливый взгляд косматого грубияна вызывал омерзение… И зачем она сюда приехала? Ведь было у нее предчувствие, что эта поездка добром не закончится…

— Да пошел ты! — психанул Кирилл.

Он резко повернулся к Сереге спиной и направился к машине. Надо было только видеть, сколько обиды и горечи было в его глазах. И обижен он был не только на недоношенного Серегу. Он был обижен на весь род человеческий. Никто его не воспринимал всерьез в этом мире.

Он уходил, но Серега догнал его, схватил за плечо, с силой развернул к себе.

— Ты кого послал, чмо? — зло рыкнул он и наотмашь ударил его кулаком в живот.

А Кириллу много и не надо, его соплей перешибить можно. Он скорчился от боли, сложился в поясе. А Серега схватил его за шкирку и под хохот своих дружков дал ему пинка.

Олеся не выдержала, схватила сумочку и вышла из машины. Красивая эффектная блондинка в модном брючном костюме, она произвела на толпу определенное впечатление. Нездоровое восхищение и похабные взгляды. Первым наехал на нее Серега.

— Во! Ля! Вылупилась! — ткнул он в нее пальцем.

И попер вперед, как бык на красную тряпку. Руки раскинуты — он собирался сгрести Олесю в охапку. Она подпустила его к себе поближе и неуловимо быстрым движением выбросила вперед ногу… Серега с воем схватился за отбитое хозяйство, но тут же выпростал вперед правую руку, чтобы схватить Олесю за горло. Но его рука оказалась в жестком захвате. Полушаг вперед и в сторону — кисть на изломе. Рывок, подсечка, и Серега с визгом целует землю. Он уже не опасен. Но его дружки вскочили из-за стола.

Олеся занималась тхеквондо и дзюдо — пять лет кряду в интенсивном режиме. Она могла бы разбросать толпу этих недоумков. Но не было желания напрягаться. Да и женские туфли не самая лучшая обувь для единоборств.

Она попросту сорвала с плеча свою сумочку, вытащила оттуда никелированный малогабаритный «браунинг», наставила его на толпу. Недоросли остановились как вкопанные. Один даже поднял руки.

— Э-э, ты чего? — спросил второй.

Олеся ничего не сказала. И ее взгляд ничего не выражал. Ни злобы, ни агрессии. Какое-то сверхъестественное спокойствие на фоне космической пустоты. Сила и уверенность…

— Ты это… — промямлил третий охламон. — Ты езжай, мы ничего…

Олеся посмотрела на изумленного Кирилла, движением свободной руки показала ему на машину. Сама села за руль. Никто им не препятствовал, и они покинули столь негостеприимный для них городок.

— А-а, ты… Ты карате занималась? — спросил Кирилл.

Он был жалок, но вместе с тем трогателен в своей беспомощности.

— Что-то в этом роде, — покровительственно улыбнулась ему Олеся.

— А пистолет?

Вместо ответа она потянулась к пачке «Vogue», вытащила сигарету, поднесла ее ко рту. А затем взяла пистолет и нажала на спусковой крючок. Из ствола пыхнуло пламя, которым она зажгла сигарету.

— Так это зажигалка! — зашелся в восторге Кирилл.

— Всего лишь зажигалка, — кивнула она.

— Но ведь они-то думали, что у тебя настоящий пистолет.

— Потому что я им это внушила… А себе внушила, что могу справиться с ними. Вот я с ними и справилась…

Он понял, что это камень в его огород.

— Ты внушила себе, а я нет, — с кислым видом сказал он. — Не успел настроиться… Но ты не думай, я этот случай просто так не оставлю…

Олеся посмотрела на него и выгнула правую бровь знаком вопроса.

— Ты еще не знаешь, какие у меня друзья в Питере! — расхорохорился Кирилл.

Высоко вскинул голову, расправил хлипкие плечики. Обтрепанный воробей пытался выглядеть благородным орлом. Олесе было забавно за ним наблюдать. Забавно, но не более того. Ни раздражения, ни презрения.

— И какие у тебя в Питере друзья?

— Знаешь, какие крутые, о!.. Я тебе по секрету скажу: они у меня киллеры!

— О! В самом деле круто! — Ей стоило труда, чтобы сдержать наползающую на губы усмешку.

— Не то слово… Я Вове скажу, так он этого Серегу на части порвет.

— И отомстит за тебя, — добавила она.

— Отомстит! — запальчиво подтвердил он.

Олеся нисколько не сомневалась в том, что Кирилл врет без зазрения совести. Нет у него никаких друзей киллеров. У него вообще нет друзей. Есть только приятели, и то большую часть из них составляют такие вот ухари, как Серега. Вернее, он сам считает их приятелями, хотя те презирают его и унижают — по праву сильного над слабым… Нет у Кирилла друзей, изгой он по жизни.

— А может быть, хватит того, что я за тебя отомстила? — мило улыбнулась Олеся.

Друзей киллеров у Кирилла не могло быть по определению. Потому что настоящий киллер может быть кому-то другом только в том случае, если этот кто-то его напарник. А для всех остальных людей он должен оставаться обыкновенным человеком. По известным причинам киллеры вынуждены скрывать свой род деятельности. Да и профессия эта такая, что нет никакой радости в том, чтобы ее афишировать. Может, кто-то думал по-другому, но Олеся рассуждала именно так. Она тоже киллер. Бывший. Если киллеры бывают бывшими…

— Да мне как-то неудобно, — замялся Кирилл. — Ты все-таки женщина, а вступилась за мужчину…

— Ну кто ж виноват, что ты такой дохлый? — без всякого желания его обидеть спросила она.

— А-а… Я тоже когда-то… Ну, тоже карате занимался… — жалко промямлил он. — Только недолго. Да и давно это было…

— Можно возобновить занятия, — обнадеживающе улыбнулась Олеся. — Под моим руководством… Если ты не очень занят…

Разумеется, Кирилл не был занят и с радостью готов был принять ее предложение. Все зависело от нее — захочет ли она с ним возиться. Она хотела. Его самого хотела…

— Поедем ко мне домой, — сказала она. — Тебе там понравится…

Кирилл восторженно затих. Переваривает свалившееся на него счастье.

— А с киллерами никогда не связывайся. — Она строго и проникновенно посмотрела на него. — Слышишь, никогда. Киллеры — это очень страшно…

Ей было семнадцать лет, когда из своего родного Архангельска она отправилась покорять Москву. Поступила в институт легкой промышленности. На втором курсе связалась с компанией «плохих» девочек — дискотеки, рестораны, симпатичные мальчики по согласию и солидные дяденьки за деньги. Проституткой она себя не считала, но факт оставался фактом — продажной любовью она не брезговала и частенько поправляла свое финансовое положение.

На третьем курсе Олеся попала в историю. Вместе с одним господином из «новых» отправилась к нему на дачу. Два дня он с ней куролесил, а затем продал своему другу. И не за сто-двести американских рублей в час, а за десять тысяч долларов. Навсегда. Разумеется, Олесю такой зигзаг судьбы нисколько не устраивал. Она же не вещь, чтобы ею торговали. Но ее «господин» оказался настоящим отморозком. Сначала жестоко изнасиловал ее, затем посадил на цепь в подвале, как какую-то собаку. Раз в неделю приходил насиловать.

Эта жуть длилась четыре месяца, хотя Олесе казалось, что прошла целая вечность. Темный подвал, минимум удобств, плохая кормежка, систематические издевательства господина Зубакова сделали свое дело — она стала бледной как сама смерть, исхудала. Никто ее не искал, никто не пытался вызволить из рабства. Никому не было до нее никакого дела. Она умирала, и никого это не волновало.

Олеся так бы и умерла в подвале, если бы Зубаков сам не снял ее с цепи. Он уже и не пытался заняться с ней сексом. Даже при всей своей извращенности он не страдал некрофилией. А именно труп Олеся собой и представляла. Живой труп. Без права на воскрешение. Зубаков нашел себе другую забаву, а Олесю собирался сбросить в яму и заживо залить бетоном. Он был бизнесменом, имел охрану и прислугу. Но яму для Олеси отрыл собственноручно. И раствор тоже приготовил сам. Ему нравился сам процесс чудовищного убийства, потому как он был натуральным маньяком… Но в яме оказался он сам. Сил у Олеси не было, но их с лихвой заменила лютая ненависть.

Она и не помнит, как извернулась и ударила Зубакова ногой в пах. Он упал в яму, стукнулся головой об камень. А Олеся схватилась за лопату… Ее остановили крутые парни в кожаных куртках. Это были бандиты, которые делали Зубакову «крышу». Они попытались вытащить бизнесмена из-под бетонной стяжки, но было уже поздно.

Над Олесей снова нависла смертельная угроза. Но кто-то из бандитов внял ее объяснениям и смилостивился. Только милость эта не была бескорыстной. Бандиты понимали, что Олеся доведена до отчаяния, что ей ненавистен весь мир. Мало того, они увидели в ней особый стержень, который позволил ей одолеть Зубакова, убить его. Словом, братки решили использовать ее злость и силу в своих целях.

Ее привели в чувство, откормили. Никаких банек с «хороводами», никакого насилия. Ее готовили на дело — учили стрелять, заметать следы, отрываться от погони. И, в конце концов, ее час пробил. Она подсела в машину к заказанной жертве и застрелила его из пистолета. Это было нетрудно. Она всего лишь представила, что жертва и господин Зубаков — одно и то же. Поэтому так хладнокровно жала на спусковой крючок…

За первым делом последовало второе, третье… Со временем она полностью осознала греховность своего бытия, но с кровавого пути не свернула: было уже поздно. Чтобы выжить, она постоянно совершенствовала свое мастерство. Стрельба, восточные единоборства, мастерство охотника, умение владеть собой и управлять другими, искусство перевоплощения и маскировки… Она стала специалистом высочайшего класса. Ее услугами пользовались многие криминальные лидеры Москвы, даже из Питера приходили заказы. Но достаточно большие деньги и уважение серьезных людей нисколько ее не радовало.

Она уже была близка к тому, чтобы наплевать на все и выйти из игры. Пусть за ней охотятся ее работодатели, пусть весь мир ополчится на нее, пусть ее убьют в конце концов — уже все равно.

Но случилось то, что должно было рано или поздно случиться. Менты накрыли и разгромили бандитскую группировку, в киллерской бригаде которой числилась Олеся. Кто-то из братков был убит в перестрелке, кого-то запихнули на нары, кто-то ударился в бега. Олеся оказалась в числе последних. У нее не было никакого желания умирать за бандитскую идею, поэтому она сделала ноги. Далеко за границу уезжать не хотелось, поэтому она отправилась в Крым, который полюбила еще в школьные годы, когда приезжала сюда с родителями на лето. Здесь она и потерялась. Да, в сущности, ее никто и не искал.

Карательная махина российского правосудия оказалась не в состоянии перемолоть всю банду целиком. Кто попал под молох, того и стерли в порошок. Кто смог унести ноги, тому повезло. Может быть, повезло и не всем. Но то, что на Олесю не подавали в федеральный розыск, это она знала точно. Только в Россию она возвращаться не собиралась, тем более в Москву. Уж лучше оставаться на Украине — здесь-то она никаких преступлений не совершила. Да и хорошо ей было в Крыму — тепло и яблоки. Одно время она даже чувствовала себя счастливой, ведь ей не нужно никого убивать. Но тяжелые переживания очень быстро раздавили ощущение счастья. В будущем ей не нужно никого убивать, но сколько жизней она отняла в прошлом. Много. И этот грех навсегда останется с ней…

Жизнь не радовала ее. Как будто что-то умерло в ней — не хотелось ни любви, ни секса. Но и в глубокую депрессию впасть Олеся себе не позволила.

У нее были деньги, и она пустила их в дело. Купила старый домик в курортной части города, наняла людей, которые снесли его и построили новый. Дом она продала, получила прибыль. Снова затеяла строительство. Одно, второе… Дела шли неплохо. В конце концов один симпатичный домик на берегу моря она оставила себе. Машину вот новую купила. На улице весна — на деревьях распускаются почки. И у нее на душе весна. И уже хочется любви и секса, по-настоящему хочется…

Она привезла Кирилла к себе. Четырехкомнатный полутораэтажный дом с черепичной крышей стоил недешево, но он не шел ни в какое сравнение с местом, где был возведен. Море в двух шагах. Выходи из дома, пересекай небольшой дворик, спускайся по железной лестнице на пляж и купайся. Во дворе сад, небольшой открытый бассейн и каменная беседка с великолепным видом на море. Ласковое солнышко, приятный ветерок и полное ощущение свободы.

Олеся загнала машину в гараж, откуда вместе с Кириллом прошла прямо в дом. Просторный холл, огромная кухня, ванная комната с большим джакузи. Стиль хай-тэк, живи и наслаждайся. Только вот мужика в доме не было. За ненадобностью. И сейчас его нет. Разве ж Кирилл мужик? Гораздо больше он напоминал женщину, чем мужчину. В том-то и была его прелесть.

— Ты точно в гостинице живешь? — спросила она. — Никто тебя искать не будет?

— Нет.

— Тогда ты мой пленник, — улыбнулась она.

— Ты шутишь? — слегка насторожился он.

— Шучу, — кивнула Олеся. И серьезно предупредила: — Но могу изнасиловать. Понарошку… Примешь ванну, а потом будем пить вино. Но если тебя эта перспектива не устраивает, я могу отвезти тебя в гостиницу…

Кирилла устраивало все. И он с готовностью полез в джакузи. Олеся как бы невзначай зашла в ванную. И поняла, что и Кирилл устраивал ее во всем. Притягательная сила и очарование — это здорово, но и размер имел значение…

Сколько она себя помнила, ей всегда нравились юноши, а с дяденьками-старперами она спала исключительно за деньги. Но тогда она предпочитала сильных и атлетически сложенных парней. Но после господина Зубакина она возненавидела мужчин как класс.

К тому же она сама возмужала. В прямом смысле этого слова. Киллер — не женская профессия, и, чтобы соответствовать своему уровню, ей приходилось быть сильной телом и черствой душой. Суровый образ жизни, усиленные занятия спортом, тяжелые переживания после каждого исполненного заказа — все это усиливало выработку мужских гормонов. У нее не выросли усы, не усохла грудь, но к мужчинам тянуть перестало. А женщины… Женщины привлекали, но…

Когда она была проституткой, ради прихоти клиентов ей приходилось устраивать сеансы лесбийской любви. Ничего страшного в этом она не находила, но и радости особой не испытывала. А еще заработала комплекс на подсознательном уровне. Секс с женщиной ассоциировался у нее с рабской зависимостью. А она не хотела быть рабыней…

Мужчины ее не вдохновляли, от женщин ее отталкивали комплексы. А природа требовала своего. Ей нужен был секс, и она его получала. Но сначала напивалась…

Кирилл был хрупким и нежным, как женщина, таким же беззащитным. Может, это извращение с ее стороны, но именно к таким парням она тяготела. Как сильная женщина она стремилась доминировать над слабым мужчиной. Как женщине с мужественным характером ей требовался женоподобный мужчина. И она такого нашла. При всех своих недостатках Кирилл был именно тем человеком, который был ей нужен. И она готова была употребить его без всякой водки…

Олеся нервно мерила шагами кухню. Кирилл в ванной, она здесь. Он купается, ей же надо что-нибудь сообразить на стол. Холодильник у нее полный, но невозможно сосредоточиться на еде. Весна, распускается душа и все остальное… В конце концов она нашла выход. Позвонила в ресторан и сделала заказ на дом. Курьер появится не ранее чем через час. Ей этого времени должно хватить.

Она прошла в свою комнату, разделась догола, набросила на себя один банный халат, второй прихватила для Кирилла. И отправилась к нему в ванную.

Он балдел в джакузи под бульканье воздушных пузырьков и под мерное движение руки. Он был в полной боевой готовности, когда появилась Олеся. Она истомленно улыбнулась ему, грациозным движением скинула с себя халат и полезла к нему в джакузи. Кирилл ошалел от восторга. Для него это было самое волнующее приключение в жизни. Для нее же… А что, если это любовь?

Олеся нисколько не стеснялась своей наготы. Без всякого стеснения забралась к Кириллу, прильнула к нему… Она не шлюха, нет. Она просто ведет себя так, как должен вести себя мужчина-завоеватель по отношению к женщине, которая сама этого хочет. Может, она и не должна так поступать. Но она так поступает и нисколько не сожалеет об этом…

Кирилл оправдал возложенные на него надежды. Да, он воспринимался ею как беззащитная женщина, но его мужское начало должно было обладать твердым характером. И оно не подвело. Очарование женского естества и сила мужского натиска… Все, чего она хотела, то и получила. И теперь чувствовала себя самой счастливой мужчино-женщиной на свете…

После ванной они ужинали и пили вино, затем — постель. Все было просто замечательно. Утром Олеся отвезла Кирилла в гостиницу, но только затем, чтобы он забрал свои вещи. Она хотела, чтобы он остался у нее надолго. Если не навсегда.

Это была самая балдежная неделя в ее жизни. Они загорали на морском берегу, купались в теплой воде бассейна, отрывались на всю катушку в ее постели. Она устроила ему шоппинг по магазинам, одела его с ног до головы. Подарила ему золотую цепь и перстень-печатку. Кирилл хотел казаться крутым, но при этом безропотно исполнял обязанности по дому. По утрам приносил ей кофе в постель, убирался в комнатах, готовил обеды. И она воспринимала это как должное. У каждого в этой жизни свое место…

Две недели отпуска пролетели быстро. Но Олеся не хотела отпускать от себя Кирилла. Да и он сам был только рад остаться с ней. Они договорились, что он отправится в свой Питер, объяснится с родителями, возьмет на работе расчет и вернется обратно в Ялту. На носу лето, чудесная пора. Пусть отдыхает до осени, а там и работа будет. Парень он сообразительный, по компьютерам большой дока, знает два языка. А у Олеси свой бизнес, и она с удовольствием возьмет его к себе на работу. Это будет их семейное дело… Она уже точно знала, что влюблена и будет счастлива, если выйдет за Кирилла замуж…

В ночь перед отъездом они отправились в элитный ресторан. Кирилл выглядел неплохо — костюм за пятьсот долларов, туфли за триста. И вел себя достаточно уверенно — как будто у него в самом деле друзья-киллеры. Но мужчины в ресторане смотрели на него удивленно, а на Олесю — непонимающе. И женщины тоже не могли понять, чего она в нем такого нашла. При всем своем старании Кирилл не в состоянии был произвести на публику выгодного о себе впечатления. Люди не видели в нем состоятельного мужчину, они видели в нем альфонса, который по причине своей неказистой внешности никак не мог привлечь такую красавицу, как Олеся. Но ей-то было все равно, что думают о ней и о нем окружающие. Главное, что думает о нем она сама. А она думала о нем с любовью…

Из ресторана они отправились к ней домой. Бурная, страстная ночь. А утром были вокзал и расставание. Но Олеся не унывала. Самое больше через неделю Кирилл вернется. А она пока поживет в одиночестве, а это не смертельно.

С вокзала она вернулась к себе, настроилась на пляжный лад — немного полежала на солнышке возле бассейна, искупалась. Зашла в дом. А там сюрприз. И вряд ли из разряда приятных…

В холле на белом кожаном диване сидел мужчина. Типичный представитель сильного пола. Высокий лоб, глубоко посаженные глаза — черные, как антрацит. Костистый длинный нос с раздвоенным кончиком. Мясистые уши. Выдающиеся скулы. Волосы темные, жесткие, на щеках легкая небритость. Взгляд сильный, угнетающе-завораживающий… Это был Олег Фадеев, он же Фадей, в прошлом напарник Олеси. Четыре года она его не видела. Век бы его не видеть…

Олеся насторожилась, но виду не подала. Если бы при ней был бы «ствол», она могла бы позволить себе недовольный взгляд. Но она была в одном пляжном халате, под которым не было ничего — ни лифчика, ни разгрузки с полной кобурой. А Фадей вооружен, в этом можно не сомневаться. И неизвестно, что у него на уме. Олеся не хотела показать свой страх. Фадей еще тот волчара, на флюиды страха он реагирует как зверь в поисках добычи. Испуганный человек разом превращается для него в жертву, такая уж у него натура.

— Какими судьбами? — безмятежно спросила она.

Появился нежданно-негаданно, без спросу проник в дом, по-хозяйски развалился на диване — как будто и не было ничего в этом особенного. Подумаешь, мелочь. Может, у нее каждый день появляется кто-нибудь из старых компаньонов…

— Да вот, соскучился, — криво усмехнулся Фадей. — Курить у тебя можно?

Спрашивает, что можно делать, а чего нельзя. Уже хорошо, мысленно отметила Олеся.

— У меня все можно, — усмехнулась она. — И курить можно, и без спросу вламываться тоже можно…

— То, что без спросу, это да, — кивнул он. — Но я не вламывался. Просто у тебя дверь с улицы была открыта… Хорошо живешь, не боишься никого…

— Да уж на жизнь не жалуюсь… Выпить не хочешь?

— Ну, если угощаешь, то всегда пожалуйста.

Она распахнула створки бара. Одной рукой достала бутылку виски, а другой — вырвала из потайного места пистолет. Ствол пластикового «глока» уставился на Фадея. Все произошло так быстро, что он даже дернуться не успел.

— Браво! — натянуто улыбнулся он.

Он даже шевельнул руками, чтобы наградить шутовскими аплодисментами, но вовремя вспомнил, что Олеся может рефлекторно среагировать на неосторожное движение. А стреляет она метко, уж он-то хорошо это знал. Правда, на своей собственной шкуре еще не почувствовал. Но у него все еще впереди.

— А теперь поговорим, — хищно сузила глаза Олеся. — Как ты узнал, что я здесь?

— Ты не поверишь, но я узнал про тебя совершенно случайно, — скривил губы Фадей.

Он боялся ее, но старался держать свой страх в узде. Он же мужик, а не баба, ему нельзя раскисать.

— Ты вчера в кабаке с каким-то кренделем зависала, а я тебя срисовал…

— Не поверила, — покачала головой она.

— Да я бы и сам не поверил, но факт есть факт… А в Ялту я не случайно попал, это да. Ты меня навела… Помнишь, ты рассказывала, как ты с предками своими любила здесь отдыхать. Но я-то не знал, что ты здесь, а оно вон как обернулось… — осклабился он.

— Чего лыбишься? — сверкнула взглядом Олеся. — Ты на меня виды не имей. У меня с тобой никаких дел, ты меня понял?

— Да ты не кипишуй, все ж нормально. У меня у самого никаких дел. Вот, приехал, чисто оттянуться. Ну, тебя вот встретил. Все ж таки мы с тобой не чужие люди…

— Уже чужие.

— Да ладно, чужие. Мы с тобой прошлым связаны… Я, между прочим, два с половиной года в зоне отмотал. Меня же со «стволом» на кармане взяли…

— А меня не волнует, по какой статье тебя приняли.

— Ну, как это не волнует! Должно волновать… Ты-то вот ноги сделала, а нас с пацанами повязали.

— Еще скажи, что это я вас вложила, — криво усмехнулась Олеся.

— Да нет, если б ты нас вложила, я бы с тобой и не разговаривал. Ты бы еще вчера сгинула…

— Как страшно…

— Страшно мне было. Когда менты повязали. Думал, убьют. Да нет, жив, как видишь, остался…

— И что с того?

— Да вот, отмотал я свой срок. К тебе вот приехал. Посмотреть на твое житье-бытье. Хорошо живешь. Дом конкретный у моря, джип новье… А мои бабки сгорели, ничего не осталось…

— А это уже твои проблемы… Я свои бабки честно заработала…

Олеся осеклась. Нет, деньги заработаны нечестным путем. Даже более того… Но это ее деньги, и никому не позволено их считать.

— Ну так, работала ты конкретно, — уважительно посмотрел на нее Фадей. — Ты всегда первый номер, а мы все на подхвате… И то, что ты от ментов ушла, так это нюх у тебя особый…

— А дифирамбы мне заливать не надо, — язвительно усмехнулась Олеся. — Говори, что тебе нужно.

— Да ничего мне от тебя не нужно. Просто пришел…

— Просто увидел меня в ресторане. Просто выследил. Просто вломился в дом… Все у тебя просто. Нажать бы на спуск. Просто взять и нажать. Хочешь?

— Ты мне просто виски налей, — через силу улыбнулся он.

— Без проблем. «Пушку» мне сбрось…

Фадей кивнул, соглашаясь. Извлек из-под пиджака «беретту», бросил Олесе. Она легко поймала пистолет на лету левой рукой. «Глок» в правой руке даже не колыхнулся.

— И под брюками у себя пошерсти, — усмехнулась она.

Фадей достал еще один пистолет — из кобуры, закрепленной на голени правой ноги. Шестизарядный револьвер «кольт» тридцать второго калибра. Неплохо…

Но это было еще не все. Под второй брючиной в специальном чехле нашелся метательный нож. Американский «гриф». А Фадей умел пользоваться этой штукой.

— Хорошо упаковался, — не сдержала насмешки Олеся. — Как на войну шел.

— Не на войну, а с войны, — поправил он.

— То ты с зоны, то с войны. Запутался ты, братец.

— Так после зоны я куда, думаешь, подался? В Чечню. Меня один кент сблатовал.

— Как я понимаю, на контрактную службу тебя взять не могли. А волонтером задарма ты служить не будешь… Выходит, ты с чеченцами против русских воевал?

Фадей разглядел пренебрежительную насмешку на ее губах. Занервничал.

— А мне все равно, против кого воевать. Лишь бы платили…

— И много тебе заплатили?

— Да не густо, — мрачно усмехнулся он.

— Что ж так, плохо воевал?

— Да нет, нормально все было. Ты же знаешь, я снайпер неплохой. А там за каждую голову платят. За офицера триста баксов, за солдата — сотню. Только баксы через раз фальшивые. А права там особо не покачаешь. Арабы, они ж хитрые. Типа, им самим такие баксы завезли. А чеченцы-то, по-любому, нормальные бабки получают. Их арабы в задницу целуют. А славяне для них пушечное мясо…

— А за что вас уважать? — презрительно скривилась Олеся. — Вы ж против своего брата воюете…

— Ой, да ладно, сама сколько русаков покрошила, и ничего…

— Но так то ж не на войне. Да и в прошлом все это…

— А от прошлого, дорогая моя, никуда не денешься. Оно всегда с нами… И прошлое, и настоящее… Я в Чечне человека одного встретил. Из прошлого. Целый генерал…

— Полевой?

— Зачем полевой? Настоящий армейский генерал-майор… Я его еще с полковника знаю. Он в Германии служил, так Мефодий через него дела делал. Тачки там в Москву перегоняли, запчасти… А потом он сам в Москву перебрался. Бабок — море. Он фирму организовал, на брата оформил. Ну, а Мефодий эту фирму под свою крышу взял, ну, чисто, на льготных условиях. Ну, полковник радый…

— А если короче?

— Если короче, то этого полковника… э-э… генерала я знаю. Так, по мелочи пересекались… Короче, там какая тема была. Мы высоту держали, а тут спецназ. В общем, повязали меня. Думал все, хана. Нет, в штаб приволокли, а там наш генерал. Ну, думаю, все, счас он меня узнает и даст отмашку, чтобы в расход меня. Ни фига. Он меня узнал. Ну, допросил для приличия. Под замок посадил. Потом в зиндан ко мне пришел. Уже конкретно поговорили. Ему сейчас люди нужны, на которых можно положиться. В общем, ему моя преданность нужна, ну, не безвозмездно, само собой. Короче, я под него подписался, и он мне побег организовал…

Российский генерал берет к себе на службу чеченского наемника. Звучит дико. Но российская действительность — дырявое решето. А как известно, в решете случаются чудеса. Безрадостные для страны чудеса. Русские воюют с чеченцами только одной рукой, а второй помогают им — оружием, информацией. Среди российских генералов хватает оборотней, мало того, они настолько обнаглели, что чуть ли не открыто якшаются с врагами. Им наплевать на мнение своих подчиненных, большинство из которых служат своей стране честно и бескорыстно… Нельзя сказать, что мысли о грязной российской действительности расстроили Олесю. Скорее наоборот. Чем больше бардака в России, тем меньше вероятности, что менты помнят о ней и мечтают отправить за решетку. А возможно, они вообще не знают о ее существовании…

— Значит, в бега ты подался. — Олеся задумчиво посмотрела на Фадея. — А как же федеральный розыск?

— Да какой там хрена розыск, — ухмыльнулся он. — Я же, типа, гражданин Украины. Цыганчук Микола Давыдькович… Ну а если серьезно. Меня пристрелили при попытке к бегству. Только я жив, как видишь. И по-прежнему гражданин Украины, только имя уже другое. Паспорт мне в Москве оформили. У генерала там свой человек, он меня принял, с ксивами помог. Работку обещал подбросить. Сама должна понимать, какую. Денег дал, отправил в Крым, типа, пересидеть. А в Крыму ты. Клево! Мне как раз напарник нужен…

— Ищи себе напарника в другом месте, — мрачно глянула на него Олеся. — Я больше в эти игры не играю. Вышла уже из этого возраста… Да и проблемы.

— Какие проблемы?

— С законом. Мне в Россию нельзя, там федеральный розыск…

— С какого это хрена?

— А с того самого, на который тебя самого накрутили. Или ты хочешь сказать, что в ментовке про меня ни слова не сказал? И Лоцман не раскололся, и Гриль тоже, да?

— Ты чо, в натуре, за людей нас не считаешь? — в благородном гневе протянул он. — Да мы про тебя никому ни слова!.. Да про тебя и не спрашивали. Я тебе отвечаю!

Олеся смотрела на него въедливо-пытливым взглядом. Не так-то просто отличить ложь от правды. Но в данном случае Фадей был перед ней как на ладони. И он не врал… Да она и сама знала, что в России за ней не охотились…

— Ну что ж, раз так, то давай выпьем, — сама предложила она.

— Ну а я о чем! — в радостном порыве потер ладони Фадей.

Олеся спрятала оружие, взялась за бутылку. Виски приятно согрело гортань, приятной волной окутало сознание, смягчило образ Фадея.

— Вспомни, как мы с тобой зажигали! — блаженно улыбался он. — Такие дела проворачивали…

— Что было, то прошло, — она прекрасно понимала, куда он клонит.

— Да ладно тебе, подыхаешь здесь со скуки. А в Москве жизнь. И работы валом…

— Я не скучаю. Мне здесь очень хорошо.

— Ну так и живи здесь. Сделала дело в Москве, приехала сюда… Сделали дело, приехали сюда, оттянулись и обратно…

— Только тебя здесь не хватало, — криво усмехнулась она.

— А чем я тебе плох? — обиженно посмотрел на нее Фадей.

— А чем хорош?.. И вообще, никуда ехать я не собираюсь. Убивать я не хочу: сыта этим по горло. В деньгах я не нуждаюсь…

— А в мужчинах?

— Есть у меня мужчина. И мне больше никто не нужен…

— Уж не тот ли это заморыш, которого я с тобой видел?

— Заморыш у тебя в штанах, — язвительно заметила она. — А у Кирилла с этим все в порядке, можешь мне поверить…

Олеся далеко не святая. И в греховную свою бытность одно время жила с Фадеем под одной крышей. Размерчик у него так себе. И если б только это. Ни от кого другого не воняло козлом так, как от него. Он окончательно отбил у нее охоту спать с мужиками. После него она могла сойтись с мужчиной только в пьяном забытье. И сходилась. И с ним самим тоже… Но сегодня у него ничего не выйдет. Пусть даже не рассчитывает. После Кирилла ей уж точно никто не нужен. И даже виски не заморочит ей голову. Да и не станет она напиваться. Не тот случай…

Ничто так не обескураживает мужчину, как упрек по адресу его достоинства. Фадей был так возмущен, что на какое-то время потерял дар речи. Хватает ртом воздух, а сказать ничего не может.

— Кирилл к себе домой уехал, — с насмешкой на устах сказала она. — Но скоро вернется. Так что на его место даже не рассчитывай…

— Не нравится мне все это, — угрюмо посмотрел на нее Фадей.

— А мне все равно, что тебе нравится, а что нет… У меня своя жизнь. И тебе нет в ней места… Давай, допивай и проваливай. Больше не приходи.

Но Фадей уходить не торопился. Да и ей не хотелось пить в одиночестве. А виски пошло хорошо, и непросто было остановить процесс.

Олеся напилась допьяна. А Фадей нагло воспользовался этим. Пригласил ее на танец, прижал к себе. Затем отстранился, распахнул ее халат и прижался к ее голому телу. А она прижалась к его возбужденному естеству. Коленкой. Да с размаха…

— О, е-е! — схватился он за отбитое достоинство.

Олеся наполнила его рюмку до краев, поднесла ему.

— Обезболивающее… — ехидно пояснила она. — Пей и вали отсюда, пока я добрая…

Он выпил. Забрал оружие и направился к выходу.

— Никогда не забуду твою доброту, — бросил он на прощание.

— Вот и хорошо, — хищно усмехнулась Олеся.

Фадей убрался, она же закрылась на все замки, поднялась в спальню и в пьяной дреме рухнула на кровать. Уж лучше одной всю жизнь куковать, чем жить с таким козлом, как Фадей.

Утром она созвонилась с охранной фирмой, заказала комплект системы безопасности — камеры наружного слежения, лазерную сигнализацию, кнопку вызова дежурной группы. Пока Фадей в Ялте, ухо нужно держать востро. От него можно ждать чего угодно…