Реновация или «афера века»?

Владимир Дементьев, 2019

В связи с появлением всем известной программы Антиплагиат, проверяющей тексты на уникальность, всё чаще стало использоваться слово «компиляция». Компиляция в науке и литературе – это написание текста, основанное на чужом произведении и совершенно не переосмысленное, не обработанное. Литературную компиляцию не надо путать с литературным плагиатом. Ее применение не преследует цели присвоения чужого авторства, а служит упрощением доступности восприятия специфической информации для читателя. Принцип компилирования текста достаточно прост. Предположим, необходимо донести до читателя очень специфичную, обширную информацию, доступную для полноценного восприятия только высококвалифицированному специалисту в этой области. Именно в этом случае берется за дело компилятор. В ситуации, когда уже существует масса статей, затрагивающих отдельные аспекты определенной тематики, его задача произвести удобоваримую выборку из этих материалов и грамотно сформировать из нее целостный текст. Цитирование (или «белое» цитирование) – точная выдержка из текста с указанием авторства. Аналогична ситуация и с цитированием и компиляцией чужих трудов. Согласно пп. 1 п. 1 ст. 1274 ГК РФ допускается без согласия автора… но с обязательным указанием имени автора… и источника заимствования цитирования (компиляции) в оригинале и переводе или информационных целях… произведений в объеме, оправданном целью цитирования… При этом закон не устанавливает максимальный объем допустимого свободного цитирования (компиляции) сочетание «в объеме, оправданном целью цитирования (компиляции)» является оценочным.

Руины со всеми удобствами

Виктория Катаева.

В историческом центре столицы, рядом со станцией метро «Полянка», стоит уникальный трехэтажный дом постройки позапрошлого века. Уникален он тем, что жильцов первого и третьего этажей давно отселили по причине аварийности здания. А вот для жителей второго — на их беду — сделали исключение…

Долгие десятилетия москвичка Наталья Добросмыслова и ее семья вынуждены жить среди треснутых стен и бросающейся в глаза ветхости. Их жилье чиновники то признают аварийным, то передумывают.

Фасад встретил нас гирляндами огней: центральные улицы местные власти принарядили к новогодним и рождественским праздникам. Но за фасадом скрывается совершенно другая картина.

На второй этаж ведет узкая крутая лестница, ступени страшно трещат. В 6-комнатной квартире — низкие потолки (дом садится из-за почтенного возраста), в стенах зияют сквозные отверстия. Тяжелый запах сырости, который щиплет глаза. Здесь даже ремонт не сделаешь.

Наталья Добросмыслова рассказывает о своей многолетней переписке с мэрией. Она им письмо: помогите, нас забыли! А в ответ бумага за подписью замглавы управы Кузнецовой Е.А.: мол, «основания (для признания квадратных метров второго этажа аварийными отсутствуют… этаж пригоден для проживания».(Ред.) Наталья Николаевна снова пишет: «С 1986-го дом обещают расселить! Весь целиком. («Ваш дом входит в перечень аварийных строений с 1993 года».) За четверть века дом точно не помолодел». И снова дежурная отписка: «Ваш дом в программу реновации не внесен…»

— Пройдемте в детскую, — чуть не плачет хозяйка.

Крошечная, слепая, метров шесть общей площадью, проходная комната, больше похожая на кладовку или погреб, — в таких обычно хранят картошку.

— У моей дочери двое маленьких детей, — говорит наша собеседница, — другого жилья нет. Когда пришла очередная жилищная комиссия из городских служб (о, сколько у нас перебывало этих комиссий за последние два десятилетия!), носами поводили и дали циничный совет: мол, пробейте в стене окно — возможно, вашим детям будет легче дышать. Здесь, говорю, один раз по стене молотком ударишь — дом сложится, он же на ладан дышит. Высокие гости затылки почесали: «И то верно». Но… аварийными нас снова не признали.

— Да вы сами видите, — подключается к разговору старшая сестра, Ольга Николаевна. — Дыры в стенах и потолке такие, что кулак пролезет. Пол провалился. Ремонт сделать? Мы бы рады. Но дом тут же завалится!

— Ванну принимала — на меня сверху кусок, потолка упал. Со страху закричала — глаза-то в мыле! — добавила Наталья Николаевна. — Но ответ на наше обращение от столичных чиновников все тот же: «Пригодно для жилья».

Мусоропровода в доме нет, ближайший контейнер — за несколько кварталов. Возле дома отсутствует даже двор. Ни метра территории! Впереди — проезжая часть. Позади — пункт полиции.

Раньше-то у нас тут были и деревья, и цветы, и кусты. Весной даже соловьи пели. Теперь ничего не осталось, — вздыхает Наталья Николаевна. — Одна разруха.

Мы ходим по кругу. Футболят от одной службы в другую, от чиновника к чиновнику. Нас выкинули отовсюду, — обреченно констатирует наша собеседница. — Обращались даже в комиссию по охране материнства и детства.

И знаете, какой ответ оттуда получили?

«Если вы не обеспечите приемлемые условия жизни вашим малолетним детям, мы отправим их в детский дом».

Вот, оказывается «решение» нашей жилищной проблемы!

Семья дочери пока перебралась в Подмосковье. Временно живут у свекрови, ютятся вшестером в крошечной «двушке». Наталья Николаевна уехала на дачу, тоже не очень-то приспособленную для зимних условий, за 100 километров от столицы. Сестра ночует у подруги. Лишь муж хозяйки остался в квартире — сторожем поневоле.