Искусство жить и жизни смысл. Сборник I. Размышления и комментарии

Владимир Кернерман

Сборник представляет комментарии к рассказам, публицистике, эссе отечественных и зарубежных классиков. Но всех их, все жанры сводит воедино стремление «придать смысл человеческой жизни». Авторы комментируемых произведений реализуют это стремление, опираясь на здравый смысл, на религию, на личную веру в Бога-Творца. Но независимо от того, на что опираются авторы, они до глубины души человечны в своих чувствах, беспредельно искренни в своих мыслях и обращении к вам, уважаемые читатели.

Часть 2

Людмила Улицкая

Искусство жить

Рассказ

2003 г.

1

«Проклятые эти кабачки не выходили из головы несколько дней. Наконец, купила пять бледных, глянцевитых, ровненьких… Поздно вечером пожарила, а утром наскоро приготовила соус и попросила Гришку завести продукты питания Лиле. Кроме кабачков, образовался салат свекольный и творожная замазка. Зубов у Лильки практически не было. Мозгов тоже было немного. И красоты. Собственно, состояла она из большого жидкого тела и тихой доброты… Тихой доброта ее стала после болезни, а пока была Лилька здорова, доброта ее шумела, ахала, восклицала и несколько даже навязчиво предлагала собой воспользоваться. И пользовались все кому ни лень. Смешно: девичья фамилия Лили была Аптекман, а профессия — фармацевт. Провизор по-старому. Тридцать лет просидела она в первом окне, улыбалась всем неразборчиво и старалась всем все дать, достать, разыскать… А потом грохнул инсульт, и уже три года ковыляла она по дому, опираясь на хорошую заграничную палку с подлокотником и волоча за собой отстающую левую ногу. И рука левая тоже была теперь скорее для виду — дела не делала…

Женя, прежде избегавшая Лилиного дома, теперь часто заходила к ней — то приносила какое-нибудь простое угощение, то подбрасывала денег. К удивлению своему, Женя обнаружила, что множество людей, по большей части из церковного окружения, постоянно приходят к Лиле, сидят с ней, выводят погулять, помогают по хозяйству…

Лиля говорила теперь негромким голосом, медленно. Прежняя ее энергия уходила теперь целиком на то, чтобы дошаркать до уборной, натянуть одной рукой штаны, кое-как умыться, почистить зубы. Выдавить из тюбика пасту на щетку одной рукой тоже надо было приспособиться. Женя едва не плакала от сострадания, а та, улыбаясь кривоватой улыбкой, объясняла:

— Я слишком много бегала, Женечка. Вот Господь и велел мне посидеть и подумать о своем поведении. Я и думаю теперь.

И была она тихая-претихая, и старая, и седая, и глаз она больше не красила — утратила мастерство, — и слезы иногда подтекали из поблекших глаз, но это не имело никакого значения… Женя, уходя, бросала на себя взгляд в зеркало — она была еще хоть куда, больше сорока пяти не давали, — и бежала вниз по лестнице, некогда было ждать лифта, дел было невпроворот — длинный список.»

2

«Книжка была не записная, а деловая — черная, без всякой игривости, и формата достаточно большого, немного до А4 не дотягивала. Кто этого не понимает, тому и объяснять не стоит. Столбцов в книжке было три — под литерой «И» — издательские, «Д» — домашние и «ПР» — прочие.

С первым столбцом все обстояло относительно благополучно — Женя полгода как обзавелась помощником Сережей, молодой парень, моложе Гришки. Здорово много ему платила, но, как оказалось, не зря: постепенно он принял на себя все типографские дела и частично дистрибьюторские. Продохнула…

По части «Д» обстояло хуже: старая машина барахлила всю последнюю неделю и ясно было, что пора ее либо отправить к механику, либо вовсе продать… Окончательно сломалась стиральная машина, надо было вызвать мастера и потерять целый день. А, может, проще купить новую, а эту отправить на помойку. В списке было еще несколько трудных пунктов. Женя подумала, подумала и решила, что пора настала сделать то, без чего ей удавалось прожить всю жизнь: нанять домработницу. И она вписала во второй столбец еще один пункт — «ДР». Тогда, если большую часть дел «Д» перекинуть на «ДР», можно было бы выполнить 18 пунктов раздела «ПР». Там, в «ПР» записаны были застарелые и не вполне обязательные дела: что кому она обещала и не сделала, или собиралась сделать, но не успела, или не обещала, но считала своим долгом… Заброшены были две престарелые тетушки, и отцу старого друга, девяностолетнему оперному певцу собиралась отвезти столик, и травы лежали для тетушки Марии Николаевны уже неделю, и годовщина маминой смерти, надо на кладбище заехать, и разыскать диковинного врача вертебро-невролога для Кати, и купить подарок для внучки Сонечки, и послать, чтобы дошел в срок, ко дню рождения, и Сашка просил… а Гришке надо… и выбрать день, целый день с утра до вечера, чтобы съездить с Кириллом на дачу, потому что муж по мере старения становился все обидчивее, и давно уже собирался обидеться, что она не едет с ним на дачу, и ему приходится тащиться на электричке, а потом с рюкзаком яблок возвращаться по темноте в город…

Женя подумала, покусала колпачок шариковой ручки и набрала номер подруги Аллы, которая давно убеждала ее, чтоб она наняла в домработницы одну из тех кавказских беженок, с которыми Алла работала…

Алла обрадовалась и пообещала прислать хоть завтра и хоть десять…

…Сыновья добродушно посмеивались над Женей, особенно взрослый Сашка, муж делал время от времени проницательные замечания, называя Женю то Тимуровской командой на самофинансировании, то матерью Терезой Москвы и ближнего Подмосковья, а в недобрую минуту съязвил, что Женина помощь человечеству происходит из высокомерного превосходства умных и красивых над глупыми уродами…

И тогда Женя неожиданно взвилась: — Да! Именно! И что мне прикажешь делать со всеми вами, глупыми уродами? Плюнуть на вас?»

Тут настало время обидеться самому Кириллу. Так и жили…»

3

«Последний предотъездный день начался с телефонного звонка…

Хава обрадовалась, что застала Женю дома:

— Всю неделю тебе звоню, а тебя нет и нет. Я к тебе еду! Прямо сейчас!

— Давай! И прямо сейчас! — отозвалась Женя…

Чемодан она еще вчера достала с антресолей. Трусы и всякая мелочь были сложены стопочкой, косметичка с причиндалами, еще одна, старая, с лекарствами… Тонкий халат, два свитера… Хава все не шла за своими тридцатью двумя долларами, и Женя пребывала в мудреном состоянии, когда одновременно она была полна до краев жалостью и состраданием к краснорукой чеченке, с достоинством переживающей свое социальное падение, и царапалось всегдашнее раздражение, почти уравновешенное привычной мыслью о том, что в любое общение с любыми людьми входит еще и необходимость перетерпеть их глупость и необязательность… А также глубоко запечатанное почти в каждом человеке лучше или хуже скрываемое безумие…

Раз ты не умеешь сказать раз и навсегда «пойдите все к черту», то сиди и жди, пока эта неторопливая задница сюда доплывет, — утешала себя Женя. Дело шло уже к трем, надо было ехать за билетом, потом в издательство, потом забрать подарок для старой подруги, живущей в Берлине… потом кто-то вечером должен был принести не то письмо, не то какие-то документы во Франкфурт…»

(Приведено по:

http://litbook.net/book/67381/iskusstvo-zhit/page-1/)

Комментарии 2.3

Дорогие друзья, извините, пожалуйста, за возможную эклектику выбора фрагментов авторского текста. Поверьте, что не так легко, просто жалко разрывать грациозно сотканную ткань этого произведения искусства, повествующего об искусстве жить. Критик подобен, однако, реставратору, вскрывающему слои шедевра, чтобы представить нам мысль и тайну его создания.

С этой целью не задержаться ли нам на последнем слое прочитанного авторского текста:

«Женя пребывала в мудреном состоянии, когда одновременно она была полна до краев жалостью и состраданием к краснорукой чеченке, с достоинством переживающей свое социальное падение, и царапалось всегдашнее раздражение, почти уравновешенное привычной мыслью о том, что в любое общение с любыми людьми входит еще и необходимость перетерпеть их глупость и необязательность… А также глубоко запечатанное почти в каждом человеке лучше или хуже скрываемое безумие…»

(Приведено по:

http://litbook.net/book/67381/iskusstvo-zhit/page-1/)

А нельзя ли, дорогие друзья, заменить «мудреность» Жениного «состояния» простой ссылкой на ее мудрость?

Но, прежде всего, как определить «мудрость»?

Что там мудрить, если есть «Википедия». Она, хоть и не наверняка, но знает всё:

«МУДРОСТЬ — свойство человеческого разума, характеризующееся степенью освоения знания и подсознательного опыта и выражающееся в способности уместного их применения в обществе, с учётом конкретной ситуации.»

(Цит по: [битая ссылка] http://ru.wikipedia.org/wiki/)

А вот несколько иное определение из того же источника:

«Мудрость — способность человека мыслить и действовать в соответствии с высшими целями жизни, возвышаясь над ограниченностью частных и преходящих интересов, в том числе своих собственных; начальный импульс развития философии и конечный синтез всех ее направлений.»

(Михаил Эпштейн Upmind.ru — стратегии личного развития)

Та же Википедия просит давать замечания. Так вот они, касающиеся первого определения:

Во-первых, знания не имеют прямого отношения к мудрости: мудрец может и не обладать высокой «степенью освоения знаний»;

Во-вторых, опыт, как правило, носит сознательный, а не подсознательный характер;

В-третьих, «способность уместного» применения знаний и опыта может быть связана отнюдь не с мудростью.

А что, если нaм объединить два вышеприведенные определения, кое-что изменить, кое-что добавить и получить в результате:

«МУДРОСТЬ — способность человеческого разума, опосредственного опытом жизни и страданий, мыслить, а человека — действовать в соответствии с высшими целями жизни, возвышаясь над ограниченностью частных и преходящих интересов, в том числе своих собственных.»

А теперь, дорогие друзья, ваш выбор, ваши дополнения к этим определениям, соотнесенные с тем «мудреным состоянием, в котором пребывала Женя». Сайт нашего сборника всегда открыт для ваших мнений.

4

«Непоздним вечером Женя сладострастно вычеркивала отработанные пункты.

Все в конце концов успела. Особенно приятно было, что подарок для берлинской подруги удался: молодая портниха, колясочная инвалидка, к которой она успела-таки заехать, сшила на руках чудесную курточку из разноцветных лоскутов, и довольны были обе — и Женя, и получившая довольно приличные деньги портниха. Остались какие-то необязательные анализы, которая Женя вполне успеет сделать после возвращения…

…Кирилл уже спал, когда Женя пробралась в спальню. Настроение у нее было прекрасное. Она все более чем успела. Девочки были, конечно, сучки, но могли быть и хуже. Женя взглянула на будильник — было без четверти двенадцать. Поставила на половину шестого — рейс был ранний. И тут раздался телефонный звонок. Это была Хава.

— Женечка, ты прости, если я тебя обидела. Но я не могу тебе этого не сказать, это очень важно. Талмуд говорит, что когда человек делает для других, чтобы им было хорошо, а самому ему плохо, то это неправильно… Человеку должно быть хорошо… Ты неправильно живешь… Человеку должно быть хорошо!

Она говорила серьезно и от души. А Женя улыбалась, представляла себе ее резное лицо, пожалуй, одно из самых красивых женских лиц… А сложена как… Дура прямоугольная!

— Хава! А с чего ты взяла, что мне плохо? Мне хорошо. Мне отлично!..

А Женя улыбалась — ей было хорошо: еще один день покоя закончился.

А вот завтрашний обещал быть напряженным…»

(Приведено по:

http://litbook.net/book/67381/iskusstvo-zhit/page-1/)

Комментарии 2.4

Разрешите, дорогие друзья, остановиться кратко на концовке этого фрагмента пoвествования автора. Неисчерпаема мудрость и неоспорима дидактика Талмуда, равно как и Евангелия. Но не сравнимы они со словом Бога-Творца Вселенной, переданным Им людям Земли через Его посланника Христа. Недаром —

«В нача́ле бы́ло Сло́во — является первой строка Евангелия от Иоанна („Новый Завет“)».

(Приведено по: https://ru.wikipedia.org/wiki/…)

И все-таки вначале был «Старый Завет» или Тора, а не Талмуд или Евангелие, о которых судить я абсолютно не в состоянии. А о Торе в конкретном интересующим нас аспекте предоставим судить науке каббала, возникшей на фундаменте письменных записей устных сказаний Торы и ее последующих толкований и комментарий.

Каббала

«…Заповеди милосердия, которые человек исполняет, пусть даже механически, поначалу „ради себя“, хотя являются только действиями, без намерения отдачи, т.е. внешними действиями, но с их помощью человек постепенно исправляет свои намерения, вплоть до того, что сможет исполнять все Заповеди „ради Творца“. Поэтому есть полная уверенность и гарантия, что, в результате своих усилий, человек достигнет цели — альтруистических действий, „ради Творца“, а потому можно сознавать человека… что он творит справедливость. А выполнением Заповеди подаяния бедным, даже с намерением „ради себя“, он постепенно обретает свойство „отдавать“, достигает действий „ради Творца“ и удостаивается постоянного МИРА с Творцом.»

(Приведено по:

http://tululu.org/b53361/ Книга ЗОАР, с.285)

Не в этом ли заключается

«…способность человеческого разума, опосредственного опытом жизни и страданий, мыслить, а человека — действовать в соответствии с высшими целями жизни, возвышаясь над ограниченностью частных и преходящих интересов, в том числе своих собственных.»,

т.е. ранее определенная нами мудрость?

Так вот почему улыбалась Женя, терпеливо выслушивая в поздний час накануне отьезда милосердно-талмудийскую проповедь подруги: очевидно, мудрость и дидактика несовместимы.

Если, дорогие друзья, вам еще не надоел дидактизм этих комментарий, то вот их обобщение.

Комментарии 2.1 — 2.4

Извините, дорогие друзья. что этот первый рассказ «Сборника», к сожалению, может быть предоставлен вам с существенным сокращением оригинала.

На самом деле, что можно сократить в нашей и без того короткой жизни? Что можно выбросить из списка рутинных дел в записной книжке героини рассказа, Жени? Ведь, все это жизненно важные дела немолодой, но энергичной, умной, душевной женщины. С чувством исполняемого долга она несет ношу директора маленького издательства, бремя супруги гениального чудака — «основоположника» науки структурологии, неудовлетворенность матери выросших сыновей и доверенного друга двух подруг — «неудачниц», обратившихся к религии.

В ее записной книжке есть и много других имен людей, родных и не очень, близких и далеких, к которым бы надо заскочить, что-то принести, о чем-то договориться или просто сказать что-нибудь ободряющее и поддерживающее.

Чтобы везде успеть, Женя передает редакторскую работу своему заместителю и, вообще, старается не думать о собственных проблемах.

Казалось бы, обычный рассказ из женской прозы, скорее о ремесле, чем об искусстве жить. Нет, не совсем обычный! Скорее из Чеховской прозы — короткий, выпуклый, открытый, но поражающий скрытой глубиной чувства и мысли. Может быть, в этой глубине и следует искать отличие доведенного до прагматического совершенства ремесла от одухотворенного мудростью искусства жизни.

Помогает нам решить эту дилемму сама Женина жизнь, пересеченная несчастьем дикой автомобильной катастрофы…

5

«Водитель Леша, которого Женя ценила за неславянскую точность, приехал на своей старой «пятерке» вовремя, поднялся и забрал чемодан…

Чемодан Леша уже уложил в багажник. И поехали по пустой утренней Москве: ранний рейс хорош был тем, что пробок в такое время не было. Асфальт был влажный, в росе…

Дорога, по Кириллову слову, стелилась скатертью — светофоры впереди, их завидя, переключались на зеленый. Женя посмотрела на часы — с запасом. И еще раз улыбнулась: все было по плану, дела все сделаны, вычеркнуты, и скоро она переведет стрелки на два часа вперед, и десять дней будет жить в другом, заграничном времени, где все течет медленней, и к тому же с этим двухчасовым ворованным запасом…

И ровно по этому месту, по плавному переходу мыслей от загородной жизни к заграничной свободе пришелся удар. С кинематографической скоростью из боковой улицы Правды вылетел красный «ауди», собиравшийся, видимо, пересечь Ленинградку, и влупился в правый бок «жигулей». Но Женя, сидевшая в полоборота к водителю, заметить этого не успела. Машины, крутясь в воздухе, разлетелись от удара в разные стороны. Женя не видела ни смятой красной машины, ни железных развалин, из которых вынимали тело педантичного Леши, никогда не опаздывавшего, ни «скорой помощи», которая увезла ее в институт Склифосовского.

Конец ознакомительного фрагмента.